Приплытие, т.е. приплывание, т.е. приплытьё, тьфу… короче причаливание в Бугервилль стало для наших героев поистине глотком свободы. Они совсем не обратили внимания на то, что траулер высадил их на верфи вонючего рыбоконсервного завода, который сбрасывал отходы прямо в прибрежные воды.
Итак, не обращая внимания на то, что внизу под причалом плавает протухшая рыбная требуха, на которой, словно мухи, вьются чайки, наши герои таки обратили внимание на то, что президент Грэхем укатил на встречу с избирателями прямо из порта.
- Вы только посмотрите! – возмутился Крис, - наш гарант американской демократии, забыв о нас укатил на встречу с избирателями прямо из порта.
- Предлагаю сокращенно называть его просто «Г.А.Д.», – предложил Леон, печалясь оттого, что так и не успел встретить Анжелу Миллер, и дьявольски ее соблазнить.
- Он даже не дождался, пока выгрузят его «лимузин», - недоумевал Барри, - эта жизнь заставила меня выучить даже что такое лоботомия, но хоть убей, не пойму – а на чем же он, мать его, уехал-то?
- А давайте обкатаем его «лимузин» и посмотрим местные достопримечательности, - предложил Крис, с радостью представляя, насколько они завоняют рыбным запахом президентскую машину.
Как ни странно, но на такое заманчивое предложение согласился только Леон. Билли, Карлос и Барри, почему-то сказали, что отправятся осматривать достопримечательности пешком, неубедительно заявляя, что их и так уже укачало. Вообще, эта троица начала держаться особняком еще на корабле, строя планы по спасению мира, и между делом, делясь переживаниями. Карлос жаловался на то, что ему буквально не дают жизни миграционные службы, а еще он очень бедный, и потому стесняется сделать Джилл предложение. Билли красочно расписывал свои неугасающие чувства к Ребекке Чемберс, светя направо и налево самопальными обручальными кольцами, которые он сам изготовил из наручников, в тюрьме, а еще он тоже небогатый и стесняется. Барри зарабатывал вообще-то неплохо, но вся его зарплата тополиным пухом разлеталась по его необъятной семье, а ведь у мужчины же еще могут существовать всякие там индивидуальные потребности, вроде попить пива с друзьями, попить пива на бейсбольном матче, попить пива в стриптиз-баре, и прочая, и прочая. Навздыхавшись вволю, друзья (а их отношения уже начинали отдаленно напоминать дружбу) торжественно клялись, что будут помогать бедным при любом удобном случае.
Крису и Леону же не нравилась такая откровенная патетика, кроме того, им неинтересно было слушать причитания трех неудачников, поэтому они коротали время плавания вдвоем, склонившись над стареньким, потрепанным порножурналом.

…где-то посреди Бугервиля…

- Дорогие сограждане! – торжественно заговорил президент.
- Братья и сестры! – он обвел любящим взглядом перекошенные лица собравшихся и отметил про себя, что даже за огромные ежемесячные денежные выплаты не хотел бы иметь таких братьев и сестер.
- Считаю этот торжественный день одним из главных в моей жизни. Поверьте, я объехал не один город, но нигде не встречал такого радушия, такой щедрости, такой искренней веры в наше дело!
Уродливые и одинаковые лица толпы оставались беспристрастны.
- Что может ощущать человек, находящийся в окружении таких замечательных людей? – кто-то в толпе громко срыгнул, но президент уверенно продолжил, – разумеется только гордость!
«И неконтролируемый рвотный рефлекс!»
- Гордость за свой народ. За людей, которые находят в себе силы каждый день сеять хлеб, собирать урожай, обрабатывать землю…
«И выглядеть, так отвратно, что их хочется пристрелить на месте!»
Советник, что-то быстро проговорил за спиной президента. Грэхем успел разобрать лишь «сэр, здесь не ведется сельское хозяйство». Глава государства понял, что допустил серьёзную ошибку, но на слепленных словно из уличной грязи лицах горожан это никак не отразилось.
- То же самое, я вижу и в этом городе, когда гляжу на этих замечательных ребятишек, - выкрутился президент, демонстративно поворачиваясь к группе детей, которых местный мэр выстроил у трибуны, и едва удерживаясь от вскрика.
Те, кого он только, что назвал «ребятишками», не то чтобы на них не очень походили – они вообще с трудом напоминали людей, и одним своим видом могли напугать кого угодно.
«Проклятые гномы!»
