Мертвую тишину, царившую в доме для престарелых ветеранов, страдающих психическими расстройствами, и мнимых участников боевых действий имени славного генерала гражданской войны за независимость Арона Рокозетиса – неожиданно разорвал чудовищный грохот. Ни постояльцы, ни обслуживающий персонал, ни даже представители администрации не обратили на произошедшее никакого внимания. Все и без того знали, что это грохнула одна из противопехотных мин заботливо установленных администрацией на всех окнах здания. Отличающийся редкой прозорливостью попечительский совет стардома ещё два года назад, после очередного случая побега, наказал руководству клиники принять все меры для предотвращения подобных случаев. Желая облегчить участь бывших ветеранов и помочь им со страховкой на случай смерти и в то же время угодить зоркому попечительскому совету – администрация заминировала окна всех палат клиники. Эта мера имела ошеломляющий эффект. Только за первые два месяца пятнадцать умалишенных и контуженных постояльцев, пребывая в отличнейшем настроении отправилось на тот свет. Некоторые даже, пытаясь вспомнить юность, предпринимали решительные шаги по разминированию. Все попытки заканчивались одинаково – прилипшими к стенам и вентиляторам останкам и официальной записью в некрологе – пал смертью храбрых. Счастливая от горя семья получала страховку…
Солид Снэйк, он же болгарский поданный Змий Железка, облаченный в серую изношенную до дыр пижамку, сидел неподвижно на своей койке, не отрывая цепкого взгляда от плаката с изображением довольной девицы в белоснежном купальнике, игриво выглядывавшей из вонючей каморки охранника.
Змий Железка с раннего детства с исключительным трепетом относился к собственному здоровью и укреплял его, как только мог. Легкие он испытывал, выкуривая по шесть пачек сигарет в день. И накачивался не какими-то сигаретами, а российской «Примой», которую он оптом закупал у сомнительного вида моряков, ошивавшихся в экзотическом заведении «У Палыча» на окраине родного квартала. Печень и трезвость ума он проверял безотказным Джеком Дэниелсом. Правда, когда его опекун дядя Камбала – добрый старик и по совместительству уборщик в штабе министерства обороны, за глаза называемый сотрудниками штаба полковником, лишил его карманных средств – Змий переключился на заправскую шмуру из того же «У Палыча», а позднее и на ядрёный технической спирт. А ещё позднее, на керосин, который он воровал на местной бензоколонке.
Заполняя свой организм клубами дыма и литрами всякой дряни, Змий пребывал в таком очумелом состоянии, что ему было все нипочем. Именно так он и расправился со всеми хулиганами, дурно пахнущими бродягами, и даже уличными собаками, которые отчаянно скуля, забивались в углы при виде шатающейся и дико орущей фигуры, появлявшейся на улицах района зовущегося Outer Heaven (Внешние небеса). Всякий раз как пьяный и обкуренный Змий возникал в этом районе, жизнь в нем замирала. Словно кто-то нажимал выключатель. Прохожие исчезали, животные прятались, свет в окнах гас. Ни один посторонний звук не способен был нарушить чувствительный слух Змия Железки, который повязав на свою голову кустарную бандану с изображением какого-то странного глистообразного существа, шарахаясь от одного столба к другому, внимательно инспектировал район. Однако его умыслы было далеки от коварных. В этот момент ему просто хотелось с кем-то поговорить, так хотелось… что иногда, чтобы кого-то разговорить ему приходилось сначала вмазать кому-то по морде, или сломать руку, ногу… Он выкручивал лапы даже собакам, которые от источаемого им смрада, отказывались лаять на него. Неудивительно, что большинство жителей Внешних небес ходили с открученными ушами, носами, вывернутыми руками и ногами. Любой проезжий впадал в легкий ступор при виде переваливающихся и посапывающих мужичин и женщин, один внешний вид которых будил в памяти образы из кэроловского «Зазеркалья» или иного вымышленного места, населяемого мифическими существами. Но Змия Железку был доволен и продолжал заниматься укреплением любимого организма и вскоре военные чины, прознавшие о таком храбром малом, не боявшемся экспериментировать на себе, предложили его дяде «полковнику» Камбале отправить паренька в армию. Так, Змий Железка попал особый спецотряд «ДратьЛис»…
Змий тряхнул головой и выбросил воспоминания о военной карьере через правое ухо. О боевых подвигах он вспоминать не хотел, и вновь вернулся к теме собственного здоровья. Он до сих пор не мог понять, как же он мог оказаться на грани смерти. Весть о том что у него рак легких ни шла ни в какие ворота. А сообщение о том, что цирроз печени перешел в окончательную стадию, таки повергла его в шок. Что и говорить о четырех инфарктах, которые он последовательно и упрямо перенес; о сахарном диабете и дисбактериозе кишечника и прочих болячках с заумными медицинскими терминами, который задымленный разум Змия запомнить не мог. Болезни настолько источили его, что в возрасте двадцати восьми лет, он выглядел на все шестьдесят. Его волосы поседели, кожа на лице ссохлась, и её стянули глубокие морщины. Он все время заходился кашлем, хватался за сердце и не мог разогнуться. Змий искренне не мог понять – в чем же дело? Он ведь делал все правильно! Закалялся, тренировался. Он должен был стать только сильнее?! А не разваливаться на глазах. Именно эти вопросы и привели к тому, что помимо всего прочего у Змия развилась шизофрения, и после серии бурных сцен в штабе Министерства обороны, связанных с жестоким надругательством над начальником штаба, и всеми сотрудниками, включая двух канареек, Змия с почестями препроводили в этот замечательный стационар, где постояльцам предлагалось покончить с собой кинувшись на заминированное окно.
- Железка! Тебе почта, - пробурчал что-то санитар, со свисающим на пол животом и вручил Змию письмо.
Развернув надушенный неизвестными ароматами конверт, от которых сразу же скрутило желудок, Змий принялся читать письмо, в правом верхнем углу, которого значилось «Амбрелла Роттен Органс». Впервые за долгое время глаза Железки без курева и выпивки зажглись огнем интереса.

