Безусловно, каким бы замечательным не было содержание и каким бы совершенным не был слог, без художественных средств «украшения» стихотворения хорошим оно не получится. Нужно придать ему «эффектность», что-то, что зацепит публику, слушающую либо читающую.

    4.1. Звукопись.

    Звукопись (инструментовка) — это подбор звуков в стихотворении, который имеет художественно-выразительное значение в соответствии с содержанием. Рассмотрим различные виды звукописи и грамотное её использование.
    Аллитерация — это повторение одинаковых согласных звуков.

                Грохочет эхо по горам,
                Как гром гремящий по громам. (Г. Державин)

    Заметьте, как мастерски буквосплетение «гр» имитирует грохот стихии. Или у Пушкина:

                Шипенье пенистых бокалов
                И пунша пламень голубой.

    Тут мы слышим шипение того самого пунша благодаря повторениям двух согласных «п» и «ш».
    Злоупотреблять аллитерацией нельзя, потому что можно перегрузить стихотворение эффектами. Аллитерация призвана подчеркнуть какое-либо действие, но никак не должна проходить красной нитью через всё стихотворение. Хотя один пример блестящего использования эффекта аллитерации в целом стихотворении я знаю. У Янки Дягилевой в одном из немногих её стихотворений каждое четверостишие будто бы посвящено какой-то букве: п, м, л и так далее. Вот пример:

                Страданий стадный стон застреманной столицы
                Старушечьих стихов расстроенной струной
                Стирает в сотый раз нестертые страницы
                Стараньем стукачей, строчащих за стеной.
                Молчащий миллион немыслимых фамилий,
                Мелодия молитв, просмоленных молвой,
                Малиновый мелок на молот заменили:
                Неровный рвущий рев на равнодушный вой.

    Ассонанс — это повторение одинаковых гласных звуков. Предназначен ассонанс для того же, для чего и аллитерация.

                Взложу на тетиву тугую,
                Послушный лук согну в дугу,
                А там пошлю наудалую,
                И горе нашему врагу. (А. Пушкин)

    Здесь звуки «у» и «ю» имеют целью «поймать» завывание-свист стрелы при полёте или звук распрямляющейся тетивы. Ассонанс, кстати, встречается реже аллитерации и довольно сложен. Правила те же: не злоупотребляйте.
    Звукоподражание — это, собственно, и есть слова, звучание которых намекает на звуковые особенности изображаемых явлений. То есть и ассонанс, и аллитерация должны логически подчиняться звукоподражанию. Если вы в нежном лирическом стихотворении строите аллитерацию на звуках «г» и «б», вы рискуете быть непонятыми.

                Послушай рога рёв,
                Там эха хохотанье;
                Тут шёпоты ручьёв,
                Здесь розы воздыханье. (Г. Державин)

    В каждой строке Державин имитирует звук описываемого явления, пусть даже неточный, придуманный им самим. Но — красиво!
    В любом случае, звукоподражание в поэзии имеет ограниченное значение. Когда я слышу модных ныне поэтов, которые прокаркивают свои стихи, строя их на сплошной имитации животных звуков, мне становится плохо. Всему надо знать меру.
   
    4.2. Стилистические фигуры.
   
    Прежде чем перейти к подробному рассмотрению модных и современных эффектов, рассмотрим ещё несколько классических приёмов украшения стихотворения. В частности, стилистические фигуры, к которым относятся анафоры, инверсии, повторения, а также риторические вопросы, умолчания, эллипсы и другие.
    Анафора — повтор созвучий или одинаковых слов в начале каждой строки стихотворения.

                Сколько мчащих сандалий!
                Сколько пышущих зданий!
                Сколько гончих и ланей —
                В убеганье дерев! (М. Цветаева)

    Анафора подразумевает собой перечисление чего-то, но при этом она подчёркивает это перечисление, создаёт накал, постепенно увеличивая напряжение. Это в данном случае. Порой она, наоборот, сбрасывает напряжение, когда в перечисление входят, к примеру, тютчевские красоты природы. Анафора бывает лексическая (в приведенном примере, то есть начальные слова повторяются), синтаксическая (повторяются целые словесные обороты), звуковая (повторяются сходные звуки в разных словах) и строфическая (повторение имеет место не в каждой строке, а в каждой новой строфе).
    Вообще, перечисление одинаковых или подобных явлений — это очень хороший ход, позволяющий держать читателя в неведении, что же произойдёт дальше, но при этом не давать ему скучать. Подобные перечисления могут быть весьма и весьма разнообразными. Например, у Гумилёва:

                Вы все, паладины Зелёного Храма,
                Над пасмурным морем следившие румб,
                Гонзальво и Кук, Лаперуз и де Гама,
                Мечтатель и царь, генуэзец Колумб!
                Ганон Карфагенянин, князь Синегамбий,
                Синдбад-мореход и могучий Улисс,
                О ваших победах гремят в дифирамбе
                Седые валы, набегая на мыс!

