В некогда тихом провинциальном городке Бугервилль царил настоящий Армагедец.
Позднее уцелевшие жители (человека два-три, не больше) рассказывали немало страшных историй об Ужасном Красном Чудовище, которое носилось по городу со скоростью метеора. Разглядеть его толком никому не удалось – те, кому приходила в голову столь неумная мысль, оказывались втоптаны в землю. А бык-со-взрывчаткой-и-непрошенным-седоком-на-горбу мчался дальше, топча зомби и круша не успевшие увернуться заборы и сарайчики. Также ходили байки о носящемся по городу стаду бешеных взрывающихся овец, стаду бешеных взрывающихся коров, стаду бешеных взрывающихся старушек, стае бешеных червяков-мутантов с динамитными шашками, и т.д. Также очевидцы уверяют, что в какой-то момент один из червяков пискляво рявкнул что-то вроде «Санта-Клаус приперся!», после чего город подвергся ковровой бомбардировке – буквально бомбардировке рулонами взрывающихся при ударе о землю ковров… впрочем, что-то мы увлеклись описанием бугервильской катастрофы. Итак, вернемся же к нашему Ужасному Красному Чудовищу.
…
Подпрыгивая на спине зверюги, Крис Редфилд проклинал Леона, червяков, красный цвет, свою работу, циничных демиургов и вообще все, что мог припомнить. Наглый правительственный агент почти сразу юркнул в какую-то подворотню, оставив быка с носом, но тот и не подумал сбавить скорость. Напротив, он поднажал, словно пытался убежать от бомбы на собственной спине.
Когда Крис вспомнил о бомбе, которая была примотана в каком-то метре от него, ему стало совсем нехорошо. Таймер весело попискивал над ухом героя, назойливо напоминая, что бычара взорвется через сорок три секунды…. сорок две… сорок одну…
Прыгать на такой скорости Крис не хотел, ждать окончания отсчета - тем более. Оставалось только совершить подвиг, достойный Настоящего Героя – обезвредить бомбу и спасти… э-э-э… ну-да, себя и злобного быка. Идея казалась замечательной, но была неосуществима – Редфилд понятия не имел, как обезвреживаются бомбы. Даже голливудские способы борьбы с тротилом в одночасье выветрились из его головы. То ли следовало перерезать красный провод, то ли соединить какие-то контакты, то ли отделить корпус и половину содержимого, а потом уже все перерезать… так и не сумев вспомнить, Крис решил бороться со взрывоопасной угрозой методом Александра Македонского, рубившего хитромудрые узлы, вместо того чтобы их развязывать. Стараясь не отвлекаться на таймер, он вытянул вперед руку с ножом и дотянулся до удерживающей бомбу веревки.
«Сейчас, еще чуть-чуть!»
Долгих десять секунд Редфилд мочалил веревку, прежде чем она начала истончаться и рваться. Как раз в этот момент зверюга взбрыкнула, и взрывчатка благополучно соскользнула со скакуна, едва не утянув за собой «сапера». Однако Крис не растерялся и с такой силой вцепился в шею зверя, словно хотел его придушить (хотя действительно хотел). Лишившийся смертоносной ноши бык помчался вперед с еще большим энтузиазмом, а бомба, повалившаяся на бок, так и осталась лежать на мостовой.
…
По соседней улице беспечно шел страшно довольный собой Риккардо Ирвинг. В тот момент он был счастлив – доказательств разумности зомби было собрано выше крыши. На снимках было четко видно, что кадавры умеют ловить попутку (на глазах Риккардо группа зомби объединенными усилиями «тормознула» легковушку и вытащила из нее очумевшего водилу), читать газеты (немного подержав печатную продукцию в руках, мертвяки начинали возмущенно мычать и рвать газету в клочья, словно понимали опубликованную в них бредятину) и даже правильно вести себя при артобстрелах (какая-то сволочь, издавая писклявые крики, обстреливала зомбей из базуки до тех пор, пока они не сообразили залечь и притвориться окончательно сдохшими). Ирвинг не сомневался – после возвращения его щедро наградят.