«Уважаемый Змий! Наша компания искренне рассчитывает на помощь столь одаренного, закаленного и отважного бойца, как Вы. Мы не останемся в долгу и в обмен на Ваши услуги гарантируем оказание квалифицированной медицинской помощи, в том числе по пересадке загубленных страшным недугом органов. Поверьте для нашего подразделения «Роттен Органс» подобные операции будут не впервой. Кроме того, по выполнению задания мы передадим Вам информацию о месте нахождения…».

Змий завопил так радостно, что от мощной вибрации мины на окнах детонировали и все палаты погрузились в неумолкающий грохот. Змий почувствовал, как к нему возвращаются жизненные соки. Бережно вернув письмо в конверт, он сжал его в руке и направился к ближайшей дыре в стене. Что ж, теперь у него появилась отличная возможность тряхнуть стариной, и при этом продлить себе жизнь. При этом Змий почему-то совершенно позабыл о том, что в письме ни слова не говорилось о том, что от него требовали, и что он должен был сделать на благо «Амбреллы». Впрочем, какая разница? Сначала он добредет на указанный в письме адрес, хорошенько затянется и наклюкается, а дальше хоть трава не расти.

* * *

Где-то в глубоко засекреченных апартаментах...

Пожилая секретарша, надвинув очки на кончик своего громадного сизого носа, с нескрываемым интересом наблюдала за мытарствами своего шефа Фредерика Дауннинга. Тот, запустив руку куда-то глубоко под стол, суетливо ерзал в кресле и что-то при этом приговаривал. С его взмокших губ слетали фразы вроде: «Я тебя накажу», «Не видать тебе белого света», «Задушу, и сам не заметишь» и прочее в таком же духе. Секретарше пришлось громко и противно откашляться и даже схаркнуть на пол, собрав все содержимое ротовой полости, чтобы шеф, наконец-таки, поднял на неё взгляд.
- А, миссис… миссис… как вас там? О, простите! – Дауннинг сделал резкое движение рукой и подпрыгнул в кресле, будто сел на раскаленные иглы.
- Миссис Пэйн, - недовольно, но очень громко ответила женщина.
- Ах, миссис Пэйн, - расплылся в блаженной улыбке Даунинг. – Приятно с вами снова познакомиться, - после чего он грациозно протянул ей свою руку. Ту самую, которой он что-то усиленно искал под столом и грозился кого-то наказать и задушить.
Миссис Пэйн брезгливо отпрянула и вздернула верхнюю губу, демонстрируя откровенное неудовольствие. Поддержав руку несколько секунд в воздухе, Фредерик передернул плечами, и откинулся в кресле.
- Так, чем я могу Вам помочь, миссис Пэйн?
- Пришли бумаги от мистера Спенсера, - секретарша бросила их на стол, не решаясь приблизиться к столу. – Как всегда основное их содержание сводится, к протяжному Муха-ха-ха-ха. И тут звонили из приемной ветеринарной службы. Туда явился какой-то человек. Пьяный в стельку. Назвался Змием. Спрашивал Вас.
- Очень хорошо! – воскликнул Даунинг и вскочил с места, так резко, что секретарша ахнула и отбежала к двери.
Оказалось, что её шеф все это время восседал в кресле без штанов, а сейчас на нем как паруса раздувались красные, в желтую крапинку панталоны. Он захлопал в ладоши и вышел из-за стола, направившись к миссис Пэйн, которая инстинктивно прижалась к двери и затаила дыхание.
- Дорогая, миссис Пэйн, - он приобнял её за плечи и открыл дверь. – Спасибо за эту чудесную новость. А сейчас неплохо бы выпить чайку. А? Сделайте, как обычно.