    Гумилёв вписывает в стихотворение перечисление великих мореплавателей. При этом он не только красиво приспосабливает прихотливые иностранные имена к стихотворной строке. Он учит. Неужели вы, прочитав подобные строки, не заинтересуетесь, кем же был тот самый Лаперуз или Гонзальво…
    Ещё пример:

                Выскочи, выпрыгни, выберись, выскользни прочь из
                Узкой грудины и кардиорёберной клети,
                Думать забудь про желудок, печёнку, гипофиз,
                Лёгкие, мозг и другие, подобные этим.

    Здесь мы видим пример аллитерации, захватывающей перечисляемые синонимические глаголы в первой строке (элемент художественной тавтологии), а затем инициативу «перехватывают» уже существительные. Естественно, перечисляемые предметы должны быть подобны.
    Иногда стихотворение, даже длинное, состоит только из сплошного перечисления каких-либо событий, предметов, действий, характеристик. Например, «Открытка из Лиссабона» Бродского. Она начинается строкой «Монументы событиям, никогда не имевшим места:», а затем идут эти самые события (несостоявшиеся кровопролитные войны, фразы, проглоченные в миг ареста, помесь голого тела с хвойным деревом, создатель двигателя с горючим из обрывков воспоминаний, обнажённые конституции…). У Михаила Щербакова есть уникальная по своему построению песня «Очнулся утром». Она нерифмованная, первый её куплет (19 строк) — это последовательное перечисление событий человеческой жизни в один день:

                Очнулся утром весь в слезах. Лицо помыл. Таблетку съел.
                Преобразился. Вышел вон. Таксомотором пренебрёг.
                Не потому, что денег мало. Вообще ни почему.
                Полез в метро…

    и так далее.
    Второй подобный куплет представляет собой сумасшедшее перечисление человеческих свойств, которые окружают героя первого куплета.

                Нас тут полно — таких серьёзных, целлюлозных, нефтяных,
                Религиозных, бесполезных, проникающих во всё,
                Желеобразных, шаровидных, цвета кофе с молоком,
                Таксомоторных, ярко-чёрных, походящих на бамбук…

    и так далее.
    Это, конечно, перебор. Не стоит злоупотреблять повторениями точно так же, как и звукописью. Но иногда поиграть с этим эффектом можно.
    Особым видом повторения является анадиплосис — повторение конца стиха в начале следующего. Прием весьма древний:

                ......Откуда придет моя помощь
                Моя помощь от господа... (Псалом 120, ст. 1-2)

        Вот стоят ноги наши во вратах твоих, Иерусалим,
        Иерусалим, устроенный, как город, слитый в одно.
                                ( Псалом 121, ст. 2-3)

    Пример анадиплосиса в русской книжной поэзии:

                Я на башню всходил, и дрожали ступени.
                И дрожали ступени под ногой у меня. ( К . Бальмонт)

    При сжимании анадиплосиса мы получаем начальную рифму.
    Конечно, очень важную роль в поэзии играет инверсия, то есть нарушение общепринятой последовательности речи, придающее фразе новый выразительный отрезок. Возьмём классическое четверостишие:

                Белеет парус одинокий
                В тумане моря голубом.
                Что ищет он в стране далёкой,
                Что кинул он в краю родном? (М. Лермонтов)

    Если бы мы писали прозу, мы бы сказали так: «Одинокий парус белеет в голубом тумане моря. Что он ищет в далёкой стране? Что он кинул в родном краю?». Совсем другая фраза. А инверсия позволяет вписать прозаическую фразу в стихотворный размер и сделать акцент на нужных словах.
    Эффектно выглядят в стихотворениях антитезы (противопоставления):

                Они сошлись. Вода и камень,
                Стихи и проза, лёд и пламень
                Не столь различны меж собой… (А. Пушкин)

    Чаще всего на антитезах строится либо целое стихотворение, либо его законченная часть, объединённая общей идеей.
   
    Наиболее распространённым и эффективным средством художественного украшения является, безусловно, метафора. На поиске грамотных метафор я остановлюсь чуть подробнее. Метафора — это, по сути, переносное значение слова, употребляемое вместо основного понятия. И запомните: заменить метафорой можно всё, без исключений! Но при этом есть золотое правило: не затемняйте смысл настолько, что он становится совершенно непонятным никому, кроме вас!!! Метафор должно быть в меру. А то у вас получится, как у Бориса Гребенщикова — красиво сказанный тотальный бред, заметафоренный до такой степени, что ни фига никому не понятно. Метафора должна чередоваться со сказанным напрямую словом. И вот ещё: метафора — это не синоним. Метафора может соответствовать не просто слову, но целому выражению, действию, чему угодно, и может являться целой системой выражений, фразой, строфой! Как блестящий пример использования метафор приведу последнее стихотворение Марины Цветаевой:

                О, чёрная гора,
                Затмившая весь свет!
                Пора — пора — пора
                Творцу вернуть билет.
                Отказываюсь — быть.
                В Бедламе нелюдей
                Отказываюсь — жить.
                С волками площадей
                Отказываюсь — выть.
                С акулами равнин
                Отказываюсь плыть —
                Вниз — по теченью спин.
                Не надо мне ни дыр
                Ушных, ни вещих глаз.
                На твой безумный мир
                Ответ один — отказ.

