В поместье пахло сандалом.

― Мне кажется, ― шепнула Эвелин Каллену, ― их дом размером с наш замок. Может, даже больше.

― Вам только кажется, ― вмешался Оран, ― прошу за мной, я покажу ваши спальные.

― Ты такой глупый, братик, ― фыркнула Офелия, ― слуги сделают это, когда придет время. А сейчас, ― она сильнее прижалась к Каллену, ― не хотите ли осмотреть бальную залу?

― С удовольствием, ― ответил он.

Пока Каллен удалялся вместе с Офелией, Эвелин смотрела им вслед, пытаясь успокоить сердце. Странное чувство никак не проходило: умом она понимала, что нет причин ревновать. Но она ревновала, и с этим ничего нельзя было поделать.

Другие могли считать ее Вестницей, но она знала, что была просто человеком.

― Вы… кажетесь расстроенной.

Эвелин поправила волосы.

― Я просто пытаюсь уложить все в единое целое, ― рассеянно сказала она.

― Коммандеру не нравится Офелия, ― утешил Оран, ― можете мне поверить.

― Откуда вы знаете? ― Эвелин поправила выбившуюся прядь. ― Я уже давно знаю его, но так и не научилась понимать, о чем он думает. Он… сложный.

Оран кивнул.

― Да, но Офелия простая. Я вижу, как она злится. Это значит, у нее ничего не получается.

― И все-таки…

― Думаю, вам нужно поспать. Идемте, я покажу вашу комнату. А просмотр поместья оставим на завтра. Вы действительно редко пьете, верно?

― Меня забрали в круг, когда мне было двенадцать. Там не разрешают пить ― боятся, что пьяные маги выкинут что-то невероятное. Наверное, они правы, ― добавила она, разглядывая свою ладонь.
Если бы Офелия разозлила ее еще немного больше…

 

После того, как Оран показал Инквизитору ее покои, он тайно проскользнул в гостиную, где надеялся застать Офелию и Каллена. Он не знал, что именно хочет там увидеть и чего боится. С тех пор, как родители уехали жить в собственное поместье, Офелия совершенно не стеснялась ни брата, ни слуг.

Отношения в зале давно стали ее особенным способом приветствовать интересного гостя. Все начиналось с вина, и могло закончиться диваном или невысоким столом у камина. Орану казалось, именно с этой целью Офелия приказала слугам всегда держать тот пустым.

Оран одновременно хотел и боялся увидеть сестру вместе с Калленом. Его сердце сжималось при мысли, что коммандер, как и все остальные, поддастся на чары Офелии. С другой стороны, Оран давно уже смирился, что это неизбежно. Рано или поздно, если она захочет… так почему бы ему просто не посмотреть одним глазком?

Каждый раз, когда такое происходило, он чувствовал себя униженным. Как будто был голодным родственником, которому оставляли лишь крошки со стола. Оран знал, что если его застанут за этим занятием, он никогда не сможет простить себе. Он знал, что не может простить себе этого и сейчас, когда его дела остаются в тайне. Но соблазн был так велик, что он не мог сопротивляться собственному чувству.

Он проскользнул в гостиную, чтобы подсмотреть, но та была пуста. Оран знал, что это значит: если в гостиной ничего не получалось, Офелия использовала запасной план.

Сэр Нотинг выдохнул и, ненавидя самого себя, на ватных ногах побрел в библиотеку.
 

Библиотека утопала в оранжевом свете свечей. Огонь мягко очерчивал изгибы изящных книжных полок. Золото на корешках книг отражало пламя, заставляя помещение наполняться причудливыми узорами. От свеч пахло приятной свежестью, ветер проникал сквозь раскрытые окна, раздувая белоснежные занавески, которые одновременно впитывали в себя и голубоватое сияние звезд, и красное пламя огня.

В библиотеке были Каллен и Офелия. Она стояла напротив него, пристыженно опустив глаза. Ее рука лежала на плече, пальцы уцепились за ткань платья.

― Я так рада, что вы пришли проведать нас, ― тихо сказала Офелия, ― я знаю, что говорят об Орлее: балы, праздники и танцы. Но, признаться, именно в толпе понимаешь, насколько бывает одиноко.

Оран едва удержался от фырканья.

― Я… мне кажется, мы с вами родственные души, коммандер, ― она подняла глаза и посмотрела со всей нежностью, на которую была способна, ― я могу называть тебя просто Каллен?

― Эм… полагаю, что да. То есть, в этом ведь нет ничего… ― он сглотнул, ― плохого.

