― Доброе утро, коммандер, ― зевая пробормотала Эвелин.

Каллен отвлекся от тренировки и уставился на нее.

― Где-то пожар?

― Создатель, надеюсь, что нет. У меня совсем нет сил, чтобы сосредотачиваться и делать что-то связанное со льдом, ― она зевнула еще раз, ― так что попросите Вивьен. Или пусть кто-нибудь притащит воды. В крайнем случае, в Скайхолде полно снега.

― Тогда, почему ты на ногах в такую рань, ― спросил Каллен, понизив голос, ― Жозефина попросила подписать очередную партию пригласительных?

― Лучше уж пожар, ― Эвелин замахала рукой, ― нет, я была достаточно убедительна, когда сказала, что искалечу любого, кто сегодня подойдет ко мне с делами. Какой-то паренек пытался это сделать, но ― клянусь ― он развернулся и убежал, как только я нахмурилась. Наверное, это что-то говорит о моем имидже. И, наверное, мне стоит задуматься об этом, ― Эвелин зевнула еще раз.

― В таком случае, почему ты не в постели?

― О, ты хочешь видеть меня там? ― наивно спросила она.

Каллен запнулся. Он в очередной раз удивился, как легко ей удается сводить на «нет» все его попытки проявить заботу. Определённо, эта женщина точно знала, чего хочет.

― Потому что я совсем не против, ― продолжила Эвелин, ― но, правда, не бери в голову. Ты собираешься тренироваться как обычно?

― Эм, да, ― Каллен растер шею, ― Инквизитор не дает мне выходной, так что…

― Ты всегда можешь попросить, ― улыбнулась Эвелин, ― но, если честно, я думала, что сегодня ты изменишь своим привычкам. Все-таки это…

― Твой выходной, ― перебил Каллен, хмурясь, ― прости, я не думал, что ты захочешь проводить со мной весь день. То есть, я думал, ты собираешься выспаться. И, возможно, ночью мы бы нашли способ слинять. Но, если я устрою выходной в тот же день, когда и ты, и потом мы вместе исчезнем в твоей или моей спальной… это будет слишком откровенно.

― То есть ты не… ― Эвелин открыла рот, но не стала продолжать, ― ладно, ― зевнула она, ― не бери в голову. Я поняла тебя. Просто продолжай тренироваться и делать вид, что ничего не происходит, а я пойду и постараюсь встретиться с купцом, пока эта ранняя птаха не упорхнула в Ферелден. Чтоб у него весь товар пропал с этими его «не могу задержаться» ― пробормотала она под нос. Последние слова явно не предназначались Каллену.

Он не знал, что может ответить на это. А когда решил уточнить, Эвелин уже ушла.

«Это было странно, ― подумал он, ― все это». Обычно даже Андрасте не смогла бы разбудить Эвелин Тревелиан, если та решила отоспаться. Но сегодня ― в долгожданный выходной ― она проснулась до рассвета, чтобы сходить к какому-то купцу, чтобы купить Создатель знает какую вещь. Странно было и то, что она скрывала предмет покупки. Каллену казалось, она не хранит секретов. По крайней мере, от него. И в добавление ко всему, Эвелин явно обиделась, когда он сказал, что собирается проводить этот день как обычно.

Он нахмурился. С тех пор как их отношения перешли на новый уровень, это был ее первый выходной, и, наверное, Эвелин рассчитывала на какой-то шаг с его стороны. Но, опять же, он не лукавил, когда говорил, что им нельзя вести себя так откровенно. Она должна была понимать это.
 

Ладно, подумала Эвелин. Она ожидала, что Каллен не станет афишировать свой День Рождения. Но не думала, что он будет так откровенно скрывать его от нее.

«Обычный день, ― передразнила она его в мыслях, ― буду как и всегда тренироваться». Чтоб его. В кой-то веке ей выпадает шанс сделать ему что-то по-настоящему приятное, но все, что делает Каллен, ― притворяется, что это обычный день.

«Может, он не хотел, чтобы я чувствовала себя неловко?» ― подумала Эвелин, двигаясь к торговым рядам. Но неужели он не мог догадаться, что она специально устроила себе выходной в этот день, чтобы сделать ему сюрприз? «Или, возможно, так Каллен показывает, что это плохая идея». Рассуждения насчет совместных выходных и прочего ― это ведь не мог быть намек, так?

