Сгущались тучи; звучавшие прежде во дворе Скайхолда воинственные кличи сменились тревожным шёпотом, смолкавшим всякий раз, как появлялся в поле зрения старший по званию. Как ни старалась леди Монтилье, но слухи змеями расползались за пределы крепости, устремляясь с гонцами, паломниками и отбывающими важными гостями во все концы Орлея, Ферелдена и даже более далёких стран.

Слухи о том, что Вестник Андрасте, потенциальный спаситель всея Тедаса и просто избранный Создателем человек, которому человеком быть не мешают даже острые уши – непрошибаемый каменный чурбан.

- Я так больше не могу! – воскликнула Жозефина на очередном тайном совете, - Я всего лишь попросила его снять котёнка с дерева! Представляете?! Котёнка!

Собравшиеся в лице командора Каллена, Варрика и Кассандры предпочли промолчать. Сие прискорбное действо они имели честь наблюдать лично. Одна только Сера, подслушивавшая под дверью, подала голос:

- Уронил, что ли?

- Да лучше б уронил! – Жозефина всплеснула руками, сшибла чернильницу, и карта мигом окрасилась цветом всеобщей безысходности. Тяжело вздохнув – пятая за неделю! – Кассандра проткнула испорченную карту кинжалом. А что, всё равно выбрасывать.

- Он, представляете, молча подошёл, залез и снял! Даже не занервничал! И девочке, когда котёнка отдавал, не улыбнулся! Вот как так можно?!

- Да чтоб ему с красным храмовником голым проснуться! Это же котёнок! – глухо прорычало из сундука, и из-под крышки засияло подозрительное голубое свечение. Кассандра нахмурилась:

- Гном, твой походный сундук в последнее время чрезвычайно разговорчив.

- Тебе кажется, Искательница, - Варрик пнул пресловутый сундук и на всякий случай сел на крышку. Жозефина постучала согнутыми пальцами по столу, призывая к порядку:

- Полагаю, имеются и другие вопиющие случаи несоответствия имиджу спасителя мира?

- А то как же, телега целая! Вон, недавно баба приходила, муж у неё помер, одна осталась с пятью детьми. Так этот кусок эльфийского дерьма возьми и ляпни: у нас в клане постоянно помирал кто-нибудь, и ничего, выжили как-то, пусть о тебе твои соплеменники заботятся! А ещё…

- Сера, - Жозефина попыталась придать своему голосу командные интонации, но вышло не очень, - если хочешь участвовать в заседании, заходи. Хватит говорить через замочную скважину.

- Не-а, - ответила скважина, - мне так привычнее.

- На него и из лазарета жалуются, - вставил веское слово Каллен, - Раненым, как никогда, нужны помощь и поддержка, а он ходит туда-сюда, и хоть бы раз ужаснулся! Говорят, когда его окликнула сестра милосердия, он только подбородок задрал – и дальше пошёл!

- Да он просто эгоистичная задница! Только о себе и думает.

Леди Монтилье оставалось лишь погрузиться в глубочайшую печаль. Ах, если бы всё было так просто! Тем временем Кассандра, задумчиво ковырявшая дыру в карте, протянула:

- Нет, тут не эгоизм. Помните, ему с лесов камень на голову упал? Пошёл, как ни бывало, только кровь с макушки вытер. Да там рабочие поседели и заикаются до сих пор, а ему – хоть бы что!

- А помнишь того дракона, а, Искательница? – Варрик, оторвавшись от высиживания возмущённо подпрыгивающего сундука, покачал головой. - Лобовая атака – это хорошо, но не магу же! Для книги, конечно, сцена вышла знатная. В кои-то веки не пришлось приукрашивать. Правда, я предпочёл бы такие подвиги наблюдать не зарытым по уши в драконье дерьмо.

- Вот и поискал бы укрытие получше!

Чувствуя, что назревает очередная буря, Жозефина поспешила вмешаться:

- Господа, господа! Помните, зачем мы здесь. На повестке дня вопрос о некоторых смущающих аспектах поведения Инквизитора Лавеллана. Думаю, на основании вышеприведённых случаев мы можем заявить, что корень проблемы…

- Да чурбан он бесчувственный, чего болтовню разводить! Все эти эльфанутые такие – как со своими чего, так сразу задница подгорает, а чужих побоку! – возопило из-за двери. Леди Монтилье беспомощно, чуть виновато улыбнулась:

- … Тезис несколько грубый, но, к сожалению, соответствующий действительности. Такое равнодушие ко всему происходящему не является плюсом в глазах наших союзников. Возможно, стоило бы провести с Вестником разъяснительную беседу, в ходе которой…

- Да что вы знаете о равнодушии?! – дверь распахнулась, и в ставку командования влетел заламывающий руки Дориан. – Я ему говорю, что ухожу, а он! Плечами пожал – и на дверь показывает, и лицо кирпичом!

- Ты мне на голову наступил, королева драмы! – простонало снизу. Очевидно, Сера не успела оценить масштаб надвигающегося бедствия и не убралась с дороги вовремя.

