— Итак, Том Ренье. А вовсе не Страж-констебль Блэкволл. Интересно.

      Эвелин, брезгливо морщась, приподнимает подол мантии и садится на колченогий стул перед решеткой. Закидывает ногу на ногу, рассматривает острые, по последней моде, носы туфелек из драконьей чешуи. Слегка покачивает ступней, любуясь россыпью изумрудов на пряжке. Здесь, в вонючей и темной тюрьме, короткое сверкание камней успокаивает.

      Том Ренье, а вовсе не Страж-констебль Блэкволл, неотрывно смотрит на ее обнажившуюся почти до колена ногу. Из-за дурацкой бороды никогда не понятно, какое у него выражение лица, но такой взгляд Эвелин знаком. Так смотрит, например, Солас, когда она в одной нижней рубашке купается в ручье, смывая грязь и кровь. Или этот гадкий, похотливый кунари с идиотским именем. Но никогда не смотрит Дориан.

      — Ну? — очаровательно улыбается Мадам Инквизитор. — Чем вы объясните, дорогой Том, такие метаморфозы? Вчера вы Блэкволл, сегодня — Ренье. Вчера вы отважный защитник моих жизни, чести и достоинства, а сегодня вас вот-вот должны казнить. Я запуталась, знаете ли.

      Его лицо искажается гримасой, и он отворачивается.

      — Я не убивал Блэкволла, я всего лишь использовал его смерть. Я взял его имя, чтобы мир не потерял хорошего человека. Но пришло время посмотреть на то, кем я на самом деле являюсь. Мои люди заплатили за мое предательство, пока я притворялся кем-то другим! Вот он я: убийца, предатель… чудовище! Я…

      — Ах, оставьте эту патетику для прачек и кухарок Скайхолда, меня мало волнуют ваши душевные терзания, — перебивает его Эвелин, поднимаясь. — Думаю, я услышала достаточно.

      Мишель де Шевин ждет ее прямо за дверями темницы, галантно подает руку и поддерживает, пока Эвелин поднимается по лестнице. Под мышкой у него зажата тонкая кожаная папка.

      — Сестра Соловей передала все, что смогла найти относительно Тома Ренье, миледи.

      — Так быстро? — удивляется она.

      На губах Мишеля появляется мимолетная улыбка. Даже и не улыбка, а так, тень улыбки. Но с недавних пор Мадам Инквизитор слишком пристально следит за шевалье де Шевином.

      — Ну же, дорогой Мишель, я вижу, вас тоже поразила скорость, с которой Лелиана собрала досье.

      — Да, миледи. Похоже, ваша тайный канцлер исключительно… эффективна в своей роли.

      Его голос не меняется, но Эвелин уверена: он отметил то, что досье на Тома Ренье у Лелианы было уже давно, обдумал это и сделал выводы.

      На улицу Мишель выходит первым. На секунду замирает, оглядываясь по сторонам, и лишь потом уступает ей дорогу. Эвелин находит эти привычки бывшего телохранителя Селины необычайно трогательными и тихонько, пока шевалье что-то обсуждает с кучером, развеивает барьер.

      В прекрасном особняке в центре Вал Руайо, подаренном лично мадам Инквизитору указом Императора Гаспара, нет ни одного слуги-эльфа. Эвелин, впечатленная размахом шпионской сети Бриалы, выгнала всех сразу же, как только просохли чернила на дарственной. От эльфов вечно одни неприятности. С разборками по этому вопросу к ней, как ни странно, пришла Сэра, а вовсе не Солас. Как оказалось, Рыжей Дженни на эльфов было наплевать, но она в принципе возражала против угнетения бедных. Поэтому мадам Инквизитор, стиснув зубы, пришлось нанять приведенных Сэрой странных людей, которые называли себя друзьями Рыжей Дженни.

      — Мадам Инквизитор, мадам Инквизитор! Это просто ужасная весть! — быстро тарахтит Жозефина, встречая ее в просторном холле. — Наши партнеры… После казни Блэкволла, точнее Ренье, договоры, заключенные от имени Серых Стражей…

      — Не будет никакой казни, — твердо говорит Эвелин, ловя заинтересованный взгляд Лелианы.

      — Простите, мадам, но…

      — Жозефина, милая, не спорьте. Вытащите его.

      — Зачем? — прищурившись, спрашивает Лелиана.

      — Если я скажу об искуплении и втором шансе, этого будет достаточно?

      — Нет, — одними уголками губ усмехается сестра Соловей и прибавляет: — Мадам Инквизитор.

      Эвелин отворачивается.

      — Просто вытащите его. Он мне нужен.

      Лелиана берет Жозефину Монтилье под локоть и что-то шепчет на ухо, та кивает, с сомнением глядя на Эвелин. Шевалье де Шевин безучастно рассматривает гобелен с изображением Императора Драккона.

      — Осуждаете? — резко спрашивает Эвелин.

      — Что? — Мишель вздрагивает. — Нет, Ве… кхм, миледи. Он же вернулся. Он будет, как никто, верен данному слову.