«Нет, - решила Эвелин, - Каллен сказал бы все прямо».

Итак, хочет он того или нет, она собирается устроить праздник. Возможно, без бала и бурных поздравлений, но она постарается быть приятной. И постарается показать, что знает его достаточно хорошо.

Она зевнула, прикрыв глаза, и из-за этого едва не врезалась в купца, стоявшего в самом конце ряда.

― А-а-а, ― сказал тот, протягивая пухлую руку. Купец был маленький даже для гнома, поэтому ему пришлось вытягиваться, чтобы Эвелин смогла ответить на рукопожатие, ― Инквизитор, я надеялся, что вы заскочите. Уже через десять минут я собирался сворачивать лавку и двигаться дальше. Так вы будете покупать или хотите сначала посмотреть товар?

― Что? ― вопрос заставил Эвелин проснуться в одно мгновение. ― Нет! Прошу, давайте без демонстраций. Просто суньте сверток мне в руки, а я положу деньги на стол. И постараюсь больше никогда не вспоминать об этом, ― добавила она под нос.

Гном рассмеялся, расчесывая бороду рукой.

― Бросьте, ваше ледейшество, ― с насмешкой сказал он, ― здесь нет ничего такого.

― Ага, точно, ― Эвелин сунула сверток под кофту. Вероятно, она бы вызвала меньше подозрений, если бы просто несла его в руках. А так кусок красной ткани торчал прямо из-под выреза. Но ― проклятье! ― она не смогла бы просто пронести его перед охраной с невозмутимым видом, ― и еще кое-что, ― вспомнила она.

Гном кивнул, предугадав ее слова.

― Никто и никогда не узнает об этом, ― пообещал он, ― наш род ценит свою репутацию. Что ж, если вы не намерены покупать еще что-то ― и я прошу обратить внимание, что товар нынче действительно хорош…

― Нет, спасибо. Дайте мне пару лет, чтобы смириться с уже сделанной покупкой. Не буду вам мешать, ― Эвелин развернулась на каблуках, ― еще раз спасибо.

Она поправила сверток и поторопилась в свои покои.
 

― Могу я поговорить с вами, коммандер? ― остановившись на пороге спросила Жозефина. Каллен оторвался от отчетов и кивнул на стул. Жозефина неторопливо присела. ― Это касается вашего Дня Рождения.

― Моего Дня Рождения? ― повторил Каллен. ― Что-то не так?

― Нет, все так. На самом деле, это большая удача, что ваш праздник скоро. Инквизиции нужно укрепить власть среди дворян Орлея и Ферелдена, а также в Вольной Марке. Нам нужен политический ход, который заставит всех понять, что с нами нужно считаться.

― Политический ход? ― повторил Каллен.

― Бал, ― улыбнулась Жозефина, ― вежливый политический ход с угощениями и музыкой. Дайте мне неделю, и я устрою все ровно к вашему Дню Рождения.

«Он так скоро», ― подумал Каллен, хмурясь.

― Я не привык отмечать. Тем более устраивать бал.

― Нам нужен повод, чтобы собрать вместе союзников и определить врагов. День Рождения коммандера был бы отличным поводом.

Каллен выдохнул и растер переносицу.

― Ладно, ― кивнул он, ― если это действительно нужно для дела…

― Именно так, ― просияла Жозефина, ― я буду ждать вас завтра на примерке. Я заказала портному костюмы для каждого из нас. Кстати, ― она подмигнула, ― думаю, вы оцените наряд Инквизитора.

― Инквизитора? ― повторил Каллен зачем-то.

― Ну, да. Вы ведь собираетесь пригласить ее, верно? Кстати, о пригласительных: я все подготовлю, но мне понадобятся подписи.

― Сколько? ― устало спросил Каллен.

― Около четырехсот.

Вместо ответа он издал вымученный вздох. Это будет очень сложная неделя. Очень-очень сложная.
 

Каллен шел, чтобы проверить снаряжение, когда увидел Эвелин. Она неслась к себе, удерживая что-то возле груди. Она так торопилась, что не заметила его, и почти налетела ― Каллен остановил ее в последний момент.

― Эй, полегче, ― сказал он, усмехнувшись.

Вместо привычной улыбки Эвелин издала что-то вроде возгласа отчаяния.

