Этого не может быть! — шершавым языком я облизал пересохшие губы. — ЭТОГО ПРОСТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!!

Сидя на корточках, я осторожно, стараясь не спугнуть тварь, выглянул из-за угла. На поленнице, там, где мы с дедом еще вчера сложили нарубленные на зиму дрова, сидел хэдкраб. Суча передними ножками, он словно не решался спрыгнуть в еще чуть мокрую от росы траву.

ЭТО СОН!.. — думал я. — Или нет?.. Слишком уж реальным было все вокруг. Спину мне терла шершавая стена сарая, свежий ветерок доносил деревенские запахи: свежескошенного сена, навоза и еще какой-то, тонкий, почти неуловимый аромат. Если бы вместо солнца был мертвенный свет флуоресцентных ламп, я ни на секунду не усомнился бы, что все это мне снится. Но сидел я не на холодном бетонном полу Блэк Месы, а на прогретой июльским солнышком земле.

Я опустил глаза и несколько секунд тупо смотрел на стиснутый в побелевших руках автомат.

Где я его взял? Ах, да! У солдата. У МЕРТВОГО солдата!

Предыдущие полчаса помнились очень смутно. Вроде бы я вышел на крыльцо, разбуженный отдаленными криками и выстрелами. Некоторое время стоял, с наслаждением вдыхая теплый, как парное молоко, летний воздух, уверенный, что эти странные звуки мне приснились. Такое бывает, когда мозг, находящийся на грани сна и яви, по-своему интерпретирует невнятные сигналы, с трудом пробивающиеся сквозь дрему.

А потом я увидел то, что заставило мое сердце часто забиться, разгоняя кровь по сонному еще организму. Над моей головой пролетел, едва не задев верхушку посаженного дедом тополя, огромный скат. Он скрылся за деревьями так быстро, что сначала я решил, будто это была просто большая птица, которой непривыкшие к дневному свету глаза придали знакомую форму. Я даже усмехнулся тогда: вот ведь доигрался, уже скатов я стал видеть чаще, чем обычных птиц. Но, не дав мне утешить себя, еще пять таких же скатов, словно на авиа параде, строем пролетели вслед за первым. Теперь я точно слышал выстрелы. Наскоро натянув одежду, я выскочил за ворота и едва не споткнулся о лежащее поперек дороги тело. Тело солдата в камуфляже и тяжелых ботинках. Он лежал лицом вниз в дорожной пыли, раскинув руки и ноги, как морская звезда в донном иле. Я машинально подобрал валявшийся рядом автомат и медленно вышел на дорогу. Осторожно пробираясь вдоль улицы, я испуганно вздрогнул, когда из кустов на меня резко выскочила какая-то тварь. От неожиданности я нажал на курок и короткая очередь разорвала в клочья соседского петуха.

   — Тьфу ты, черт! — выругался я. — Чуть заикой не остался.

Словно в ответ на мои слова, в воздухе вдруг возник зеленый шар и из него материализовался знакомый монстр. Лишь отработанная долгими часами компьютерных боев реакция спасла меня. Я резко отпрыгнул и, упав на землю, откатился в сторону. Зеленая молния ударила в то место, где я только что стоял. Быстро вскочив на корточки, я уперся спиной в забор и дал длинную очередь. Косая линия прошла по груди монстра и он опрокинулся, хрипя и болтая в воздухе корявыми ногами. Почти сразу появился второй такой же монстр, за ним еще один. Я уложил их почти одновременно. И только было хотел подойти к трупам, чтобы рассмотреть поближе, как передо мной с громким треском возникли еще три шара.

   — Черт, да сколько же вас тут?!

Я вскинул автомат, но ответом были лишь сухие щелчки. Увернувшись от молнии, я развернулся и побежал, зайцем петляя по улице. Зеленые разряды били в землю справа и слева от меня, оставляя выжженные пятна. Один раз молния полоснула меня по лодыжке и я чуть не растянулся на дороге, но, закусив губу, заставил себя сделать рывок.

Воспоминания были довольно расплывчатыми и проявлялись постепенно, как выступающие из густого тумана стволы деревьев в утреннем лесу. Мне казалось, что я убегал, с ходу перемахивая какие-то заборы, перепрыгивая через канавы, изо всех сил стараясь не выронить автомат.

И вот теперь я снова сидел в своем дворе, жмурясь от яркого солнца и пытаясь понять, что же произошло.

   — Вот так вот! Съездил, называется, к бабке в деревню! И все ведь мать! Хватит, говорит, тебе, сынок, за компьютером целые дни просиживать. Скоро совсем отупеешь от своих стрелялок! Еще и отца привлекла. Повлияй, говорит, на отпрыска!

Тот сначала только хмыкнул в ответ. Ему-то все поровну было, он сам все время после работы в виртуальном мире просиживает. Только не монстров мочит, а козла во дворе забивает. Или с газетой перед телевизором медитирует. Но в тот раз, уловив витающие в воздухе разряды, отложил журнал и провел со мной «мужской разговор», из которого я уяснил, что в жизни есть и другие приятные вещи, кроме потоков крови и диких воплей погибающих солдат. Совместными усилиями родителей я был снабжен рюкзаком с мячом, плавками, парой сменного белья и десятью килограммами «Войны и мира», «Дон Кихота», и прочей макулатуры. Всю эту «миролюбивую» литературу я должен был штудировать в свободное от работы и купания время.

