За рулем оказался пожилой мужик. Коричневая кожа дачника, изрезанное наждаком морщин, обветренное лицо. Седая как лунь голова. Заскорузлые с разбитыми, разбухшими суставами пальцы. Не профессиональный бомбила, но один из тех работяг в прошлом, которые теперь добывали по ночам лишнюю копеечку к пенсии.
Мы быстро договорились о цене с учетом оплаты возможной чистки салона. Ехать предстояло недалеко, ты жил почти в центре города. Тоже в коммуналке. В районе Сенной площади. Коммуналки в Питере есть и будут везде и всегда. Наверное, они останутся и в двадцать третьем веке. Питер - коммунальная столица форева.
Мужик покосился на нашу компанию. Потом кивнул в сторону тебя, Димочка.

- Этого на первое сидение. Пристегните его, чтоб не колбасился. У меня окна открываются только спереди. Глядишь, замерзнет и не наблюет таки. Доедем с ветерком.

Потом, когда мы втроем втиснулись на заднее сидение, водила пристально глянул на нас в зеркало и потянулся к чему-то под ногами, закрытому холстовиной.

- И без шуток, парни. Саперная лопата у меня там. Наточенная. На всякий случай. И зять в ментуре. Из-под земли отроют.

- Да, ты че, отец, - хохотнул френд. Он хотел к концу поездки еще скосить «ценник», - да нам до дому, до хаты. Сушняк такой мучает, что аж руки трясутся. Ты на нас посмотри. Перепились, веришь, как черти последние.

- Да слышу я, выхлопок-то, будьте-нате. У меня на это дело нюх профессиональный. И то верно, - закивал мужик, набирая скорость. – А че, дело молодое, тело молодое. А этот-то чего в бабских шмотках?

Я молча выбил сигарету из пачки, закурил. Общаться мне не хотелось. Нашему третьему случайному попутчику тоже. Его звали Ринат. Кто-то говорил, что раньше вы были «друзья - не разлей вода». Я немного знал о нем, так, общие факты из трепа за столом.

- Да поспорили мы на денежку. Хмель в башку ударил… ну, и поржать решили, - продолжал тащить в одиночку общение френд.

- А я-то думал, вы из этих. Я ж вас рядом с тем клубом подобрал. Вообще, я к ним нормально. Проблем с ними меньше, драться не лезут. Насмотрелся уже всего я в этой жизни, особенно, как таксерить начал. Такие, знаете, истории перед глазами разыгрывались. Сериалы снимать можно. Все люди, всем жить надо. А твои-то спутники чего сычом сидят?

И тут ты, Димочка, неудачно и не вовремя проснулся. Видимо, закончилось снотворное действие алкоголя. Потянулся на сидении, тебя занесло, ты рухнул на водилу, который еле успел выправить руль. Хорошо, что трасса была абсолютно пустой и достаточно широкой. Машину занесло на встречку. Нам же осталось всего пятнадцать минут езды до твоего дома.
Ринат, имеющий десятилетний стаж вождения, вцепился в сидение и выматерился на тебя сквозь зубы. Ситуация действительно была «аховой».

- А че там этот мудила про пидоров гнать начал? Ну да, я - пидор. Я плачу тебе деньги, и не похуй ли тебе, чем они воняют? Ты везешь меня и не тявкаешь, - пьяно и громко вывел ты, а потом вперился взглядом в зеркало в Рината. - Надо же. Какие люди без охраны. Че, Ринечка, выпер тебя твой израильский любовничек со свистом? Нехер было его у меня уводить. Опять с голым задом сидишь? Паровозом снова ко мне прицепился. Тебе тоже денежку дать? Вам всем только это и нужно.

Потом ты полез в карманы. Нашел бумажник, который вернул тебе френд. Купюры полетели в воздух, на бардачок, на грязный, затоптанный пол тачки, в раскрытое окно.

- Нате. Хавайте. Жрите. Удавитесь вы этими деньгами.

Я нащупал ладонь френда и сжал его трясущиеся пальцы, хоть чуть-чуть пытаясь согреть.
Друг развернулся ко мне и устало посмотрел. «Я тебя предупреждал», - прочитал я во взгляде. Френд протянул мне деньги, взятые у тебя еще в клубе. «Расплатишься, хорошо?» - мы действительно часто понимали друг друга без слов.

- Пьяный он очень. Вы уж простите нас, - тихо и виновато сказал он, обращаясь к водиле. Человек, везущий нас, был намного старше.

