Глава четвертая. Второй день конца.

Какое-то тут всё картонное… Однородное, монотонное, слежавшееся и прелое. И пол, и стены, и потолок, вон, тоже… Как будто декорации на съёмочной площадке в Мосфильме. Вроде бы и натуральное, отлично выполненное, а зайдёшь в дверь дома — несколько опорных брёвен и только. Вот такая вот «Петля Мебиуса»…
Я проснулся около получаса назад и лежал, разглядывая низкий потолок над головой. Меня заинтересовал тот факт, что на нём было не одно пятно гари, а два. Одно от нашего костра, а второе, видимо, оставил предыдущий «корм» аномалии. Только не понятно, куда делись останки тех бедолаг или бедолаги… Неужто выбраться вышло? Возможно.
— Отряд, подъем! — спокойным голосом произнёс я.
Неподалёку от меня спал полковник, лёжа на спине и сложив руки на груди. Он-то мне первым и ответил, не открывая глаз:
— Давно уж не спим, товарищ генерал… Да и девять ноль-ноль прошло минут десять назад.
— А чего тогда притворяешься, Космач?
— А чего я тут не видел? Я и с закрытыми глазами всё ясно представляю.
Полковник глубоко вдохнул, сел на лежанке, размял шею и руки и только после этого раскрыл веки. За ним поднялся я, а затем и все остальные мои бойцы. Размявшись, позавтракали галетами и питательными батончиками с водой, после чего собрались у одного из коридоров комнаты.
— Значит, так. Сейчас отправляемся искать выход. Бунчук, ты остаёшься на рации. Ищем парами: майор — с Захарчуком, а я — с полковником. Высматривайте малейшую деталь, исследуйте всё, что покажется странным. Вопросы есть?
— Никак нет!
— Приступаем.
Бунчук вернулся к костру и уселся рядом с радиостанцией, надевая наушники. Майор с лейтенантом свернули в коридоре налево и медленно двинулись дальше, вглядываясь перед собой, а мы с Космачом — направо. Я шёл впереди, внимательно бегая глазами по полу и стенам, иногда ворошил ботинком кучки мусора, даже не зная, что я там ищу. За спиной возился полковник, угрюмо хранящий молчание. Так мы пробродили три с лишним часа, несколько раз встречаясь и пересекаясь дорогой с Чепурным и Захарчуком, и каждый раз молча качая головой друг другу — ничего не нашли.
Когда туман снова скрыл в себе ушедших товарищей, я тихо спросил:
— Космач, какие мысли?
Тот невесело усмехнулся, сплюнул на стену:
— Мы в дерьме, товарищ генерал. Бродим как кутята по замкнутому кругу. И это не потому, что мы заблудились, а потому, что это нас водят так.
— Конкретнее, — я остановился и повернулся к полковнику, выжидающе глядя ему в глаза. Он тоже остановился и пнул какую-то деревяшку под ногой.
— Генерал, да хорош тебе… Мы оба знаем, что из «Петли» живыми выбирались лишь дважды — отряд Синдиката под Лиманском, и то с помощью Лесника, и сам Лесник. Ты мне сам об этом рассказывал.
Я кивнул головой, соглашаясь с домыслами товарища. Но всё же предупредил:
— Остальным ничего не говори и поддерживай порядок. Им знать раньше времени ни к чему, лучше от этого не будет. А Лесник выбрался из аномалии потому, что «Компас» в ней нашёл.
— Так ты артефакт ищешь?
— Да. И лучше бы нам его найти.
Я повернулся к полковнику спиной и продолжил медленно продвигаться по туманному коридору, вороша кучи прелого хлама. Про второе пятно копоти на потолке, которое я заметил на нашей стоянке, говорить ничего не стал — авось Космач не заметил? Ведь артефакт мог найти тот, что побывал тут до нас… Или мог не найти.
В поисках прошёл день. Вечером пришлось провести небольшую разъяснительную работу насчёт экономии провизии. Вопросов ни у кого не возникло, видимо, все уже ясно поняли, что мы тут задержимся на достаточно долгий срок. Для наших запасов, по крайней мере.