― Каллен, ― прошептала Офелия, ― я поняла это, как только увидела тебя на балу. Я не хочу обманывать: вокруг меня всегда вилось очень много мужчин…

― Да… могу представить, ― сказал он, охрипшим голосом.

Офелия продолжала смотреть на него, медленно обнажая плечо.

― Среди них было много богатых, и я знала, что один из них, в конце концов, станет моим мужем. Отец всегда говорил, что я выйду замуж по расчету. И на этом моя жизнь закончится. Я… я буду хорошей женой, я буду во всем слушаться своего мужчину, я буду всегда нежна с ним, буду мыть его.

― Мыть? ― переспросил Каллен.

Офелия кивнула, не отводя от него глаз.

― Я буду всегда открыта для него в постели, каким бы мерзким он не был. Но я хочу немного свободы, пока у меня есть эта ночь и это время. Я поняла все сразу, когда увидела тебя на балу. Я поняла, что мы созданы друг для друга. Ты единственный в целом мире, с кем я хотела бы быть здесь и сейчас. Пожалуйста, позволь мне запомнить эту ночь, и запомнить тебя…

Произнося это, Офелия расстегнула застежку платья, и его верхняя часть упала, обнажая живот и грудь.

Каллен сглотнул.

― Я… я… я польщен, ― выдавил он наконец.

Оран старался не дышать. Ему казалось, в наступившей тишине любой вздох будет заметен.

― Ты… ты очень красивая, ― признал Каллен, стараясь смотреть в сторону, ― и я имею в виду, правда, очень. Фух, уверен, что любой мужчина был бы рад… и я… я тоже был бы рад. Если бы… в другом месте и в другое время… и если бы я был не я…

― Ты не хочешь меня? ― искренне удивилась Офелия. Она поджала губы, и посмотрела таким растерянным взглядом, что даже Оран почти поверил в ее невинность.

― Не хочу… это неправильное слово, ― признал Каллен, ― я… Офелия, я просто не могу этого сделать. Пожалуйста, ― он покачал головой, ― оденься.

― Но… я…

― Офелия, оденься, ― сказал он строже.

Леди Нотинг поджала губы, но указания все же выполнила.

― Нам нужно выспаться, ― посоветовал Каллен, растерев переносицу, ― мы выпили слишком много.

Офелия ничего не ответила. Она отвернулась от Каллена и так быстро зашагала прочь, что Оран едва успел спрятаться за поворотом. Она прошла так близко, что он мог легко попасться. Но Офелия оказалась слишком занята собственными мыслями.

Когда она проходила рядом, Оран услышал только одну фразу:

― Это еще не конец, коммандер, ― проговорила она, ничуть не сомневаясь в собственных силах.
 

Офелия Нотинг скинула платье и посмотрела на фигуру: подтянутый живот, упругая грудь, приятные округлости бедер. Все это подчеркнуто дорогим шелковым бельем. Кожа белая, почти прозрачная, с черной родинкой у таза, которая призывала обратить внимание на недоступные места.

С такой фигурой и таким лицом нельзя было проиграть. Любой мужчина ― это просто мужчина. А в них Офелия разбиралась. Несколько правильных жестов и тихих слов помогли ей определить, что Каллен был скован. Что-то не давало ему раскрепоститься. Скорее всего, у него было мало опыта в отношениях с женщинами, но Офелия могла помочь исправить это.

Она сняла белье, и положила на стол венок. От него голова чесалась, а лоб выглядел слишком большим ― мерзкая штука. Но раз коммандеру нравились все эти игры в эльфов, Офелия готова была потерпеть. Какое-то время. А потом, когда она, наконец, заполучит выгодную партию, ему придется терпеть ради нее. Нет мужчины, который смог бы остаться равнодушным к этой фигуре и этим губам.

― Вы превосходно выглядите, миледи, ― сказала, подходя, служанка. Она аккуратно повесила платье в шкаф и убрала белье.

― Этого недостаточно, ― фыркнула Офелия, ― сегодня мне нужно выглядеть лучше, чем превосходно.

Она прошла в ванную комнату так быстро, что служанка не успела распахнуть перед ней дверь. Офелия спустилась по ступеням в теплую воду, и, задержав дыхание, нырнула с головой:

― Мы шли пешком больше часа, ― с возмущением рассказывала она, ― я чувствую себя потной, а проклятый венок натер мне голову.

Служанка скинула свое платье и, взяв мочалку, опустилась в ванную вслед за госпожой.