Как только секретарша оказалась в своей приемной, она глубоко выдохнула. А из-за закрывшейся двери, вновь потекла обильная ругань и яростные крики: «Тебе не жить!», «Ну, теперь все!», «Звездец!».
Фредерика Даунинга назначили директором американского подразделения «Амбреллы» месяц назад. Секретарша знала, что её шеф должен был сыграть важную роль в планах корпорации по захвату мира. В тот день, когда Фредерик явился на работу в первый раз, его повсюду встречали надписи на транспарантах и праздничных ленточках, вроде: «Наш рулевой на пути к погибели», «Карающий меч мистера Спенсера», «Даунинг – последний гвоздь в гроб человечества».
Элегантно одетый, седовласый, с тоненькими очками на носу, он производил впечатление высокоинтеллектуального мужчины среднего возраста. На все приветствия он застенчиво улыбался, жал руки своим подчиненным, коротко кивал на все поздравительные речи. Конечно, кто-то мог сказать, что проявление подобной кротости являлось следствием одного грешка, который тянулся за Фредериком ещё с 1998 г. Тогда он без зазрений совести спер образец G-вируса из лаборатории и, продав его на черном рынке за несколько миллионов долларов, без следа исчез где-то в Южной Америке. Мало кто знал, что полученные деньги он пустил на беспробудные кутежи в самых злачных местах Латинской Америки. Поговаривали даже, что неукротимый любовник подхватил некую болезнь. Впрочем, подтверждения этого слуха никто так и не дал, и «Амбрелла», позабыв о прошлых неблаговидных делах Фредди, пригласила его обратно. Ещё бы! Сейчас корпорации нужны были все её сыны. Сплотившиеся перед лицом грандиозных планов, они должны были оправдать, возложенные на них ожидания и раз и на всегда уничтожить этот грешный мир.
Таким образом, миссис Пэйн убедилась в том, что: во-первых, бывших сотрудников «Амбреллы» не бывает; во-вторых, в «Амбрелле» работают одни идиоты; в третьих, за Даунингом тянулся далеко не один грешок. То, что происходило за дверьми его кабинета, не поддавалось никаким объяснениям. Иногда, оттуда доносились его вопли, напоминающие пронзительные женские визги; иногда, какой-то дьявольский смех, а порой и шум борьбы. И это в те, минуты, когда в кабинете находился только он один!
Секретарше случалось входить в кабинет после этих таинственных инцидентов, и её взору открывались не менее странные картины: перевернутая мебель, разорванные подушки на диванах (за последний месяц они поменяли уже три дивана), следы когтей на стене. Один раз она обнаружила в дорогой итальянской вазе, стоявшей на столе хозяина, огромную кучу фекалий. Таких вонючих, что ей стоило огромных усилий, чтобы нервно не засмеяться и не наполнить вазу содержимым своего желудка. Кроме того, Фредерик имел просто убийственную привычку переспрашивать её имя. Порой ей приходилось знакомиться с ним по три, четыре раза на дню. И делал он это вполне искренне, так что обвинить его в том, что он придуривается или разыгрывает секретаршу, было невозможно.
Сейчас суммируя в голове все эти события и заваривая чай, миссис Пэйн пришла к однозначному выводу, что более идеальной кандидатуры для реализации планов по уничтожению мира, просто и представить нельзя. В памяти снова вспылили строчки из письма, которое она умышленно подглядела на рабочем столе Даунинга:

