Здравствуйте, дорогие читатели! Софьюшка снова приволокла на фикбук очередную свежеиспечённую статью.

Ах, как часто встречаются во всевозможных работах любовные линии! Девочка и мальчик, два мальчика, две девочки, бабушка с болонкой – какие страсти! Но опустим все эти восхищения. Сегодня мне хотелось бы написать об основной проблеме всех романтических работ фикбука – не только слэшерных, но и гетных. Как обстоят дела с фемслэшем, не знаю: его я мало читаю, не хочется врать. Но что-то подсказывает, что и там не всё так радужно.

Итак, я сказала, что буду писать об основной проблеме. В любой статье сначала должен быть тезис. Поэтому в первом пункте я расскажу, что же я считаю той самой главной проблемой.

Любовь =/= «Хочу тебя!»

Когда-то, давным-давно, маленькая Софьюшка прочитала энциклопедию «Откуда берутся дети». Так как рассчитана та энциклопедия была на наивных малюток, то там так и написали: сексом можно заниматься лишь с теми, кого любишь. И определение любви дали (привожу целиком): «Это желание обнимать, целовать, ласкать другого. Желание иметь ребёнка от любимого человека. Это – великая радость жизни» (с).

Конечно, было бы наивно ожидать чего-то иного от энциклопедии по размножению. Но в последнее время у меня создаётся впечатление, что большинство (в том числе и я в своё время) приняли это определение за аксиому. Если герой и героиня (или два героя, две героини – кому что) хотя бы посмотрели в сторону друг друга, в мозгу срабатывает тот самый ассоциативный ряд: «Они друг друга любят, следовательно – хотят повалить в койку и отыметь». При этом другие варианты любви постепенно были вытеснены одной: постельной.

Что же я понимаю под «постельной» любовью?

Постельная любовь и её вариации

И тут люди вновь загоняют сами себя в эдакую стеклянную банку непрошибаемой уверенности: если любит, то хочет. Не стану сейчас принимать сторону романтиков, радеющих за вздохи под луной, или циников, полагающих, что любви не существует, есть лишь инстинкт. Речь не об этом. Сначала я хотела бы дать определение «постельной» любви.

Постельная любовь - разновидность любовных отношений, где ситуации и намёки так или иначе сводятся к эротике и физическому желанию, а постельная сцена изобилует огромным количеством физиологических деталей при минимуме эмоционального наполнения. Как правило, взаимоотношения персонажей завязаны на сексуальных телодвижениях, остальные аспекты отсутствуют или добавлены по минимуму.

Постельная любовь – это не обязательно короткие PWP: от них-то как раз странно было бы ждать чего-то иного. Нет, как правило, это длинные работы, где вроде бы даже есть на заднем плане какой-то сюжет, но на первый план неизбежно выходит «Я кончил, вытрите с доски» (с).

Что отличает работы с подобной разновидностью «любви»? Лёгкий, не наполненный смыслом сюжет (ему не уделяется много внимания, так как автору не хочется отвлекать читателей от «горяченького») – один из первых признаков. Не спорю, иногда хочется почитать и написать что-то подобное.

И тут же вылезает второй признак: стремление автора украсить незатейливое порно кружавчиками и бантиками. Как по волшебству, очаровательная ОЖП из мира любимого аниме начинает в промежутках между сексом думать о великой любви к имеющему её самцу, а брутальный мужик шепчет «Я тебя давно люблю, просто не мог признаться» на ухо изнасилованному лучшему другу. Откуда это берётся? Я назову лишь причину, по которой некогда делала схожие вещи я: автор стесняется признать, что писал ради постельной сцены, и хочет добавить в работу хоть немного оправдания этой самой сцене. В чём же проблема? В том, что влюблённость персонажей друг в друга выражается лишь в том самом «Я тебя люблю!» - «И я тебя!» - «Пошли в койку!».