Мужик кивнул, замолчал, уставился на дорогу.

- А ты, блять, трезвый? - развернулся ты в сторону нас с френдом. - Ты думаешь, я не знаю, за каким ты с этим хлюпиком носишься, сопли ему интеллигентные вытираешь и жизни учишь? Ты ж ведь свою беспрописочную жопу в тепло элитной квартиры пристроить хочешь с содержанием. А я вот трахаюсь за деньги и не скрываю этого. Ты-то чем лучше меня?

Досталось всем: и водиле, который решил нас подвезти, и, под конец, мне. А потом ты снова, как ни в чем не бывало, рубанулся спать.

Ринат с френдом достали тебя с сидения, и, поддерживая с двух сторон домиком, поволокли в подъезд.
Я протянул деньги водиле. Он сухо отрезал:

- Погодь.

Потом наклонился, собрал купюры с пола. Протянул мне.

- Не надо мне ваших денег. Идите вы нахуй с ними. Я помочь хотел. Сынок у меня младшой зимой нажрался также и замерз. На этого чем-то внешне похож был.

***

Ты жил на четвертом этаже. Мы позвонили в дверь. Нам открыла непонятного возраста женщина восточной внешности. Пробормотала что-то на своем языке, помахала рукой в направлении твоей комнаты. Из соседних шести помещений на секунды вынырнули заинтересованные испитые рожи, а потом спрятались, испуганно хлопая дверями.
Ты снова пришел в себя. Проходя, ты вцепился в чью-то постиранную и вывешенную для просушки в коридоре простынь. Рядом висели спортивные штаны вперемешку со стареньким, уже пожелтевшим от времени и стирок женским бельем. Вытер об нее лицо, окончательно размазывая потекший грим.

- Не пойду, не хочу, - почти по-детски заныл ты. – Его там нет. Стааасик…

- Димочка, ну давай, надо поспать, - почти как с ребенком начал сюсюкать с тобой френд, пытаясь отодрать от чужой простыни. Он был старшим в своей семье и помогал матери воспитывать еще двоих младших братьев от второго брака. Когда ему исполнилось восемнадцать, отчим выставил его за дверь, пояснив, что больше не хочет кормить чужого ублюдка. – Соседи сейчас ментов могут вызвать. Ну, давай, шаг. Еще один. Вот хорошо. Да есть он. Небось, на кухне. Сходи, проверь, - кивнул он мне.

Он действительно был там. Твой ЕБН. Сидел на табуретке в узкой прокуренной кухне-пенале, разделенной на три части: общую курилку у окна, зону для готовки и ванную. В таких домах на всех приходились одни удобства. За непрозрачной ширмой кто-то мылся.
Судя по полной пепельнице и сизой дымовой завесе, твой ЕБН, дожидаясь тебя, схерачил, как минимум, пачку.

- Принесли? – поинтересовался он, вдавливая очередной бычок желтыми от табака средним и указательным.

- Да, - я выложил перед ним на столе смятые купюры.

- Простите за Диму, - отвернулся Стас. – Я сейчас… приду.

***

Мы вышли из коммуналки и направились на остановку общественного транспорта. Он уже начал ходить. Твои слова о френде, Димочка, застряли в мозгах, что называется, как заноза в заднице.
Отцовская квартира была пуста. Они с матерью уехали на пару-тройку дней в Финляндию, и я предложил ему зайти. Тогда ключи от нее у меня еще не отобрали. Друг согласился.
Пока френд мылся в ванной, я вскипятил чайник, настругал бутеров с сыром и колбасой, отнес все это в комнату.
Потом мы тянули горький кофе из тонкого, прозрачного на свет старинного китайского фарфора. Его коллекционировала мать.
Наконец, я решился:

- Ты правда со мной из-за денег трахаешься?

Френд отодвинул еду. Потом завалил меня на койку, сжал мертвой хваткой, навалился телом. Я уже начал забывать, какие у него бывают жесткие, сильные руки, и как он в легкую при мне однажды завалил почти двухметрового бугая. Как бы мы не ссорились, до драк еще не доходило.

- Из-за денег, говоришь? – переспросил он, срывая с меня шмотки. Он редко любил быть в акте, но тут на него что-то нашло. – Не дергайся. Из–за денег? А когда тебе срочно десять штук из-за клуба понадобились? Ты хоть думал, где я их брал? А когда твоей матери то лекарство надо было, и я через отчима его достал, это тоже из-за денег? Так, по-твоему?