Еще через три недели Ленька впервые заявился домой только под утро. Накануне он предупредил Нелли, что задержится с друзьями и попросил бабушку ложиться спать, не дожидаясь его. Сна у Елены Васильевны не было ни в одном глазу. Потому что всех друзей и подруг внука она знала наперечёт, и никто из них не вел ночной образ жизни.

Домой Леньку кто-то подвез на машине. Нелли отчетливо слышала как, прежде чем внук поднялся в квартиру, на улице перед подъездом затормозил автомобиль. Машина, которую Елена Васильевна увидела из окна, была хищной, мощной и неуловимо напоминала модернизированные «воронки», которые обычно не привозили, а увозили людей в ночь.

От Леньки слабо пахло алкоголем, сильнее — незнакомым мужским парфюмом и сигаретами. Эти запахи, так хорошо знакомые в прошлом и означавшие начало нового романа у Нелли, ударили в ноздри, когда внук привычно поцеловал ее в щеку.

— Ба, ты, что, не спала совсем? Я же тебе сказал, что все хорошо будет. Смотри, что я принес.

Улыбающийся и необычно взвинченный Ленька стащил поношенный, грязный рюкзак с плеч, достал из него совсем уже запредельные вещи: банку красной икры, масло, коробку с «фанерным» вафельным тортом, затянутую полиэтиленом, бутылку коньяка. Потом покопался в дышащем на ладан кошельке и протянул Нелли деньги. Рюкзак Ленька небрежно бросил на стул, и в одном из незастёгнутых карманов валялась… упаковка с презервативами.

— Вот, нам на квартиру. Не надо брать в долг у соседки. Я потом еще принесу.

— Леонид, скажи мне честно, где ты это взял? — оторопела Елена Васильевна, чувствуя, как сердце сковывают нехорошие предчувствия. Выставленный наспех набор был знаком до боли. Им часто расплачивались женатые ухажеры. И его же на утро преподносили случайным молоденькими любовникам замужние высокопоставленные матроны. — И кто подвозил тебя?

— Нелли, ну, ты сама хотела, чтобы я устроился на работу. Я это сделал. Конечно, работа не Бог весть что, и только временная, чтоб продержаться. Но так, по крайней мере, я смогу продолжить танцевать. У вас это, кажется, кабаре, называлось. Я на подтанцовку туда пристроился. А подвозил друг Андрея. Ну, помнишь, по ансамблю? Он богатый. В смысле не Андрей, а его друг, и добрый. Они меня домой закинули и дальше по своим делам поехали. Давай по чуть-чуть, за работу. Коньяк качественный, мы в дорогом магазине покупали. Я теперь могу регулярно деньги домой приносить.

— Ты опять связался с этим… Эндрю, — брезгливо передернулась Нелли, чувствуя, как коньяк растекается теплом по пустому желудку и от того немного ведет. Впервые за долгие годы она позволила себе выругаться с так неожиданно повзрослевшим внуком. Казалось, еще вчера она возила его в коляске, а уже сегодня перед ней стоял молодой мужчина, в первый раз принесший деньги домой. В семью. И, вероятнее всего, недавно занимавшийся сексом, как это было принято теперь называть у молодежи. — Пся крев, Лень, он, твой Андрей, и вправду, плохой человек. Помяни мое слово, добром он не закончит.

— Нелли, ну зачем же ты так? Это как раз он помог мне с работой. Я бы сам не смог, сейчас с улицы вообще никуда не берут, ты же сама все знаешь. А Андрей меня порекомендовал.

— Леон, я могу многое понять и принять. В нашей семье случались различного рода… мезальянсы. Но я все равно не стала бы доверять этому человеку и тому, что он может предложить. Надеюсь, ты не наделаешь глупостей, — взгляд Нелли остановился на презервативах в рюкзаке, — и осознаешь, что не к каждому романтическому порыву стоит относиться серьезно.

Ленька наконец перехватил взгляд Нелли, метнулся к рюкзаку, наглухо застегнул карман:

— Нелли, это просто для безопасности.

— Я же сказала, что все понимаю, Леон. Я могу как-нибудь посмотреть, как ты танцуешь в этом… кабаре?

— Ба, я не думаю, что это хорошая идея. Там все очень поздно начинается, а еще много… пьяных. Ты же это не любишь.

— Не люблю, Леонид.

Ленька трясся, представляя себе, как будет отвечать на детальные расспросы Нелли о новой работе. Рассказывать бабке о том, чем ему пришлось заниматься по-настоящему, совсем не хотелось. Но и полностью соврать ей он не мог, оставалось только не договаривать. Почему этих расспросов не последовало, Ленька так и не врубился.

