Тем же вечером Авелин Валлен, капитан стражи Киркволла, сгорела в пламени бушевавшего на улицах Киркволла пожара.

А утром следующего дня на палубу корабля, отплывающего в Орлей, взошла наёмница Авелин дю Лак. Она сопровождала могучего сложения парня, несущего на руках бесчувственную девушку, а позади них плёлся седой эльф, сгорбившийся под весом двух бесформенных мешков – слуга, скорее всего. Наверное, у парня с девушкой дом сгорел, вот они и бегут к родне в Орлей или Неварру, а наёмница подрядилась их охранять... Так это должно было выглядеть со стороны. Авелин удовлетворённо кивнула самой себе – неплохая маскировка, главное, не встретить случайно никого, кто бы знал в лицо Карвера, либо её саму.

Пока на борт «Сирены» поднимались остальные беженцы – числом десять – Авелин неотрывно смотрела на чёрные, будто обуглившиеся в огне вчерашних пожарищ, стены Киркволла. Сизое марево ещё витало над ними, вызывая у неё тягостные воспоминания об Остагаре и Лотеринге – оттуда она тоже уходила под покровом дыма и пламени, налегке и с тощим кошелём... Всё повторилось, но в этот раз денег было больше (свои слишком приметные доспехи они с Карвером продали контрабандистам) и Порождения тьмы не преследовали их с неотступностью и скоростью лесного пала.

Корабль плыл в Вал-Руайо, но они собиралась сойти в Камберленде – оттуда караванным путём можно отправиться куда угодно. Если Орден станет их искать, то начнет с Ферелдена – всем ведь известно, что и Авелин, и Хоуки – ферелденцы, да и недавно посетивший Киркволл король Ферелдена Алистер Тейрин предлагал ей должность при своём дворе... О том, что они уплыли в Орлей, знает лишь Атенриль. Которая если и решится продать эти сведения, всё равно опоздает – попробуй, угадай, куда дальше направились беглецы: в Неварру, Тевинтер или Андерфелс? А может, и вовсе на Сегерон, куда не распространяется влияние Церкви? Ведь то, что Фенрис какое-то время жил там, тоже известно многим из его бывших собратьев по Ордену.

Авелин не пожалела денег на каюту. Они едва поместились в этой вонючей тесной клетушке, да и спать придётся вполглаза, а кое-кому даже сидя – на единственный топчан уложили до сих пор пребывающую в беспамятстве Бетани – но уж лучше так, чем проснуться в оковах и плывущими на рабский рынок Тевинтера. Впрочем, остальные беженцы безропотно залезли в трюм, не разделяя её опасений – то ли просто не задумывались об этом, погружённые в своё горе, а то ли потому, что даже и помыслить не могли о том, чтобы торговый корабль, принадлежавший известному киркволлскому купцу, мог оказался пиратским. Торговый, как же. То, как легко Атенриль удалось пристроить их сюда, и то, что капитаном на этом «торговом» судне была пройдошистая даже на вид ривейнка, не могло не насторожить подозрительную Авелин. Но выбора не было. Им и без того лишь чудом удалось выскользнуть из города.

Устроив Бетани и разложив вещи, Авелин вновь поднялась на палубу и прислонилась к борту, из-под полуприкрытых век изучая занятых делом моряков. А те сновали туда-сюда, занимаясь привычными делами, и не обращали на неё внимания. И на что она, спрашивается, надеялась? На то, что пирата можно отличить на взгляд от умеренно недобропорядочного обывателя?..

За спиной сипло кашлянули. Вздрогнув от неожиданности, Авелин обернулась – и увидела Хоука… то есть, Амелла. Гаррета Амелла – Хоук помимо фамилии решил сменить и имя, взяв имя погибшего старшего брата. Фенриса теперь тоже зовут иначе – Лито, его настоящим именем. А она – Авелин дю Лак, орлессианка-наёмница… И когда они сойдут на берег, им придётся называть друг друга по-новому. Но это будет только через два дня, а пока они ещё немного, напоследок, побудут Карвером, Бетани, Авелин и Фенрисом.

