Материалы
Главная » Материалы » Dragon Age » Подруги
[ Добавить запись ]
← Глава 12. Хоук. Пока Варрик спал… →
Автор: Somniary
Фандом: Dragon Age Жанр: Романтика, , Гет Статус: в работе
Копирование: с разрешения автора
…Может, прав Варрик, рассказывающий в своих байках, что старший ребенок в роду несет на себе проклятье и губит все, что ни полюбит?.. Может, магия и есть мое проклятье? И всё из-за меня? Отец. Бетани. Мама. Фенрис. Я не смогла спасти никого из тех, кого любила. «Магия отравляет все, чего ни коснется…» – может, это действительно так?.. Дыхание Создателя! Зачем, ну зачем я решила захватить корабль этого клятого малефикара! Пусть бы они себе плыли до Камберленда, мы бы их и на суше догнать и побить смогли! А теперь тело Фенриса лежит на дне, и любопытные рыбы тыкаются носами в обескровленный разрез на горле, проплывают между колыхаемыми подводным течением прядями волос словно меж водорослями… Поздно. Непоправимо. Остается лишь вспоминать… Как он хмурился. Как смеялся. Как глядел на меня с сожалением и шептал «Мэриан, не всё в жизни зависит от нас, не всё происходит так, как нам хочется...»
– …не хочется, спасибо, Варрик. – Донеслось из коридора, заставив мое сердце сжаться от тоски. Похоже, теперь мне его голос будет мерещиться в каждом мало-мальски похожем тембре. – Ты хотя бы вина выпил с нами, что ли. За счастливое освобождение. А, Фенрис? Задохнувшись, я отдернула влажные ладони от лица, с замиранием сердца ожидая ответа варрикова собеседника. Не может быть… Должно быть, я всё ещё сплю… – Спасибо, но я лучше по палубе прогуляюсь. Я и на «Драконе» в каюте насиделся. – А голос-то какой недовольный… Это он. Только Фенрис может говорить о прогулке на свежем воздухе таким тоном, словно его пригласили в Казематы на торжественное жертвоприношение в качестве главной жертвы. Хлопнула дверь, ведущая на палубу, вслед за ней закрылась и дверь варриковой каюты, а я все сидела, оцепенев в неверии. Живой… Живой!.. Но… как? Ведь я же своими глазами видела, как малефикар перерезал ему горло?.. Дыхание Создателя! Хоук, ну нельзя же быть такой дурой! Черная одежда, белые волосы, эльфийские уши и повязка на глазах – вот что ты видела! И, похоже, хлопнулась в обморок, как какая-нибудь чувствительная графская дочка при виде дохлой мыши на полу спальни! Столько времени потеряла… и продолжаешь терять! Вскочив с лежанки, я кинулась к двери, схватилась за задвижку… взгляд скользнул по рукаву рубахи, и я опять обругала себя дурой – чем выходить на палубу в таком виде, уж лучше выйти сразу голой – всё меньше стыда будет! Мятая рубаха, мешковатые штаны, и – я провела рукой по волосам – голова, как воронье гнездо! Просто писаная красавица, что и говорить! Да от меня сейчас даже гарлок убежит без оглядки и заикаясь от ужаса! Торопливо вывалив на кровать содержимое большого мешка, я стала копаться в одежде, выбирая, что надеть. Эта мантия слишком просторная, у этой вырез слишком низкий… А вот эта подойдет – синяя, бархатная, с пристойным вырезом и почти без рукавов – самое то. И не вульгарно, и сидит по фигуре, и глаза красиво оттеняет. Плеснув из фляжки воды в ладонь, я умыла заплаканное лицо, смочила взъерошенные волосы и пригладила их щеткой. Шагнула было к двери, и тут же, ойкнув, поджала ногу – босая ступня чувствительно укололась о задир деревянного пола. Развязала еще один мешок. Туфли или ботинки?.. Ботинки или туфли?.. Вообще-то их все равно под мантией не будет видно, так что можно и ботинки надеть… Нет! Туфли, только туфли. Жмут немножко, ну да ничего – мне не на Расколотую гору в них подниматься, потерплю чуток. Зато