Поглощенный грезами Риккардо напевал себе под нос какую-то дурацкую песенку, время от времени глупо хихикая. Ирвинг не знал, что за пятиэтажным домом, мимо которого он шел, готовится шарахнуть и испортить ему замечательное настроение целая куча тротила. Именно поэтому Риккардо крайне удивился, когда земля вздрогнула, а от ужасного грохота заложило уши. Взрыв «откусил» большую часть здания, и оно начало стремительно превращаться в Пизанскую башню, падая в сторону остолбеневшего Ирвинга. Многотонная куча камней, крошась на лету, перегородила собой всю улицу, образовав высокий курган. Риккардо нервно сглотнул: каменная лавина замерла в двух шагах от его ног, словно раздумав убивать случайного прохожего. Через мгновение загрохотало позади злодея – это рушилось соседнее здание, оказавшееся в эпицентре взрыва. Громко чихая от пыли, Риккардо протер глаза и очумело огляделся. Его взгляд напоминал взгляд кота, выбравшегося из работающей стиральной машины и отнюдь не горящего желанием повторять столь интересный опыт.
- Однако, - прошептал Риккардо, рассматривая две исполинские горы и чувствуя себя тараканом, которого попытались раздавить тапком с рифленой подошвой. Не желая искушать судьбу, он вновь направился к точке сбора, но теперь уже бегом и без песен. Больше всего ему сейчас хотелось выбраться из города и сменить заметно потяжелевшие штаны.
...
Правильно говорят мудрецы: человек привыкает ко всему. Крис Редфилд тоже привык к бешеной скачке. Удобно устроившись на шее бычары, он терпеливо ждал, когда ездовая скотина умается. Однако бык окончательно свихнулся и попытался убиться об стену. В прямом смысле слова.
- Тпру! Стой! – заорал наездник, увидев, что зверюга несется, не сворачивая, на невысокую решетчатую ограду, – стой, говядина! На бургеры перепущу!
Бесполезно – «говядина» до последнего момента притворялась глухой. Удар был страшен: ограда погнулась, оглушенный бык застрял рогами в решетке, а Криса буквально катапультировало с его спины. Громко выражая неудовольствие по этому поводу, спаситель Америки стремительно «зашел» в дом за забором прямо через окно. Изнутри долго доносились грохот, лязг и мат, но потом, наконец, входная дверь распахнулась, и Редфилд перешагнул порог. Чувствовал себя Крис погано, и его настроение только ухудшилось, когда он узнал бегущего к нему человека.
- Как я рад тебя видеть, дружище! – распахнул объятия Альберт Вескер.
Его голос был дурным от счастья, словно родители после долгих просьб подарили-таки ему собаку.
- И я тоже… дружище, - поспешно отстранился Крис стараясь выдавить из себя улыбку, но получилось нечто напоминающее гримасу смертельно раненного человека, – ты что здесь забыл?
- Я прибыл спасать нашего любимого президента и всех остальных выживших, ну а когда спас – то пошел искать тебя. По дороге я еще замочил стаю мутировавших червей, - слегка приукрасил действительность Альберт, – их было не меньше тысячи – целая живая река!
- Беспозвоночные психи подкрепление вызвали? – вздрогнул Крис, – дело дрянь!
- Какие психи? – не понял Альберт, не считавший отсутствие позвоночника психической девиацией.
- Забей! – не стал вдаваться в подробности Редфилд, – спасибо что спас… дружище!!
С этими словами Крис от души хлопнул заклятого врага по спине, да так, что тот едва не упал. Смутившийся Вескер забормотал слова благодарности и не заметил, что бывший подчиненный засунул ему за шиворот тот самый красный платок (нагло украв при этом идею автора, между прочим!).
Красная метка на шее Вескера сработала безотказно – бычара вновь завелся и замотал головой с удвоенной энергией, освобождая рога. При этом он умудрился выдрать целую секцию забора. Железка так и осталась висеть на рогах, но зверюгу это не смутило.
- На меня не смотри – тряпка у него, - поспешно заявил Крис и отскочил в сторону.
- Что? – растерялся Альберт, – а с кем это ты разгова-а-а-а!!!