― Эх… ох… что б… ― выдавила она, сильнее прижимая сверток.

«Она что, спрятала его под кофтой?» ― подумал Каллен.

Эвелин бросила на него растерянный взгляд. Потом подобралась, поправила волосы, продолжая жадно держать сверток правой рукой, и набросила серьезное выражение лица.

― Прошу прощения, коммандер, ― сказала она, вздернув подбородок, ― мне пора…

― Стой, ― он схватил ее за руку, и, к его удивлению, Эвелин пустила по ней огонь. Каллен едва успел одернуть руку, чтобы не обжечься. Сама Эвелин испугалась не меньше. Так сильно, что выронила сверток и отстранилась.

― Ох! Прости, ― ее глаза были полны ужаса, ― я не хотела. Я не поранила тебя?

― Нет, но… что ты здесь прячешь?! ― Каллен уставился на сверток. Эвелин тут же подхватила его и сжала еще сильнее.

― Это неважно, ― быстро проговорила она.

― Ты едва не убила меня из-за него.

― Я не собиралась. Я просто… я растерялась, ясно? Я не хочу, чтобы это выпало на глазах у всех.

― Так что это?

― Это секрет, ― насупилась она, ― пока что.

― Пока что, ― повторил Каллен, ― что это значит?

― Можно подумать, ты не догадался, ― фыркнула Эвелин. В ответ на его растерянный взгляд, она насупилась еще больше, ― можешь делать какой угодно вид, но тебе все равно придется ждать.

С этими словами она гордо удалилась, ни разу не повернувшись.

«Да что не так с ней?!» ― в сердцах подумал Каллен. С самого утра она ведет себя подозрительно странно. Хуже, чем просто странно. Она как будто скрывала что-то и вместе с тем обижалась на него.

Он пнул снег и побрел к складу, но замер, когда увидел, что кто-то наблюдает за ним, стоя у стены.

― Варрик, ― нахмурился Каллен.

Гном взмахнул рукой в знак приветствия.

― Как дела, кудряш? И можешь не утруждаться, у тебя все на лице написано. Или умер кто-то из родственников, или вы с Инквизитором снова поссорились.

― Мы не ссорились, ― оборвал Каллен, потом, немного подумав, добавил: ― кажется.

― Ну да, я видел финал вашего разговора, и это определенно попадало под понятие «ссориться». Так что, так и будешь хмуриться или расскажешь мне и попросишь совета? Насколько я могу судить, ты не очень-то опытен в любовных делах. Что довольно странно, учитывая количество ухлестывающих за тобой дам.

― Ты сам не выглядишь слишком опытным, ― в сердцах бросил Каллен. Он тут же пожалел о сказанном, но Варрик не растерялся. Он усмехнулся и смерил коммандера таким взглядом, что тот осознал всю несправедливость своих слов.

― Просто мне удается скрывать свои отношения, ― усмехнулся Варрик, ― в отличие от некоторых, ― подмигнул он, ― ну… мы можем и дальше пытаться оскорбить друг друга, а можем взять небольшой перерыв и выпить.

― Мне нужно проверить склад…

― И ты обязательно сделаешь это после того, как немного расслабишься. Слышал, Жози устраивает бал через неделю. Гостям не захочется видеть хмурого и неудовлетворённого коммандера.

Каллен нахмурился, злясь, что каждый считает своим долгом влезть в его личную жизнь. С другой стороны, Варрик был единственным другом Каллена в Инквизиции. После Эвелин, если можно, ко всему прочему, считать ее другом.

― Только никаких разговоров о бале, ― сдался он, растирая переносицу, ― и не больше одной кружки.
 

― Так, ― спросил Варрик, когда Каллен допивал третью, ― что произошло между тобой и Инквизитором?

― Не знаю, ― честно признался Каллен, ― она бросается на меня с самого утра. Потом вцепилась в этот сверток: сказала, не хочет, чтобы кто-нибудь видел.

Гном нахмурился, а потом его лицо озарила догадка.

― Ох, Кудряш, ― сказал он и замолчал.

― Что? ― спросил Каллен.

― Сколько вы уже общаетесь с Инквизитором? Почти год? Ты не замечал некоторую цикличность ваших ссор?

― Цикличность? ― повторил Каллен, ― думаешь, у нее… ― он замолчал.

