Я стоял, жадно глотал раскаленный воздух пересохшими губами, а выдыхал уже остывший. С потолка нависало зеленое месиво из плесени, облупившейся краски и остатков побелки. Хотелось зарыдать, но вместо этого я снова и снова подставлял ладони под обрывистый напор кипятка, который с шипением вырывался из ржавого крана.
В голове пульсировала мысль: "Какого черта он делал в этой дыре?... Неужели подумал, что его тут точно не будут искать...".
Ладони уже покраснели, но физические ощущения уступили место непрерывающемуся, сумбурному потоку мыслей. Я ничего не чувствовал. Казалось, будто бы даже душа онемела и застыла.
С потолка из помутневших ламп лился болезненно-зеленый свет и отражался в капельках воды, тут и там разбросанных по стене над раковиной. Я умыл лицо, но наваждение не ушло. Стоило взглянуть в зеркало, как внутренности пронзили железные прутья спазма. От неожиданности я прикусил и губу и тут же рот наполнил тот самый, хорошо знакомый с детства привкус: медь и соль. И этим вкусом наполнен я сам... этот вкус – есть я, и то, что я делаю. Эта мысль заставила вновь взглянуть на себя. Зеркало уже запотевало, но бледное отражение никуда не исчезло. Оно было настолько чужим, отвратительным, и опухшим от слез, что, казалось, один только его вид отравляет нутро и выворачивает наизнанку вены. Сделалось гадко...
Вдруг, инстинктивно, рука дернулась и ощутила присутствие тяжести на положенном месте. Пистолет....
Мне захотелось скинуть его, словно некое чужеродное тело или надоедливое насекомое, бегущее по телу... Вместо этого, я наклонился над раковиной и сплюнул. В поле зрения попала моя, вцепившаяся в край раковины, рука. От нее несло кровью. Уже мертвой, потерявшей свое трепещущее естество,... не моей кровью...
- Да, выходи ты! - крик проник через щель в двери и разразился нетерпеливым стуком.
Я выпал из ванной прямо в руки Крокодила. Он оглядел меня своими маленькими прожорливыми глазками, закрытыми броней из желтых стекол очков, и цыкнул, растеряно поправляя черную вязаную шапочку с надписью Killer loop.
«Гангстер хренов», - раздраженно подумал я, оглядывая всю эту несуразицу.
- Нюхнешь? - спросил он, уже протягивая руку к карману своих неизменно драных джинсов.
- Пошел ты, - буркнул я.
- Ты его грохнул.
- Спасибо, что напомнил. А то таблетки от склероза я как раз оставил дома.
Крокодил медленно полез в нагрудный карман, выудил мятый спичечный коробок. Потом с невозмутимым видом достал из него спичку и привычным движением отправил ее в рот. Он постоянно их жевал...
- Ну и фто дальфе? - спросил Крокодил, сжимая спичку зубами
- А хрен знает. Я что похож на Нострадамуса?... - мне хотелось убежать, но дверь была заперта, а единственное окно выходило на глухую кирпичную стену. Какой идиот сделал тут окно и, главное, зачем, я не имел ни малейшего понятия.
- Может, что-нибудь с телом сделаем? – продолжал разглагольствовать мой товарищ.
- Ты чертов извращенец что ли? – буркнул я, шутя лишь по привычке.
- Пошел ты!- рявкнул Крокодил и выронил спичку, - Ладно, Шут, извини. Расслабься.
- Расслабился. Может, порубаем его на куски и продадим соседям, как парную свинину?
- Ну да. Ты видел тут хоть что-то отдаленно напоминающее что-нибудь режущее?
- Изыди. Это была шутка юмора.
- Слушай, а я и не думал, что ты расплачешься как школьница, которая схватила трояк на контрольной.
- Да я тоже о многом не подозревал, когда шел сюда.
- Ну да. Шевелить извилинами - не твой конек.
Крокодил сдвинул шапку на лоб, прикрывая редкие рыжие волосы.

Я молча сплюнул под ноги. Подошва прилипала к старому паркету, весь пол был замызган кровью с отпечатками наших следов.
Приказа убивать не давали, надо было всего лишь вернуть деньги. Но хозяин квартиры был крайне непочтителен. А его пассия, испугавшись, с криком выбежала из комнаты, захлопнув дверь. Дура, теперь отсюда не выйти. Мы замурованы в каменном саркофаге с "киндером сюрпризом" в виде уже несвежего трупа.