- Что может быть лучше, когда зерно даёт такие богатые всходы, – прокричал Грэхем, указывая на ребятню, и в то же время стараясь лишний раз на нее не смотреть, – не это ли самый лучший урожай?!
Однако риторический вопрос так и остался висеть в воздухе. Что ж, с официальной частью было покончено. Теперь пора было переходить в наступление, и хищный президент начал сразу.
- К сожалению, приходится констатировать, что и этой идиллии может угрожать опасность!
«И она исходит прежде всего от вас, уроды!»
- Коррупция, наркоторговля, проституция, организованная преступность, правовой нигилизм, высокие налоги, люди нетрадиционной сексуальной ориентации, жители грязных, никому не известных городиш… то есть, грязных никому не известных трущоб – все это является существенными помехами на пути священной демократии! – решительно заявил Грэхем.
«Странно», – подумал он, – «обычно такие лозунги сразу оживляют толпу. Все-таки все устали от коррупции и высоких налогов. А этих выродков хрен чем проймешь!»
- Эй, козлина! – неожиданно донеслось из толпы, – кого это ты назвал выродками?! А?!!
Казавшаяся мертвой толпа ожила так неожиданно, что повергла Грэхема в состояние шока. Люди стали орать, махать руками, и швыряться в трибуну чем ни попадя.
Грэхем с ужасом осознал, что последнюю свою мысль он, очевидно, сказал вслух, забывшись. Да, в этом городе выборы он уже проиграл. Оставалось лишь с минимальными потерями выйти из ситуации, и президент, как умел, принялся уворачиваться от летящего в него мусора. Уворачиваться до тех пор, пока в него не полетели ботинки. Такого жестокого поворота событий президент никак не ожидал и мгновенно укрылся за высокой трибуной.
- Джордж! Скорее сюда, Джордж! – звал он своего советника.
Но тот, пораженный прицельным ботинкометанием, лежал на полу без сознания. Телохранителей же нигде видно не было. Президент отчаянно закусил губу.
Погиб в схватке с электоратом! Разыгравшееся воображение уже рисовало заголовки газет, вроде: «Сенсация! Президент Грэхем погиб в схватке с электоратом!» Однако творческий полет мысли был прерван приближающимся звуком турбин. В голове президента мелькнула радостная мысль, что кто-то из его свиты успел позвонить в Пентагон, и те отправили ему на выручку боевые самолеты. Вот оно спасение! Уже через секунду эти сладкие предположения дополнил чудовищный грохот, от которого земля сотряслась, а и без того неспокойная толпа зашлась восторженным улюлюканьем. Нечто тяжелое грубо приземлилось и с отвратительным звуком скрежетало по земле. Не в силах более сдерживать свое любопытство, президент глубоко вдохнул и высунулся наружу. В этот самый момент стальной (и жутко холодный) нос остановившегося авиалайнера уперся ему прямо в лоб.
…
Все что начало происходить после этой аварийной посадки напоминало президенту Грэхему сцены из нелепого мультфильма, который он смотрел пару лет назад. Как же он назывался? Ах да! «Resident evil: Degeneration». Там также, в аэропорту некоего крупного города аварийно сел гражданский самолет, из которого потом попрыгала всякая нечисть, принявшаяся питаться посетителями городского аэропорта. В Бугервиле происходило ровно, то же самое. Злобные и, по-видимому, проголодавшиеся зомби, выбрались из самолета и мигом набросились на собравшуюся толпу избирателей. Началась настоящая резня, за развитием которой президент наблюдал, разинув рот. Покусанные тварями люди мигом превращались в таких же и бросались на остальных. Правда, через минут десять Грэхем перестал разбирать, кто из них зомби, а кто нет, поскольку бугервильцы, по его мнению были настолько темным и страшным народом, что и без того походили на живых мертвецов. Поэтому в такой ситуации глава американского государства принял единственно правильное решение – смываться и поскорее.
Президент прополз по трибуне, спустился на четвереньках по лестнице и огляделся. Членов его свиты, как ветром сдуло. Тут внимательный взгляд Грэхема упал на его личный «лимузин», ехавший медленно, словно, желая не привлекать к себе лишнее внимание.
- Эй! Подождите! – завопил президент и бросился, что есть сил к автомобилю, – я здесь! Подождите меня! Я народный суверен! Я гарант Конституции! Подождите!
С этими словами, сконцентрировав внимание всех обезумевших от крови монстров на своей персоне, президент забарабанил в двери «лимузина». Когда дверь открылась, он валился в салон и опешил, увидев улыбающихся во все зубы Леона С. Кеннеди и Криса Редфилда – его личных телохранителей.