красиво. …Вот он стоит у борта, любуется закатом: руки сложены на груди, голова горделиво вскинута, ветер треплет волосы, набрасывая их на глаза… Неподвижный, как бронзовое изваяние, и такой же темно-золотистый в лучах заходящего солнца. Поставить в холле и любоваться. Нет, лучше в спальне у камина, чтоб никто больше не видел. Тоскливо защемило сердце. …Из всех доступных мне мужчин Киркволла я выбрала беглого тевинтерского раба, нелегально проживающего в Верхнем городе. Что это – смирение, так превозносимое жрицами Андрасте, или же, напротив, гордыня? Ах, нет – боюсь, это та самая пресловутая «бабья дурость», что заставляет нас, женщин, частенько влюбляться в самого неподходящего для семейной жизни мужчину. – Здравствуй, Фенрис. – Приветствуя его, я сложила руки на груди, ладонями обхватив локти, с трудом удерживаясь, чтобы не ухватить его за руку, убеждаясь окончательно и бесповоротно в том, что он настоящий, не призрак, не сон, не… демон. Впрочем, полчаса назад я была бы рада даже демонессе в его обличии. – Хоук. – Фенрис повернулся ко мне, губы дрогнули в улыбке, и он тут же склонил голову в приветствии. – Хорошо, что ты жив, а то мне было бы очень скучно напиваться «Агрижио Павалли» в одиночестве, – произнесла я, как можно небрежнее, еле удерживаясь от ответной улыбки. – А я, боюсь, и вообще его больше бы не попробовал, – усмехнулся он, – рабам такое не подают. – Фенрис, мы просто обязаны отметить день твоего освобождения! – Варрик выскользнул из-за моей спины бесшумно и внезапно, словно призрак из Тени. – Непременно, – отозвался эльф, мрачнея, – приглашу всех вас в свой особняк, как только… – Нет и нет! Когда вернемся в Киркволл, то гулять будем только в «Висельнике»! – заявил Варрик непреклонно, звучным хлопком по борту подтверждая решительность своих слов. – А то знаю я вас – запретесь в этой каменной, пустой громаде и вылакаете всё вино под воспоминания о прошлом вместо закуски! Разве ж так празднуют! – Нечего пока праздновать – я еще не видел труп Данариуса! – отрезал эльф. – Ну, тогда давайте сейчас отпразднуем твое сегодняшнее освобождение. Уж с этим-то не поспоришь – свершившийся факт! Айда в мою каюту – я для такого случая захватил «Кровь Архидемона»! Но всего две бутылки, так что – кто не успел, тот опоздал! – и гном выжидающе уставился на нас с Фенрисом. – Я приду, Варрик. – Неожиданно для самой себя сказала я. …Не так уж и сильно мне сегодня хотелось провести время за бутылкой в компании шумного гнома. Но я не знала, как начать разговор с Фенрисом. Просто сказать: «Фенрис, я тебя люблю» – да я лучше сразу за борт прыгну! Маме каким-то чудом удалось внушить мне, что благородной женщине неприлично признаваться в своих чувствах первой. И хотя многие ее полезные уроки забылись, этот почему-то накрепко засел в голове. Молча подойти, обнять и поцеловать? А если оттолкнет – что я ему скажу, чем оправдаюсь? Он выглядит таким невозмутимым и отстраненным, что просто руки опускаются. Может, компания гнома-весельчака и бутылка вина хоть немного расшевелит и его, и меня, а там я как-нибудь «проговорюсь»... Если что – скажу, что пьяная была, и ничего не помню. – Пожалуй, я тоже присоединюсь. – Решился, наконец, Фенрис. – Вот это другое дело! Прошу, – и гном сделал приглашающий жест в сторону кают. – Монна Бьянка, Фенрис, приглашаю вас отужинать в моей скромной компании и компании двух прекрасных дам, чьему присутствию не воспротивятся даже наши гостеприимные хозяева… – Варрик, наверное, только ты можешь назвать «прекрасными дамами» бутылки с вином. – Не вижу особенной разницы, Хоук, – пожал плечами