Изумрудный шелк струится под его пальцами. Прохладная, будто влажная ткань вся расшита серебряной нитью — ладонь то и дело задевает шершавые узоры. Можно вечно стоять вот так — неподвижно, отдавшись лишь ощущениям. Не думать. Не вспоминать.

Прислонившись к постаменту статуи Ревиля Безумного, Оленна снова плачет. Не от боли — от злости. Этот клиент был хуже всех. Лучше бы бил, думает она, впечатывая кулачок в камень. Боль телесная немного отвлекает, и Оленна, ойкнув, дует на сбитые костяшки.