― И не удивительно, что она не хотела раскрывать содержимое свертка, ― кивнул Варрик, ― у женщин должны быть свои секреты.

― Но… ведь… ― Каллен почувствовал, что краснеет, ― она не может кидаться на всех только из-за…

― О, ты еще так плохо знаешь женщин, ― засмеялся гном, ― просто держись от нее подальше пару дней. А потом наслаждайся.

― Эм… ладно, ― нахмурился Каллен, ― я не уверен, что хочу обсуждать это.

― По крайней мере, ты можешь быть спокоен, что вам не придется ждать инквизиторят в ближайшее время.

― Правда, ― покачал головой Каллен, ― лучше не будем.

― В таком случае, давай выпьем за твой скорый День Рождения, ― усмехнулся Варрик, ― слышал коммандер дает бал...

***
Эвелин прибежала в покои так быстро, как только могла. Она бросила сверток на кровать, потом, немного подумав, сунула его в сундук. Подумав еще немного, она достала его, а за ним все письма, книги и безделушки, которые покупала в последнее время. Она положила сверток на самое дно и присыпала его сверху. Все, теперь даже любопытные горничные едва ли решатся заглянуть туда.

Теперь дело было за малым ― выманить Каллена из кабинета и протащить все туда. Создатель! Это будет сложно! Особенно учитывая его упрямое желание не признаваться в собственном празднике. «Может быть, он забыл?» ― подумала Эвелин, но тут же отогнала эту мысль. Каллену приносили ежедневные отчеты, на которых большими аккуратными буквами стояла дата: если он брался за них ― а он наверняка брался ― то должен был вспомнить.

Итак, выходит, он намеренно скрывает от нее свой день. Дерьмо! Как устроить праздник человеку, который не хочет этого? И почему, в самом деле, Каллен был так против, чтобы она сделала ему что-то приятное?

С этими мыслями Эвелин упала на кровать и провалилась в сон. Она займется организацией праздника вечером. А сейчас, в конце концов, у нее действительно был выходной.
 

― Коммандер, ― ворвался в комнату адъютант, ― Инквизитор попросила вас возглавить патруль сегодня. Лично.

Каллен нахмурился.

― Она как-нибудь прокомментировала это? ― спросил он.

Адъютант неуверенно переступил с ноги на ногу.

― Она сказала, у нее плохое предчувствие, так что…

«Это способ мести? ― подумал Каллен. ― Она хочет, чтобы я прошагал несколько часов на морозе, потому что злится из-за… из-за чего бы там ни было?»

Эта мысль заставила Каллена нахмуриться. Если их отношения перешли черту, это может стать проблемой. Они могли спать, ссориться или испытывать неловкость, но когда они занимались делом, чувства отходили на задний план. До этого момента. Если Эвелин не сможет контролировать себя ― пусть даже у нее есть причины ― это перерастет в проблему. И, возможно, это покажет, что они не справляются с отношениями.

Каллен так сильно задумался об этом, что почти прослушал, что говорил солдат.

― Она также просила извиниться за неудобства, ― добавил тот осторожно, ― однако настаивает, чтобы вы сделали это. Она объяснит вам все лично, если вы захотите.

Что ж, по крайней мере, она понимала, что это было непрофессионально. Возможно, подумал Каллен, он торопится с выводами. Может быть, дело было не в обиде Эвелин и не в ее догадках. Может, она узнала что-то, в чем сомневалась. И что не хотела раскрывать остальным.

Так или иначе, у Каллена был приказ.

― Передайте командующему патруля, чтобы они подождали меня, ― обратился он к адъютанту, ― я скоро буду.
 

«Отлично, ― подумала Эвелин, ― он ушел». Меньше всего она хотела использовать свое положение, чтобы выгнать Каллена, но других идей в голову не приходило. По крайней мере, таких, где не пришлось бы задействовать команду. А объяснять им, зачем она хочет тайно проникнуть в спальную коммандера, совсем не хотелось.

Эвелин нахлобучила на плечо сумку и двинулась в башню Каллена. Дверь была закрыта, к счастью как Инквизитор, она имела доступ ко всем ключам ― благослови Создатель Жозефину с ее любовью к правилам.

Эвелин повозилась с замком, силясь открыть дверь, и, наконец, оказалась на месте, поправила сумку и, наощупь, добравшись до лестницы, принялась карабкаться вверх.