"Нашим дорогим акционерам.
Господину Фредерику Даунингу.

Вам выпала редкая и счастливая для нашего времени возможность принять посильное участие в разрушении основ цивилизации, воцарении хаоса и анархии, а если быть точнее, установлении диктатуры нашей славной корпорации «Амбреллы». Ну, а если быть до конца честнее, в установлении режима беспредельной власти лорда-господа Спенсера. Не скрываем, что наш путь к господству был долог и тернист. За время нашего с Вами сотрудничества нам удалось пережить и взлеты и падения, и даже мелкие пакости (стоимость G-вируса, украденного тобой идиот, будет вычтена из твоей заработной платы и дивидендов, выплачиваемых по итогам уничтожения мира – прим. Спенсер), но все это в прошлом.Сегодня мы протягиваем Вам руку и любезно предлагаем должность директора американского подразделения «Амбрелла Юнайтед». Лорд Спенсер не сомневается в Вашей глупости и алчности и будет рад увидеть Вас снова в своих рядах.

Всех под красно-белые знамена! Всех на переливание крови! Смерть человечеству! Под водительством Спенсера, вперед во тьму! Му-ха-ха-ха-ха!"

* * *

Где-то в не столь засекреченных апартаментах…

Оглушительные раскаты грома сотрясли небо, блеснула молния. Её ослепительная вспышка рассеяла тьму, и в зеркале отразилась перекошенная от ужаса гримаса. Её обладатель узрел собственный лик и, вскрикнув, тотчас забрался под длинный праздничный стол, пересекавший всю столовую.
Его так и бил озноб, коленки тряслись, а из раскрытого рта, струйками текла слюна. Алексис Эшворд ненавидел темноту, ненавидел гром, молнии, неожиданные шорохи и поскрипывания. Он ненавидел всё и всех. Даже самого себя. Особенно себя самого, с того момента, как узнал о своем происхождении.
Много лет назад член именитой семьи Эшвордов – Александр, тяготившийся общением со своими двумя детьми-выродками Альфредом и Алексией, и более не в силах совладать с воздержанием, вызванным необдуманной клятвой, данной удачно умирающей жене, отправился в ближайшее увеселительное заведение – в замшелую гостиницу в Конго. Имея частный самолет, республика Конго – считалась для него ближайшим местом. Там-то Александр и пристрастился к обществу местной аборигенки Мтуму Попокариму. С баклажанной кожей и с почему-то огненно-рыжими волосами, кольцом в носу и других частях тела, она настолько завладела вниманием Эшворда, что он и вовсе позабыл о своем особняке в Антарктике, об исследованиях, каком-то идиотском долге перед родом и других не особо важных делах. Проявление подобной беспечности обошлось ему боком. В отсутствие отца, юная Алексия, экспериментируя с какими-то химическими и человеческими отходами, вывела штамм нового вируса, и для подстраховки, решила испробовать его на родном папаше. Поэтому, когда влюбленный Казанова Александр вернулся домой, он без вопросов и с большим удовольствием выпил протянутый дочуркой стакан этой отравы, предварительно похлопав малышку Алексию по голове. Выдав несколько виртуозных танцевальных па, корча немыслимые по глупости гримасы и основательно очистив желудок, Александр Эшворд умер на глазах своих детей. Правда, позднее он переродился в какого-то вампирского монстра, но это уже не в счет. Вскоре остров Рокфорт затонул, а детишки Александра избавили сей мир от своего существования в 1998 г. Нет! Они не погибли, а просто исчезли. И власти после быстрых и не особо внимательных поисков вынуждены были признать их погибшими. Род Эшвордов оборвался…