гном, – прекрасное содержимое привлекает меня не меньше прекрасной наружности. Но кроме «двух прекрасных дам» в каюте Варрика присутствовал еще и Андерс. Я напряглась было в ожидании извечной пикировки на тему магов и храмовников, но целитель и эльф словно негласно заключили временное перемирие и просто делали вид, что оппонента нет в каюте. Даже сели так, чтобы не видеть один другого – Фенрис взобрался на верхний лежак, а маг уселся на нижний, справа от Варрика. Рядом с ними было еще много места, но сидеть бок о бок с Андерсом не хотелось совершенно, и я заняла сундук. На нем оказалось довольно удобно сидеть, и к тому же с этой позиции я могла смотреть на Фенриса. И он на меня тоже: время от времени я ловила на себе его задумчивый взгляд, но эльф почти сразу же отводил глаза и мрачнел. Первая бутылка «Крови Архидемона» закончилась ожидаемо быстро – каждому хотелось попробовать одно из самых дорогих и вкусных вин Тедаса. Темно-бордовое, почти черное, с мягким бархатистым вкусом и терпким ароматом диких ягод, оно пилось легко и приятно, особенно под копченое мясо, которое принес кок. Вторую мы уже смаковали, наливая по чуть-чуть, и закусывая, в основном, разговорами. Варрик и Андерс наперебой рассказывали, как шел бой после того, как я упала в обморок, мы с Фенрисом слушали, изредка отшучиваясь. А вскоре и Белла подошла, не иначе – на запах коллекционного вина, и пригласила всех в капитанскую каюту. Вино, выставленное ею, было тоже неплохим – орлейская «Серебряная лоза», белая и чуть сладкая. Закуской к ней шло мясо, сыр и рыба. Копченая, хвала Андрасте, не сырая. Если Белла и полюбила свежевыловленную морскую живность, то при нас она ее в пищу не употребляла. Звенели, соприкасаясь, кубки, звучал смех и солёные шуточки, полные подколок и двусмысленностей, Фенрис и Андерс вполне мирно передавали друг дружке ломти сыра и хлеба… Я настолько прониклась духом празднества, что напрочь забыла о своем «великом плане» с признанием. И задумалась о том, что многовато выпила, лишь после того, как обнаружила себя сидящей меж магом и эльфом, и обнимающей их за плечи. Рука Андерса лежала на моем плече, а рука Фенриса – на талии. Мы покачивались в такт песни, которую я пела: «За дружбу старую – до дна! За счастье прежних дней!» Причем на фразе «С тобой мы выпьем, старина, за счастье прежних дней!» эльф и маг чокнулись кубками. Похоже, они тоже несколько перебрали… Варрика уже не было в каюте, а сидящая напротив нас Изабелла была на удивление малоразговорчива и задумчива. Фенрис отвернулся, чтобы наполнить мой и свой кубки, и Андерс дернул меня за рукав, привлекая внимание. – Мэриан, – щекотно зашептал мне на ухо целитель, – кажется, я нашел кое-что похожее на артефакт… Только идти надо прямо сейчас, пока народу на палубе почти нет. Днем его там не будет. – Ну… пойдем, – с сомнением пробормотала я, оглянувшись на занятого едой эльфа. Идти никуда не хотелось, но надо же разобраться с этим вопросом раз и навсегда. – Я выйду первой, потом через пять минут выходи ты. …Эти пять минут я потратила на то, чтобы переобуться в ботинки. Выходя из каюты, я споткнулась о порог, чуть не упав. Похоже, шторм начинается – слишком уж сильно качается пол. Андерс подхватил меня под руку, помогая устоять на ногах, и мы вышли на палубу. Странно, ни намека на шторм… Полная луна светила так ярко, что нам и не понадобилось создавать «светлячок». В корабельной ночи что-то негромко поскрипывало и шуршало, еле слышно шелестели бьющиеся в борт «Сирены» волны, потрескивал сгорающий фитиль в фонаре у ближайшей мачты… Некоторое время я просто стояла, жадно дыша