Вся комната пахла Калленом. Это была смесь пота, грубого солдатского мыла и дерева. Эвелин замечала запах и раньше, но теперь, впервые, она осталась здесь совершенно одна.

Она поставила на стол свечи и зажгла их. Здесь было довольно неряшливо ― книги и карты занимали весь стол, а некоторые лежали на полу. Постель была расправлена, и одежда Каллена оказалась скомкана прямо на одеяле.

Эвелин выдохнула. Это будет немного труднее, чем кажется. Она принялась расставлять по местам книги и аккуратно складывать его одежду. Она заправила постель, и взбила подушки. Потом достала из сумки немного сыра и фруктов и аккуратно разложила их на деревянной походной тарелке.

После этого Эвелин раскрыла вино и налила в железные кружки. Они были не очень красивыми, но вместительными. К тому же, ей казалось, солдату это будет гораздо привычнее, чем изящные фужеры. Ей самой будет гораздо привычнее.

Она достала цветы Эмбера и, разделив их на два букета, положила один на кровать, а второй поставила в свободную кружку. Воды не было, поэтому ей пришлось бросить в нее кусок льда, а потом растопить его огнем.

Наконец, когда мешок был пуст, пальцы Эвелин коснулись бардового свертка. «Пора», ― сказала она себе. Она аккуратно развернула бархатную ткань, стараясь не думать о содержимом, и бережно достала оттуда наряд долийского эльфа.

Ну, это напоминало наряд долийского эльфа. Отчасти. В тех местах, где этот наряд был, потому что большая его часть оказалась ничем. Тонкие полосы льняной ткани должны были прикрыть грудь, оставив соски свободными. Вместо трусов костюм предлагал расписанную в долийские узоры повязку. Создатель! Здесь было даже подобие чулок. Эвелин не была уверена, что долийцы носят чулки, но… ну, почему бы и нет?

Она торопливо заплела несколько косичек и оставила их болтаться, убрав остальные волосы в высокий хвост. Она взяла тушь и не без труда подкрасила ресницы, нанесла немного блестящей дряни на губы и другой дряни ― из большого бутылька ― на кожу.

«Ладно, ― решила Эвелин, оглядывая одежду, ― я сделаю это». Она сделает это. И это будет лучший День Рождения в жизни Каллена ― хочет он этого или нет.
 

Каллен замерз. Но это не шло ни в какое сравнение с его чувством растерянности и ― отчасти ― обиды.

Он часто возглавлял патрули, и не видел в этом ничего постыдного. Однако сегодня… сегодня Каллен чувствовал себя униженным. Вот почему он так долго не решался начать отношения с Эвелин, напомнил он себе. Вот почему, он так долго шел к этому и почему так бережно относился к каждому их разговору ― все было сложно.

Все было сложнее, чем просто дружба, просто отношения, и просто долг. Это была смесь, в которой требовалось отыскивать тонкую грань между личным и профессиональным. Обычно Каллен был горд Эвелин: ей удавалось легко найти границу. Легче, чем ему. Но сегодня…

Если она сделала это из обиды.

Он не знал, что сказать ей. Если она и дальше будет поступать так…

«Нет, ― сказал себе Каллен, ― это не похоже на Эвелин». Он подумал, что лучше последовать совету Варрика. Сегодня он вернется к себе и закончит дела. А завтра или через несколько дней, спросит, что это было. И, если Эвелин, не даст нормального объяснения, он скажет ей все, что накопилось у него в душе.

С этими мыслями он добрался до башни, и к ужасу обнаружил, что дверь открыта.

Он тут же насторожился. Неужели и правда было что-то опасное. Неужели это он из-за собственных обид забыл о профессиональном?

Каллен выхватил меч и шагнул в темноту.

Он почувствовал запах огня и… цветов?

― Каллен? ― раздался голос сверху.

― Инквизитор?

― Ты один?

― Полагаю, что так, ― сказал Каллен, убирая меч в ножны. Он сделал шаг вглубь и закрыл дверь.

― Тогда поднимайся. И, пожалуйста, сделай это, пока я не передумала.

Каллен прошел к столу и положил на него привязь. Он не знал, куда исчезли все его мысли. Но они исчезли. Ее голос был таким… смущающимся.