Но это была гнусная ложь. Род Эшвордов жил и процветал, наслаждался сладким конголезским воздухом и ароматом жареного человеческого мяса. Но последнее было лишь по выходным. Рожденный Мтуму Попокариму от Александра ребенок по меркам аборигенов оказался на редкость уродлив. Сначала народные целители долго не могли определить, кем же является этот заморыш с молочной кожей – мальчиком или девочкой. Поддавшись на уговоры вождя племени, вроде «скоро будет ясно, не парься» Мтуму дала ребенку нейтральное имя – Алексис. Если девочка – в самый раз, если мальчик… что ж, тоже неплохо. Как выяснилось ребенок, все-таки, оказался мальчиком.
Белый, с рыжими вьющимися волосами (прямо, как у матери) с гладкой переливающейся на солнце кожей, румяными щеками и до нелепости грациозными движениями, Алексис был дружно ненавидим всей деревней. Ровесниками, взрослыми, стариками, всеми… даже крокодилами. Воспитываясь в столь враждебной обстановке, Алексис оброс бесчисленными фобиями, и стал постепенно копить все себе ненависть.
В 1998 г. в деревню заявился худосочный, для важности покашливающий адвокат, который объявил мальчику и всей деревне о том, что Алексис является последним живым продолжателем дела семьи Эшвордов, которому по праву переходят все активы этого богатого рода. После столь радостной вести, жители деревни решили подкрепиться, для чего использовали, кстати, подвернувшегося адвоката. В последний раз Алексис отведал деликатесного человеческого мяса и на следующее утро забрасываемый смешками и тухлыми яйцами в одиночестве отправился на остров Рокфорт. Позвольте! Он ведь затонул, в предыдущем сезоне скажете Вы! Но остров Рокфорт, видимо, по воле капризного Посейдона неожиданно всплыл где-то посредине Тихого океана. Вернее всплыло то, что от него осталось. Затянутый тиной, экзотическими водорослями, разбросанными останками морских обывателей и человеческими скелетами, остров Рокфорт стал новой цитаделью зла…
Кроме того, выяснилось, что в большом мире внешность Алексиса производила на окружающих прямо противоположный эффект. Здесь он не был изгоем, а считался неписаным красавцем, настолько изящным и ослепительным, что иной раз трудно было понять, кто он – мужчина или женщина. К несчастью для Алексиса, подобные казусы случались с ним частенько и всегда приводили его в бешенство.
Алексис боязливо вытянул голову из под стола, нашарил рукой письмо, резко его схватил и опять вернулся в безопасное место до очередной вспышки молнии. Сразу после того, как Алексис вступил в права законного наследника именитого рода, и ознакомился с его историей, им завладела неудержимая жажда мести. Кому? Откровенно говоря, он не сразу смог определиться, кому же он собрался мстить, поэтому для начала при помощи перешедших по наследству наемников испепелил родную деревушку, со всеми её жителями. Немного поразмыслив, он принял решение взорвать зоопарк в Малибу, чтобы освободить всех обезьян. Алексис так бы и продолжил совершать немотивированные акты агрессии, если бы к нему не пришло письмо от корпорации «Амбрелла».

"Нашим дорогим акционерам.
Господину/госпоже Алексис Эшворду.