прохладным морским воздухом. В голове прояснилось – после каютной духоты головокружительная свежесть морской ночи была сродни заклинанию холода в жаркий летний день. Слишком сильного заклинания – по спине юркой змейкой скользнул озноб. Я вздрогнула, передернула обнаженными плечами и попросила Андерса: – Подожди, я вернусь в каюту за плащом. – Замерзла? Вот, возьми. – И он накинул мне на плечи свою меховую куртку. От неё слегка пахло гарью и кисловатым запахом лириумных зелий, но мне сразу же стало теплее. И дремотней. – Где там твой артефакт, показывай. – Пробормотала я, кутясь в куртку, и зевая. Скорее посмотреть, и обратно к Фенрису, воплощать «великий план» с признанием, пока смелость, вызванная вином, окончательно не выветрилась из головы. – На носу, рядом с вахтенным. – И маг отпил из прихваченной из каюты бутылки. Огибая тут и там натянутые канаты, мы прошли на нос. Действительно, под фонарем у мачты стояла такая прямоугольная стеклянная штуковина, в которой что-то было. – Андерс… – разочарованно простонала я, приглядевшись. – Это часы! Песочные часы. – Да? – Удивился маг, вглядываясь в предмет. – А похоже на колдовскую штуковину какого-нибудь сумасшедшего мага. Может, все-таки это они… – Нет, Андерс, это совершенно обычные часы. Стекло и песок. И ни капли магии. – И я крикнула пирату, сидящему в тени борта: – Эй, там, на вахте! Сколько сейчас времени? – Семь склянок*, – прозвучал мрачный голос. – Семь… склянок? Для меня это то же самое, что и семь флаконов. – Отмахнулась я от его слов. – Ты мне по-человечески скажи – сколько сейчас времени! – Три с половиной часа ночи. …Скоро рассвет, а я еще с Фенрисом не объяснилась! А он там наедине с Изабеллой сидит, между прочим! А наедине с Беллой без ущерба для мужской репутации можно оставлять лишь грудных младенцев да выживших из ума стариков! – Ладно, Андерс, пошли назад, завтра еще поищем. – Я торопливо потянула мага в сторону кормы, но он неожиданно заупрямился: – Угу, сейчас, только вино допью… – и Андерс в три долгих глотки выхлебал остававшуюся «Лозу», и лихо зашвырнул бутылку в куда-то в лунный полумрак. За бортом плеснуло. Попал, хвала Андрасте, а то Белла бы нам завтра показала «пришествие Архидемона в лицах» за осколки на палубе… …Мы уже почти дошли до кормовой надстройки, и тут я, отводя слишком низко висящий канат, совершенно случайно посмотрела вверх… У меня тут же закружилась голова, и я в страхе ухватилась за руку целителя – мне показалось, что я падаю. Падаю вверх. Такое небо было над нами! Белая круглобокая луна, Пояс Андрасте* и звезды… звезды… звезды!.. От края и до края – мерцающее крошево звезд… В Киркволле неба почти не видно – его загораживают то дым литейных в Нижнем городе, то высокие дома Верхнего города. Да и некогда мне там ночью любоваться на небо. А за городом я уже давненько не ночевала. Ахнув от восторга, я воскликнула: – Андерс, смотри, какая красота! О, а вон «колесница»! – Где? – воскликнул целитель, крутя головой во все стороны. – Да вон же, – я приблизила свою голову к его голове, и вытянула руку, указывая на созвездие. – А хасинды называют его «Ковш», – вполголоса сообщил маг, вглядываясь в небо. – Да? Похоже, похоже… – пробормотала я, мысленно проводя линии между звездами «колесницы». Рука Андерса словно невзначай скользнула мне на талию, притягивая меня ближе к его телу, маг по-кошачьи потерся носом о мою щеку, и приник губами к моей шее… Я тут же очнулась от навеянного звездным небом наваждения. Отдернулась, отодвигаясь от его жадных губ и ласкающей ладони, что спускалась все ниже и ниже… Андерс потянулся было за мной, но