Ничем хорошим их совместный каминг-аут предсказуемо не закончился. Точнее, если бы все пошло так, как они ожидали, болтливый и счастливый Ленька обязательно бы позвонил кому-нибудь из нас на следующий день и, захлебываясь от восторгов, делился деталями. Звонков не было. Впрочем, с плохими новостями тоже. Это хотя бы немного радовало и означало, что все в итоге вышло как у всех. С частью родни, судя по всему, они в процессе объяснений расплевались на всю оставшуюся жизнь, а кто-то из близких, поджав губы, принял их в новой реальности. Мы с настойчивыми расспросами к ним тоже не лезли и ограничились короткими смс-ками.

«У вас все нормально?»

«Относительно».

«Почему не берете трубку?»

«Заняты. Как сможем, перезвоним».

«Точно помощь не требуется?»

«Нет».

Выцепить попить пива осунувшегося, с дергающимся глазом Леньку нам удалось лишь ближе к ноябрьским праздникам. Танцовщик выглядел физически изнуренным, и от улыбающейся «невесты» в армянском ресторане почти ничего не осталось. Ленька перестал следить за собой, и впервые я увидел его плохо выбритым, без привычного грима и в грязных шмотках. Не лучше было и его материальное положение.

— Парни, вы только к Дэну не лезьте. Особенно ты, Слав, — бубнил он на все наши расспросы, очень быстро набираясь пивом с водкой за наш счет. — Нам очень тяжело сейчас. Продержаться надо. Нам… бы это в долг до нового года, а там растанцуемся. Особенно, как Дэн работу найдет. Ну, или придется мне в клуб возвращаться. Деньги до зарезу нужны. Я, втихаря от Дениски, грузчиком в лабазе подрабатываю. И простите, что я… это… повело меня уже с голодухи. Купите пожрать по дружбе что-нибудь.

— Ленька, хорош темнить. Что вышло-то у вас в итоге? — не выдержал даже наш натуральный охранник Владик, подзывая официанта и заказывая всем пиццу. — И Славка-то тут причем?

— А то вышло, что после объяснений этих чертовых отец Дэна в больницу попал. Ты, Слав, сглазил с этим про травмпункт и про правую руку, — хмыкнул танцовщик, буровя меня глазами. — В общем, сидел его отец, слушал нас, ржал, что, мол, хорошо даже, что мы оба мужики, на свадьбу не придется тратиться и на рыбалку втроем махать можно, бригада считай. А все остальные зверями на нас смотрели, даже Нелли. Вот только под его шутки и успокоилась она маленько. Про этого родственничка своего покойного вспомнила, на него, значит, все списать решила. И тоже, такая умная: «Ну, я надеюсь, у них это со временем перейдет на уровень дружеского общения, потому ты как хочешь, Владимир, а я мальчиков из квартиры никуда не выгоню. Типа повзрослеют, еще женятся и дружить домами будут». В общем, спелись они с Вадимом и давай уже чуть ли не нас стебать, короче не каминг-аут, а цирк погорелых актеров… Родственнички, особенно шурин этот Денискин — красномордый Евгений и мой папахен из штанов от злости выпрыгивают, орут, бесятся, а эти двое только ухохатываются с нас. А все остальные от них только еще больше на псих исходят. А потом Вадим чай попросил принести. Во рту, говорит, что-то пересохло и рука правая немеет. Ну, мы с Дэном и рванули на кухню из этого бедлама. Возвращаемся, а Вадим в кресле так странно вытянулся, и все вокруг него прыгают. Скорую вызывают. Сердце у него, оказывается, давно больное было. Только не говорил он никому ничего. И если б Дэн только знал…. Мы никогда на этот каминг-аут не пошли бы. В больнице Денискин папка сейчас. Прогнозы плохие, ребят. Парализованным, скорее всего, останется. Вот на него деньги-то и летят. Наверное, все-таки к Абрамке на поклон придется ползти.

— Постой, а с Дэном-то что? Он же неплохо зарабатывал, — выпучился Кит, глядя как танцовщик начинает заваливаться влево и ловя его. — Лень, ты это… Ешь что-нибудь. Сейчас же совсем развезет.