Вам выпала редкая и счастливая для нашего времени возможность принять посильное участие в разрушении основ цивилизации, воцарении хаоса и анархии, а если быть точнее, установлении диктатуры нашей славной корпорации «Амбреллы». Ну, а если быть до конца честнее, в установлении режима беспредельной власти лорда-господа Спенсера. Не скрываем, что наш путь к господству был долог и тернист. За время нашего с Вами сотрудничества нам удалось пережить и взлеты и падения, и даже мелкие пакости (за грешки и промахи твоих дегенератов предков отвечать будешь ты, козлина! – прим. Спенсер), но все это в прошлом.
Сегодня мы протягиваем Вам руку и любезно предлагаем должность директора тихоокеанского подразделения «Амбреллы». Такому незаурядному человеку, как Вы это будет крайне интересно, ведь именно так Вы сможете отомстить за смерть своих славных предков и вернуть имени рода былую славу (список, тех, кому нужно отомстить будет передан только после Вашего согласия на сотрудничество).
Лорд Спенсер не сомневается в Вашей глупости и алчности и будет рад увидеть Вас в своих рядах.

Всех под красно-белые знамена! Всех на переливание крови! Смерть человечеству! Под водительством Спенсера, вперед во тьму! Му-ха-ха-ха-ха!"

Алексис бережно погладил письмо и, ощутив приток храбрости, вызванный прочитанными строками, поднялся с колен и выпрямился во весь рост, гордо выпятив грудь.
- Я Алексис… - начал он громко, но после очередного удара грома, его корявая фигура снова оказалась под столом.

* * *

Риккардо Ирвинг сидел у распахнутого окна своего малобюджетного офиса, из которого открывался живописный вид на кирпичную стену соседнего здания, и грустил.
Последнее время жизнь не то чтобы не баловала Риккардо, а была с ним слишком строга и несправедлива. Дела не делались, друзья отворачивались, женщины уходили к другим. Семейный гангстерский бизнес трещал по швам, периодически разваливаясь, и даже проницательный ум Риккардо не в силах был его защитить.
Сначала Ирвинг занимался банальным «крышеванием» местных предпринимателей, но после того, как самый первый, так и не состоявшийся «клиент» спустил его с лестницы, пригрозив вдогонку, что вызовет полицию – пришлось свернуть свою деятельность на этом направлении. Затем он пробовал обложить данью уличных торговцев «хот-догами» и разносчиков газет. Идея казалась удачной, ведь уличным торговцам было неоткуда позвонить в полицию, но при ее реализации – «жертвы» просто и без затей собрались в одну большую и веселую компанию, основательно отметелив Риккардо и его незадачливую банду, отобрав у них оружие и всю денежную наличность. Пригрозив напоследок возможностью вызвать полицию из уличной телефонной кабинки.
Тогда предприимчивый Риккардо решил несколько сменить профиль: занялся контрабандой мыла, нелегальной торговлей варежками, торговлей биологическим оружием (в виде похищенных из питомника бешеных пуделей), тырил мелочь на вокзалах, сдавал стеклотару, работал дворником – и в конце-концов скопил достаточно денежных средств на аренду подсобного помещения в аварийном здании, в самом сердце городских трущоб, где и открыл свой офис. Казалось, жизнь начала налаживаться, ан нет – клиентов было так мало, что клиентский стул напротив его собственного до сих пор хранил свою девственную неприкосновенность, а свободного времени было так много, что Риккардо даже начал сочинять стихи. Справедливости ради стоит заметить, что стихи у него получались хорошие.
- Эх, - вздохнул Риккардо, и перевел взгляд на стену.
Там красовался большой портрет знаменитого в начале двадцатого столетия гангстера Аль Капоне, приходившемуся Ирвингу родственником по материнской линии. «Не вешай нос, внучек» – гласила выполненная черным маркером подпись внизу. Почерк подозрительно напоминал ирвиновский.
- Дедушка, - умилился Ирвинг, утирая скупую мужскую слезу.
В этот момент в дверь очень некстати и абсолютно бестактно постучали. На пороге возник человек в рубашке, одетой наизнанку, джинсах, которые были длиннее чем нужно сантиметров на сорок, и ботинках с незавязанными шнурками. По подбородку его текли слюни, а глаза пристально и с неотрывным интересом смотрели в кучку. На груди человека красовался приколотый вверх ногами бейдж с именем «Джастин».
- Ну чего еще? – недовольно спросил Ирвинг, явно недовольный визитом.
- Я… это... эээ, - начал вошедший, а затем, видимо сконцентрировавшись, вытащил из-за пазухи какой-то конверт, и закончил фразу, - я… это… ты… для этого!
Положив конверт на стол, человек удалился, вписавшись в дверной проем со второй попытки.
- И зачем я только таких дуболомов нанимаю, - неодобрительно проводил его взглядом Ирвинг.
- Ну да, конечно, ими же легко манипулировать, - вздохнул он, вспомнив про свою блестящую идею в области политики кадров.
Навздыхавшись вдоволь, Риккардо вскрыл конверт, в котором обнаружилось письмо. Оно гласило:

«Нашим дорогим акционерам.
Господину Риккардо Ирвингу.

Вам выпала редкая и счастливая для нашего времени возможность принять посильное участие в разрушении основ цивилизации, воцарении хаоса и анархии, а если быть точнее, в установлении диктатуры нашей славной корпорации «Амбрелла». Ну а если быть еще точнее, в установлении режима беспредельной власти нашего дорогого лорда Спенсера. Не секрет, что наш путь к мировому господству был долог и тернист. За время нашего с Вами сотрудничества нам довелось пережить и взлеты, и падения (в основном, падения), и даже мелкие пакости (стоимость образцов B.O.W, нагло прикарманенных тобой, идиот, для продажи на черном рынке – будет вычтена из твоей заработной платы и дивидендов, выплачиваемых по итогам уничтожения мира – прим. Спенсер), но все это в прошлом.

Сегодня мы протягиваем Вам руку, и любезно предлагаем Вам возглавить секретное террористическое подразделение «Амбрелла Крусэйд». Лорд Спенсер не сомневается в Вашей глупости и алчности, и будет рад увидеть Вас снова в своих рядах.
Всех под красно-белые знамена! Всех на переливание крови! Смерть человечеству! Под предводительством Спенсера, вперед во тьму! Муа-ха-ха-ха-ха!»

Читая письмо, Риккардо не мог поверить своему счастью. Возглавить крупный отдел самой зловещей корпорации в мире – да о таком же можно только мечтать! Не теряя времени, он схватил лист бумаги, плохо наточенный карандаш, и по-быстрому накалякал ответ:

Согласен на Ваше предложение. Завтра приду на работу.
Ваш почтенный слуга, Риккардо Ирвинг.

* * *

Змий Железка отчаянно пытался поднять веки, но они отказывались слушаться. Наполнив воздух какой-то бессвязной руганью, он пальцами приподнял правое веко, и сразу же узрел, худое, расплывающееся в кривой улыбке лицо.
- Добро пожаловать, мой дорогой, Змий! Вы даже не представляете, как я давно мечтал с вами познакомиться! – проголосил неизвестный и протянул руку. – Я Фредерик Даунинг.
В ответ Змий громко срыгнул, и продолжил смотреть на нарушителя спокойствия, держа открытым лишь один глаз.
- Надо же! Сам Змий Железка! Легендарный воин из Внешних небес! – радостно воскликнул Фредерик, потрепал Змия по плечу, отошел в центр комнаты и вернулся со стаканом полной какой-то желтой, склизкой массы.
Особо не церемонясь, Змий выхватил из рук стакан и махом влил его содержимое себе в горло. Через секунду приятное тепло заволокло внутренности, и глаза открылись сами собой. Удовлетворенно хмыкнув, Змий приготовился слушать, но вдруг опять стал погружаться в сон. Но хитроумный Даунинг протянул ему дымящуюся сигару и Змий снова пробудился.
- Итак, вы готовы на нас работать? – спросил Фредди любовно глядя на собеседника.
- Мгмгм, - ответил Змий.
- Очень хорошо! Вот, что вы должны сделать, - Даунинг протянул ему листок, но потом понял, что это не лучшая идея, и просто затолкал кусок бумаги за шиворот его пижамы. Так он выполнил формальную сторону дела.
- А вот человек, которого вы должны устранить, - в этот раз Фредерик продемонстрировал фотографию, что для Змия было гораздо проще.
Железка внимательно посмотрел на изображение неизвестного мужчины в смехотворном одеянии и солнцезащитных очках, и глубоко затянувшись, расхохотался… до тех пор, пока не зашёлся диким безумным кашлем, от которого даже Даунингу стало не по себе.
- Что ж, процесс запущен, и скоро мир станет на колени. Осталось лишь чуть-чуть, - довольно заключил Даунинг. - Да, кто-нибудь, приведите его в чувство! – обронил кому-то он и указал на хрипящего и загибающегося Змия. – Пора делать дела.