      Мадам Инквизитор через силу любезно улыбается. В шевалье ей нравится все, кроме этих бредней о чести и данном слове. Есть цель, а клятвы в верности и слова чести лишь мешают. В конце концов, они могут быть даны кому-то не тому.

      На какие рычаги давит Жозефина, за какие ниточки дергает Лелиана, Эвелин никогда не узнает, да и не стремится к этому. По пути из Вал Руайо она успевает практически вдвоем с Вивьен разобраться с очередной группой красных храмовников в Изумрудных могилах, закрыть четыре разрыва и основательно поспорить с Дорианом о фасоне своей новой мантии. А в Скайхолде мадам Инквизитор уже ждет мрачный Том Ренье.

      По ее распоряжению ночью его приводят в полуразрушенную башню на стене. Эвелин требует снять с него кандалы и оставить их наедине.

      — Я не понимаю, — говорит Том Ренье, потирая запястья. — К чему это все?

      — Ты ведь знаешь о Легионе мертвых, правда? Так вот, мне нужен мой собственный Легион. Но пока сойдет и один-единственный легионер. Давно разложившийся Страж Блэкволл, он же на днях почивший Том Ренье, как нельзя лучше подходит на эту роль. Ты дважды мертв, что лично я считаю настоящим подарком судьбы.

      Эвелин обходит его кругом и доверительно наклоняется к его уху. Почивший на днях Том Ренье молчит, но вздрагивает, когда мадам Инквизитор почти шепчет, опаляя дыханием:

      — Ты ведь понимаешь, что у всей этой затеи с Инквизицией слишком высокая ставка? Беззащитные дети, безоружные старики — все те, кто нуждается во мне. Ты хотел искупления, — мурчит Эвелин. — Вот тебе искупление и второй шанс. Вот тебе цель, Том.

      — Блэкволл, миледи.

      — Хорошо. — Она легко соглашается. — Хорошо, пусть будет Блэкволл. Но это последнее твое желание, которое я исполню. Искупление не дается без боли и унижения. Никто, в том числе и я, не забудет твоей лжи и твоего притворства.

      В его глазах вспыхивает фанатичный огонь. Эвелин мысленно поздравляет себя с очередной победой. Чокнутый Том Ренье жаждет унижений, жаждет быть наказанным. Быть верным, но неизменно терзаемым псом мадам Инквизитора, привязанным не клятвой, не словом, но идеей. Впрочем, слово с него, пожалуй, тоже нужно взять.

      — Ты присягнешь мне? — мягко спрашивает она.

      — Я готов, миледи. Я присягаю Инквизиции и буду служить ее интересам, — опускаясь на колени, с жаром говорит Блэкволл, сжимает ее руку, щекочет бородой и губами тыльную сторону ладони.

      — Моим интересам. Инквизиция — это я.

      — Да, миледи.

      — Иди. Ты свободен, но только здесь. И сбрей бороду.

      — Да, мадам.

      Утром «друзья мадам Инквизитор» переминаются у ворот Скайхолда, настороженно разглядывая гладковыбритого безоружного Блэкволла. Никто не заговаривает с ним, на него даже стараются смотреть мельком, будто бы случайно. Это выглядит, пожалуй, забавно: с одной стороны неподвижный, застывший Блэкволл, с другой — тихие перешептывания, лязг доспехов, едва слышное потрескивание магии и… презрение, отрицание, недоверие.

      Эвелин бросает быстрый взгляд на идущего рядом Мишеля. Он бесстрастно несет объемный сверток. И по нему совершенно непонятно, как он относится к затеям мадам Инквизитора, просто выполняет то, что ему приказано. Это ее настораживает, и в то же время от этого сладко замирает где-то в животе: о да, она ничем не хуже Императрицы Орлея! И даже лучше, ведь Селина мертва, а она, Эвелин Тревельян, вполне себе жива и полна сил. Она может карать и миловать, спасти всех и получить то, что ей причитается — власть.

      Шевалье кладет свою ношу у ног Блэкволла.

      — Чё за хрень? Это шутка? Если это шутка, то я ее не поняла, но смешно. Ага, — кривится Сэра, высовывая язык.

      — Нет, милочка, это щит. А вот это, полагаю, булава.

      — Это кусок сыра с воткнутым ножом, босс, и окорок на древке, — осторожно говорит кунари.

      — Это могущественные артефакты, дорогой Бык.

      — Совершенно верно, я чувствую сильную магическую ауру, — глядя Эвелин прямо в глаза, произносит Солас.

      Дориан громко хмыкает.

      — Цветик мой, вам не кажется, что это слишком… могущественные артефакты? Я бы поостереглась давать их в руки кому-либо без должной подготовки, — морщится Вивьен от этой, по ее мнению, недостойной Инквизиции клоунады.

      — Сомневаюсь, что кто-то вообще может быть к такому подготовлен, — едва слышно бормочет Кассандра, наблюдая за тем, как Блэкволл безропотно поднимает сырный щит и булаву из окорока.

      Мадам Инквизитор довольно улыбается.

_____________________________________________________

Примечания:

Щит называется «Ломоть судьбы»: http://vk.cc/4xRWJb
Булава называется «Роковой окорок»: http://vk.cc/4xRX4e