Захарчук получил прямую затрещину от Космача за невесёлое определение ситуации вслух. Я знал, что сам полковник, да и я, наверное, тоже, с лейтенантом согласен. Но в сложившейся ситуации нельзя терять дух…

Глава пятая. Четвёртый день начала.

Из двадцати девяти бойцов с нами остались двадцать три. Шестеро предпочли получить координаты точки эвакуации — наша затея показалась им бредовой и безнадёжной, это я по их глазам видел. Громов так не считал, но всё равно не решился уйти со службы.
— Извини, командир. Но у меня есть семья, я не могу их бросить, — так он сказал мне, а затем развернулся и пошёл следом за пятерыми товарищами.
Что ж, я всё понимаю. Ему есть, ради чего держаться и делать паскудную работу. Удачи тебе, брат. И ты нам тоже пожелал этого, я знаю.
Мы тогда договорились, что вернувшиеся обрисуют ситуацию так: в ходе выполнения задания спецназовцы стали ехать крышей один за другим, таких расстреливали сразу, в итоге до вертолёта смогли добраться лишь они шестеро. Но меня не оставляло плохое чувство, что-то всё равно будет не так, как мы хотим.
С «Северного» мы угнали один БТР и пять сто-тридцатых ЗИЛов, предварительно загрузив их кунги ящиками с боеприпасами, провизией, медикаментами, также я велел взять с собой все инструменты, какие найдутся. Да, побегали мы тогда достаточно… Помню, как сам нёсся с коробкой консервов в обнимку, а за спиной хрипел и гремел автоматами Калашникова один из бойцов Воронина, видимо, он разграбил оружейку и теперь сжимал в обеих поднятых руках по пять-шесть ремней. Нам малость повезло — один из кунгов был наполовину завален матрасами, они на новом месте тоже понадобятся. Кто-то из ребят умудрился принести несколько бухт колючей проволоки.
Когда галлюцинации у меня стали появляться всё чаще, я скомандовал отход и залез в ближайший ЗИЛ, мельком оглядевшись. Случайно я поднял голову наверх и заметил расплывчатое марево, окутавшее верха железных громадин «Северного». Спустя пару секунд марево исчезло, но меня это всё равно встревожило. В глазах помутнело на доли секунды и я едва не въехал в угол казармы, но вовремя справился с управлением.
На Милитари мы выехали целой колонной, благо «Электру» на дороге всё же удалось беспрепятственно объехать стороной. Стоило только немного углубиться в лес, как послышался гул вертушек, а чуть погодя по небу пролетели два «Крокодила». Ми-6 за шестью людьми посылать незачем, это верно… Выставив охрану, мы подождали, когда вертолёты пролетят в обратную сторону и выехали на дорогу.
— Мне здесь не нравится, хреновое чувство, — передал Воронин по рации, когда мы остановились у оставленной военной базы. Я не мог согласиться с другом полностью, но всё же что-то не давало мне приказать своим людям «заселяться» здесь. Напряжённо рассматривая через лобовое стекло мост, здания и вышки, я пытался понять, в чём тут подвох. Наша остановка затянулась на несколько минут, прежде чем еле-еле колыхнувшееся марево у ближайшей вышки привлекло моё внимание.
— Так, здесь становиться нельзя! Двигаемся на «Росток»! — сообщил я в рацию и завёл двигатель ЗИЛа.
Вот так я и определил место для будущего «дома».
На нас никто не пытался напасть, хотя мутанты на «Ростке» наверняка должны быть. Наверное, громовой рёв колонны, двигающейся среди цехов и ангаров завода, заставил их держаться на расстоянии. Но это не было причиной для того, чтобы расслабиться. Пока мы с Ворониным и десятком спецназовцев осторожно исследовали подвал здания, рядом с которым притулилось управление и к которому вели две открытые дороги, наверху дежурил БТР с оставшимися людьми.