― И все же, вы выглядите превосходно, ― прошептала она, омывая руки Офелии.

― Ты видела Инквизитора? ― продолжала та, фыркая. ― Эвелин Тревелиан. Вокруг нее больше легенд, чем она заслуживает.

― Она похоже на переодетого мужика, ― прыснула смехом служанка, краснея от того, что выражается так грубо.

― Да как ты можешь говорить такое, ― захихикала Офелия.

― Даже не переодетого, ― продолжила служанка, ― это ее платье больше похоже на рясу. А прическа делает лицо квадратным. Хотя, может быть, оно у нее и вправду квадратное.

Офелия засмеялась в полный голос:

― Наверное, она никогда не проигрывает только потому, что пугает врагов своим видом. Готова спорить, с коммандером это не получится.

― Он очень красивый, ― сказала служанка, потупив взгляд.

― Еще бы, ― гордо вздернула нос Офелия, ― а еще статен, и богат, и влиятелен. Когда Инквизиция одолеет Корифея, она станет самой большой силой после Орлея и Тевинтера. А он будет ее генералом. Я выбираю только лучших. Как думаешь, как он относится к Инквизитору?

― Я думаю, он восхищается ей, ― сказала служанка, замечтавшись, но тут же поправилась: ― как командиром и товарищем по оружию. Что касается остального, Инквизитор слишком… не изыскана для такого человека, как коммандер. Вот вы ― совсем другое дело.

Лицо Офелии подернула улыбка.

― В таком случае, ― сказала она, выходя из ванны, ― придется указать ему на это.

Служанка насухо вытерла хозяйку полотенцем и собралась уже заплести ей волосы так, чтобы высохнув, они завились изящными локонами, но Офелия одернула ее.

― Не сегодня, ― пояснила она, ― говорят, коммандеру нравятся попроще.

― В таком случае, ― улыбнулась служанка, подходя к шкафу с ароматными водами, ― выберем нечто легкое. Лаванда или свежесть озера?

― Лаванда, ― фыркнула Офелия, ― попроще, но не настолько же.

Обе засмеялись.

― Какое платье вы наденете? ― спросила служанка, пока натирала Офелию ароматными маслами

― А что? ― с наигранным удивлением спросила девушка. ― Обязательно нужно платье? К чему лишние усилия, если коммандер тут же захочет снять его. Он занятой человек, не стоит усложнять ему задачу.

― В таком случае, я советую вам это, ― засмеялась служанка. Она выбежала в спальную и принесла оттуда аккуратно сложенный комплект нижнего белья.

― Черный? ― удивилась Офелия. ― Он ведь…

«...обычный», ― хотела она продолжить, но служанка перебила.

― Это то, что понравится военному. Поверьте, миледи, я на своем веку побывала с несколькими солдатами.

― Что ж, наверное, это действительно подойдет, ― улыбнулась Офелия, ― заманим его простотой, а потом научим любить изысканность.

Она ловко нацепила белье, вышла в комнату, и, прихватив шелковый халат, выскользнула в коридор.

― Желаю вам удачи, ― шепнула служанка напоследок.

Офелия остановилась, и повернулась к ней с раздраженным видом.

― Ты видела меня в этом белье? Мне не нужна удача.

― Да пребудет с вами Создатель, ― тихо сказала служанка, когда ее госпожа ушла уже далеко.

 

Офелия решила войти без стука. Она приоткрыла дверь гостевой спальной и ловко проскользнула внутрь.

― Коммандер, вы спите?

Ответа не было.

Офелия на цыпочках прошла к его кровати, стараясь привыкнуть к темноте, и, недолго думая, скинула халат.

― Коммандер, мне не спалось, и я решила, вы сможете избавить меня от бессонницы.

Она наклонилась к постели и опустила к одеялу руку, надеясь обнаружить Каллена там. Но его не было. Офелия с удивлением ощупала кровать, но так никого и не нашла.

― Проклятье, ― прошептала она, ― где он?

Должно быть, он пошел искать уборную ― подумала Офелия― или решил перекусить, или ― ее сердце забилось сильнее ― может быть, он пошел за ней.

Офелия почти уже собралась возвращаться, но заставила себя рассуждать трезво. Если Каллен придет к ней, Гая сообщит, где сейчас ее хозяйка. Если же он вышел в уборную, Офелия может сделать ему приятный сюрприз.