А Нелли некстати вспомнился один из дальних, ныне покойных родственников, на которого даже чисто внешне чем-то походил внук. По рассказам тоже уже умершей родни, та история была крайне скандальной, и в ней фигурировала связь молодого человека с кем-то из высшей знати. Пикантность ситуации заключалась в том, что речь шла не об особе женского пола.

По настоянию семьи, после разразившегося в обществе скандала, молодой человек переехал за границу. Сначала в Европу, потом немного дальше. Шел шестнадцатый год прошлого столетия. Он оказался единственным, кто дожил до глубокой старости из той ветви. И вроде бы в итоге он даже женился, и у него остались дети и внуки в Аргентине, которых можно было бы разыскать с учетом меняющихся времен, но Нелли все никак не решалась. И теперь оставалось только надеется, что если она оказалась права в своих догадках, и такое же увлечение приключилось с Леоном, то со временем оно пройдет.

***

Кроме проституции, Андрей промышлял тем, что танцевал на особых закрытых вечеринках, которые иногда организовывались в частных загаженных квартирах или в кондовых, еще советских гостиничных номерах.

— По крайней мере, это лучше, чем торговать задницей в «избушках» под дядей или сниматься на улице. Там вообще на отморозков можно налететь. Хотя здесь тоже никакой особой гарантии нет. На придурков нарваться можно везде. Так что поляну надо на месте сечь и чуть что — сматывать удочки. Хуже всего на ментов попасть, тогда, чтобы отмазаться, точно под сутера ложиться придется и процентом по жизни с ним делиться. А я страсть этого не люблю.

— А, ты, что, уже попадал так? — выдохнул Ленька в кафе.

— Не, сплюнь. Я везучий. Уже два года в бизнесе и еще нигде не светился.

Кто-то из своих заранее сообщал Андрею, где конкретно будут проходить вечеринки, и какой антураж по костюмам потребуется. Сначала все напоминало поход в обычные гости, только компания была незнакомой и часто менялась. Хозяева таких квартир или номеров нервно озирались, пропуская внутрь неприметно одетые, в основном однополые мужские пары, и каждый раз уточняли и переспрашивали по нескольку раз, от кого те заявились.

Потом появлялась дешевая выпивка и закуска, стаканы или одноразовая посуда часто шли по кругу. Все понемногу начинали расслабляться и знакомиться, но никто не называл настоящих имен, да они и не требовались для одноразовых партнеров. А сами танцы служили лишь предлогом к тому, что происходило дальше. Точнее, за них платили намного меньше, чем за секс. Таким «бизнесом» Андрей и предложил заняться другу детства, а еще вспомнил, что тот в школе иногда исполнял в спектаклях женские роли и умел краситься под «девушку».

— Это вообще полный улет будет. Отгрести сможешь больше бабла, если просто жопой повиляешь, чем я за раздевание.

И как в воду глядел. На первой же вечеринке Ленька зашиб почти две сотни «гринов». Правда, четверть из них приходилась на дебютный платный минет. Уже после танца к нему подошел один из гостей квартиры и поинтересовался тихо:

— Сколько?

— Час ночи почти, — стормозил Ленька, глядя на старенькие отцовские часы на руке, которые Владимир подарил пару лет назад.

Гость опять же негромко рассмеялся:

— Ты новенький что ли совсем? Я не о времени сейчас. Отсосешь мне за полтинник? Андрей мне сказал, что ты мастерски это делаешь, не хуже его. — Мужчина достал кошелек, протянул купюры Леньке. — Вот, держи. Они твои.

Скорее от удивления Леонид согласился. Делать минет клиенту и Андрею оказалось несколько разными вещами, хотя друг тоже часто сильно дергал за волосы и жестко управлял партнером, буквально вдалбливаясь в рот. Но с другом чувствовалось что-то вроде понимания и интимности, здесь же были просто механические движения.

Несколько раз Ленька закашливался, и у него перехватывало дыхание, тогда случайный партнер еще больше рвал за отросшие кудри, буквально в кулаке зажимая пряди. Когда все закончилось, клиент оттолкнул танцовщика от себя и застегнул ширинку. Ленька успел приметить лишь обручальное кольцо на правом пальце мужчины.

— И точно. Эндрю не соврал. Отлично сосешь, — процедил, отдышавшись, клиент. — За большее — и большие деньги. Если захочешь.

