Виды исторических текстов. 
1. Культовые и религиозные (сказки, мифы, священные книги, легенды, молитвы и тд)
2. Летописи и хроники
3. Труды и трактаты 
4. Документы 
5. Личные записи (письма и дневники) 

Простейший общий алгоритм действий. Ищем аналогичный первоисточник, переведенный на русский язык. Внимательно его читаем, отмечая все особенности, отличающие его от любого современного текста. Воспроизводим стиль и оформление, характерные для того времени. Проверяем результат на соответствие эпохе.

Если нет желания подражать конкретному оригинальному историческому тексту, есть более длинный и сложный путь. Ищем в интернете или библиотеке несколько исторических текстов самого разного характера. Десять-двадцать текстов должно хватить. Чем больше они отличаются друг от друга, тем лучше. Обязательно, чтобы были представлены все виды исторических текстов, перечисленные выше, и разброс дат их составления был как можно больше. Неполный стандартный набор: Ригведа (Индия, II тыс. до н. э.), записки о войнах Юлия Цезаря (Европа, I век до н. э.), хроники Григория Турского (Франция, VI век н. э.), манифест об отречении Николая II (Россия, 1917); художественные произведения, сохранившиеся от Средневековья и раннего Нового времени + примеры удачных авторских стилизаций. Отбрасываем их содержание и сосредоточиваемся на лингвистических свойствах, для этого достаточно пары абзацев текста. Пытаемся выделить основные приемы, доступные русскому языку для удревнения текста и передачи особенностей оригинала. Приступаем к свободному творчеству. Проверяем результат на соответствие эпохе.

Стилизованный под старину текст может выступать самостоятельным произведением, при наличии в нем какого-то сюжетного содержания. Но мы рассмотрим случай, когда имитация вставляется в виде фрагмента в основное произведение, написанное современным стилем. В околоисторические тексты можно свободно вставлять все, что угодно, было бы желание. С историческими произведениями сложнее. По-хорошему, надо бы цитировать только реальные источники, но они редко соответствуют требованиям сюжета. Поэтому допустимо нужный фрагмент додумать, не забывая при этом понятие исторического допущения. Подразумевается, что текст такого характера был, но не сохранился, поэтому автор счел себя в праве его восстановить и процитировать.

Вариантов вставки не так уж много. Первый: запихать нужный текст в сюжет, никак особо утруждаясь привязками — в эпиграф, вступление, предисловие, заключение или сделать специальную главу. Второй: позволить кому-то из героев найти оригинальный текст или копию. Персонаж получает письмо, роется в архивах, читает старинную книгу, или хотя бы слушает пересказ того, кто читал. Но в обоих случаях вставки надо вписать к месту, они должны иметь хоть какое-то отношение к основному тексту и быть в чем-то значимыми для персонажей. 
 
В качестве примера рассмотрим стихотворение А.К. Толстого «Василий Шибанов». Это случай исторического текста, изложенного в стихотворной форме со вставкой стилистически отличного фрагмента в середине. Основа для сюжетной завязки была взята из «Истории государства Российского» Карамзина. 

Источником для вставки было подлинное письмо князя Курбского царю Иоанну: 

«Царю, некогда светлому, от Бога прославленному — ныне же, по грехам нашим, омраченному адскою злобою в сердце, прокаженному в совести, тирану беспримерному между самыми неверными владыками земли. Внимай! Почто различными муками истерзал ты Сильных во Израиле, вождей знаменитых, данных тебе Вседержителем, и Святую, победоносную кровь их пролиял во храмах Божиих? Чем прогневали тебя сии предстатели отечества? Не ими ли разорены Батыевы Царства, где предки наши томились в тяжкой неволе? Не ими ли взяты твердыни Германские в честь твоего имени? И что же воздаешь нам, бедным? Гибель! Разве ты сам бессмертен? Разве нет Бога и правосудия Вышнего для Царя?.. Мы расстались с тобою навеки: не увидишь лица моего до дни Суда Страшного».

Соответствие с приведенным письмом в поэме буквально построчное:

«Царю, прославляему древле от всех, 
Но тонущу в сквернах обильных!
Ответствуй, безумный, каких ради грех
Побил еси добрых и сильных?
Ответствуй, не ими ль, средь тяжкой войны, 
Без счета твердыни врагов сражены? 
Не их ли ты мужеством славен? 
И кто им бысть верностью равен?

Безумный! Иль мнишись бессмертнее нас, 
В небытную ересь прельщенный?
Внимай же! Приидет возмездия час,
Писанием нам предреченный, 
И аз, иже кровь в непрестанных боях 
За тя, аки воду, лиях и лиях, 
С тобой пред судьею предстану!» 
Так Курбский писал Иоанну.