Закончить фразу не удалось – бык разогнался и долбанул красноглазого супермена так, что тот взлетел над Бугервилем и с воем улетел куда-то вдаль. Зверюга еще не успела проводить его взглядом, а Крис уже бросился бежать. Новых сюрпризов от непредсказуемой животины он ждать не стал.
…
Всего через несколько минут бега Крис Редфилд напоролся на остальных выживших. Покинув суд, они скучковались на окраине города и вели себя именно так, как положено себя вывести в таких случаях: негромко переругивались, а также выясняли, кто недоглядел и кто виноват в случившемся свинстве.
- Явился, дармоед? – президент Грэхем всем своим видом давал понять, что счастлив видеть Криса, – а где же Вескермэн? Где непобедимый защитник нашей великой страны?
- Он… догонит попозже, - ответил Редфилд, хотя надеялся на совсем другое.
Грэхем задумался, а Крис радостно оскалился, приметив Леона Кеннеди, прячущегося за широкой спиной Барри:
- Иди сюда, смазливый – сейчас я тебя убивать буду!
- А что я сделал? – пискнул Леон из-за бариевой спины, – ну сфотал разок – от этого ведь не умирают!
- Тебя бы на мое место, чароплет фигов! – демонстративно закатал рукава Крис.
- Не злись, - заюлил Леон, – хочешь я тебе два доллара дам? Для компенсации морального ущерба.
- По-твоему, этого достаточно? – Редфилд насупился, но доллары взял.
- Это ты сейчас злишься, но потом мы будем вспоминать эту историю и смеяться. Кроме того, фотки получились действительно классными. Кто хочет глянуть?
Последние фразы Леон произнес намеренно громко, и его обступила целая толпа желающих. Реплики они выдавали самые разные:
- Ух ты! Вот так рожи.
- Смотри, как зыркает! Чисто зверь!
- Это и есть зверь! Наверное…
- А у него на спине что за зверь скачет? Где-то я уже его видел.
- Вы ни черта не поняли! На этом снимке запечатлен Крис.
- А-а-а… а где он там?
- У нижней зверюги вроде глаза умные. Стало быть, Крис наверху.
- Эта жизнь заставила меня выучить даже что такое аискенезия пищеварительного тракта, но хоть убей, не пойму – почему звери так похожи на Криса, и Криса с кучей тротила на спине?
- А ну расступись! – не выдержал Редфилд.
- Что вам тут неясно? – он решительно вырвал телефон из рук Леона и сам уставился на экран… с растущим недоумением.
То ли у фотографа-самоучки Кеннеди руки росли не из того места, то ли освещение было неудачным, но разница между скакуном и наездником на снимке и впрямь была минимальной.
«Надо будет приписать «Сверху – это я!», - решил, наконец, Крис, – «а то ведь выложит кто-то в Интернет – доказывай потом, что ты не верб… не бык!»
- Зомби идет! – неожиданно завопил Грег и прицелился в темную фигуру, вышедшую из-за угла. Передвигалась она медленно и с видимым трудом. Так ходить мог либо законченный кадавр, либо очкастый супермен, которого отправил в полет бешеный бык и которому по дороге спикировали на макушку три (а может быть и четыре!) авиабомбы, безнадежно испортив стильную прическу. К неудовольствию Редфилда верным оказался именно второй вариант.
- Господин президент, - прохрипел Альберт Вескер, качаясь, - ваше задание выполнено. Мир спасен!
Он попробовал еще и лихо козырнуть при этом, но не удержался и рухнул на землю. Почти сразу после этого упало несколько зданий на соседней улице.
- Святые угодники! – вновь возопил паникер Грег, указывая в небо, - а это еще что?!!
Все (кроме Вескера, разумеется) дружно задрали головы в указанном направлении. Их взору открылась пугающая, но в то же время величественная картина – над центром полуразрушенного города навис Огромный Бетонный Осел. Тень от него накрывала сразу несколько районов, а его громоподобное «иа» разнеслось на многие мили вокруг. Вот он с грохотом ядерного взрыва обрушился на город, топча сотни мертвяков, круша постройки, и высекая искры из-под копыт. Вот он слегка подпрыгнул, сместившись чуть в сторону – и снова обрушился на город, топча сотни мертвяков, круша постройки, и высекая искры из-под копыт…
Первым опомнился, как ни странно, все тот же Грег.