    Нам многого не понять здесь. Что Цветаева видела под Чёрной горой, затмевающей свет? Чьи вещие глаза смотрели на неё? Но какие потрясающие метафорические переливы мы видим здесь: люди — это акулы равнин! Волки площадей! Плыть — вниз, по теченью спин. Каждая фраза, каждый стих — это уникальная по своей поэтической силе метафора. Метафора призвана в первую очередь захватить читателя, поймать его и не отпустить, передать следующей метафоре. И при этом всё должно быть понятно. Не каждое слово, но общая канва, смысл, суть. В этом стихотворении чувствуется нота последнего отчаяния.
    Сама по себе метафора — это разновидность тропа. Троп — это общий термин, обозначающий замену понятий. К тропу также относится метонимия (замена слова другим, но сходным, смежным, подобным, по сути, синонимом, а не образом), сравнение, гипербола (преувеличение) и так далее. Но ни один из видов тропа не является столь сильным стилистическим средством, как метафора.
    Поиск красивой метафоры не так и сложен. Просто он зависит от того, что именно вы хотите подчеркнуть этой заменой. Например «созвездие Девы» можно красиво заменить на «созвездие женщины, не знавшей мужчин» — это хорошая метафора (хотя похоже на метонимию), которая пытается завуалировать истинное значение.
    У Гумилёва, к примеру, в замечательном «Укротителе зверей» всё стихотворение, по сути, — метафора.

                Снова заученно-смелой походкой
                Я приближаюсь к заветным дверям.
                Звери меня дожидаются там,
                Пёстрые звери за крепкой решёткой.
                Будут рычать и бояться бича,
                Будут сегодня ещё вероломней
                Или покорней — не всё ли равно мне,
                Если я молод, и кровь горяча.

    Первые две строфы вводят нас в обстановку, мы вплываем в стихотворение, видим молодого смелого укротителя, привычно демонстрирующего публике своё искусство. Всё, кажется, вполне конкретно. Но…

                Только я вижу всё чаще и чаще,
                Вижу и знаю, что это лишь бред,
                Странного зверя, которого нет,
                Он — золотой, шестикрылый, молчащий.
                Долго и зорко следит он за мной
                И за движеньями всеми моими.
                Он никогда не играет с другими
                И никогда не придёт за едой..

    Вот и метафора. Пока нам непонятно, что это за волшебный зверь в грёзах укротителя. А Гумилёв развивает метафорический оборот дальше.

                Если мне смерть суждена на арене,
                Смерть укротителя — знаю теперь —
                Этот, невидный для публики, зверь
                Первым мои перекусит колени.

    Это вершина стихотворения, самый накал страстей и страшный обрыв. Зверь несёт укротителю смерть. Но что за зверь?

                Фанни, завял вами данный цветок.
                Вы, как всегда, веселы на канате.
                Зверь мой, он дремлет у Вашей кровати,
                Смотрит в глаза Вам, как преданный дог.

    Потрясающая метафора. До последней строфы в голову даже не приходит мысли о том, что стихотворение — о любви. А оно — именно о любви и ни о чём более.
    Сильные метафоры «населяют» стихи Олега Медведева. Например, смерть он изящно вуалирует, как поезд, идущий в небо на Сурхарбан (народный татарский праздник). «Ты засыпал под напев турбин, просыпался под храп коней…»

                Что ж ей тебя ждать, если не жизнь — мёд,
                Ей позвонят в пять, скажут, что ты мёртв,
                В пять тридцать пять ты сядешь в свой поезд.