- Шеф, зачем такая спешка? – спросил Крис, – мы как раз хотели подать вам автомобиль.
- Могли бы дождаться там. Мы бы подъехали. А то не солидно президенту бежать за собственным эскортом, - закончил Леон.
- Что? Вы два болвана! Не видите, что происходит?! «Амбрелла» срывает мою предвыборную кампанию! Они хотят меня дискредитировать!
- Тише, тише, шеф! – принялся успокаивать Редфилд, глядя на Грэхема, вместо дороги.
- Ты меня ещё успокаивать будешь, идиот! Смотри лучше на дорогу! И ты тоже, смазливый дегенарат! – после этих слов президент метнул в них свою расческу.
Горе-телохранители тут же приняли серьёзный вид, и Крис нажал на педаль газа. Но едва они проехали десять метров, как мотор предательски затарахтел, загудел, и замолчал навечно. Машина резко потеряла скорость и остановилась на перекрестке заполненном зомби.
- Ээээээ, - протянул Крис и переглянулся с Леоном.
- Мы за помощью, шеф!
В следующую секунду телохранители распахнули двери и убежали, да так быстро, что президент даже не смог сообразить, что произошло. Но его мыслительный аппарат вновь обрел активность, когда в лимузин стали продираться злые мертвяки.
Отбрыкиваясь от цепких лап, Грэхем выбрался через люк на крышу, спрыгнул на землю и стартанул как во времена уроков физкультуры в начальных классах. Следует отметить, что, будучи ещё сопливым школьником, будущий президент США держал первое место по бегу во всем городе. Не потому что стремился стать настоящим спортсменом, а потому что ему частенько приходилось удирать от приставучих хулиганов, все время отпускавших ему пинки. Отсюда и скорость, и искренняя вера в свою победу. Пробежав квартал Грэхем почувствовал в груди странное жжение, сопровождаемое теми, же звуками, которые доносились из под капота его «лимузина» пять минут назад. Могучее сердце президента затрещало, завыло и сжалось. Сил на бег не осталось, и Грэхем распростерся на холодном асфальте, схватившись за грудь.
Так он лежал в блаженном спокойствии, глядя на очертания мирно плывущих облаков, пока этот замечательный вид не заслонили неожиданно возникшие уродливые лица. Семь или восемь маленьких фигур вцепились в его пиджак и постарались оторвать от земли. С ужасом президент Грэхем смотрел в их полные ненависти глаза, отравленную слюну, стекающую с их разинутых ртов, на раздуваемые от ярости ноздри. В этих омерзительных личностях он узнал детишек, выставленных на подиуме во время его великолепной речи, и испытал такой душевный стресс, что мигом позабыл о своем сердце.
- Умрите проклятые гномы! – завопил он и стал неистово размахивать руками.
Со всей дури он вломил первому малышу по зубам. Второго он схватил за волосы, и завертел в воздухе, словно тряпичную куклу. Несчастный малыш отправился в стремительный полет и исчез за крышей ближайшего здания. Продолжая вопить, Грэхем раскидал всех дьявольских ребятишек и, набрав, необходимый темп, побежал вверх по улице.
- Этот президент – полный идиот! - прошипел один из мальчишек, утирая разбитый нос.
- И не говори! - вторил ему другой, - ему помогаешь, а он на тебя с кулаками.
- Да, ну его. Я голосовать за него не буду, - подхватил третий, - пойдемте лучше найдем Родни. Он кажется, за тем домом упал.

…где-то, даже непонятно где…

Крис и Леон, не помня себя от ужаса, убегали от зомбированой толпы, оставив позади «лимузин» с Гарантом Конституции. Они так и не заметили, как подворотнями-переулками, ноги принесли их к тому месту, откуда все началось. На ту самую долбаную площадь, куда приземлился тот самый долбаный самолет. Итак, выскочив из подворотни, двое товарищей оказались лицом к лицу с толпой свежеиспеченных зомбей. Правда, от этой самой толпы их отделяло четыре грозные фигуры элитной президентской охраны, которые, пока еще держались. Может, этому способствовала воинская выучка, а может – нехилый боезапас, который они прихватили с собой для сопровождения президента на предвыборной кампании. По предварительным оценкам, этого самого запаса хватило бы для небольшой революции в Зимбабве.
Президентские охранники с зомбями встретились впервые, поэтому выглядели напуганными до крайностей, о которых мы рассказывать не будем. Не стоит такое говорить об отважных людях.