я уперлась рукой ему в грудь, и маг неохотно выпустил меня из объятий. – Ну не на корабле же, Андерс, – возмущенно зашипела я, мысленно добавив «и с тобой – больше нигде и никогда», – мало того, что нас тут и так трое, так еще и вахтенные таращатся! – Пусть завидуют! – с вызовом произнес Андерс, небрежно махнув кистью руки куда-то за плечо. – Я отхватил себе лучшую женщину Киркволла – саму За... фф-мм-мм!.. – я вовремя припечатала ему рот ладонью, чтобы не давать пиратам дополнительных тем для сплетен. Им и так уже есть о чем завтра рассказать своим товарищам. И хвала Андрасте, что Варрик сейчас спит! А то его «Встреча на «Сирене» пополнилась бы несколькими пикантными сценами. Я настороженно посмотрела на молчащего Андерса, все еще стоящего с моей рукой поверх его губ. Подмигнув, маг звучно чмокнул меня в центр ладони. Взвизгнув от неожиданности, я отдернула руку, и яростно провела влажной ладонью по мантии. – Ты что, спятил?! – напустилась я на него. – Теперь я понимаю, почему Справедливость не дает тебе выпивать! Кстати, почему он сегодня тебя не удержал?! – Тш-ш-ш… – маг прижал палец к губам, призывая меня к молчанию. – Не буди его, он спит! Он затратил много сил на то, чтобы вывести тебя из Тени, и теперь отдыхает. И я тоже отдыхаю. – Ладно, – смягчилась я, – его я будить не буду. Но и тебе уже, похоже, пора идти спать. – С тобой я готов даже просто спать! – заявил маг, снова попытавшись меня обнять. – Демоны тебя побери, Андерс! – ругнулась я, уворачиваясь от его рук. – Если ты не прекратишь меня домогаться, я наложу на тебя «сон» и ты всю ночь проваляешься на палубе, и завтра у тебя будет насморк, радикулит и… и… перелом чего-нибудь! – Ага, – согласился целитель, пьяно тряхнув головой, – зато будет что вспомнить до следующего раза! – Андерс, – вздохнула я, отводя взгляд, – не будет никакого «следующего раза». – Почему? – на удивление трезвым голосом отозвался маг. Я присмотрелась. Да он даже шататься перестал! И взгляд чересчур осмысленный для пьяного. – Так ты притворялся! – возмущенно ахнула я. – Ну… есть немного. Но совсем немного! И не в той части, где я говорил про лучшую женщину Киркволла. – Иди уже спать, лучший притворщик Клоаки! Завтра поговорим. Сегодня день был слишком уж нервный. – Ловлю тебя на слове – поговорим завтра. А пока подожди меня здесь, я отлучусь на минутку… – и Андерс пошел на нос корабля. И что ему там надо? Присмотревшись, я увидела, как он скрылся в гальюне.* Смущенно хмыкнув, я встала у борта в тени кормовой надстройки, опершись плечом о ее стенку. Ну, Андерс, ну, притворщик! Теперь я окончательно поверила словам Беллы о том, что маг был совсем другим человеком до того, как в него вселился Справедливость. Если он и раньше откалывал подобные номера, то неудивительно, что храмовники хотели его убить. ...Нет, ну какая же все-таки ночь сегодня красивая! Я подошла ближе к борту и замерла, любуясь отражением звезд в серебристо-черной воде. Бархат неба и шелк воды… Надо заказать себе такое платье – расшитый серебром черный бархатный верх и переливчатая серебристая юбка. А к нему серебряный наборный поясок и какой-нибудь круглый серебряный медальон… Тихие шаги за спиной. Ну, наконец-то! Андерс?!.. Примечание: Склянка – песочные часы, по которым на судах отсчитывали время. Днём каждые 30 минут часы переворачивались вахтенным матросом, что сопровождалось сигналом колокола. Через каждые восемь склянок (четыре часа) на судне сменялась вахта, и счёт склянок начинался снова. Пояс Андрасте – Млечный Путь. Гальюн – отхожее место на корабле. Располагается в носовой части судна.
Рецензии:
|