С этими мыслями она легла сначала в постель, а потом, немного подумав, поднялась и спряталась в шкафу. Она гораздо лучше выглядит в полный рост. И нельзя лишать коммандера возможности увидеть, как она неторопливо приближается к нему, снимая нижнее белье.

«Он будет в восторге, когда увидит», ― восхищаясь самой собой, думала Офелия.
 

Сэр Нотинг решил, что напился недостаточно.

Коммандер отказал Офелии. Такое случалось не часто. Вообще-то, осознал Оран, при нем такого не случалось никогда.

Он прошел в гостиную, открыл бар, достал бутылку самого крепкого вина и сделал несколько глотков прямо из горла.

Вообще-то здешнее вино было далеко не лучшим. Лучшие запасы хранились в подвалах, но Оран не думал, что сможет дойти туда. А если и сможет дойти, то выйдет уже навряд ли. Поэтому он выбрал из того что есть. Не самое лучшее, но вполне неплохое по крепости.

В голову дало сразу. Он пьянел долго, но потом состояние наступало в один момент.

Оран сглотнул, вспоминая весь прошедший день. Сегодня было слишком много потрясений, чтобы пережить их так просто.

Он вспомнил, что подглядывал в библиотеке и что Каллен отказал Офелии. Он не объяснил причину своего отказа, но Оран не мог придумать ничего другого, кроме как…

Или, по крайней мере, он не хотел. Не хотел придумывать ничего другого.

С этими мыслями он брел по поместью, запивая собственные догадки крепким вином. Когда бутылка закончилась, Оран подумал, что пора ложиться спать. На заплетающихся ногах он отправился в свои покои. И, оказавшись там, едва не поскользнулся на шелковой тряпке, брошенной на полу.

Краем сознания он успел подумать: откуда здесь может быть что-то шелковое. Но тут же прогнал эти мысли. И только потом, улегшись в кровать, Оран понял, что это не его комната. Он находился в гостевом крыле. В покоях Каллена.

Оран тут же протрезвел, и больше всего на свете захотел исчезнуть. Но, хотя сознание пришло в норму, тело перестало слушаться.

Голова кружилась так, что он боялся: если встанет, потеряет сознание или выпустит содержимое наружу. Это была бы не самая лучшая рекомендация для Каллена.

Поэтому Оран решил просто лежать. В худшем случае коммандер разозлиться на перепившего товарища. В лучшем… ну… ведь была причина, по которой он отказал Офелии.

С этими мыслями Оран задремал, и на его лице играла легкая мечтательная улыбка.
 

Когда Офелия ушла, Каллен положил руки на подоконник и встряхнул головой.

«Ладно, ― подумал он, злясь на самого себя, ― Офелия действительно знает все эти женские штучки». Она была красивой, она была милой и кроткой. Но при этом, что было самым страшным, она точно знала, чего хочет. Будь это просто милая девочка, и Каллен легко бы справился с ней. Но это была Офелия.

Несмотря на все недостатки, Каллен чувствовал в ней стержень, который ставил ее выше других людей. Да, она была избалованной, да, ее характер отличался изрядной стервозностью. Но при всем этом она была сильной и самоуверенной. Может быть, даже слишком. Но Каллен открыл для себя, что ему, видимо, нравится такой тип женщин.

Когда первое наваждение прошло, он понял, что Офелия в вопросах женских уловок была так же хороша, как Эвелин в вопросах магии. В ее взгляде было что-то такое же. Легкая заносчивость, которая, без сомнений, привлекала мужчин.

Когда Офелия стояла перед ним, облизывая губы, когда она медленно стягивала с себя платье, при это беспрерывно глядя в его глаза, Каллену было сложно унять свои инстинкты.

По правде говоря, он был уверен, что до сих пор не совладал с ними в полной мере. Но сейчас, закрыв глаза, он осознал, что представляет рядом с собой не Офелию. И это было хорошим знаком.

Каллен встряхнул головой и отправился в гостевое крыло.

Слуги подсказали ему, где находится комната Инквизитора. Но, когда он пришел туда, Эвелин не было на месте.

«Что ж, ― признал Каллен, стараясь забыть произошедшее в библиотеке, ― это будет бессонная ночь».
 

Каждый раз, когда Эвелин закрывала глаза, она представляла Каллена вместе с Офелией. У нее было очень поганое воображение. Норрис всегда говорил, что для мага умение расслабляться и контролировать свои мысли является крайне важным. Большую часть времени ей удавалось выполнять его наставления. Эвелин научилась превращать себя в машину. Каждый раз, когда она поддавалась эмоциям, она просто нажимала на внутреннюю кнопку и превращалась в лишенного эмоций исполнителя.