В общем, они закрепились вокруг постамента с трибуной и вели оттуда истеричный, но ожесточенный, кинжальный огонь.
Агент Бэдганс, с сигарой в зубах, и черных очках на своей отмороженной морде, маниакально нажимал и нажимал на спуск, даже когда патроны закончились и курки высекали лишь сухие щелчки. При этом мистер Бэдганс не переставая кричал фразу следующего содержания:
- Сдохни! Сдохни!
Крис по-отечески положил руку на плечо агента (отчего тот подскочил как ужаленный), и одним метким выстрелом в лоб успокоил подобравшегося буйного мертвеца.
- Вот как надо с ними бороться! – заявил Крис, сдувая дым со ствола.
Но Бэдганс его не слушал. Продолжая орать. Крис укоризненно покачал головой:
- Очнись, мужик! Ради священной демократии, возьми себя в руки!
Как ни странно, но сия патриотичная ахинея лучом света озарила туманное безумие Бэдганса.
- Настоящие солдаты так себя не ведут! – распинался дальше Крис, - если кончился магазин, то ты должен автоматически перезарядить оружие и стрелять. И не думать! Никаких размышлений! О том, жив ли враг, ранен, или даже – ходячий мертвец! Стрелять, и не думать! Даже после операции. Даже в свободное время. Никогда! Думать за тебя будут твои командиры, или я! Тебе, твою мать, понятно?!
- Так точно, сэр! – рявкнул в ответ Бэдганс, запоздало прикинув, с каких это пор насквозь провонявший рыбой Крис стал его командиром.
- А теперь, салабон, я покажу тебе, что такое выучка! – не унимался вошедший в раж Крис.
Он совершенно опьянел от власти, которой сам же себя и наделил.
- Вот ударь меня в лицо! – азартно выпалил Редфилд, намереваясь показать свою молниеносную, по его мнению, реакцию, – давай! Без разговоров!
Пожав плечами, Бэдганс провел молниеносный хук справа, отправив Криса в приличный нокдаун.
…
Леон же в этот момент наблюдал некий странный симбиоз в паре Киллбурн-Миллер: громила Киллбурн напялив очки сварщика, орудовал самодельным огнеметом, поджаривая нападавших мертвецов. На его лице сияла жуткая улыбка пироманьяка. Самое странное, что огнемет, по всей видимости, был собран прямо здесь же из сантехнических принадлежностей, безусловно взятых из походного президентского туалета. За спиной бравого Киллбурна, словно рюкзак туриста, висел сливной бачок. Анжела Миллер, тем временем, тащила канистру с бензином к табуретке, которая стояла позади агента-громилы (да-да, из этой канистры она заливала бензин в сливной бачок, который висел за спиной агента Киллбурна, который держал в руках самодельный ствол огнемета, который поливал огнем зомби, которые пытались добраться до бравого агента Киллбурна, который водрузил себе на спину сливной бачок, в который надо было долить бензину… и т.д. и т.п.)
- Позвольте, помогу! – галантно предложил галантный Леон.
- Ты думаешь, если у тебя есть яйца, то ты сильнее жен… – хотела возмутиться феминистка Анжела, но Леон уже выхватил из ее руки канистру, едва при этом не надорвавшись.
- Дай сюда, шибздик! – рявкнула Анжела, и выхватив канистру, запрыгнула на табуретку и начала наполнять импровизированный топливный бак Киллбурна, продолжавшего делать свое горячее дело. Леон отлетел на землю, где неожиданно увидел неподвижное тело Грэга Гленна – второго офицера президентской охраны.
- А что с ним? – в ужасе воскликнул Леон, разглядев окровавленное лицо агента.
- С ним? – Анжела пожала плечами, – он, как началась заварушка, пернул, потом у него пошла носом кровь, а потом отключился. Старина Грэг всегда страдал давлением… а тут нервишки не выдержали. Не до него сейчас. Если хочешь, дай ему носки понюхать – он и очнется.
Немного попереминавшись с ноги на ногу, Леон перекинул со спины заветный тубус камуфляжной раскраски, обвязанный бантами из колючей проволоки и протянул Анжеле:
- Я… вот… в общем, это тебе!
Анжела выхватила тубус, и скинув крышку, буквально расцвела от радости.
- Ух ты! Это и вправду мне?
Разорвав тубус руками, Анжела изучающее повертела гибрид «Гатлинга» и «Десерт Игла» в руках, клацнула затвором, выпустила длинную очередь в толпу зомбей, и придя в неописуемый восторг – звонко рассмеялась, хлопая в ладоши, словно маленькая девочка.