- Бежим!!! – завопил он, и вся компания помчалась прочь со всех ног…

***

Занимался рассвет. Теплые лучи солнца озарили чахлые вересковые пустоши Бугервильских окрестностей. Если бы эту картину увидел какой-нибудь поэт, то он попросту удавился бы от скуки и однообразия, а художник – выпил бы свои краски и съел кисть. К счастью, наши герои не были ни настоящими поэтами, ни художниками, поэтому они думали только об одном – как бы поскорее добраться до цивилизации. И лишь у одного персонажа мысли были о еще одном – как бы поскорее пожрать.
Итак, унылая процессия стремилась поскорее убраться подальше от руин некогда безобразного города. Очень потрепанные, но несломленные герои шаг за шагом топтали бугервильскую пыль. Личная охрана президента волочила на носилках бесчувственного Альберта Вескера. Несмотря на все доводы Криса о том, что Альберт итак дохлый, что его туша будет замедлять отряд и т.д. и т.п., президент Грэхем отдал приказ не оставлять героя на поле битвы.
«А если так и не оклемается – зальем его цементом и он сам себе станет памятником!» - безапелляционно заявил президент.
- Эх, пожрать бы! – вздыхал Барри сглатывая слюну.
- Ему бы только пожрать, - передразнил Грэхем, – а тебя не смущает, что вокруг может быть инфекция? Чему вас только в армии учили?! Ну что, что можно жрать в зоне биологического заражения?
- Все! – категорично ответил Барри, – в зоне биологического заражения можно жрать все! Только клетки Т-вируса надо выплевывать!
Оставим же на время нашего необразованного и глупого старину Бертона который совсем не знает таких простых вещей, как например, что вирус – это субклеточный инфекционный агент, который может воспроизводиться только внутри живых клеток организма. И поэтому понятия «клетка вируса» не существует вообще…
В общем, герои шли-шли-шли, преодолевая километры пустоши, с холма на холм, по пустоши в сторону рассвета… ну что, нудно? А вы, читатели, думали, что это будет увеселительная прогулка? А вот фиг! К этому походу великолепно подошла бы мелодия из фильма «Кин-Дза-Дза».
Но что это? Впереди замаячила черная лента дороги. А на ней замаячил большой грузовик с длинным полуприцепом, водитель которого отошел по нужде…
- Я вижу впереди дорогу! – подпрыгнул от радости Леон.
- Ух ты, да это ж большой грузовик с длинным полуприцепом! – заметил Барри, близоруко щурясь.
- И водитель как раз отошел по нужде, - хитро ухмыльнулся Билли Коэн.
- Каррамба! – за компанию крикнул Карлос.
Крис не нашелся, что сказать, так как за него уже все сказали.
- Вперед! Отнимем у недоумка его машину! – жизнерадостно выкрикнул президент Грэхем, мчась впереди всей гоп-компании.
Но дорогу им преградил уродливого вида худощавый сгорбленный водитель с «дробовиком», который как раз вернулся, окончив свои безотлагательные дела.
- Милостивый сэр, не будете ли вы столь любезны нас подвезти, - просительным тоном пролепетал Грэхем, глядя в две черные дыры стволов.
- Я бомжей не подвожу! – ответил водила, лениво сплевывая на землю.
- А президентов? – все так же робко пролепетал Грэхем, не решаясь позволить себе возмущение.
Растрепанный и чумазый водила моргнул, почесал задницу, вытащил из кармана юбилейный доллар и вытянув его перед собой, прищурился.
- Слышь, мужик, а ну-ка поверни морду боком, - попросил он, - да-да, вот так… ух ты епт, действительно похож!
От удивления и растерянности водила выронил дробовик, который стукнулся оземь и выстрелил в небо. Мужик же, не обращая внимания, словно полоумный подпрыгнул на месте:
- Мать вашу, я встретил самого, мать его, президента! – затем водила протянул бородавчатую руку гаранту конституции, - извините, ваше президентство, я вашу морду не признал, да еще в этих краях, да еще в окружении таких странных балбесов! Меня, кстати Олэном звать.