– Там опять целитель пришёл, – процедил Хоук сквозь зубы, стараясь как можно меньше шевелить распухшей челюстью, на которой лиловел роскошный синяк – дело рук Фенриса, которого не любящий долгих раздумий Хоук сходу обозвал двуличным лицемерным ублюдком. А рука у эльфа тяжёлая, так что Карверу долго ещё предстояло шепелявить и питаться жидкой кашкой – оставшиеся у них целебные зелья следовало сохранить до тех пор, пока они не смогут пополнить их запас.

Авелин вздохнула – Хоук явно рассчитывал на то, что она присмотрит за Фенрисом и не даст ему убить целителя, если на эльфа опять накатит приступ ненависти к магам. Ну да, попробуй, останови словами разбушевавшийся шторм...

 

Целитель – длиннолицый остроносый блондин с печальными карими глазами и измождённым лицом – сидел на рундуке рядом с топчаном Бетани, на краю которого исхитрился умоститься и Фенрис, бдительно следящий за действиями мага. Судя по напряжённой позе, эльф был готов атаковать в любую минуту. Хотя прекрасно понимал, что ещё не полностью оправился после вчерашнего использования своих клейм и вполне мог снова потерять сознание из-за слишком короткого, недостаточного для восполнения сил, отдыха.

– Не могли бы вы, монна, – начал целитель, завидев Авелин, – объяснить этому… эльфу, что я не Создатель, и совершить то, что он от меня требует, не в силах.

– Фенрис?

– Он отказывается исцелять её, – нехотя процедил Фенрис, продолжая неотрывно глядеть на мага. Стало ясно, что тот до сих пор жив лишь потому, что Бетани всё ещё не пришла в сознание.

– Неправда! – возмутился маг. – Я сказал, что не стоит приводить её в чувство до тех пор, пока я не исцелю все её раны. Внутренние повреждения я излечил ещё на берегу, сейчас окончательно срастил края раны, но вот на сломанные пальцы у меня уже сил не хватает. Подождите до завтра. Я и так сделал всё, что мог, а ведь в трюме есть ещё люди, нуждающиеся в лечении.

– Фенрис, – вздохнула Авелин, – не требуй невозможного. Да ты сам посмотри – Бет уже стало лучше, она не задыхается и не выглядит так, будто вот-вот умрёт.

– Я для верности навёл на неё сон, – вмешался целитель, вставая и направляясь к выходу, – но сколько она проспит не знаю. Может, до утра, а может, и до конца плавания.

– Благодарю, – Авелин посторонилась, выпуская мага.

– Венхидисс, – выдохнул эльф своё излюбленное ругательство, с ненавистью глядя на закрывшуюся за магом дверь.

Авелин поспешно задвинула засов, да ещё и встала перед дверью, будто опасаясь, что Фенрис немедля бросится за целителем, чтобы учинить над ним расправу.

– Если ты вдруг опознал в нём одного из магов Круга и хочешь убить его, то, будь любезен, сделай это после того, как он вылечит Бетани. А ещё лучше – после того, как мы сойдём на берег. Мне, знаешь ли, не хочется добираться до Орлея пешком, без припасов, по населённым вивернами лесам, с умирающей Хоук на руках. Уж как-нибудь подожди двое суток.

– Подожду, – вполне серьёзно отозвался Фенрис, будто не заметив иронии в её словах. – Вот только он не из Круга, тех магов я знаю всех... Знал. А этот, скорее всего, отступник. Может, даже из того мажеского подполья, которое безуспешно искала Мередит.

– Или это тот неуловимый лекарь из Клоаки. Говорят, он способен вылечить почти всё. Думаю, это именно он. Ты же видел рану Бет – её не смогло излечить даже ваше орденское целебное зелье, которые ты лил на неё чуть ли не галлонами. А этот парень поводил над нею руками – и всё начало заживать. Пусть он и отступник, но он – духовный целитель, не маг крови. К тому же он доверился нам – многие ли маги рискнули бы собственной безопасностью, чтобы помочь чужой им раненой девушке, да ещё и не требуя денег за свои услуги?