В ванне Леньку после первого раза вырвало. Андрей еле успел дотащить его туда. Потом подал смоченное в воде бумажное полотенце:

— Только ты… это. Не вздумай ко всему всерьёз относиться. Это, типа, игра, как в детстве. И такая же работа, как у всех. Только стул жопой утюжить по десять часов не надо. А деньги сразу. Знаешь, сколько из них втихаря от семьи месяцами копят, чтоб вот так оторваться. А нам делов-то максимум на сорок минут. Так что, это не они нас, а мы их имеем.

***

Незаметно пролетело еще полгода. Перед началом очередной вечеринки Ленька привычно переоделся в женскую одежду и нанес косметику на лицо в тесной, тускло освещенной ванне с лампочкой без плафона и сожранными черным грибком стенами. В такие «убитые» квартиры Андрей еще никогда не приводил его раньше. Когда Леонид выплыл из помещения, небритый хозяин, словно постоянно сглатывающий слюну, похотливо осклабился:

— Какая лапа. Ты продырявленный уже или как? А то за дозу сговоримся?

— Отвянь, Сахара. Не твоего уровня товар, — нарисовался рядом Андрей, упираясь рукой в косяк между владельцем квартиры и Ленькой, и загораживая «друга». — Иди, лучше, за гостями и входной дверью следи, чтоб не вляпаться.

— Да без «бэ». А ты тут не командуй, не самый главный смотрящий и разводящий. Может и мне чего еще перепадет… Ты же вот год назад не брезговал, а теперь на меня как на кусок говна смотришь.

— Так то раньше было, Сахара, — осек его Андрей. Потом дождался, когда мужик удалится, и торопливо, нервно зашептал на ухо Леньке. — Значит, так. Подставил меня один чувачок круто. За дело, правда. Сейчас валим при первой же возможности. Зэки здесь бывшие в основном и наркоты одни. Есть тут несколько посторонних, когда они свалят, пиздец нам будет полный. И как я не врубился, видел же я эту дверь чертову, как в сейфе. Квартира убитая, а дверь новая, металлическая. Я сообразил уже только, когда Сахара ее на два замка внутренними ключами закрыл, и не он, падла, встречал. Я скажу, что мы не будем пить ту кислятину, которую разливают, и предложу в лабаз сгуляться. Дай Бог… сорвемся.

И потому, как побледнел и словно в мгновение осунулся Андрей, Ленька понял, что они влипли во что-то очень серьезное. В комнате, в которую надо было вернуться, за ними уже пристально следили несколько человек и не сводили с танцовщиков настороженных, колючих глаз.

— Может, дернем, перед тем, как начнем? Только я не могу ваш сушняк левый пить, меня мутит от него, и настроения нет, — капризно надул губы Андрей, — давайте, мы с Ленькой быстро в магаз внизу сгоняем и сразу за дело.

— И то правда, Сахара, ты уж извини, но даже я не могу твое пойло глушить. Сам понимаешь, старость — не радость, и за здоровьем надо следить. А травануться тут элементарно, да и развеяться надо от запахов ваших, прям, как в обезьяннике, — поднялся из-за стола восточного типа мужчина в возрасте, — а одному в магазин скучно. Дай-ка мне в попутчики вот этого пацаненка в парике, прикольный он, да и ему тоже раздышаться надо. Бледный, как смерть. Да и Андрейку я б захватил — все компания.

— Абрам Рубенович, ты человек у нас уважаемый. Столько лет рука об руку работали, хоть и на разных баррикадах. Отказать тебе сложно, да и к этому, второму, счетов у нас нет, — протянул владелец квартиры, — а, вот Андрея, теперь уж ты извини, мы себе оставим… Нам тоже компания нужна, чтоб без вас не заскучать. Возвращайтесь… побыстрее.

Сердце у Леньки ухало так, как будто попало между молотом и наковальней, ладони взмокли от пота. Дверь в квартиру открыли, их выпустили, потом послышался вновь звук задвигаемых засовов. В пустые потускневшие глаза Эндрю Ленька перед уходом старался не смотреть.
Уже в лифте незнакомый мужчина, которого тоже здорово трясло, обронил:

— Если хочешь жить, то сейчас очень спокойно и медленно выходим во двор. Ни в коем случае не беги и не суетись. Заворачиваем в подворотню, дальше нас из окна видно не будет. А там пулей ко мне в машину. Вот, блять, Сахара… Вечно с ним в дерьмо влипаешь, как знал, что не надо идти. Но и долг бы мне никто не принес.

— А Андрей? С ним-то что?!

— Я позвоню потом… По своим каналам. Главное, чтоб слишком поздно не было.