Намного проще дело обстоит со вставками в околоисторические, например, фэнтезийные тексты. Что мы видим у Сапковского в «Ведьмаке»: 

«Когда к костру преступницы поднесли огонь, и её охватило пламя, принялась она осыпать оскорблениями собравшихся на плацу рыцарей, баронов, чародеев и господ советников словами столь мерзостными, что всех объял ужас. И хоть костёр тот мокрыми поленьями обложили, дабы дьяволица не сгорела быстро и крепче огнём терзания познала, теперь же чем быстрее велено было сухого древна подбросить и казнь докончить. Но воистину демон сидел в оной ведьме проклятущей, ибо хоть она уже и шипела зело, однако ж крику боли не издала, а ещё более ужаснейшие ругательства выкрикивать почала. „Возродится Мститель из крови моей! — возвестила она во весь глас. — Возродится из осквернённой Старшей Крови Истребитель народов и миров. Отмстит он за муки мои! Смерть, смерть и мщение всем вам и всем коленам вашим!” Одно токмо это успела она выкрикнуть, прежде чем спалилась. Так сгинула Фалька, такову кару понесла за пролитую кровь невинную».
— Родерик де Новембр. «История мира», том II

Аналогичное подражание славянскому летописному стилю, несмотря на то, что реалии описываемого мира мало общего имеют со славянским Средневековьем (хотя бы и с западнославянским, так как пан Сапковский родом из Польши), а больше соответствуют центральной или северной Европе. Выше процитированный текст приводится в качестве эпиграфа к очередной главе, а ссылка на некоего Родерика придает вставке достоверности, с точки зрения вымышленного мира, разумеется. Стоит так же обратить внимание на то, что образ пророчествующих на кострах еретиков/преступников (наряду с образом поющего на виселице) для Средневековья весьма характерен. Пошло это, вероятно, с Жака де Моле, магистра ордена тамплиеров, который проклял короля Филиппа Красивого, а может быть и с кого-то более раннего. Это к тому, что у вставки должно так же быть смысловое и символическое значение, которые в старинных текстах зачастую переплетаются. Если возьмете за основу какую-то полулегендарную историческую деталь, которая с навязчивым постоянством повторяется у разных народов в самых разных ситуациях, и немного ее видоизмените, подтянув под сюжетные нужды вашего произведения, то гарантированно не ошибетесь.

Если в вашем стилизованном тексте программа Word подчеркивает красным много слов, это признак того, что вы на верном пути. Так же не забываем, что чем глубже в прошлое, тем разительнее отличается активный словарный запас. Во-первых, он меньше, во-вторых, специфичнее. Если сомневаетесь, уместно ли впихнуть то или иное слово в ваш текст, ищите его в оригинальных источниках, если там не встречается, то лучше от этого слова отказаться. А вот чего делать не стоит — это подражать старинной грамматике и написанию, вполне хватит подражания переводу.
 
Как не надо пытаться писать: «И аще къто умьряще, творяху тризну надъ нимь, и посемъ сътворяху краду велику, и възложаху на краду мьртвьца, и съжьжаху, и посемь, събьравъше кости, възложаху въ судину малу, и поставляху на стълпѣ на путьхъ, еже творять Вятичи и нынѣ . Сиже творяху обычая и Кривичи и прочии прогании».
 
Как надо: «И если кто умрёт, совершают над ним тризну. После неё складывают большой костёр, кладут на него мертвеца и сжигают. После этого, собрав кости, складывают их в малый сосуд и ставят на столбе у дороги. Так делают вятичи и ныне. Такому же обычаю следуют и кривичи, и прочие язычники».

Пожалуйста, пользуйтесь только теми приемами, которые доступны современному русскому языку! Добавить немного архаизмов и устойчивых выражений, обилие указательных и притяжательных местоимений («…и вонзил воин сей копье свое во врага своего лютого…»), слова местами поменять, дабы речи своей письменной неуловимый флер старины передать, мастеру Йоде сей манерой подражая. К слову, этот прием — нарушение обычного порядка слов в предложении — называется инверсия; в русском языке это дело весьма распространилось под влиянием церковнославянского и главным образом служит для создания эффекта архаизации. Так же, если стилизуете под старославянский, то к вашим услугам уже почти исчезнувший из современного литературного языка звательный падеж — все эти «Боже», «владыко», «старче», «отче», «княже» и другие.

Отличие текстов, якобы переведенных с разных древних языков, будет выражаться, главным образом, в наличии характерных непереводимых терминов. Как правило, этого достаточно, чтобы культурную принадлежность текста обозначить. Для примера возьмем по одному параграфу из трех сводов законов, составленных на аккадском, латыни и древнерусском языке. 

Если человек, взявший в долг под проценты, не имеет серебра для возвращения долга, а имеет только зерно, то, следуя царскому уставу, тамкар должен взять в качестве процента 100 ка на 1 гур одним зерном. (Законы Хаммурапи, ХVIII век до н. э.) 

Если кто будет вызван на суд по законам короля, и не явится, присуждается к уплате 600 денариев, что составляет 15 солидов. (Салическая Правда, V век н. э.)

Убьет муж мужа, то мстит брат за брата, или сын за отца, или двоюродный брат, или племянник; если не будет никто мстить, то 80 гривен за убитого, если будет княжеский муж или княжеский управитель. (Русская Правда, XI век н. э.)

Лингвистические отличия не столь уж велики, и аналогичная ситуация будет со всеми видами исторических текстов, что упрощает работу автора в разы.