– Он одержимый. Он опасен.

– Духом одержим, Фенрис, духом, а не демоном!

Эльф в ответ лишь пожал плечами, и Авелин привычно перевела этот жест как «Какая разница? Любой маг опасен». Что ж, придётся довольствоваться тем, что Фенрис, по крайней мере, не собирается сводить счёты с целителем прямо на корабле.

– Я вздремну, пока Карвер не вернулся, – сообщил Фенрис, устраиваясь рядом с топчаном. – Покараулишь?

Кивнув, Авелин уселась на пол прямо у двери.

Корабль мерно покачивался, скрипя и вздыхая всем корпусом. Хорошо, что нет шторма, и что Бетани, с её непереносимостью морских путешествий, спит. Лишь бы она не проснулась, пока они плывут – помимо всего прочего, Авелин не хотелось бы именно здесь и именно сейчас убеждать Хоук в том, что слова Мередит о слежке Фенриса за нею – ложь. Нет у неё сейчас сил на подобный подвиг. А удастся ли это самому Фенрису – ещё вопрос. Как бы яростно эльф ни опровергал ложь Мередит, не словам его поверила Авелин – в пользу Фенриса говорило спасение обоих Хоуков и убийство Рыцаря-командора.

Ведь тогда, на площади Каземат, Авелин ни на миг не усомнилась в том, что Бетани мертва. Стояла, оцепенев, будто попав в руну паралича. Растерялась, словно потерявшаяся на ярмарке сельская девчонка. А вот Фенрис мигом сориентировался – пока обезумевшая Мередит расправлялась с Защитником, он кинулся к Бетани. Он подносил к её полуоткрытому рту один бутылёк за другим, и красная жидкость стекала по её бледному лицу, мешаясь с кровью. Достав из подсумка ещё какой-то бальзам, он полил им рану на груди Хоук. Потом он вдруг бросил своё занятие, и метнулся к охранявшему Карвера храмовнику. Одним ударом сшиб того с ног, освобождая Хоука. Который тут же распустил язык и попытался «отблагодарить» освободителя ударом бронированного кулака. Но тут же сам согнулся вдвое, хватаясь за челюсть и одновременно за живот. А Фенрис снова кинулся к Бетани, на бегу доставая из подсумка очередной бальзам… И только тогда странное оцепенение спало с Авелин и она бросилась помогать ему.

И тут на них напала Мередит, уже успевшая разобраться с самыми самоуверенными из бывших своих подчинённых и поленившаяся догонять самых трусливых. Авелин успела принять её удар на свой щит, а Фенрис поднырнул под занесённый меч ополоумевшей храмовницы и пронзил рукой её грудь, давя сердце… Они упали рядом – умирающая Мередит и истощённый последним сражением эльф. Авелин вынесла его из Каземат на себе, не смогла оставить, не услышав разъяснений от него самого. Смешно они с Карвером тогда, наверное, смотрелись – у него на руках девушка, у неё – парень... Они уже были на полпути к причалу, когда за их спинами раздался мощный взрыв, от которого содрогнулась земля. Возвращаться никто, конечно же, не стал, и потому, что именно там взорвалось, они так и не узнали. Потом был визит в логово Атенриль, нелёгкий разговор с контрабандисткой, и вот – они плывут в Орлей.

Сказать, что Авелин совсем ни о чём не жалела, было бы ложью. Должность капитана стражи была ей по душе, невзирая на то, что она нередко честила её последними словами. Ей будет не хватать её стражников, её кабинета, боевых вылазок, дежурств, смотров, парадов… И даже бумажной волокиты, пропади она пропадом! Придётся начинать всё заново и под новым именем. Церковь и Орден не простят ей дружбы с семейством отступников, а выдавать им Бетани Авелин не собирается. Есть законы превыше тех, что придуманы ими, и один из них гласит: если у тебя есть семья – ее надо защищать, и неважно, кто это: родня по крови, или нет.