Он любил, когда она смущалась. И еще… учитывая, о каких вещах они говорили в последнее время, он едва мог представить, что заставило ее почувствовать такую неловкость.

Каллен добрался до лестницы, схватился за нее и начал медленно карабкаться вверх. Первое, что он увидел ― горящие свечи, кружки и разложенные на тарелке закуски. Потом он понял, что стол убран, а на его краю стоит аккуратный букет Эмбриума. Определенно, Инквизитор провела великолепный выходной в роли горничной.

Он встал на ноги и посмотрел на нее. И он не знал, сколько смотрел на нее, прежде чем смог понять что-то.

Эвелин была… потрясающей.

Она стояла во весь рост, подсвеченная только свечами, так что ее кожа казалась почти прозрачной. Каллен видел каждый шрам на ее ногах, руках и животе. Многие из них он помнил, за многие из них он винил себя, но теперь они казались причудливым узором, переплетающимся с узором… платья? Каллен не был уверен, как назвать вещь на ней, но сейчас заботился об этом меньше всего. Важно, что эта штука обнажала ровно столько, чтобы ему захотелось избавиться от остального.

Но самое главное было не это. То, что делало Эвелин потрясающей ― ее манера смущаться и смотреть на него так, словно она зависит от каждого его слова. Ее щеки были слегка покрасневшими, глаза блестели волнением и надеждой, и ее губы были поджаты, пока она смотрела на него.

― Тебе нравится?

Каллен смог только кивнуть.

― Что ж, в таком случае, ― она расставила руки в наигранно-радостной манере, ― с Днем рождения, Каллен.

Он открыл рот и так и не смог закрыть его обратно.

«С Днем Рождения?!»

Эвелин склонила голову и виновато улыбнулась.

― Я хотела сделать сюрприз, но, очевидно, врезаться в тебя с подарком было не лучшим способом. К тому же я не смогла придумать повод, чтобы выманить тебя без двухчасовой прогулки на морозе…

― Так вот почему ты разозлилась, ― выдавил наконец Каллен.

― Я не злилась, ― Эвелин сбилась еще больше, ― я… просто растерялась. Я прошу прощения за это. Я не хотела поджечь тебя в твой день…

― Сегодня не мой День Рождения, ― Каллен растер лоб, потом добавил: ― мой День Рождения только через неделю.

Воцарилась тишина, в которой никто не знал, что сказать. Начала Эвелин.

― Оу. Так вот почему ты не догадывался, ― пробормотала она, ― но Варрик сказал мне… проклятье! ― выругалась она. ― Варрик!! Он обещал отомстить за те розыгрыши с Сэрой, но я не думала, что…

Эвелин села на кровать и закрыла лицо руками. Так она сидела пару мгновений, потом подняла на него глаза и виновато сказала.

― Я выгляжу очень глупо, да?

Каллен не смог сдержать полуулыбки. Да, она выглядела глупо, но при этом она выглядела такой очаровательно простой, что он не смог удержаться от того, чтобы сесть рядом и притянуть к себе.

― Оу, ― выдохнула она, и потом, когда Каллен прижал ее ближе, ее голос изменился: ― ох.

Он поцеловал ее в губы, потом освободил, чтобы расстегнуть доспех. Проклятые доспехи после проклятого патруля ― с их вечными заклепками и застежками.

― Я… я не продумала этот момент, ― улыбнулась Эвелин, помогая ему освободиться. Но как только Каллен сделал это, она подскочила с кровати и отступила на пару шагов.

― Постой! Раз твой День Рождения будет только через неделю, ты не должен получать свой подарок раньше срока. Так что дай меня снять все это и спрятать, пока…

Каллен издал звук, который Эвелин приняла за смесь кашля с вымученным стоном.

― Это жестоко, ― оборвал он. Он подался вперед, схватил ее за запястье, а потом с силой дернул на себя, ― ты не можешь поступать так.