Президент, скривившись, пожал ему руку, а затем незаметно вытер ладонь об штаны Криса.
- Господин президент, я вас готов даже в Белый Дом отвезти, - радостно тараторил Олэн, - это ж такая клевая херня со мной приключилась, епт! Дома, в Бугервиле, ни за что не поверят!
- Извините сэр, - сделал трагичное лицо Грэхем, - но Бугервиля больше не существует.
- Как?! – Олэн сел на задницу, раззявив рот и глупо заморгал глазами, - как не существует?
- Вообще не существует, – пояснил Леон
- Камня на камне не осталось, - добавил Крис.
- Город раздолбан к хренам собачьим, - по-военному четко резюмировала Анжела.
- УРА!!! – завопил водила, подпрыгнув выше своего роста, - спасибо, ваше президентство! Эту сраную дыру давно надо было снести нафиг! Как я ненавижу эту выгребную яму! Мне там знаете какое прозвище дали? «Сруль»! И это, между прочим, мэр придумал, хотя сам он из сортира почти не вылезал! Он даже выступал на специальной сортирной трибуне!! В общем, я за вас голосовать буду! И другим водилам тоже скажу, чтоб голосовали за такого мужика, в натуре!!
…
На кратком брифинге, президент решил, что в кабине с ним поедут Крис и Леон, который, заговорщицки перемигиваясь с Анжелой Миллер, любезно уступил свое место Барри, который отказался, ссылаясь на то, что с мешком они в кабину фиг влезут, а мешок он не бросит ни при каких обстоятельствах… короче ехал с президентом только Крис. Остальные же погрузились в полуприцеп, кто довольный таким положением вещей, а кто и не очень. Анжела и Леон, не переставая загадочно перемигиваться, занавесками отгородили себе небольшой уголок, и попросили не беспокоить.
Олэн завел свой грузовик, развернулся и тронулся в обратный путь – в сторону цивилизации.
- А Бугервиля больше нет, тра-ля-ля! – напевал он и в такт гудел машинным гудком на всю округу. Затем, как следует подзадолбав пассажиров, он спохватился, - мужики, а вы как к музыке в дороге относитесь? Ничего если я кассету с саундтреками включу?
Естественно, уставшие от Олэновской самодеятельности герои ответили положительно. Тогда Олэн своими чумазыми руками вставил кассету в магнитолу и врубил звук. Салон огласили совершенно неожиданные звуки: кряхтение, сопение, а затем громкие вздохи и стоны. К слову сказать, через минуту-другую было установлено что магнитола накрылась и не работает, а звуки доносились из полуприцепа, из огороженного Леоном и Анжелой уголка.

…где-то посреди секретной амбрелловской лаборатории, о существовании которой знают только Озвелл Спенсер, его ближайшее окружение, а также ученые, работающие в этой лаборатории, члены семей ученых, работающих в лаборатории, друзья ученых, работающих в лаборатории, хорошие знакомые ученых, работающих в лаборатории, почтовые курьеры, доставщики бизнес-ланчей, коммивояжеры, и просто любопытные люди, проходившие мимо…

Итак. В тестовой камере находились два ученых-очкарика, похожих как близнецы-братья, и какое-то нелепое лопоухое существо с глуповатым выражением лица. Один из ученых вытащил диктофон:
- День сто шестьдесят восьмой. Объект Д.Б. «Младший» по-прежнему не подает никаких признаков повышения интеллекта, демонстрируя крайне низкую обучаемость. Откровенно говоря, я уже начинаю сомневаться в успешности нашего коварного замысла по выращиванию человекоподобного существа, с последующей заменой им действующего президента Америки. Если мы не обнаружим никакого интеллектуального прогресса и сегодня… боюсь, мне придется ходатайствовать перед руководством о прекращении проекта.
Закончив доклад, очкарик убрал диктофон и повернулся к существу:
- Доброе утро, Джордж, - сказал он натужно улыбаясь, – сегодня мы опять будем учиться. Ты готов?
Однако «будущий президент» не ответил: он напряженно следил за полетом невесть как оказавшейся в камере мухи. Это зрелище так его увлекло, что он забыл закрыть рот, и из него на воротник пижамы капала слюна.
