Вечером слегка помятый, но уже пришедший в себя хакер вновь закатил пирушку. За несколько часов, даже страдая головной болью, отказываясь от таблеток, он умудрился сделать всё, что должен был. И заявил, что может позволить себе расслабиться. Чем и занялся в компании Чейза и Оскара. Катце присоединяться не собирался. Но, когда вопли в гостиной стали пробиваться даже сквозь наушники, он не выдержал. А надо было бы. Потому что тогда он не чувствовал бы сейчас на себе похотливый взгляд Дзико, и не слышал его дыхания — так близко к собственному лицу.

— Хочешь получить плату? — Катце старался говорить как можно более равнодушно, чувствуя, как от бешеного темпа сердце чуть не выскакивает из грудной клетки, а ладони покрываются противным холодным потом.

— Да, а чего тянуть, целочка, раз ты не против отдать мне в аренду свою жопу. Или уже передумал и приссал? — фиолетовые, с чуть расширенными зрачками глаза Дзико были слишком близко, так же, как и вечно насмешливые, чётко очерченные губы. Катце мог чувствовать тёплое дыхание хакера на своей шрамированной щеке, к которой тот склонился… чтобы? Чтобы рассмотреть или сделать что-то ещё? — Ну же, давай, детка, скажи это — ты приссал.

Хакер говорил очень тихо, так, что слышал только Катце, хоть очередная пирушка компании была в самом разгаре. Чейз возился в дальнем конце общей комнаты, готовя очередную партию закуски. Оскар невозмутимо потягивал коньяк и увлечённо пялился на порнуху, включенную на полную громкость на экране компа. Она-то и заставила изумлённого Катце вылететь из своей комнаты и отправиться на разборки. Гостиная была единственным местом, где он не рискнул установить камеру, поскольку там проходили их утренние рабочие совещания. Неужели Дзико исполнил свою угрозу и устроил групповуху прямо в общей комнате, несмотря на все предупреждения? Нет, конечно, бывшему фурнитуру не было никакого дела до того, что они там делают втроём в койке, если бы это была комната хакера, но дисциплина есть дисциплина. А если бы сюда внезапно сунулся Ясон? Бывший фурнитур влетел в помещение разъярённой фурией, намереваясь устроить скандал и… замер на пороге увидев мирную, почти по-семейному уютную картину совместного просмотра фильма. Умилился бы, вот только кино крутили «для взрослых». Дзико отвлёкся от порнухи, услышав шаги, и метнул на Катце быстрый хищный взгляд. Подхватил стакан с выпивкой и подошёл к бывшему фурнитуру. По скорости перемещения хакер, пожалуй, не уступал блонди.

— Ну так? — от Дзико слабо пахло дорогим алкоголем и ещё чем-то специфически неуловимым.

Не удержавшись, Катце склонился чуть ближе, пытаясь разобраться в составляющих. Губы Дзико ещё больше приблизились к щеке, остановились в паре сантиметров от неё, когда… бывший фурнитур решительно упёрся рукой в грудь хакера. И тут же отдёрнул руку, потому что она попала на оголённый участок тела под не застегнутой до конца рубашкой.

— Стоп. Мы договаривались — только трах. Пойдём, — так же тихо сказал Катце.

— Как скажешь, моя красотуля. Как скажешь. Только давай ко мне, боюсь, что с твоего траходрома мы в два счета нае*нёмся. Я ведь не собираюсь делать это медленно и печально, заботясь о целостности твоей нетронутой задницы… — он усмехнулся. — Кстати, не хочешь дёрнуть, чтобы расслабиться? — язык Дзико лизнул щёку монгрела. — А если сделать так? — он быстро отхлебнул большой глоток из своего стакана и снова очень резко приблизился. Теперь Катце не успел отреагировать, когда губы хакера влили в рот горьковатую жидкость, тут же устремившуюся в глотку и обжегшую слизистую. Бывший фурнитур закашлялся, на автомате глотая спиртное и чувствуя, как тут же теплеет внутри. Алкоголь Катце употреблял, но редко, и никогда — крепкий. На деловых встречах нужно было сохранять ум трезвым. Поэтому, хлебнув выдержанного коньяка, он почувствовал, что быстро пьянеет. Комната чуть покачнулась перед глазами и стала чуть смазаннее в красках.

— Парни, у меня всё готово! Можем накатить по новой! — заорал из дальней части комнаты Чейз, подхватывая тарелки и направляясь к столу.

