Все люди, как люди, а в Германии 14 февраля отмечается День Душевнобольных, коим, по представлениям добродушных немцев, св. Валентин и покровительствует. Чёрт знает, как его так угораздило, но факт остаётся фактом, и весь этот день немецкие влюблённые, в отличие от всех остальных влюблённых, оставшись без штампованных пошленьких валентинок, подмороженных цветов и шоколада в форме сердечка, стоят себе одиноко, никому не нужные, и бросают тоскливо-завистливые взгляды в сторону дурок. Психи же принимают поздравления и светятся от нежданного счастья.

Итак, морозное утро 14 февраля, психиатрическое отделение Университетской клиники города Мюнхена.

В полупустых, немного сонных коридорах поблёскивает на солнце подвешенная в воздухе пыль. Санитары, по привычке стараясь двигаться бесшумно и осторожно, чтоб, ни приведи Господи, не задеть случайно чьи-нибудь честь и достоинство, ну или больничный шкаф со склянками, взгромоздились на стремянки. В руках у них ярко-красные атласные ленты, которые так забавно контрастируют как с абсолютной белизной халатов, так и с данным заведением в целом. Дело в том, что, согласно традиции, в День всех душевнобольных принято украшать психбольницы именно такими ленточками. Никогда не понимал, почему так. Считается, что красный – цвет жизни, крови и страсти. Что общего с психически больными? В чём тут логика и где тут связь? Не знаю. Сильно смахивает на какое-то тонкое издевательство, оставшееся со времён Рейха, когда в Дахау крутили на весь лагерь жизнеутверждающие марши.

Пока таким образом украшаются больничные помещения, в «карманном» костёле при клинике идёт специальная праздничная месса, посвящённая виновникам торжества. Падре в приподнятом настроении. Кажется, это его обычное состояние, и с рядовым пациентом его до сих пор не спутали только благодаря сутане.

После мессы – свободное время, которое можно убить на перечитывание трудов Ницше или общение с посетителями, которых в этот день необычно много, и все они настроены ещё радостнее падре.


- Здравствуй…э-э-э, малыш! Я принёс тебе подарок, - молодой человек вымученно улыбается психу, спрятавшемуся под одеялом, и протягивает ему дрожащими руками милейшего плюшевого медведя.

Из-под больничного одеяла показывается большой удивлённый глаз, какое-то время разглядывает парня и снова исчезает. Через несколько секунд оттуда же вылезают длинные худые ноги в забавных тапочках, костлявая задница, потом – спина с сильно выступающими позвонками, и, наконец, взъерошенная голова. Одеяло сваливается на пол.
Псих смотрит зачарованно, и широко и глупо улыбается.

- Здравствуй, Господи! – говорит он, - как здорово, что ты пришёл, Господи!

Парень, памятуя о том, что спорить с ним бессмысленно и даже вредно, возражать против такого обращения не решается.

«Ну, пусть буду Господом. Судьба, значит, такая…»

Расспросив душевнобольного о самочувствии, настроении, погоде и о чём там ещё полагается, и, получив на все вопросы один и тот же ответ: «Чудесненько, Господи! Просто чудесненько!», парень ему немного позавидовал и перешёл к делу.

- Знаешь, нам пора собираться на праздничный концерт. Где твоя парадная пижамка?

Совершенно не смешная парадно-выходная пижама нашлась в шкафу. Парень аккуратно извлек её оттуда на свет. По палате растёкся тошнотворно-приторный запах лаванды.

- Раздевайся, - скомандовал парень.

- Зачем это, Господи? – псих влез поглубже в свои тряпки и смотрел, как на сумасшедшего.

- Слушай, если Господь говорит тебе раздеваться, значит, ты должен раздеться, без вопросов. Договорились?

Душевнобольной неуверенно кивнул лохматой головой и принялся остервенело дёргать нижнюю пуговицу корявыми пальцами. Возился долго, но безрезультатно.

«Да откуда ж у тебя руки растут, болезный?!!» - ужаснулся посетитель и, не вытерпев, бросился помогать.
Больной блаженно расслабился, позволяя делать с собой всё, что угодно, не забывая при этом как бы случайно, но с большим удовольствием лапать парня.

- А ты меня поцелуешь? – мило и наивно спросил псих, разглаживая складки только что надетой пижамки.
Парень ещё более мило и наивно засмущался.

- Ну, я не знаю… может, потом как-нибудь…

Не сводя с парня больших-пребольших голубых глаз, псих задышал громче и чаще, в уголках его бескровных губ показалась нездоровая пена.

- Со мной нельзя спорить, Господи, - слюна тоненькой ниткой стекала по подбородку,- я очень болен, Господи. Ты же знаешь, что со мной надо всегда-всегда соглашаться, да?

- Ладно, я тебя поцелую…- парень честно пытался попасть губами в щёку, но псих, проявив чудеса ловкости, вывернулся и подставил губы. Поцелуй получился неожиданно влажным и неожиданно долгим.

- Понра-а-а-вилось, да? – злорадно улыбнулся больной, - а теперь пойдём на концерт…


Праздничный день проходил очень весело и ярко. Сначала был тот самый концерт.

На украшенной всё теми же революционно-красными ленточками и воздушными шарами сцене под лозунгом «Frei zu sein bedarf es wenig» («Чтобы быть свободным, нужно немного») сперва выступил зав. психиатрическим отделением. Его длинная, но увлекательная речь порадовала, кажется, всех заинтересованных, хотя и запомнилась только одной фразой – «так двинемся же, господа, от карательной психиатрии к светлому будущему!».

Затем на сцене побывали все, кто смог выучить стишок или какую-нибудь незатейливую песенку.

Псих искренне радовался каждому номеру, подпрыгивал на своём месте и, то и дело, дёргал своего «господа» за рукав. Последние номера он смотрел, уже удобно устроившись на его коленях.

Наконец, фееричный бред на сцене завершился одним из самых идиотичных представлений.

- Господа, давайте поблагодарим артистов филармонии, выступавших для нас сегодня, громкими и дружными аплодисментами! – этими словами заведующего отделением праздничный концерт и закончился.

Потом была ещё выставка карандашных рисунков местных пациентов. Парень, которого весь день называли не иначе как «господи», очень надеялся, что ни один из этих рисунков ему не приснится. Его псих не обратил на выставленные работы никакого внимания. Ему хотелось целоваться, обниматься и тискаться.
В конце концов, и парню захотелось того же. И все были просто счастливы. И даже купили на радостях большущий красный шарик в форме сердечка. Да.


Вечером, оставив своего сумасшедшего сладко дрыхнуть в уютной палате, обнимая дарёного плюшевого медведя, парень зашёл в кабинет заведующего.

- Ну-с, любезный, рассказывайте, как Вам первый день альтернативной службы в нашей клинике? – поинтересовался у него врач, добродушно улыбаясь.

- Всё нормально, герр доктор… наверное…

- Рад слышать, молодой человек, - подпрыгнул заведующий,- ну что ж, на сегодня Вы свободны.

- Спасибо, - и уже на выходе из кабинета парень обернулся и спросил,- герр доктор, а мой подопечный…он действительно так плох?

- Да что Вы! Он совершенно обычный алкоголик! Завтра выписываем.