- Это ты сам сделал? – улыбаясь, спросила Анжела.
- Ага, - мурлыкнул Леон, - специально для тебя!
Опьяненная чувствами Анжела стиснула его в объятьях, отчего Леоновы ребра затрещали так же, как у Криса, когда его стискивал опьяненный чувствами Немезис.
- Д-давайте спасем президента! – из последних сил прохрипел Леон, чтобы хоть как-то спастись из медвежьего захвата агентессы.
- Да, точно! – согласилась Миллер, отпуская помятого Кеннеди, – у тебя еще и башка варит! Мужики, строимся защитным клином, отступаем, и начинаем поиски президента в этой сраной дыре! И кто-нибудь, приведите в чувство Грэга, мать его…

…где-то посреди Бугервиля…

В помещении крупнейшего (и единственного) в городе финансового учреждения, бугервильского филиала «Амбрелла Деадли Лоанс» – царила тихая идиллия. Вдоль стеклянных офисных перегородок с вежливыми, бессердечными менеджерами и нервными клиентами, требующими реструктуризации задолженности (ибо по их словам, никто не в состоянии выплачивать кредит с геометрически возрастающей процентной ставкой) – неторопливо прохаживались вежливые, с небольшими садистскими наклонностями охранники, при помощи дубинок убеждающие нервных клиентов в необходимости таки своевременно выплачивать кредит, пусть даже и с геометрически возрастающей процентной ставкой. И никто не обращал внимания на жалобы немногочисленных нытиков, уверяющих что в здании ощутимо пахнет дымом, и что неплохо было бы проверить пожарную сигнализацию.
Вся эта умиротворяющая обстановка была разрушена в один момент. С диким грохотом слетела с петель входная дверь, и внутрь вломились два незнакомца.
- Министерство госбезопасности Соединенных Штатов! – орали они, для пущей убедительности паля в воздух из пистолетов, - в здании пожар! Всем срочно эвакуироваться!
Как бы в подтверждение этих слов, звонко полопались оконные стекла, и в окнах показались языки пламени. Посетителей объял ужас. Но к счастью, бесцеремонно вломившиеся незнакомцы умело руководили эвакуацией, пинками подгоняя особо нерасторопных. Через несколько секунд, когда последние ополоумевшие завсегдатаи покинули заведение, Барри Бертон и Карлос Оливейра – а это были именно они, неспешно проковыляли к осиротевшим кассовым аппаратам.
- Ну что, похоже, мы всех спасли, амиго! – довольно улыбаясь, сказал Карлос.
- Дааа, – удовлетворенно протянул Барри, хозяйским взглядом окидывая помещение.
- А теперь необходимо эвакуировать материальные ценности. Давай мешок! – вдруг спохватился он.
В этот момент снаружи раздался топот, и в банк вбежал Билли Коэн, с пустой канистрой из-под бензина. Не говоря ни слова, он кинулся помогать Барри и Карлосу.
…
На выходе наша героическая троица нос к носу столкнулась с полицейским патрулем.
- Сотрудники бугервильского департамента полиции Соединенных Штатов, - представился один из них, показывая жетон, - нам поступил сигнал о пожаре в здании банка. Вы случайно не видели здесь чего-либо подозрительного?
И с этими словами он подозрительно покосился на лежавший у ног Карлоса большой брезентовый мешок, из которого во все стороны торчали пачки банкнот.
- Медленно ехали, ребята, - высунулся вперед Билли, тыкая в морды полицейских своим фальшивым удостоверением, - мы вас когда еще ждали? Пришлось делать за вас вашу работу!
Побледневшие полисмены принялись клятвенно заверять «господина министра», что мол, обстановка в городе напряженная, вызовы сыплются отовсюду, а людей не хватает, но они делают все возможное, и так далее и тому подобное, бла-бла-бла.
- Ну ладно, на первый раз прощаю, - проворчал отходчивый и незлобивый Билли Коэн, - итак, у нас тут, вероятно, поджог. Судя по «почерку», это был явно террорист номер один, косящий под Дарта Вейдера без плаща! Найдите его!
Полицейские торопливо откозыряли, и скрылись в неизвестном направлении.