Тут небольшое лирическое отступление. Представьте себе, что вам говорит: «Я вся такая красавица» девушка, которая сидит за стеной, и вы слышите только её голос. А теперь представьте, что этой стены нет, девушка молчит, но вы видите, какая она красивая, и сами верите в это. Согласитесь, в первом случае сразу появятся сомнения: «А она серьёзно красивая, вдруг врёт» и т.п. Таким образом, можно понять, что декларативный метод – не лучший способ показать чувства. Посему делаем ещё один вывод: если персонаж сказал «Я люблю тебя» и повалил другого в койку, мы вряд ли поверим, что он действительно любит другого героя или героиню. В лучшем случае – хочет.

Опасен и другой момент постельной любви: то, что она рано или поздно вытесняет все остальные её виды. Здесь у нас брат с сестрой – давайте безо всяких на то обоснований сведём их вместе! И пропишем при этом не трагедию или драму, а счастливый, флаффный рассказ о том, как прекрасны подобные отношения. А вот здесь у нас отец и сын – ах, они конечно же друг с другом спят. А тут – злейшие враги, но уважающие друг друга, как достойных соперников… Они друг с другом спят, однозначно.

Честное слово, я не хочу никого обидеть, но ведь любовь намного многообразнее, чем то, что чаще всего представлено в большинстве современных работ.

Любовь-дружба

Закончив с отрицательной «постельной» любовью, перейду к более-менее положительному, изредка ещё замечаемому явлению: любви-дружбе.

Любовь-дружба – это разновидность любовных отношений, в которых герои являются друзьями и поддерживают друг друга. Они готовы пойти друг за другом в огонь и в воду, могут иметь в отношении друг друга романтические желания – но не жаждут увидеть друг друга голыми в постели. Чаще всего герои не задумываются о романтике, как о таковой, и вся любовная линия выписана в намёках, взаимной поддержке и стремлении защитить друг друга, несмотря ни на что.

Здесь нам не покажут откровенных поцелуев и ласк, постоянных облапываний в общественном транспорте, до секса дело не дойдёт даже в воображении большинства читателей. Герой и героиня могут быть просто друзьями – и поддерживать друг друга сначала по-дружески, а после – уже по совсем иным причинам. Так или иначе, на первом месте для них всегда будет именно дружба, а не песни соловьёв под луной.

Самый яркий пример такой любовной линии можно проследить, если вам знакомо аниме «Рубаки»: вечный пейринг Гаури/Лина. Эти герои целуются по ходу нехилой продолжительности сюжета всего один раз (да и тот раз они не могут после вспомнить), но мы понимаем: они готовы хоть весь мир вверх тормашками перевернуть, но не отпустить друг друга. И пусть весь мир накроется медным тазом, они всё равно будут вместе: они не только возлюбленные и соратники, но ещё и – в первую очередь – друзья. А друзей, как бы это смешно ни звучало, в беде не бросают. Даже если друг сегодня, ну надо же, не захотел раздеться и не принёс кофе в постель.

В чём привлекательность такого рода любви? В постоянной взаимной поддержке. И в том, что герой и героиня влюблены в личность партнёра, а не в крепкую задницу и длинные ноги. Ах да, и ещё в том, что здесь есть желанная взаимопомощь, но романтики и любви как таковой может и не быть.

Любовь-романтика

Странно – вроде бы всё, что связано с любовью, по умолчанию уже романтика. А вот и нет. Чем же эта разновидность демонстрации любовных отношений отличается от вышеупомянутых?

Любовь-романтика - разновидность любовных отношений, не дошедших до постельной стадии. Эротические намёки, как правило, отсутствуют, а если мелькают, то герои тотчас пытаются не думать об этом (и не думают). Та самая чистая платоническая любовь, которую показать крайне сложно.