— Не-а, я пас, — отмахнулся Дзико. — У нас с тут одно очень важное дело, — он усмехнулся и подмигнул озадаченно хлопающему глазами Чейзу. — Вам, дамочки, с нами нельзя. — Хакер повернулся к Катце и промурлыкал: — Пошли, дорогуша.

Оскар пожал плечами и снова вернулся к просмотру. А Чейз понятливо ухмыльнулся, провожая взглядом Дзико и Катце. Что там хакер болтал про Меченого, будто бы тот кастрат? Бред. Или плоская шутка. Такие хохмы в ходу у старых приятелей. А раз Катце позволяет Дзико такое, значит, скорее всего, между ними что-то эдакое произошло, и виноват был Меченый.

— Как думаешь, чем они там собираются заниматься? — задумчиво проговорил Оскар, поворачиваясь к Чейзу.

— Как — чем? Конечно, глубокой проработкой плана нашей операции, — с усмешкой ответил тот. — Очень глубокой проработкой. В деталях.

Чейз ухмыльнулся. Учитывая то, что творилось сейчас на экране, скорее всего, «глубокая проработка» вскоре грозила Оскару, потому что он уже успел расстегнуть штаны и вяло надрачивал, глядя на экран.

— Думаю, нам стоит последовать их примеру, — глубокомысленно заключил Чейз. — Только порнуху не выключай, — попросил он, когда Оскар потянулся за пультом. — Пусть пашет. Создаёт нужное настроение для… глубокой проработки деталей плана проникновения на объект.

Оскар рассмеялся, встал и прямо, как был — с торчащим из ширинки членом — пошёл в их комнату.

***

Катце сидел на шикарной кровати Дзико, раздвинув ноги. Одежда валялась на полу, а хакер с интересом разглядывал то, что осталось от катцевых причиндалов. То есть внимательно изучал гладкую кожу и небольшую дырочку уретры там, где у него у самого был приличных размеров член.

Да, Дзико был укомплектован куда лучше, чем можно было предположить, глядя на его точёную фигурку.

— Налюбовался? — недовольно буркнул Катце.

Но хакер усмехнулся и покачал головой:

— Кажется, на это я мог бы смотреть целую вечность. И, что, совсем не хочется? Совсем-совсем? Ну, а вдруг, дорогуша? Что будешь делать, если я тебя вознесу на седьмое небо?

— Пойду и удавлюсь, — скептически усмехнувшись, пообещал Катце.

— О! — протянул хакер. — Интересно-интересно, а ты у нас не мазохист часом? Это тоже может быть очень… познавательно. Правда, я в этих плётках и прочей латексной хрени не разбираюсь, но войти на сухую и трахать до звёздочек в глазах — только скажи!

— Пошёл на хрен, извращенец, — от души послал Катце. — И хватит уже, прелюдия затянулась.

— Ну, хватит, так хватит, — пожал плечами Дзико. Он сполз с кровати, дошёл до стола, на котором стоял комп, и достал из ящика какой-то тюбик.

— Держишь смазку на рабочем месте? — подколол Катце.

— Ага, чтобы клиентам было удобней иметь меня, — с готовностью кивнул Дзико. — Или… — он задумчиво посмотрел на бывшего фурнитура. — Чтобы мне было сподручней вставлять клиенту.

Что должно было произойти дальше, Катце прекрасно знал. Поэтому просто лёг на кровать и перевернулся на живот, уткнувшись лбом в собственные подставленные руки и принюхиваясь к запаху ментола, появившемуся в воздухе. Откуда появился этот запах, для него не было загадкой. В Гардиан, когда он обучался на фурнитура, им объясняли, как лучше подготовить пэтов. Конечно, шоу с однополыми парами были редкостью, но они были. А вид пострадавшего от неумелого обращения ануса вряд ли можно было бы назвать эстетичным. Поэтому фурнитуры должны были знать всё, даже такое, поскольку пэты сами о себе позаботиться были просто не в состоянии. Кто же мог предположить, что однажды и на себе придётся испытать — каково это, когда чьи-то пальцы проникают в зад и разрабатывают его. И знать, что в перспективе там будут не только пальцы…

А ещё через секунду Катце буквально зашипел от боли, вцепившись зубами в простыню. Да, от Дзико можно было ждать всего, чего угодно, но не такой же подлости. Хакер держал в руках смазку, играл с нею, успокаивая бывшего фурнитура, но в анус вошёл не один, а, видимо, сразу три пальца, смоченные не смазкой, а в лучшем случае слюной. Внутри тут же засаднило, обожгло болью, а мышцы отчаянно пытались вытолкнуть наружу то, что никогда не должно было входить туда. Удовольствие? Более чем сомнительное. Даже если полностью от всего отключиться, чертовски неприятное ощущение. И это только пальцы!