— Да я ж и говорю, — завсхлипывал вконец опьяневший Ленька, — паскудой этот Джэк их оказался. Конечно, доказательств у нас никаких нет, только Дэну на работу анонимка через неделю пришла. Мол, оборотень в погонах, сожительствует открыто с трансвеститом, выдавая его за свою жену. И фотки наши из домашнего архива. И когда их только Жека успел у нас в квартире попереть… Ему полдома, что Вадим на Дэна в военгородке отписал, приглянулись. Джэк во время наших разборок так прямым текстом тестю и сказал. Компенсация за психологический ущерб от нового ублюдка-родственничка непонятного пола. А если не получит, то, мол, у всех проблемы будут. И вот, знаете, я так и не въехал, что Джэка больше покоробило: мой внешний вид или планы Дэна продать эти полдома чертовы и танцевальную студию для нас в Питере снять. Может, у Вадима сердце тоже из-за этого скандала… А Дэна после анонимки к начальству дернули. А он же принципиальный. В тот же день заявление бах на стол. Прошу уволить по собственному желанию в связи с личными обстоятельствами. Хорошо, кадровикам там кто-то сверху позвонил. Друг какой-то Дэна. Юрий, зовут, кажется. Списали все на болезнь отца и служебное расследование замяли. Слав, твою мать, это ты во всем виноват. Зачем ты про больницу травить тогда начал? Я ж говорю, это ты накаркал.

Домой бузящего и обвиняющего меня во всем Леньку повезли Кит и наш клубный охранник, я же решил не соваться, чтобы не встретиться случайно с Дэном и не спровоцировать еще один новый и никому не нужный конфликт. Конечно, я понимал, что по пьяной лавочке бывший танцовщик несет первое, пришедшее в голову и, как ребенок, обижен сейчас на весь свет. Таким же несправедливо обиженным жизнью, вероятнее всего, ощущал себя и Дэн.

Когда я выходил в одиночестве из кафе, начинался затяжной, на всю ночь дождь с пузырями на лужах, в воздухе пахло остатками гниющих листьев и приближающимися заморозками. Электрические фонари привычно выхватывали куски залитых водой улиц, до ближайшего метро мне надо было пройти всего лишь остановку, чтобы успеть на последний ночной поезд. С надеждой на этот последний случайный поезд мы все и жили тогда.

***

Столько времени прошло с тех пор, даже страшно вспомнить. На свой последний поезд, навсегда увозящий меня из клубной жизни, я успел, вот только не знаю, какой у нас конечный пункт назначения.

В тот майский предпраздничный день я закончил свою работу рано и решил, что без меня в редакции вполне справятся. Мероприятие проходило в незнакомой, разросшейся в последнее десятилетие юго-западной части города. Там буквально на глазах вырастали на территории бывших пустырей и небольших прудов одинаковые многоэтажные коробки, открывались громоздкие торговые центры, в которых можно было с легкостью потеряться. Они ничем не отличались от того, что строят теперь в Подмосковье, да и в любом другом городе.

Что конкретно я искал здесь, я не знал сам, просто мне захотелось прогуляться по новостройкам и посмотреть на новую жизнь. Тем более что погода в кои-то веки располагала. Яркое весеннее солнце заливало асфальтовые джунгли с вкраплением чахлых сквериков и мизерных придомовых садиков.

Мое внимание привлек небольшой спортивный центр с неожиданно резанувшим воспоминаниями названием «Ленадэнс», а также объявление в одном из окон на первом этаже: «У нас преподают мужской стриптиз. Удивите своих любимых. Занятия индивидуальные и в группах».

В последние годы, из-за очень динамичного образа жизни, спортом и танцами я почти не занимался, во-первых, потому что никаких сил вечером уже ни на что не оставалось, а, во-вторых, поблизости от места работы, добираться куда надо было по полтора часа, подобных заведений не было. Исключение составлял разве что бассейн по субботам, в который я тащил себя за уши и каждый раз чувствовал, что ленюсь и недорабатываю. Приближался очередной отпуск на заграничном курорте, и привести себя в форму, по-хорошему, совсем не мешало, вот только и ездить на юго-запад я не собирался.

Потому в центр я решил заглянуть из чистого любопытства, а заодно расспросить с учетом собственного умения разводить людей на информацию, есть ли аналогичные комплексы с преподаванием стриптиза поближе к моему дому.

В ухоженном, богатом холле дежурно скучала девушка-администратор. Она мельком скосила глаз на меня и сделала вид, что занята своими ногтями. В мужских тряпках молоденькая девчушка разбиралась явно плохо и потому с ходу причислила меня к тем, на кого не стоит тратить время. В начале работы в клубе подобные ошибки совершал и я, но быстро сумел разобраться в том, что выглядит дорого, а что на самом деле является таковым. Потом из дверей зала повалили клиенты, закончившие заниматься каким-то видом единоборств, и ей стало совсем уж не до меня.

— Простите нашего администратора за невнимательность. Девушка будет оштрафована, — раздался сзади над ухом… до боли знакомый голос. — Кажется, вас привлекло что-то конкретное? Чем я могу помочь вам?