На народную боль, как водится, никто не обратил внимания: присутствующих занимали дела посерьёзнее. Например, бесчувственность Инквизитора и её неприятные последствия. Жозефина хлопнула в ладоши:

- Подводя итоги: нужно с ним поговорить. Надеюсь, среди вас найдётся доброволец, который…

- Это разговор как раз для меня! Обо всём. О нашей любви! О моём сердце, которое он растоптал своей холодностью! Я должен, я…

- Я с ним поговорю! Ух, как поговорю! – Сера, отпихнув Дориана, вскочила и уже готова была нестись навстречу конструктивному диалогу, ради которого уже тренировалась натягивать воображаемую тетиву. Увы, искреннейшие порывы благородной души часто остаются недооценёнными. Жозефина покачала головой и нарочито громко произнесла:

- Так как добровольцев, не желающих Вестнику смерти, нет, я возлагаю сие тяжкое бремя на себя, - затем она сообразила, сколь двусмысленно прозвучала фраза, и добавила: - Я о разговоре, конечно же.

Инквизитор Лавеллан обнаружился на крепостной стене. Он, гордо выпрямив спину, глядел вдаль; для того, чтобы казаться внушительнее, он расправил плечи и встал на табурет. Не решившись заговорить сразу, Жозефина робко кашлянула.

- Я вас слушаю, леди Монтилье, - подчёркнуто сухо отозвался Инквизитор. Возмутительно – даже головы не повернул! Так и стоит, и смотрит вдаль с лицом, не выражающим ни единой эмоции. Решив, что рубить, так сплеча, Жозефина воскликнула:

- У нас множество новостей, милорд. В Денериме сожгли сиротский приют с тысячей невинных детей и сестёр Церкви.

- Весьма прискорбно.

- А ещё мадам де Фер просила передать, что ненавидит вас лютой ненавистью и уходит, чтобы стать Верховной Жрицей и стереть Инквизицию с лица земли.

- Печально.

- А ещё весь ваш клан сварили заживо в кипящей смоле.

- Трагично.

- Да что с вами не так?! – потеряла остатки терпения Жозефина. – Вы что, вообще ничего не чувствуете?! Вы понимаете, что нельзя до такой степени плевать на мир вокруг?! Что люди возненавидят вас, если…

Ненадолго Инквизитор замолчал, вглядываясь в слепящее солнце, но не закрывая глаза – видимо, не к лицу Вестнику Андрасте щуриться; от переизбытка чувств он прижал руку к груди и чуть вскинул голову, изо всех сил вытягиваясь, чтобы показаться ещё значительнее, выше, дальше от суетных забот…

- Плевать? – на мгновение теплилась надежда, что прозвучало в этом голосе возмущение, или удивление, хоть что-то, кроме привычной отстранённости, но увы. – Леди Монтилье, боюсь, вы неправильно всё понимаете. Я – Вестник Андрасте, а значит, должен быть сдержанным и мудрым. Поймите, на меня надеется весь Тедас, а такая огромная ответственность не может быть возложена на неразумное смертное существо, способное поддаться мирским страстям. Будь я просто эльфом, другое дело; но я – нечто большее, на моих плечах тяжёлое бремя абсолютной власти, каждое моё решение может оказаться губительным для всего мира. Это ужасно, но мой долг – достойно принимать удары судьбы… Я уже говорил, что должен быть сдержанным и мудрым?

- Но ведь не каменным чурбаном же! – в изнеможении выкрикнула Жозефина и прикрыла рот рукой. Как неловко! Официальному лицу, коим она является, следовало бы сдерживаться – по крайней мере, в присутствии непосредственного начальства. Инквизитор Лавеллан озадачено моргнул. Взгляд из туманного и далёкого постепенно стал немного осмысленнее, и он подозрительно переспросил:

- То есть, мне можно? В смысле, испытывать эмоции? Плакать там, если всех, кого я знал, поубивали, бояться, если меня хочет сожрать дракон… Переживать, если меня бросили?

С каждым словом, даже с каждым слогом всё больше удивления наполняло его голос; Жозефина, воспрянув духом, торопливо закивала:

- Совершенно верно, милорд! В конце концов, чем дальше вы от народа, тем больше возникает проблем. Если вы будете хоть изредка проявлять эмоции, это покажет, что…

- Изредка? Изредка?! – в голосе Вестника прорезались неведомые доселе трагические нотки. – Да у меня всю семью перебили! Меня древний магистр прикончить хочет! Мне Дориан пять раз на дню устраивает скандалы, что я его брошу, и лучше он от меня первый уйдёт, будто так и надо! Меня это всё достало, ох, знали бы все, как достало, да я…

Жозефина, придавленная неожиданной истерикой, промолчала. Инквизитор Лавеллан, покричав для порядка в воздух ещё пару минут, наконец, замолк и устало выдохнул:

- В общем. Если что – я в таверне. Мне надо выпить. Немного. Или много. Сколько надо, чтобы всё забыть?.. Ладно, просто попрошу Коула стереть мне память. О да, блаженная пустота…

В поисках поддержки леди Монтилье беспомощно огляделась. Но увидела она лишь безмолвно шевелящиеся губы подслушивавшей Серы: та, очевидно, никак не могла подобрать, какое из известных ей ругательств больше подходит к случаю.

- Постой! – мимо пронёсся Дориан. – Я не знал, что тебя это так волнует! Вернись, куда же ты, любовь моя!

Послышался отчаянный вопль, а следом – звук падения. Жозефина не стала смотреть вниз: кому, как не ей, было знать, что в Скайхолде невозможно разбиться насмерть, даже прыгнув ласточкой с башни. И даже раны здесь заживают в разы быстрее. Эльфийская магия, не иначе.