Подвал нам понравился: извилистый коридор, имеющий сразу несколько соединённых между собой просторных и относительно незахламлённых помещений, толстые стены, отсутствие повышенного фона. Крепкая стальная дверь подвала была в достаточно хорошем состоянии, хотя и двигалась с трудом. Вскоре было решено обосноваться здесь, после чего большинство людей приступило к разгрузке ЗИЛов.
На следующий день активно принялись обустраивать подвал. Если вчера мы только расположились, то сегодня занялись убежищем плотно. Весь мусор и хлам выбрасывался за пределы охраняемого двора здания, а тот, что был пригоден для использования, наравне с найденными железными листами и прочим «стройматериалом», пошёл на создание баррикады. Я чётко объяснил бойцам, что и где нужно делать, а сам с частью своего взвода направился на разведку.
Мы медленно ходили от здания к зданию. В некоторых находили собачьи следы и помёт, но больше об их присутствии ничего не говорило. Пройдя сквозь пустующий цех, мы вышли на разбитую дорогу, ведущую на юг с завода.
— Говорит Таченко. Мы никого не нашли вблизи лагеря, только следы собак и несколько аномалий, — поднеся к лицу рацию и нажав на кнопку, сообщил я.
— Вас поняли, — прошелестел мне в ответ динамик, — у нас всё спокойно.
— Выдвигаемся к другой части завода, будем держать связь. Конец связи.
— Командир, мне показалось, будто на той крыше, — старшина Жданов показал рукой на крышу виднеющегося за цехом ангара, — что-то мелькнуло.
Я повернулся в ту сторону и пригляделся. Сам Жданов уже изучал крышу через оптический прицел СВУ.
— Ничего… Но я точно уверен, что-то видел, товарищ капитан.
— Нужно проверить. Бойцы, двинули!
И мы пошли в обратном направлении. Двигались более уверенно, чем до этого, но всё равно осторожничали. Странное марево на «Северном» и старой военной базе не шло у меня из головы, и теперь я нет-нет, да поглядывал наверх, на крышу — вдруг опять? Мы свернули за угол ангара в поисках входа, когда до него оставалось метров пятнадцать, снайпер за спиной воскликнул:
— Командир, впереди!
Я мгновенно переключил всё внимание с крыши здания на «впереди». Там был угол здания, за ним шли остальные постройки завода.
— Что там?
— Что-то было… Вроде бы пятно какое то, а потом пропало, — неуверенно ответил тот.
— И куда делось? — раздражённым тоном спросил я.
— Кхм… Убежало.
Сказано это было так, будто Жданов понимал, что несёт бред, но при этом других вариантов попросту не было. Обернувшись, поймал его растерянный взгляд и секунду смотрел в глаза. После чего отвернулся и быстрым шагом пошёл дальше.
Не похоже на то, что бы снова галлюцинации… Тогда, на объекте, они случались у всех, а тут только лишь Жданов какое-то пятно бегающее замечает. Ох, не нравится мне это… Но ничего не поделать, нужно проверить «Росток» на наличие нежелательных соседей. Нельзя чувствовать себя в безопасности, если не уверен, что вокруг никто не гуляет. Хотя, иногда в незнании бывает счастье… Как говорится, меньше знаешь — меньше ссышь со страху.
Так мы убрели на другую половину завода, выискивая опасливое существо. В том, что это именно существо, убедиться смогли все, когда размытая фигура мелькнула между двумя цехами и зацепила ржавое ведро, валяющееся на земле. Оно, с противным скрежетом повернувшейся дужки, откатилось в сторону, а существо поспешно скрылось, когда мы почти бегом проскользнули следом за ним.
— Что за хрень! — в сердцах произнёс Жданов, тряхнув снайперской винтовкой. Затем взгляд его резко остановился, он поднял СВУ к лицу. — Вот ты где, сука… — он выдохнул, задержал дыхание и нажал на курок. По заводу загуляли отголоски сухого и хлёсткого, как удар кнутом, выстрела. — Попал! Попал, командир!
И мы быстрым шагом направились туда, куда нас повёл довольный снайпер.
— Не гони, не по бульвару гуляешь, — осадил его я, но аномалий здесь действительно было мало. А те, что были, легко различались невооружённым глазом.