- Ладно, чем теперь займемся? - спросил Карлос, провожая их взглядом, - может, начнем помогать бедным, как собирались? Деньги у нас есть…
- Это точно, - ответил Барри, - кстати, я вот тут подумал – мы ведь тоже довольно бедные…
…
Билли, Карлос и Барри, утвердив решение помочь бедным и страждущим мистеру Коэну, Бертону и Оливейре, решили разделить материальную помощь где-нибудь подальше от неуютного горящего банка. Однако хаос, царящий на улицах этого вшивого городишки, заставил их насторожиться...
- Не нравится мне хаос, царящий на улицах этого вшивого городишки, - подозрительно заметил Барри.
- И не говори, эти бугервильцы – полные отморозки, - согласился Карлос.
В его глазах так и читалась осуждающая фраза «Ай, карамба!».
Перед глазами наших героев толпы замызганных, словно бомжи, горожан с воплями носились по улицами туда-сюда. А если бы наши герои отвлеклись от мыслей о денежном мешке, то они бы услышали крики о каких-то оживших мертвецах и живоедах. Но эйфория позволила троице благородных персонажей сохранить свою нервную систему в порядке до той поры, пока они не угодили в самый очаг заражения.
Где-то в нескольких кварталах что-то очень громко взорвалось, и в небе пролетели четыре автомобильных колеса, мигалки, куски металла, и полицейский офицер, сжимавший в руках руль.
- Мужики, вы видели? – восхищенно спросил Билли, – как, однако, коп красиво полетел!
- А какая у него морда была, - отозвался Барри, - я и не думал, что можно настолько глаза выпучить.
- А как он руль сжимал! Палец даю на отсечение, что он водителем был, - произвел сложное умозаключение Карлос, гордясь собой так, будто он доказал логарифмическую теорему с матричными переменными Дж.Боуля.
Делясь мыслями и дальше, герои, наконец, трезво оценили окружающий их экстерьер: окровавленные куски тел, разбитые оконные стекла, пожарища и беспорядок. В конце улицы несколько фигур двигалось, словно пьяный в стельку обдолбанный наркоман.
- Где-то я уже такое видел, - хором сказали все трое, почесывая затылки.
- Это ЗОМБИ!!! – заорали все трое и сели на задницы.
Затем вскочили и панически забегали в узком переулке, сталкиваясь лбами и громко крича. В этот момент кто-то ухватил Барри за плечо.
- Ну давай, гад, подходи! Хочешь отведать этого?! – зажмурившись орал Барри, вслепую отмахиваясь рукоятью револьвера.
- Помоги! – пискляво верещал человек, не отцепляясь от рукава Бариевой куртки.
Его перекошенное от ужаса лицо подозрительно напоминало кого-то знаменитого. В это время в Барри врезались Карлос, а затем Билли, и все четверо повалились в кучу-малу.
- Здрасьте, начальник! – жизнерадостно выпалил Коэн, наконец признав в неизвестном президента Грэхема, – а мы тут от трупаков убегаем. Хочешь с нами?
- Идиоты! – побагровел президент, с трудом вылезая из-под Барри и Карлоса, - вы должны меня спасать, а не пытаться раздавить! За что я вам, спрашивается, раздаю пустые обещания?! Чтобы через пять минут вытащили меня из этой задницы! Если меня здесь сожрут мертвецы, я вас собственноручно на электрические стулья усажу, клянусь своей треуголкой!
Неизвестно, как Грэхем собирался исполнить свою угрозу, но она подействовала на наших друзей, как глоток бодрящего коктейля из пива с водкой.
- Меня нельзя на электрический стул, - поспешно заявил Барри, - у меня на шее жена и четверо дочек, а это хуже любого электрического стула, так что я и так…
- Давайте забаррикадируемся в здании суда! – предложил Карлос, - я как раз видел один неподалеку.
- В здании суда, в здании туда, - недовольно пробубнил Коэн, у которого слово «суд» явно ассоциировалось с чем-то нехорошим, - да конь с вами, в суде, так в суде, раз прятаться больше негде.
Барри схватил президента под мышку. Под вторую мышку он ухватил мешок с деньгами, и вся компания помчалась в выбранном направлении. В какой-то момент, выскакивая из-за угла, они неожиданно столкнулись с… в общем…
Получилась большущая куча-мала стонущих тел. Запахло бензином... всюду валялось оружие… в сторону откатилась крышка унитазного бачка, лязгнув об асфальт.
-Мать вашу, обезьянье стадо! Смотреть надо, куда несетесь, - раздался громкий командно-матерный голос Анжелы Миллер.