   — И вот теперь это! — я снова выглянул за угол. Хэдкраб сидел на прежнем месте, не желая никуда пропадать, как положено всякой приличной галлюцинации.

   — А может быть, я умер? Или, вернее, меня сбила машина, и я нахожусь в коме? А все, произошедшее за последние несколько дней: поездка на электричке, потом от райцентра до деревни на автобусе, жизнь в деревне — лишь картинки, услужливо подставляемые умирающим мозгом?

Я тряхнул головой, пытаясь отогнать тяжелые мысли. Я не собирался умирать. Да и кома — тот же сон, только долгий. А я готов был чем угодно поклясться, что все, происходящее вокруг — реально. Значит, действительно, с миром что-то случилось. Но что?

   — Так, первым делом нужно успокоиться. Тогда, возможно, я смогу мыслить более логично.

Я несколько раз глубоко вздохнул, медленно вслух (для большего эффекта) досчитал до сорока семи. Сначала хотел до ста, но терпения уже не хватило.

   — Вроде бы мне пока ничего не угрожает. Значит можно посидеть и спокойно все обдумать.

Кто я? Я — Александр Говоров, известный в определенных кругах как МегаКилла, ученик 10А класса школы № 83.

Где я? Определенно, что у бабки в дереве. Одна из регулярных поездок и, по моему мнению, не более полезное времяпрепровождение, чем виртуальные бои.

Все вокруг реально. Значит что? Значит, либо сценаристы Халф-Лайфа не придумали все, а просто описали каким-то образом ставшую им известной историю. Могло ли все случиться именно так? Могли ли люди действительно найти выход в другой мир? Вполне. За последние годы наука так далеко шагнула вперед, что, включив телевизор, канал Дискавери можно легко перепутать с фантастическим фильмом. А кто знает, какие секреты военные скрывают от общественности?

Или же… Было еще одно объяснение. Я где-то читал, что если множество людей верят в одно и то же, то их коллективная психическая энергия может оказывать определенное влияние на окружающий мир. Именно поэтому места, считающиеся в народе проклятыми, и в действительности оказываются таковыми. А уж про фанатиков, впадающих в религиозный экстаз и доводящих себя до коллективных галлюцинаций, слышал каждый.

Значит, каким-то образом мысли игроков в Халф-Лайф смогли вызвать к жизни этих тварей. И я, как один из фанатов, чувствовал, что часть ответственности за происходящее лежит на мне.

   — Ну что же, выходит я, как никто иной, должен принять самое непосредственное участие в уничтожении монстров. И начнем мы, пожалуй, с тебя, дружок. А сон это, или нет, мы позже разберемся.

Я оглядел автомат. Обычный «калашников», из такого я как-то раз стрелял в школе на военной подготовке. Лишь теперь я заметил, что к магазину «калаша» синей изолентой был примотан еще один, полный. Я отстегнул магазин, перевернул и резким движением вставил обратно. Звук передергиваемого затвора прозвучал неожиданно громко. Я даже испугался: не услышала ли тварь? Поднявшись на ноги, я медленно вышел из-за угла. Хэдкраб сидел на прежнем месте. Я перевел рычажок в режим одиночной стрельбы и прижал приклад к плечу. Все это очень походило на тир. Интересно, смогу ли я выиграть плюшевого медвежонка? Прицелившись, я присвистнул.

Тварь заметила меня и подняла передние лапки в приветственном жесте.

Задержав дыхание, я плавно нажал на курок:

Бум — топор вошел в полено — пуля вылетела из ствола. Хрусть — полено раскололось — пуля вошла точно в центр брюшка твари. Стоявший на задних лапках хэдкраб с глухим стуком ударился о дощатый забор и упал в траву, окропив ее желто-зеленой кровью. Я попинал тельце носком ботинка:

   — Ха! Один готов! Теперь бы еще каким-нибудь оружием разжиться. Хорошо бы дедово ружье найти.

   — Дед! — Я застыл на месте. Только сейчас я вспомнил про своих предков. — И бабка! Где они?

Я кинулся в дом. Покинутый хозяевами, вечно занятыми какой-либо работой, дом оживал только вечером. Сейчас тишину пустых комнат нарушало лишь тиканье часов с кукушкой. На столе стояла накрытая крышкой сковородка c жареной картошкой и банка молока. Неожиданно почувствовав дикий голод, я наскоро перекусил и направился в кладовку. Там, на вбитом в стену гвозде, рядом со связками чеснока и ожерельем из прищепок, висела дедова двустволка. Последний раз дед стрелял довольно давно, но регулярно чистил и смазывал оружие. Я загнал в стволы два патрона, навесил на себя патронташ и закинул двустволку на плечо. Автомат я решил держать наготове.

Что бы еще могло пригодиться? Я огляделся.