Дополнительные Материалы
Вечер поэзии с Риккардо Ирвингом
…
Обычный день в придорожном баре «Чам Баккет».
Вновь прибывшие посетители неторопливо рассаживаются по местам, выволакивая из-за столиков тех, кто прибыл несколькими минутами раньше и уже успел напиться до бессознательного состояния. Кто-то рыгает, кто-то кого-то бьет, кто-то играет на бильярде. По залу летают бутылки, иногда находя какую-нибудь незадачливую мишень, вроде чьей-то головы.
Под бурные аплодисменты и оглушительный свист, полуголые девушки заканчивают свой зажигательный номер и покидают сцену. Из-за кулис появляется конферансье в помятом смокинге, его белоснежная манишка по цвету больше похожа на серо-снежную. Аплодисменты стихают.
- А сейчас выступит наш приглашенный гость. Встречайте – Риккардо Ирвинг, и его ода Джилл Валентайн! – торжественно объявляет конферансье.
Посетители флегматично отворачиваются от сцены, возвращаясь к своей выпивке. Конферансье уходит, и на сцене появляется Риккардо Ирвинг. Он подходит к микрофону, негромко откашливается, затем откашливается погромче, но на него так и не обращают внимания. Ирвинг пожимает плечами, и начинает выразительно декламировать:

Мисс Валентина – великолепности красива!
Безусловно, леди Валентина наделена наилучшим
Герл-шармом, и была бы идеалом
Казановских фантазий
В эпоху кибертрона у нее много конкуренток,
Но на уровне лишь данного сериала
По пышноте и зрелости форм,
Молочных упругих желез, и сочных бедер –
Данная девица – идеальная львица, жаль
Лишь только простотой ей придется обделиться
И игривою ей, как и киской жаль, не быться
Хищности в ней нет и места, и интима иже с ним
Миссис Вонг иная тема – вот за нею было б дело…

На этой строчке, до того мирно похлебывающий свое пиво Леон Кеннеди – захлебывается, начиная безудержно кашлять:
- Миссис Вонг?! Когда это Ада успела выйти замуж? – прохрипел он, наконец.
- Успокойтесь, мистер Кеннеди. Может это просто – стихи такие, – отвечает ему президент Грэхем.
- Эй, а что – разве существуют такие слова как «быться» и «обделиться»?! – недоумевает темный невежда Крис, ни хрена не понимающий в поэзии.
Тем временем Риккардо Ирвинг заканчивает свое выступление:
- Спасибо за внимание, господа. Надеюсь вам понравились мои стихи. До новых встреч!
- Да вали уже!! – раздается в ответ хор голосов.
В подкрепление этих слов на сцену летит, и с громким звоном разбивается пустая бутылка. Следом начинает лететь всякий мусор вроде шелухи от семечек, пепельниц с окурками, и т.д. Перепуганный Ирвинг торопливо кланяется и сбегает за кулисы.
На сцене вновь появляется серо-помятый конферансье:
- Ну вот и настало время для нашего ежевечернего шоу мокрых футболок! Дамы, на сцену!
Раздается шквал аплодисментов, переходящий в несмолкающие овации. Зрители начинают вставать со своих мест, и продолжают аплодировать стоя. Слышны крики, свист, и улюлюканье.
Занавес.