- Ты, чувиха, не кипятись, - авторитетно заявил Билли, - мы тут между прочим шефа спасли, и без помощи всяких там агентов охраны…
- А теперь хотим передислоцировать его в безопасное здание суда, вызвать национальную гвардию и вытащить Его Президентство из этой задницы, - с гордостью добавил Карлос.
- Так что захлопни пасть, дура! – с еще большей гордостью добавил Барри.
К счастью для героев этого повествования (и к несчастью для орды голодных зомби), столкновение лбами произошло прямо у дверей Бугервильского суда.

…где-то посреди здания Бугервильского суда…

Бугервильский суд располагался в здании бывшего музея изящных искусств. Об этом можно рассказать длинную историю, которую мы попытаемся довести вкратце. Несколько лет назад в Лос-Анджелесе работал некий судья Какстон. Эта незаурядная личность очень бурно и быстро учиняла правосудие и мгновенно разрешала дела. Самыми яркими его деяниями были удовлетворенные иски о моральном ущербе на миллионы. Среди них можно выделить иск дровосека Фулхауза на 150 000 долларов морального ущерба за отрубленные пальцы, в связи с тем, что производители бензопилы не написали в инструкции о том, что инструмент нельзя останавливать ладонью; иск мистера Свински на 500 000 долларов за то, что последний нефигово обжегся, так как на термостакане с кофе не было написано, что напиток горячий; иск миссис Шитстиллер на 1 000 000 долларов о том, что ей в МакДональдсе, якобы, подали гамбургер, похожий на мужское достоинство. При этом единственным свидетелем была сама миссис Шитстиллер, а вещественное доказательство было ею благополучно съедено.
Все эти скандальные и нашумевшие дела дали повод федеральному совету судей крепко задуматься и вынести решение о переводе судьи Какстона из Лос-Анджелеса в Бугервилль (выбранный из списка самых глухих глухоманей). Переехав, судья Какстон крепко сел в лужу. В буквальном смысле, когда увидел, что здание суда находится в сарае. Однако предприимчивый Какстон тут же забрал для нужд своей работы старинное здание музея изящных искусств. Никто не возражал против этого, поскольку эти самые изящные искусства самим бугервильцам были глубоко безразличны.
…
В общем, в этом здании и укрылось стадо наших благородных героев. Когда они забаррикадировали дверь любимым дробовиком Бэдганса и оглянулись, их взорам предстал большой холл со статуей-фонтаном посредине.
- Кажется, где-то я такое уже видел… - почесал затылок Леон.
Барри и Крис тоже чесали затылки и мучились от дежавю. И эта статуя, и четыре двери, и балкон-галерея второго этажа смутно напоминали что-то родное. Тут дальняя дверь приоткрылась, и оттуда высунулась чья-то перепуганная морда в белом кудрявом парике.
- О, вот и выжившие! – обрадовался Карлос, - значит, скучать не придется.
- Да это же господин судья! – еще больше обрадовался Билли, почему-то потирая руки, – обещаю, скучать уж точно не придется!
Выжившие тоже узнали в вошедших президента с охраной, и, осмелев, вышли в холл. Их оказалось аж трое. Человек в парике и судейской мантии, коренастый толстяк в потрепанном фраке и девушка, от взгляда на которую все представители мужского пола брезгливо поморщились.
- Приветствую вас в моей скромной обители, - раскланялся судья, сняв парик, словно шляпу, а затем гордо выпрямился (отчего его брюхо высунулось вперед), - я судья Какстон. А это – мистер мэр О’гнойли и его дочь Науэсса.
- Имя ей очень подходит, - шепнул Крис Леону, толкая того локтем в бок.
- Да уж, - согласился Леон, с трудом сдерживая рвотные позывы.
Ситуацию сразу же взяла в свои нежные женские руки Анжела Миллер:
- А ну шевелимся, мать вашу, - громко рявкнула она, - Киллбурн и Бэдганс остаются охранять главный вход. Грэг, будешь наблюдать за выжившими гражданскими лицами, чтобы они не превратились в зомби – если что, стреляй без раздумий.
- Я ему помогу, - вызвался добровольцем Билли.
- Я пойду поищу радиостанцию! - сразу же придумал для себя работу хитрый Крис, который хотел надежно спрятаться где-нибудь в каморке.
- Я пойду с Крисом, - поднял руку Леон, который угадал и мысленно разделял намерения своего подельника, - если найдем радиостанцию, то ему понадобится моя помощь.
- Я остаюсь охранять президента, - категорично заявил Барри, поглаживая мешок.
- И я, - быстро выпалил Карлос.
- Погодите, - недоуменно сказала Анжела, - это же я собиралась охранять президента.