— Что за стрельба? Говорит Крылов!
— Всё в порядке, — на ходу ответил я.
Тварь, которая бегала от нас, лежала с разнесённым черепом за остовом какого-то грузовика. По приближению к нему детектор аномалий начал пощёлкивать с учащением, поэтому мы остановились в нескольких метрах от фонящего хлама. Существо примерно полутораметрового роста имело две ноги и две руки с внушительными когтями, немного продолговатое туловище, бледную кожу, покрытую язвами. Что удивило больше всего, так это отсутствующая челюсть. Вместо неё были несколько уродливых и несимметричных коротких отростка с дырой рта между ними.
— Какая погань… Что это такое? — с отвращением сплюнул Космач. Тварь конвульсивно дёрнулась ещё пару раз и затихла окончательно.
— Чёрт его знает. Старшина, уверен, что это именно оно? — я посмотрел на довольного снайпера, в глазах которого смешалось любопытство и такая же, как и у лейтенанта Космача, неприязнь к уроду.
— Так точно! Я случайно заметил. Сначала вроде как слабое такое шевеление воздуха у остова этого было, а потом, когда я через прицел посмотрел, два глаза жёлтым загорелись. Я меж них и пальнул, — с охотой рассказал Жданов.
— Вот как. Молодец, Ждан, так держать! Теперь осталось прой…
Я договорить не успел, так как снайпера в буквальном смысле снесло с места. Я успел увидеть, что в его спину врезался крупный обломок бетона, неведомо кем пущенный со страшной силой.
— М-мать!..
— Кто?!
— Что за херня?!
Мы рассыпались по сторонам, вскидывая оружие и бешено вращая головами, выискивая врага. А затем раздался оглушительный рёв, от которого волосы стали подниматься под шлемом. Я повернулся на звук и выругался.
На сложенных друг на друга бетонных плитах стояла ещё одна тварь, но в два раза крупнее той, которую мы убили. Кожа не была такой бледной, скорее уж серой, всё тело было покрытой редкой буроватой шерстью, а вместо безобразных наростов на морде монстра хищно извивались щупальца.
Я посмотрел твари в глаза и всё замерло на какой-то отрезок времени, а потом тварь взревела, раскинув щупальца в стороны, пригнулась к плитам и внезапно растворилась. Была, а уже нет и следа.
— Огонь, огонь!!! — с надрывом прокричал я, выводя застывших людей из ступора, и вжал курок «Вала».
Небольшая отдача толкнула плечо, пули прошли над плитами. Но ничего не встретили. Остальные тут же открыли шквальный огонь в пространство перед собой, надеясь зацепить ставшего невидимым мутанта. Я ещё пару секунд опустошал магазин без результатов, а потом патроны в нём закончились и я быстро стал менять его на полный. Космач, то и дело широко раскрывая рот, что-то кричал, видимо, поливал из ПКМ пустоту.
— Не стрелять!!! Отставить, не стрелять!!! — как мог громко орал я, пытаясь остановить бойцов.
Кое-как, но это у меня получилось, и секунд через пять мы стали медленно отходить к стене, ощетинившись стволами. Кругом было тихо, только было слышно, как еле слышно стонет Жданов. Значит, живой, чертяка…
— Ну, где ты, тварь? — тихо шепнул я.
Лучше бы молчал.
Справа коротко свистнуло, я услышал, как в чьём-то горле зародился крик. Удар, хруст, рёв. Я обернулся и увидел, как сержант Приходько оседает на землю, из рваного обрубка шеи фонтаном хлещет кровь, а рядом горят два жёлтых глаза. Капли человеческой крови попадали на мутанта и застывали, казалось бы, прямо на воздухе. Тварь на миг проявила себя нашим глазам, после чего стремительно рванула к остову грузовика, за доли секунды становясь невидимой.
— Да что же это?! — мой рык сквозь зубы потонул в первых выстрелах.
Мутант на ходу подхватил с земли тело стонущего снайпера и перепрыгнул через фонящий хлам. Пули преследовали убийцу, но так и не сумели настичь. Пару раз нам удалось зацепить её, но это не принесло никакого существенного результата. Мы потеряли двух ребят.