Проблема заключалась в том, что в последнее время кнопка, кажется, сломалась. Она могла понять это: слишком много накопилось. Одно дело ― отключать себя, когда выполняешь ежедневную тренировку. Другое ― делать это, когда на кону судьба целого мира. В таких условиях отношения с Калленом должны были казаться мелочью. Но ее подсознание думало по-другому.

В очередной раз проиграв видениям, Эвелин сдалась и поднялась с кровати. Она не собиралась ревновать Каллена. И не собиралась проверять. Она выше этого.

Она просто зайдет к нему, чтобы обсудить завтрашнюю поездку. И другие дела Инквизиции. И чтобы проверить, в порядке ли он.

И она совсем не боится того, что обнаружит в его комнате Офелию.

Эвелин торопливо нацепила платье и, выйдя в коридор, отправилась искать покои коммандера.
 

Каллен решил, что вернется к себе и постарается уснуть. Он ощутил слабый укол беспокойства от того, что не обнаружил Эвелин в постели. Но она не была настолько пьяна, чтобы взять и заблудиться. Так что она могла отойти в туалет или просто подышать свежим воздухом. Или ― подсказал подлый голосок в голове ― она могла пойти к Орану. Они неплохо сдружились за этот вечер. И Инквизитор была достаточно пьяна. Каллен вспомнил, что когда она напилась в последний раз, начала приставать к нему. Не то чтобы он был против…

Но он был определенно против, если на этот раз вместо него Инквизитор пойдет к Орану.

«Ладно, ― встряхнул головой Каллен, ― это совершенно точно глупые мысли». Все, что ему надо ― постараться поспать и больше никогда не вспоминать об этом вечере.

С этими мыслями он отправился к себе в покои.

Офелия едва не уснула, пока ждала Каллена. Ее разбудили шаги, и она широко улыбнулась. Коммандер едва нашел силы отказать ей в прошлый раз, но теперь, когда она надела строгое белье и ничего кроме... Теперь, когда она пойдет к нему в легком свете луны, при котором ее кожа будет почти светиться...

Теперь он не посмеет ей отказать.

Она подождала, пока он ляжет на кровать, и аккуратно приоткрыла дверь шкафа.

― Каллен, ― шепнула Офелия.

В ответ раздался тихий храп.

Девушка недовольно фыркнула. «Ладно, ― успокоила она себя, ― он ведь не знал, что я жду его». Офелия знала, что ее вид быстро пробудит даже мертвого, не говоря о задремавшем коммандере. Она на цыпочках пошла к его кровати.
 

Оран сжался, когда услышал, то кто-то подошел к кровати. Он не мог поверить, что у коммандера такой тихий и легкий шаг.

«Создатель, ― подумал Оран, ― как только он увидит меня здесь, то убьет. Наверняка, убьет. Готов спорить, он из тех людей, которые берут меч даже в туалет».

Но вместо ожидаемой взбучки, Оран почувствовал, как чьи-то руки хватаются за одеяло и оттягивают его вниз.

«Он либо слишком пьян, чтобы вообще заметить, что я здесь. Либо спутал меня с кем-то. Не может же он… ― Оран задохнулся от собственных мыслей, ― не может».

Кто-то снял с него одеяло, и потом руки аккуратно провели по его шее.

«Здесь что-то не так, ― подумал Оран, ― эти руки… они слишком… женственные?».
 

«Здесь что-то не так, ― подумала Офелия, ― эта шея не похожа на шею Каллена. Она похожа на…»

― Офелия?! ― раздался голос из кровати.

― ОРАН?! ― взвизгнула она, а потом, не сумев сдержать удивления, закричала отступая назад.

Девушка почти упала на пол, чтобы отыскать свой халат. И как раз в эту секунду дверь распахнулась, на пороге стоял Каллен.

Свет в коридоре был достаточно ярким, чтобы осветить сложившуюся картину. Каллен машинально сделал несколько шагов вперед и затворил дверь, а потом замер.

В его кровати лежал Оран. Возле него в обнаженном виде на четвереньках стояла Офелия.

Каллену понадобилось несколько секунд, чтобы осознать произошедшее.

― Что здесь происходит? ― спросил он, наконец.

И как раз в ту секунды, когда брат и сестра Нотинг собирались что-то ответить, в комнату вошла Эвелин.

― Каллен, ты не спишь? ― Спросила она. ― Я тут подумала…

Она остановилась, оглядывая происходящее. Ее взгляд попеременно переместился на Орана, на Офелию и на Каллена.