- Нет-нет, пусть они останутся, - вмешался Грэхем, прекрасно помня, как Барри спас его недавно.
Билли с сожалением взглянул на мешок рядом с Барри, затем хмуро глянул на самого Барри, и вместе с Грэгом увел троих бугервильцев в комнату, откуда они появились. Этой комнатой оказался большой зал судебных заседаний. На постаменте стоял большой судейский трон. В углу напротив – клетка для подсудимых, в соседнем углу – электрический стул. Терзаясь сомнениями и с сожалением оглядывая электрокресло, Билли все же пинками начал загонять троих почетных горожан в клетку.
- Это, вашу мать, то есть, ваша честь, для вашей же безопасности, - отвечал он на возмущенные вопли судьи, – а вдруг мы все превратимся в зомби и захотим вас съесть?
- Это возмутительно! – громко возмущался мэр, - господа, да вы самые отъявленные мудаки, которых…
Его перебил громкий стон Грэга, который, завывая, упал на пол и задергался. Затем поднялся, его глаза выкатились, лицо побледнело, из распахнутого рта потекли слюни, и он зашагал к мэру нетвердой походкой, вытянув впереди себя руки.
- Моооозггг… - стонал Грэг, - мооозг…
Судья, мэр и его дочка с визгом забежали в клетку и заперлись изнутри, а ключ выкинули в вентиляционную трубу.
- Вот так уже лучше, - заявил Грэг неожиданно нормальным голосом.
- Слышь, кореш, я и сам почти поверил, - восхитился Билли, - а как тебе удалось такую морду бледную, как у покойника сделать?
- Я на эту девку смотрел и представлял, как я ее целу… - на этой фразе Грэга вырвало.
-Девку?! – опять возмущенно заорал мэр.
Билли выстрелил из револьвера в потолок.
- А ну заткнулись, мать вашу!!! - заорал Коэн, – а не то быстро вас на электрический стул пересажаю по законам военного времени.
Билли уселся на судейский трон, положил ноги на стол. О том, как он будет вытаскивать пленников из клетки для обещанной экзекуции, он как-то не задумывался. Испуганные бугервильцы тоже не задумывались об этом, поэтому и приняли угрозу всерьез.
- Разрешаю всем садиться! – рявкнул Билли, затем плюнул в потолок и стукнул деревянным молотком по набору кнопок. Тут же из всех сидений в зале высунулись острые иголки. В том числе и из скамейки подсудимых, куда уселись мэр, судья, и его дочка.


Дополнительные Материалы
Не совсем вечер поэзии, но с Крисом Редфилдом


Смех Криса:
- А-аааах-ха-ха-ха-хаааа!
- Оуууух-ху-ху-ху-хууу!!
- А-аааах-ха-хе-хе-хееее!
- Ииих-хи-хи-хи-хи-хии!
- Ой, я не могууухха-хаа!
- Ахха! Хха!! Хха! Ххаа!!
- Ой помогитееее-хха-ха!
- Ах-хха-ха-ха-ха-хаааа!!!
- Да кто-нибудь памагитеееее-хе-хе-хееееее…
Внезапно смех захлебывается сильным приступом кашля.

Кашель Криса:
- Акха-кха-кха-кхе-кхе-кхе!
- Акха-кха-кхе-кхе-кхеееее!
- Акха! Кха!! Кха! Кхаееее!!
- Помо-кха!Моги-кхе-те-хх!
- Ууу-ххх-кхах-кхах! Кхехх!
- Акха-кхе-кхе! Тьфу! Кхаа!
- Помогха-кха-кха-кхе-кхе!!
- Хррррнххрфф! Хррррнхх!
Приступ кашля проходит столь же внезапно, как и начался, переходя в плач.

Плач Криса:
- Увааа-ааааааа-ааааа-аааыыы!!
- Ааа-аааа-ааа-ыыы-ыыыы-ыы!
- Ыыыыыыыыы, йху-йху-йхуу!
- Ыы-ыыы-ххы-хы-хы-хыыыы!
* сморкание *
- Ыыыыыыыыы, йху-йху-йхуу!
- Ыы-ыыы-ххы-хы-хы-хыыыы!
* еще сморкание *
- Ихи-ихи-ихи-ихи-ихи-ихи-ихи…
Наконец плач стихает, переходя в молчание.

Молчание Криса:
…
…
…
…
…
…
…
…
…
…
Затем Крис видимо вспоминает что-то, и вновь разражается громким смехом.