Эвелин мягко соскользнула в его объятия, лямка ее бюстгальтера спала с плеча, и Каллен тут же продолжил это благородное дело. Он не был уверен, нужно ли снимать костюм, который уже дает доступ во все места, но, бюстгальтер стоял на пути между его языком и ключицами Эвелин. И ему действительно нравились эти ключицы…

― Вот видишь, ― она податливо опустилась на кровать, когда Каллен слегка толкнул ее вперед, она отбросила доспех, и тот со звоном ударился об пол, ― ты уже помогаешь мне все снять, осталось только сложить, и… ох… упаковать снова. Чтобы повторить это на твой настоящий День Рождения… и потом можно еще раз, и…

Она не стала продолжать. Ее тело чувствовало удовольствие, ее мысли заводили его далеко вперед ― вечное удовольствие в кровати Каллена. Создатель! Почему она не купила этот наряд раньше? Она могла бы получить пару дополнительных ночей ― после этого они были бы очень сонными, и, наверняка, их прикончил бы какой-нибудь монстр, но это того стоило, разве нет?

Она могла бы надевать его, когда они ссориться. И, пожалуй, для этого они могли бы ссориться чаще. Или устраивать Дни Рождения ― каждый месяц, или каждую неделю…

Каллен избавился от последней ленты, протянутой от ее груди до живота, и отбросил ту в сторону. Он приподнялся и расстегнул ремень на брюках. Эвелин подалась вперед в ту же секунду, как он справился с собственной одеждой.

― Ох, ― выдохнула она, ― ох.

Он раздвинул ее ноги, она обхватила руками его шею и запрокинула голову. Венок слетел с ее волос вместе с резинкой. И потом Эвелин чувствовала только пульсацию, и как их тела ласкают друг друга. Она чувствовала боль и удовольствие, но боль вскоре отступила. А потом появилась снова, когда он принялся кусать ее сосок. В ее жизни было много боли, но она никогда не была настолько приятной.
 

Была уже ночь, когда им удалось справиться с наплывом чувств. Каллен лежал на кровати, потный и глубоко дышащий. Эвелин легла на его грудь, ей нравилось чувствовать, что она движется вместе с ним. И чувствует, как бьется его сердце.

― Даже при том, что это не был мой День Рождения, это был лучший подарок, ― сказал Каллен, поглаживая ее волосы.

― Я решила, раз тебе нравятся эльфы… ― она развернула голову и легко поцеловала его в грудь. Каллен прикрыл глаза, как только она сделала так, ― мы можем использовать это.

― Что? ― усмехнулся он. ― С чего ты взяла, что мне нравятся эльфы?

― Оран говорил, что Офелия говорила. А она узнала у кого-то на балу.

― На балу? ― повторил Каллен. Он откинул голову на подушку и изогнул губы в широкую улыбку. Эвелин не смогла удержаться от того, чтобы провести по его шраму пальцем. ― Думаю, я действительно говорил это, ― он перехватил ее руку и поцеловал, ― я готов был сказать, что угодно, чтобы от меня отстали.

― Так значит, это неправда? ― нахмурилась она.

― Эльфы нравятся мне не больше, чем люди. Но, признаться, если бы все эльфы носили такое, ― он кивнул на сбитую в углу кровати одежду.

Эвелин фыркнула.

― Каллен, ― сказала она, толкая его в плечо, ― ты такой мужик. Что ж, кажется вино так и осталось без дела, ― она подскочила с кровати, и когда он поднялся следом, остановила его рукой, ― погоди, я сейчас принесу нам выпить и перекусить. Давай просто проведем остаток ночи в кровати? А наутро я найду способ незаметно слинять.

Каллен откинулся назад, распластав руки. Пока она пыталась разом ухватить две кружки и тарелку, он занимался тем, что лениво рассматривал ее зад. Лениво и даже немного самодовольно. Это было приятно ― что он мог просто так изучать его. Не будто случайно бросать взгляд, как делал раньше. Сейчас, он мог просто смотреть на ее обнаженное тело, и ― Создатель! ― ей это даже нравилось.

Он уложил в постель Инквизитора. Кто еще мог похвастаться таким? Каллен старался быть порядочным парнем, но Эвелин была права ― он оставался мужчиной. И его мужское себялюбие значительно возросло в последнее время.

― Спасибо, ― сказал он, когда она подала вино.

― Ну, не пропадать же ему оттого, что ленивые мы не можем вылезти из постели.

― Я имею в виду, спасибо за все это, ― махнул рукой Каллен, ― это действительно отличный подарок.

― Ага, ― она игриво фыркнула, ― а мне теперь придумывать тебе что-то новенькое. Еще лучше и всего за неделю.