— Последний раз спрашиваю, как ты хочешь — чтобы мы оба получили кайф, или чтобы я оттрахал тебя, как дешёвую мидасскую шлюху? — угрожающе и тихо, как тогда, в гостиной, поинтересовался Дзико, не убирая пальцы, но и не проникая глубже. — Пока ты себя ведёшь именно как дерьмовая потаскуха, вышедшая первый раз на панель; с такими особо не церемонятся. Быть может, начнём всё с начала по-нормальному? Я же видел, как ты пялишься на меня, бэбик. Будь ты нормальным, мог бы даже предположить, что ты втихаря вздрачиваешь на меня.

— Делай своё дело, — процедил Катце, ещё больше зажимаясь, хоть и понимая, что причиняет себе ещё больший вред. Нет, определённо, это не могло доставить удовольствие. Никому. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. — Считай, что трахаешь шлюху.

Именно шлюху, принадлежавшую блонди. Пусть и никогда не используемую по назначению физически, но остающуюся такой по натуре.

— Всё, как ты хочешь, золотце. Отклячь зад резче и расставь шире ноги, — холодно кивнул Дзико, убирая пальцы. Хакер резко приподнял Катце за бёдра, подсунул пару подушек под живот. Колени Дзико вклинились между бёдер бывшего фурнитура, максимально раздвигая их. — Вот так, умница. Судя по тому, какое у тебя узкое и бледное дупло, ты и вправду целочка. Сейчас мы это исправим.

А потом Катце только молился про себя, чтобы всё скорее закончилось. И с каждой минутой становилось только хуже.

Холодные, скользие от смазки пальцы Дзико снова проникли в тело, расширяя задний проход. Второй рукой хакер придерживал разведенные ягодицы Катце, не давая их сжимать и вырваться; иногда отпуская, заставляя прогнуться больше в пояснице и ещё шире раздвинуть ноги. Катце казалось, что внутри всё рвалось от боли, потому что к трём пальцам Дзико вскоре прибавил четвёртый. Тогда на ягодицы, как раз у входа в тело, снова щедро плеснулась смазка. Хакер ни капли не жалел её. На миг бывшему фурнитуру показалось, что зад и вправду превратился в одну большую лужу. Смазка холодила кожу снаружи, словно чуть замораживая, но внутри всё пылало от горячей пульсирующей боли. Анестезирующий эффект был слишком слабым. И только усилием воли Катце заставлял себя не издавать ни звука, понимая, что хакер только и ждёт этого — хоть одного стона.

— Всё, целочка. А умеючи ты просто отлично растягиваешься, — бросил наконец довольный Дзико, останавливаясь и убирая пальцы. — Вы только посмотрите на эту красоту! Мой член так и просится в эту подрагивающую оттопыренную дырку. Хочешь пососать его, дорогуша, прежде чем мы с ним сделаем твоё дупло ещё шире? Как у настоящей потаскухи?

Катце не хотел, он вообще хотел, чтобы это всё закончилось прямо сейчас. Но его желания сегодня явно не могли сбыться. Руки сами вытащили подушки из-под живота, захотелось свернуться в клубок и забыться от пережитого унижения.

— Куда намылился, лапуля? Мы только начинаем взрослые игры, — хмыкнул Дзико, не отпуская бёдра Катце и заставляя встать на четвереньки. Теперь в ягодицы бывшего фурнитура упирался член хакера, тот водил им по заду, промежности бывшего фурнитура, как будто издеваясь и прицеливаясь, оставляя следы от собственной смазки, по капле выделявшейся из отверстия в головке члена. — Ты не возражаешь, если мы без резинки? Она всегда снижает чувствительность. Никогда не любил её. Ну, погнали, целочка. В последний раз произношу это слово! — Член Дзико упёрся чётко в анус Катце, руки хакера крепко держали, не давая шанса не увильнуть, ни сорваться. И монгрел всё-таки не вытерпел и заорал от боли: когда Дзико вошёл в него, Катце показалось, что внутрь воткнули раскалённый железный прут, проникающий всё глубже и глубже.

