Но стоило ему обернуться, и он убедился – судьба сегодня решила на нем отыграться по полной программе. На него смотрели две пары красивых карих глаз: в одних читалось «ты попал», во вторых «а он такой классный», что, по сути, означало тоже, что и первый взгляд.

Луис в очередной раз сделал нелегкий выбор между желанием послать правительственного агента в дальние дали и стремлением дожить до старости, и пошел показывать дорогу, про себя поминая «незлым тихим словом» американца и всех его родственников начиная с папы и мамы и заканчивая Адамом и Евой. Путникам пришлось изрядно повилять коридорами, чтобы не попасться никому на глаза, и вот наконец-то они добрались до двери нежно-голубого цвета (дизайнером всего интерьера замка был карлик, так что не удивляйтесь) с табличкой «тюрьма».

- …И понимаешь, что самое обидное – меня здесь никто не любит. – с плаксивой интонацией закончил Луис «душераздирающую» историю своей жизни, найдя «благодарного» слушателя в лице Леона, мысленно матерящего самого себя за очередную «гениальную» идею взять испанца в попутчики. – Очевидно, что тяжкая судьба мужчин нашего рода - наследственное. Моего деда тоже никто не понимал, а ведь он был удивительнейшим человеком. Еще в детстве…

Решив, что отдает старую, дырявую фуфайку почти задаром, Леон выторговал за нее еще карту местности и пару беляшей. Распрощавшись с заметно погрустневшим Барыгой правительственный агент отошел на околицу деревни и вышел на видеосвязь с Ингрид Ханиган.

- Леон, что с тобой случилось?! – взволнованно спросила зеленоглазая брюнетка, заметив нарядный бланш под правым глазом парня. – Тебя избили террористы?! Или кто-то из местных?!

- Помогите!!! Кто-нибудь!!! – если Краузер чему-то нужному и научился за годы военной службы, так это орать во всю глотку, и теперь он оттачивал бесценный навык, заменив привычное «здравия желаю» на «самбади хэлп». – На помощь!!!

- Ты когда-нибудь заткнешься? Из нас двоих вообще-то я «барышня в беде». – сердито сказала Эшли, у которой от начинающего писклявить баса уже в ушах звенело.

Тем временем троим бедным монахам, прогуливающимся возле главных ворот замка «посчастливилось» первыми попасться на глаза Биторезу Мендесу, и теперь они с постными лицами слушали оду старосты деревни самому себе и балладу о том, как его храбрость и острый ум противостояли непредсказуемости американского бойца, коварности китайской *учки и вероломству соотечественника. Троица слушателей отчаянно боролась с зевотой, и когда оратор, наконец, заткнулся умолк, с умным видом покивали в надежде, что на этом езда по их ушам закончится.

Девушка остановилась, посчитав, что они отошли достаточно далеко от деревни. Она еще не знала, что каждое их слово слышал один из жителей деревни, которого природная нужда и поломка единственного на все село цивилизованного туалета завела в кусты неподалеку.

Деревня выглядела вполне обыденно: за оградами мирно паслись коровы, где-то лаяла собака, и кукарекал петух, на улице без присмотра лежали всевозможные инструменты, не представляющие собой никакой ценности, вот только никого из селян не наблюдалось. Леона такой расклад в глубине души порадовал, и он присел на лавочку, чтобы, наконец, передохнуть и собраться с мыслями. Но у закона подлости были свои планы на спецагента, и не прошло и минуты, как спокойствие и умиротворение деревни нарушили отдаленные, чрезвычайно возмущенные выкрики. «Господи, ну что опять?» - обреченно подумал Леон.

Ада, облокотившись спиной о деревянную стенку сарая, делала два важных дела сразу: ела свой тормозок и периодически выглядывала за угол, чтобы понаблюдать за жителями деревни (шпионаж – это вам не хухры-мухры, а тяжкий труд). Наблюдения не принесли никаких результатов: селяне просто хлопотали по хозяйству, болтая о всякой чепухе. Сначала Ада подслушивала их разговоры, усиленно вникая в смысл, но вскоре ее мозг начал вскипать от потоков бесполезной информации, и так и недослушав про полезные свойства перегноя, она ушла в нирвану.

«Здесь недалеко… Увижу этих двоих – урою! И когда я наконец перестану вестись на всякую чушь?» - от злости на самого себя Леон еще больше налег на педали, и старенький красный велосипед по-молодецки лихо заскакал по бесчисленным буграм и ямам. Этим чудо – транспортом доверчивого спецагента снабдило двое представителей испанской полиции, дескать, машина еще встрянет в какой-нибудь колдобине, а этот «зверь» везде проедет. Решающим аргументом стало: «Здесь совсем недалеко. Видите эту дорогу, амиго? Она Вас быстро приведет к Пуэбло»

Для Кеннеди день начался, откровенно говоря, хреново и обещал, что дальше будет только хуже. Благодарить за это ему стоит двух людей: «доброго» мальчика Дина, из «благих» побуждений насыпавшего гвозди на дорогу, на которые Леон умудрился наехать своим «Мерседесом»; и самого себя (надо же было додуматься поехать на метро, вместо того, чтобы просто вызвать такси). В итоге правительственный агент с горем пополам доковылял до работы ногами уже на несколько размеров больше обычного (тот, кто ездил на общественном транспорте в час пик знает, о чем речь, остальным автор искренне завидует). Леон ожидал, что начальство будет его отчитывать за получасовое опоздание, но он еще не знал, что для самого важного человека в США день начался куда ужаснее.

Сей рассказ начался писаться, чтобы отбиться от настырной осенней депрессии, а с учетом того, что писательским, тем более юмористическим, талантом я не блещу, то критика конечно же приветствуется.

В ответ парень услышал приплямкивание возле своего уха, а где-то неподалеку замычала проголодавшаяся корова. Внезапная догадка о том, что Ада вряд ли является источником этих звуков, сняла как рукой полусонное состояние, и американец открыл глаза (точнее полтора глаза, т.к. правый сильно напух и предоставлял крайне узкую линию обзора), приподнялся на локтях и осмотрелся. Он вместе с Луисом лежал на полу, устланном соломой, внутри хиленького, деревянного сарайчика, в одном из углов которого стояла корова и таращилась на мужчин в надежде, что ее покормят. Леон брезгливо сбросил с себя руку испанца и привел его в чувство, от всей души двинув локтем в бок.