― Я… кажется, не вовремя, ― Эвелин встряхнула головой, и поспешила покинуть комнату.

― Постой! ― сказал ей Каллен, но Инквизитор проигнорировала его просьбу.

Каллен повернулся к Орану и Офелии.

― Я понятия не имею, что здесь происходит, ― раздраженно произнес он, ― но я не хочу видеть ни одного из вас, когда вернусь.

― Простите, ― виновато сказал Оран.

Офелия вместо извинения встала во весь рост и нахмурилась. Хотя Каллен был зол на нее, эта черта характера его восхитила.

― Между прочим, ― процедила леди Нотинг, ― вы гость в нашем доме и не имеете права нам приказывать.

― В таком случае, я немедленно покину ваш дом, если вы не освободите мою комнату, ― ответил ей Каллен. Он развернулся на каблуках и направился вслед за Эвелин.
 

Каллен догнал ее, когда она уже почти исчезла за поворотом.

― Эй, постой, ― он положил ей на плечо руку, и почувствовал, что та трясется. Потом услышал сдавленные всхлипывания.

Каллен ощутил острый укол вины, хотя не знал, за что именно должен чувствовать себя виноватым. В конце концов, он был растерян не меньше. Если бы он зашел пятью минутами позже, то с таким же удивлением обнаружил посреди происходящего Эвелин.

И вообще, зачем она приходила? Зачем бы то ни было, момент явно был испорчен.

― Постой, ― Каллен заставил Инквизитора развернуться, ― я понятия не имею, что там произошло.

К его искреннему удивлению, она не плакала. Она давилась в приступе смеха.

― Это было довольно странно, верно? ― спросила, давясь, Эвелин.

― Так… ты не злишься?

― У меня должны быть причины, чтобы злиться? ― спросила она, склонив голову на бок.

― Нет. Конечно, нет. То есть… у тебя нет повода, но… ты ведь заметила, что в моей комнате были брат и сестра Нотинг?

― Это… было сложно не заметить, ― фыркнула Эвелин, ― тебе стоило обратить внимание на глаза Офелии. Она была очень растерянна. Лучше, чем если бы я просто ударила ее.

― Так значит, все в порядке? ― уточнил Каллен.

― Я ведь могу доверять тебе? ― спросила Эвелин серьезно. ― Ты говоришь, что не имеешь о происходящем понятия. И я верю тебе.

― Вот так просто?

― А должны быть сложности?

― Нет, просто…

Во время разговора они подошли к балкону. Каллен приоткрыл дверь, пропуская ее вперед.

― К тому же, ― подмигнула Эвелин, ― я видела, что ты зашел на пару минут раньше меня. Я шла по коридору сразу за тобой.

― Я все еще не могу понять, что они делали в моей комнате, ― признался Каллен.

― А у меня есть пара догадок, ― не согласилась Эвелин. ― В любом случае, вечер был хорошим. Даже, несмотря на… некоторые странности.

― Да уж, ― Каллен встряхнул головой, стараясь не вспоминать об увиденном, ― не уверен, что захочу возвращаться в свою комнату.

― Ты всегда можешь остаться в моей, ― усмехнулась Инквизитор, ― ну, возможно, это будет не самый вежливый поступок, но и Нотинги вели себя немного… нескромно.

― Особенно некоторые из них, ― добавил Каллен, вспоминая библиотеку.

― Ладно, ― Эвелин поджала губы, ― вынуждена признать: сейчас не лучшее время. Я хочу, сказать, что не слишком-то привередлива, но… я просто не хочу, чтобы это случилось потому, что в твоей кровати лежат обнаженные родственники.

Оба прыснули смехом.

― Жозефина не простит нам этого, ― сообщил Каллен.

Эвелин улыбнулась.

― Не-а, ― сказала она, ― точно не простит.
 

― Это превосходно, ― сказала Жозефина, врываясь в ставку командования, ― не знаю, что вы сделали, но мне пришло письмо от Нотингов, в котором они сообщают, что окажут нам любую поддержку.

Каллен и Эвелин переглянулись.

― Серьезно? ― спросила она. ― Там ничего не перепутано?

― Все именно так, ― подтвердила Жозефина, ― в конце письма стоит приписка об убедительной просьбе не рассказывать никому о произошедшем. Так… что вы наделали?

― Ничего, ― пожал Каллен плечами, ― кажется, мы просто оказались не в том месте и не в то время.