Космач рванул было следом, но я поймал его за плечо и рывком развернул лейтенанта к себе:
— Отставить! Уходим отсюда, живо! — Космач попробовал мне возразить, но я перебил его. — Я сказал: уходим! Это приказ! Выполнять!
И первый стал быстро отходить в сторону нашего лагеря, то и дело поводя автоматом из стороны в сторону и оборачиваясь. Бойцы поспешили следом за мной, не смея перечить.
Эх, Приходько… Как только сможем, обязательно за тобой вернёмся. Ты не подумай, это я тебя не бросил, просто мой долг — сберечь людей. Сам понимаешь… Даю слово командира, мы разделаемся с этой тварью и похороним тебя по-человечески. Но сейчас я должен увести людей в безопасное место. Понимаешь? Знаю, ты меня понял бы… Душевный ты был парень, Василь, открытый. Извиняй, не так если что…
— Что там у вас происходит?! Таченко, отвечай! Серёга, отвечай, твою дивизию! Приём!!!
Я только сейчас заметил, что рация не замолкает от запросов товарищей. Воронин поднял тревогу, услышав канонаду в той стороне, куда мы ушли.
— Таченко! Бойцы, ответьте!
— У нас потери, мы отходим к вам! Тварь становится невидимой! Ждите нас! — выдрав с пояса рацию, прокричал я и развернулся спиной к отряду, рысью пробегая меж двух зданий и случайно пиная злосчастное ведро.
— Ждём! Бойцы, приготовиться к обороне! — последнюю фразу Слава адресовал уже тем, кто находился в лагере.
Когда мы добежали до своих, я не был уверен, что похож сам на себя. Из-за наспех сооружённых укреплений лагеря нам махали руками, мол, всё нормально. Наш отряд ввалился под защиту убежища и тут же развернулся в сторону дороги. Защита своего лагеря — долг каждого. Два десятка человек напряжённо всматривались в пустоту завода, готовую в любой момент обернуться опасной тварью.
— Крыша на один час, сто пятьдесят метров, — предупредил всех Воронин.
На край плоской крыши здания вышел давешний монстр. В руке, вытянутой перед собой, он за шкирку держал тело в камуфляжной форме.
— Ждан, — одними губами позвал я.
Тварь взревела, приподняв нашего товарища чуть выше. Ждану наверняка перемололо позвоночник, когда кусок бетонной плиты размером с голову ударил ему в поясницу… Ноги снайпера безвольно болтались на высоте более двадцати метров. Я увидел, что одной рукой он достаёт нож. Затем слабо, почти без замаха, полосует по лапе мутанта. Тварь, усмиряя проказливую жертву, сломала снайперу руку — просто сжала его кисть в своём кулаке вместе с ножом. До нас донёсся слабый вскрик чудом не умершего человека. Мутант демонстративно развернул бойца лицом к нам и ощерился щупальцами.
— Гранит! — Воронин вызвал кого-то из своих бойцов по рации. Ответа не последовало, но башня БТРа начала поворачиваться к мутанту.
Может, Ждан увидел это и всё понял, а может, по своим мотивам… Его единственная целая рука постепенно поднялась к голове, пальцы дотронулись до лба. Затем он опустил руку до груди, коснулся её, потом правого плеча и левого. Тварь притянула человека к себе и обвила щупальцами его шею.
— Давай, Гранит.
Застучал КПВТ. Мутанта на крыше порвало на части вместе с нашим товарищем, другом и братом. Я опустил автомат и уткнулся лбом в предплечье, закрыв глаза. Слишком тяжело терять своих. Слишком тяжело.
— Серёга.
Я не отреагировал.
— Вставай, капитан Таченко! Тебе нужна помощь.
Вдох. Выдох. Затем я поднялся и твёрдо посмотрел в глаза Воронину.
— Капитан Таченко мёртв. На «Северном» погиб, — и пошёл за баррикаду, неся «Вал» в опущенной руке.
— Куда ты?
— Я должен забрать Василя. Я обещал ему.