    Тут присутствует и элемент метонимии: звонок девушке даёт знать о смерти ещё до того, как слушатель доходит до слова «мёртв».
    Итак, метафора и метонимия являются разновидностями тропа. Троп — это оборот речи или слово в иносказательном значении. Просто я так сильно вдался в метафоры, потому как они наиболее распространены и наиболее эффектны из всех других разновидностей. К тропам также относятся: гипербола (преувеличение: «реки крови», «море смеха»), литота (противоположность гиперболе; намеренное преуменьшение: «мужичок с ноготок»), перифраза (замена одного слова описательным выражением, передающим смысл: «царь зверей» вместо «лев»), олицетворение (прозопопея, персонификация, вид метафоры; перенесение свойств одушевленных предметов на неодушевленные: душа поёт, река играет…), синекдоха (вид метонимии, название части вместо целого или наоборот — Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спалённая пожаром, Французу отдана?)
    Поэты широко пользуются такими стилистическими фигурами, как сравнение (слово или выражение, содержащее уподобление одного предмета другому, одной ситуации — другой: «сильный, как лев»), аллегория (образное изображение отвлеченной мысли, идеи или понятия посредством сходного образа: лев — сила, власть; правосудие — женщина с весами), гротеск (изображение людей и явлений в фантастическом, уродливо-комическом виде и основанное на резких контрастах и преувеличениях), ирония (выражение насмешки или лукавства посредством иносказания), сарказм (презрительная, язвительная насмешка; высшая степень иронии), аллюзия (намёк посредством сходнозвучащего слова или упоминания общеизвестного реального факта, исторического события, литературного произведения: «слава Герострата»), антитеза (сопоставление или противопоставление контрастных понятий или образов: «Так мало пройдено дорог, так много сделано ошибок...»), антифраз (употребление слова в противоположном смысле: «герой», «орёл», «мудрец»), бессоюзие (асиндетон, предложение с отсутствием союзов между однородными словами или частями целого:

                Ночь, улица, фонарь, аптека,
                Бессмысленный и тусклый свет.
                Живи ещё хоть четверть века —
                Всё будет так. Исхода нет. (А. Блок),

    многосоюзие (полисиндетон, избыточное повторение союзов, создающее дополнительную интонационную окраску), градация (последовательное нагнетание или, наоборот, ослабление силы однородных выразительных средств художественной речи), инвектива (резкое обличение, осмеяние реального лица или группы лиц; разновидность сатиры), апофазия (автор меняет или опровергает высказанную им ранее мысль), метатеза (перестановка звуков или слогов в слове или фразе, комический приём: обветрится – обвертится, перепёлка – пеперёлка, в траве кузнел сидечик…), катахреза (сочетание несовместимых по значению слов, тем не менее, образующих смысловое целое: когда рак свиснет, поедать глазами...), оксиморон (сочетание контрастных, противоположных по значению слов: живой труп, гигантский карлик), параллелизм (тождественное или сходное расположение элементов речи в смежных частях текста, создающих единый поэтический образ), хиазм (вид параллелизма, расположение двух частей в обратном порядке: «Мы едим, чтобы жить, а не живем, чтобы есть»), парцелляция (экспрессивный синтаксический прием интонационного деления предложения на самостоятельные отрезки, графически выделенные как самостоятельные предложения: «И снова. Гулливер. Стоит. Сутулясь»), силлепс (объединение неоднородных членов в общем смысловом или синтаксическом подчинении: «У кумушки глаза и зубы разгорелись»), симплока (повторение начальных и конечных слов в смежных стихах или фразах при разной середине или середины при разных начале и конце: «И я сижу, печали полный, один сижу на берегу»), эвфемизм (замена неприличных, грубых, деликатных слов или выражений более неопределёнными и мягкими: вместо «беременная» — «готовится стать матерью», вместо «толстый» — «полный»), эллипсис (пропуск в речи подразумеваемого слова, которое можно восстановить из контекста), акромонограмма (повторение конца стиха в начале следующего стиха).
    Выделю в отдельный абзац такую интересную фигуру, как аппликация. Аппликация — это вмонтирование в текст литературного произведения общеизвестного выражения (пословицы, поговорки, прозаического или поэтического отрывка и т. п.) в качестве прямой цитаты — ссылки или в ином, деформированном виде, например:

                Дохлая рыбка
                плывет одна.
                Висят плавнички
                как подбитые крылышки.
                Плывет недели,
                и нет ей ни дна,
                ни покрышки. (В. Маяковский)

                По-чешски чешет, по-польски плачет,
                Казачьим свистом по степи скачет
                И строем бьёт из московских дверей
                От самой тайги до британских морей. (В. Луговской)

    Аппликациями следует пользоваться аккуратно, чтобы заимствование не казалось просто банальным плагиатом. То есть цитата должна быть достаточно известна, чтобы её авторство не приписали вам; плюс к тому, её авторская принадлежность должна давать какую-то пищу для размышлений, должна быть причина, по который вы решились процитировать именно эту строку именно этого автора.
    Что ж, про стилистические фигуры, кажется, выговорился. Не забывайте, что это пособие — не литературоведческий словарь. Большей части стилистических фигур, существующих в русском языке, я вовсе не упомянул, чтобы не перегружать вас информацией. Теперь постараюсь доступно рассказать про неклассические способы украшения стихотворений, можно сказать, новомодные.