Здесь будут поцелуи и объятия. Но здесь же будет свойственная обычно подросткам робость и нежность. Причём не та ванильная нЭжность, которую так любят пихать куда придётся, а искренняя теплота в отношениях. Да, может, я странная, но мне казалось, что о подростках затем и следует писать, чтобы показать эту романтику. О сексуальной стороне жизни люди начинают задумываться позже – я имею в виду не то, что подростки не занимаются сексом. Интерес в том, как они это делают. Ну не станет один парень с энтузиазмом смачно шлёпать другого по ягодицам и иметь на столе в четырнадцать лет, если, конечно, они не рано повзрослевшие беспризорники или (пардон) шлюхи по жизни или состоянию души. Но беспризорники и шлюхи – это отдельная тема. И я имею в виду сейчас всё-таки действительно подростков, у которых вроде бы не было причин раньше времени повзрослеть.

Тут примером может послужить любая книга с романтическими линиями, рассчитанная на подростковую аудиторию. Например (не бейте за такой пример, просто я читаю мало литературы с любовными линиями), в книгах Дмитрия Емца серии «Таня Гроттер». Особенно тогда, когда эти любовные линии ещё не стали самоцелью и были лишь органичной частью книжной серии. Но ладно, это уже лирика.

В чём прелесть? В невинности подобного рода отношений. Но тут стоит учитывать специфику героев: будет странно, если вздыхать под луной и держаться за руки начнут два тридцатилетних дяденьки. Как говорится, всему своё время.

Любовь-вражда

Нет, это не та разновидность, где «От ненависти до любви один шаг». Как ни странно, прописывать эту вариацию люди в большинстве своём умеют, пусть иногда и торопят события. Так что же это такое?

Любовь-вражда - разновидность любовных отношений, в которых герои находятся изначально по разные стороны баррикад (детектив и преступница, амазонка и доблестный рыцарь, полагающий, что место женщины на кухне). Они чаще всего пытаются одолеть друг друга – интеллектуально или физически – но при этом не желают убивать.

Иными словами, здесь уже доминирующей является не «хотелка», не дружба, не романтические устремления, а взаимное уважение друг к другу, стремление превзойти. Эдакое постоянное соперничество, которое может завершиться летальным исходом, а может – пышной свадьбой на сто человек гостей и медовым месяцем на Мальдивах. Зависит от степени садизма автора.

За примерами далеко бегать не надо: Артемис Фаул и Минерва Парадизо (из книги «Артемис Фаул: Затерянный мир»), Лайт Ягами и L, Шерлок и Мориарти… Ладно, всё, затыкаюсь, думаю, вы поняли.

Здесь читателю интересен будет сам факт сближения врагов, их стремление оказаться выше другого в интеллектуальном или физическом плане. Главное – не скатиться в мелодраматичность и показать не только добрые чувства, но и причины противостояния героев.

Любовь-фанатизм

Сначала, каюсь, забыла о такой возможности развития событий, и спасибо огромное читателям за то, что напомнили. Что же это за страшное сочетание-то такое?

Любовь-фанатизм - разновидность любовных отношений, в которых один герой восторгается чем-либо в другом персонаже, вплоть до слепого обожания (это может быть как восторг идеями, личностью, творчеством, так и банальное увлечение внешними данными). Очень часто «любимый» в таком варианте развития событий является не более, чем проводником того, что вызывает восторг в его поклоннице или поклоннике.

Получилось немного запутано, но попробую объяснить. В случае любви-фанатизма герой идеализирует свой «объект» обожания, часто не видит в нём недостатков или воспринимает эти недостатки как достоинство. Часто этот род любовных отношений граничит с безумием – воспринимая свой «объект», как проводник чего-то идеального, герой может не вынести разрушения этого «идеала», посчитать своего идола предателем или даже убить. Но пока идеал непоколебим, герой привязывается к нему, к его идеям, какими бы сумасшедшими те ни были, пытается перенять эти идеи и превратиться в нечто подобное объекту поклонения. Это не любовь в общепринятом смысле – скорее, болезненное обожание некоего придуманного идеала, на который походит «любимый» человек. Может быть как вариант принятия идей этого человека и его поддержка, так и обратный случай – маньяк, уничтожающий всех, кто напомнил ему его «идеал», некогда предавший его. Но это лишь частности.