Какая ирония!
Мы вошли в сырую и темную комнату. Крокодил по инерции ногой отшвырнул пистолет подальше от тела. Напрасно, мертвец не встанет, чтобы вновь за него взяться. Он не феникс из сказки, хах, а мы не герои аниме.
Я склонился над телом. Волевые черты лица, обрамленного копной еще густых, но уже наполовину седых волос, суровое выражение пустых глаз превратилось в застывшую маску смерти. Он был должен хозяину, но не заплатил, а теперь у него дырка в башке.
Знакомый сюжет, избитый, как лицо заправского алкоголика.
Я оглянулся. В комнате царило дикое смешение цветов: мрачная чернота интерьера, если его убогую бедность можно так назвать, бледность мертвого лица, алые пятна крови. Все это резало глаз и ... и еще что-то, что я не мог описать. Нечто напоминающее издевку... Да, контраст между жизнью и смертью, как пятно крови, касающееся краев моих
01:52:24
ботинок. Седая старуха уже близко, она уже схватила меня костлявыми руками за ноги, а путь в небо закрыла многотонная бетонная плита.
Хотелось воздуха....
Тяжелая железная дверь заперта - нам с Крокодилом никак не выбраться, а если даже и выберемся, то едва ли долго проходим на своих двоих. Приказа устранять не поступало, следовательно, устранять было нельзя. Хозяин не из тех, кто щадит проблемы ему приносящих.
- Эй! Шут! - окликнул меня Крокодил, привычно спокойный голос дрожал, - Так что дальше?
- Не знаю.
- А кто? Кто знает?
- Бог, судьба, случай! - почти истерично прорычал я.
- Ты у них консультировался что ли, когда стрелял? - Крокодил прислонился к стене, стукнул кулаком по мрачному бетону и устало запрокинул голову, - Плохие советчики…
- Точно, - я потыкал мертвеца дулом пистолета.
- Не оживет, сволочь, не шелуди.
- Может, выстрелим в замок.
- Хрена лысого. Ты сам знаешь эту систему замков.
- Блин, - я потер нос.
- Сгнием здесь с покойником или там, на воле - один фиг. Неизвестно, что хуже.
- У меня две пули.
- У меня магазин.
- Счастливчик.
- О, да, миллион мне обеспечен.
Мы смеемся, но это вряд ли можно назвать смехом. Эти звуки больше походят на скрежет ржавых петель садовой калитки, которая болтается на ветру. Он дышит обреченностью.
Крокодил продолжает меня пытать своими вопросами, а я медленно утопаю в зелени искр, застилающих мне глаза.
Все просто до безобразия. Мы были знакомы с покойником. Давно, очень давно, когда меня еще не звали Шут, а имя, которое я носил, было больше похоже на имя живого человека, а не на кличку шелудивого пса. Он сделал мне больно. А теперь, больно сделал ему я. Око за око...
Будь ты проклят чертов старик! Стоило увидеть его лицо, сурово-холодный изгиб бровей... Обознался? Нет! Чертовы десятки лет не сотрут из памяти ту ненависть, с которой я познакомился еще в детстве, которую впустил в себя и сделал, как жену, хозяйкой своего будущего. Я продолжал ненавидеть старика все эти годы. Я ждал часа расплаты, я знал, что когда-нибудь доберусь до него. А он даже меня не узнал. "Жалкие шавки Барона" - сказал он, ухмыляясь, когда осознал, кто мы такие и зачем пришли. Рука непроизвольно дернулась, и палец нажал на курок. Без колебаний, без раздумий, без сожалений.
Я посмотрел на мертвеца, бледные губы продолжали ухмыляться, но уже не презрительно, а скорее непонимающе удивленно.
- Мне удалось, - проговорил я, приставляя пистолет к своему виску, - Удалось вырвать у тебя другие эмоции, кроме презрения, которое не сходило с твоего лица, даже когда ты жрал свой проклятый пятничный стейк. И я победил! Я свободен от всего, а главное от пучины ненависти, куда ты меня вверг. Как же легко… Теперь я дышу свежим воздухом, уже целых 20 минут, которые для меня стали длиннее всей моей никчемной жизни - тихо смеюсь, - Прощай,… папа!