— Извинения принимаются, — с пафосом произнес я, не разворачиваясь и чувствуя, как сердце распирает от внезапного подступившего счастья. — Я хотел бы взять лично у вас пару индивидуальных занятий стриптизом. Какой способ оплаты для вас предпочтителен?

— Разве мы с вами знакомы? — в голосе послышалось искреннее удивление, а я спиной почувствовал, как мой собеседник напрягся и не понимает, что происходит.

— Ленька, бляха, хорош дурить! — резко развернулся я и отвинтил солнечные очки.

От моего радостного вопля на весь холл девчушка-администратор нервно задергалась, тоже принялась разглядывать меня, пытаясь узнать.

— Славка?! Твою ж за ногу… Тсс, для всех я Леонид Владимирович. Пошли ко мне в кабинет. Елена, не стойте столбом и если уж вы не способны работать с клиентами, то принесите нам с моим гостем кофе.

За прошедшие годы Ленька, точнее Леонид Владимирович, посолиднел, раздался в плечах и заметно поправился. Нет, его тело по-прежнему смотрелось очень пропорционально, но теперь оно было именно по-мужски накаченным. И если бы не голос, то я вряд ли бы узнал бывшего танцовщика на улице, потому что сильно изменились и черты лица. На нем появилось волевое и уверенное выражение преуспевающего в жизни человека. От прежнего Леньки осталась разве что по привычке стянутая в хвост грива кудрявых волос, в которой я заметил пару седых.

— Слушай, а ты почти вообще не изменился. Как был дрищем, так и остался, — довольно бурчал Ленка, добавляя коньяк в кофе в большом светлом кабинете, — я думал, мальчик–мажор какой-то стоит. Шмотки-то у тебя те еще, как прикинул, ахнул. Ты, че, из тренажорки вообще не вылезаешь? А я пожрать сейчас стал любить, ничего с собой сделать не могу.

— Ну так если не изменился, то чего сразу не узнал? Какая, нахрен, тренажорка, работа у меня нервная сейчас. Сгорает все само, хотя, знаешь, живот стал тоже появляться. Пора с пивом завязывать.

— Угум, ты б еще в камуфляжке приперся. Шапку нацепил, как у молодежи, очки. Реально, я б тебе больше двадцати пяти не дал, пока ты окуляры не отстегнул. Слушай, я ж тебя по телеку тут недавно видел, в новостях. Значит, это ты все-таки был. Я еще подумал, парень так на Славку похож…Ты там прям за спиной у *** стоял. Тебя камера на всю страну крупным планом показывает, а ты в блокноте строчишь, в нее не смотришь. Потом отошел в сторонку, почесал в репе и в нижнем полушарии и за мобилу как схватился.

— Ну, я ж говорю. Работа такая. И спасибо оператору с ***, подставил, значит, сцуко. Хотя от начальства еще пока не прилетало.

И был еще один вопрос, который я очень боялся задать Леньке и оттягивал, сколько мог. Кофе в чашках давно закончился, мы перешли просто на коньяк. В кабинете стало жарко, хозяин врубил кондей и взахлеб рассказывал мне теперь о своем состоявшемся бизнесе.

— Лень, вы еще вместе с Дэном? — наконец рискнул я.

Вместо ответа бывший танцовщик хитро прищурился на меня, подошел к рабочему столу, набрал ресепш.

— Елена, попросите моего зама по безопасности срочно заглянуть в кабинет и прихватить по пути запасные «теплые вещи» на сорокаградусный мороз. Он поймет.

Так в клубе мы всегда называли выпивку, которой не хватило к основному застолью.

— У вас какие-то проблемы, Леонид Владимирович, с тем гостем?

— Нет. Елена, просто передайте Денису Вадимовичу, что мы ждем его вместе с очень хорошим старым другом… И это, Славка, прости меня за то кафе. Покойная Нелли очень ругалась, что я тогда пьяный домой завалился и всех собак на тебя вешал. Мы квартиру после ее смерти продали, вот и сюда средства вложили.

— Да ладно. Чего уж там. Что было, то было.

Потом мы с ним и Дэном, как в молодости голоснув и поймав такси, отправились в небольшой чешский ресторанчик, располагавшийся уже ближе к моему дому. О судьбе других танцовщиков «Моно», работавших в клубе в одно время с Ленькой, мы старательно не говорили.

Макс погиб в возрасте двадцати шести лет от передоза.

Тедда, рискнувшего возвращаться домой в одиночку, забила насмерть толпа неонацистов.