Стоит сделать сноску, что этот вид любви не стоит путать с обожанием со стороны автора (это я про многочисленных ОЖП и Мэри Сью), когда героиня сама – лишь проводник в нужную реальность для восхищающегося героем автора. Как же отличить? Очень просто. Любовь-фанатизм не подвержена оценке автора, автор не разделяет (или старается не разделять) фанатизма героя по отношению к возлюбленной (возлюбленному) в авторском тексту (если, конечно, это не POV, где граница между героем и автором стёрта).

Примеры приводились в комментариях и до меня, но я всё-таки впишу их и в статью: Беллатриса Лестрейндж и Тёмный Лорд, Харли Квинн и Джокер… Это примеры принятия идей. В качестве обратного (уничтожения своего идеала за мнимое «предательство») могу привести в пример только песни вокалоидов «Rotten Girl: grotesque romance» и «The Tailor Shop on Enobidzaka», где тема слепого обожания «объекта» раскрыта более, чем полностью.

Подводя итоги

Из всего текста выше можно вывести своеобразные формулы любовных историй. А также их отдельные компоненты. Итак, любовные истории могут состоять из таких компонентов:

1. Романтика (платоническая любовь со вздохами на скамейке, подростковая невинность отношений)
2. Эротика (постель, стол и прочие удобные горизонтальные поверхности, а также всё, что на них выделывают герой с героиней)
3. Дружба (взаимопомощь, поддержка, стремление видеть в партнёре личность).
4. Соперничество (возможно как элемент дружеского противостояния или чего-то более серьёзного).
5. Слепое обожание, фанатизм (возможно как в положительном ключе восхищения избранным «объектом» любви, так и в отрицательном – в вариации маньячного желания превратить «объект» в свою собственность).

Все эти компоненты вполне сочетаемы между собой (даже дружба с соперничеством и романтика с эротикой). Главное – не забывать о том, что любовные истории не должны писаться лишь ради секса. Читателям будет в разы интереснее узнать, что привело героев в постель, а не непосредственный набор телодвижений.

Небольшая сноска касательно эротики

Я не отрицаю того, что даже эротика может быть художественным произведением. Но тогда она должна выполнять одну из двух функций:

1. Раскрывать сексуальную сторону жизни как таковую, описывать психологию этой самой связи. Возьмите любую качественную эротику (да ту же «Эммануэль», только самую старую, а не новинки 2000-х годов), и поймёте, о чём я говорю. Порой можно подать какую-то пикантную деталь так, что она продемонстрирует с новой стороны героя, а не только засветится в «кадре» повествования.

Или:

2. Раскрывать эмоциональное восприятие героев. Даже секс с бананом можно описать чувственно, если акцентировать внимание не на телодвижениях и сакральном банане, а на том, о чём герой или героиня фантазирует, проделывая это, о чём думает.

Если эротика не делает ни того, ни другого, она превращается в порно. И вот порно-то как раз пишется, чтобы просто на него «пофапать». Не так давно читала рассказ, где описывалась типично «порнушная» сцена: городская девушка заблудилась, пришла в деревню, где её отловили несколько деревенских мужиков с конём… Не буду продолжать, все всё поняли. Смысл? Не, не слышали. А ведь «постельная любовь» - это, по сути, то же порно, только маскирующееся под эротику.

Конечно, совсем без порно мир стал бы каким-то неполным. Но не стоит полагать, будто то самое порно – единственная возможность показать любовные отношения. Сексуальные телодвижения сами по себе не несут никакого эмоционального заряда: а он-то как раз и интересен тем читателям, что пришли почитать, а не пофапать.

На этом у меня всё, спасибо за внимание. Удачи вам в ваших творческих начинаниях и продолжениях!