Хакер не давал передышки, не останавливался ни на секунду, проталкивая член в тело Катце, насаживая его на себя. От каждого нового миллиметра боль только усиливалась. А миллиметров в двадцатисантиметровом члене Дзико оказалось дохрена. И чтобы не орать больше, Катце впился зубами в кожу на собственной ладони. Зубы чуть не прокусили её, когда о задницу шлёпнулись яйца хакера.

И если бы это было всё…

Выждав пару секунд — ровно столько, чтобы Катце мог отдышаться — Дзико начал интенсивно двигать бёдрами немного враскачку, словно стараясь ещё больше расширить вход в тело Катце. Хлюпающие шлепки звучали всё чаще, и Катце уже молил о том, чтобы потерять сознание. Ничего, кроме боли. Никакого удовольствия. Только вращающийся внутри железный прут, причиняющий муки. И руки, постоянно заставляющие ещё больше прогибаться в пояснице, не дающие поднять плечи от постели. Сбилось теперь дыхание и у Дзико, с губ срывались хриплые стоны. Нет, Дзико не просто ритмично, как Чейз Оскара, трахал Катце, а засаживал на всю длину и выходил почти до конца, и постоянно менял темп, то двигаясь совсем резко, то размеренно.

Катце бессильно обвалился на постель, когда хакер вдруг зашёл совсем резко и очень быстро задвигал задом, больше не выходя, а потом прекратил поддерживать партнёра за бедра. Неужели — конец?

— Вот незадача, целочка. Немного кровишь, несмотря на смазку. Но я же обещал — ещё ни одна жопа не ушла целой. А ты ничего себе. Вместительный, как оказывается. Вот только как будто мертвечину трахаю. Сделай уже что-нибудь ручками или ротиком.

Нет, хакер ещё не кончил, просто готовился к новому заходу, собирался менять позу. Он перевернул Катце на спину, чуть боком, задрав ногу монгрела себе на плечо, зафиксировал рукой, и шлепки снова продолжились в том же всё убыстряющемся темпе. От стальных пальцев Дзико голень почти свело, немилосердно ныли мышцы бёдер, не привыкшие к такой растяжке. А член хакера внутри продолжал рвать… или Катце уже привык и потерял чувствительность? Привыкнуть можно ко всему. Или действительно наконец всё растянулось как надо? Но даже намёка на удовольствие по-прежнему не было. Привычная боль, как ещё это можно было назвать? Катце запрокинул голову на подушку, прикрыл глаза… отчитаться Минку. Вечером надо ещё раз отчитаться Минку. О чём? Как его сегодня натягивал на свой член хакер?

И тут до него, наконец, дошло, что всё закончилось. Ой ли? Судя по прекратившимся резким шлепкам и пустому пространству между ног, которые наконец-то удалось свести — да. Всё закончилось.

Катце свернулся в позу эмбриона, поднёс пальцы к саднящей заднице, липкой от смазки и чего-то ещё. Крови и спермы.

— Кажется, я переоценил тебя, босс, — раздался над ухом издевательский голос Дзико. — Как с любым другим бревном.

*

Катце чувствовал себя паршиво. Впрочем, «паршиво» было не тем словом, которое могло охарактеризовать его состояние. Спина и задница болели так, что, казалось, он больше никогда не сможет нормально ходить. Наглотавшись обезболивающих, Катце вышел «прогуляться». На самом деле — до ближайшей аптеки, в которой купил заживляющую мазь и антисептик.

Вернувшись, он не удостоил развалившегося за столом Дзико даже взглядом. Тот что-то вякнул, по своему обыкновению, но Катце пропустил это мимо ушей.

В этот раз он закрыл на ключ дверь в свою комнату и отключил камеру, оборвав кабель. Действие обезболивающих проходило быстро. Хотелось забиться в угол. Да, Меченый, тебя сделали. Самым отвратительным из возможных способом. Но прежде, чем утонуть в жалости к себе, нужно было сделать сходить в душ и смыть уже эту дрянь с себя, а потом обязательно обработать раны. И надеяться на лучшее: в отличие от Дзико, Катце не мог себе позволить расслабиться.

И как же было хорошо, что к его «убогенькой» каморке прилагалась небольшая душевая. Это было весьма кстати.

Очень кстати.