- Сегодня, Джордж, - без особого энтузиазма продолжал очкарик, - я принес тебе парочку интересных вещиц. Взгляни!
Приносить недоразвитому подопытному учебники по литературе, математике, или просто книжки-раскраски никто уже и не пытался, отдавая предпочтение бытовым вещам, без которых не представлял себе жизни ни один среднестатистический американец.
- Вот эта черная штучка – телефон, - очкарик протянул существу самый дешевый мобильник, какой только смог найти, и посему его было не жалко, – это прикладывают к ушку. Он помогает людям разговаривать, если они стоят далеко друг от друга.
Во взгляде «будущего президента» читалось плохо скрываемое недоверие. Он покрутил мобильник в руках, но не услышал никаких людей – ни далеко, ни близко стоящих. С трудом подумав, он перевернул телефон вверх ногами, потряс его и приложил к другому уху. Не дождавшись никакой реакции, Д.Б. «Младший» обиженно замычал.
- Этого недостаточно, Джордж – сначала нужно набрать номер, потом найти кнопочку вызова, - тут очкастый ученый замолк, сообразив, что с таким объемом информации не справится за один раз даже обычный американец – что уж говорить о подопытном, интеллект которого можно было сравнить с интеллектом кастрюли!
- Ладно, давай попробуем что-нибудь попроще, - очкарик достал из кармана ручку, – этой палочкой можно писать циферки, буковки и рисовать разные смешные закорючки. Кстати, Джордж, ты выучил алфавитик, как я тебя просил?
Существо закивало головой так старательно, что сама голова едва не оторвалась. Потея от напряжения и заставляя работать немногочисленные клетки мозга на пределе, оно тянуло:
- Э-эй… Би-и-и… Си-и-и-и… - после этой буквы «Младший» надолго завис.
- Ну же, напрягись.
- Ви-и-и-и?
- Нет.
- А-а-ай?
- Да нет же.
- Э-э-э…
- И не «э», - злился очкарик, – соберись, Джордж, ты ведь можешь!
Бедный «Джордж» побледнел. Его глаза закатились так, словно он был готов рухнуть в обморок.
- Кончай урок! – крикнул второй очкарик, очень похожий на первого, – ты забыл, как перегрузил ему мозг на прошлом занятии, требуя сложить три и четыре?!
- Ты прав, - вздохнул первый очкарик, очень похожий на второго.
- До завтра, Джордж… а быть может – прощай, - сказал он, прикрывая дверь.
Запирать ее на замок он не стал – существо все равно не смогло бы бежать. Порой оно впадало в необъяснимое бешенство, и часами билось в дверь, не догадываясь потянуть ее на себя.
- Опять облом, - скрипнул зубами… ну, один из очкариков (первый или второй – уже запутался, прим. автора) бросая мобильник и ручку в огромную кучу хлама в углу.
Там уже лежали вилка, пульт от телевизора, тостер, степлер, аудиоплейер, зажигалка, термос, удочка, линейка с угольником, барабан, трехколесный велосипед и другие полезные вещи, которыми Д.Б. «Младший» не умел пользоваться.
- А я тебе говорил – давай обучать зомби, - пожурил коллегу… ну, один из очкариков (еще не разобрался, прим. автора), - Пауэлл вон согласился и преуспел. Сам погляди!
В соседнем вольере с зомби кипела… гм… нежизнь. Зомби мычали в навороченные мобильники, играли в компьютерные игры, и даже переписывались в социальных сетях (хотя находились в двух шагах друг от друга). Переписка напоминала буквосочетание в стиле «Мгунвртмуцшртнах», но мертвяки как-то понимали эту абракадабру.
- Их-то можно обучать с помощью «сыворотки ума», - вздохнул один из очкариков.

…где-то посреди Северо-Кавказского региона…

Добро пожаловать в Россию, таинственную и загадочную страну, где на улице всегда 1) зима и 2) ночь, где медведи, обряженные в шапки-ушанки со звездой, курят махорку, пьют водку через самовар, и п**дят всех балалайками, после чего в обнимку с агентами КГБ танцуют «казачка» на фоне ядерной электростанции с расписными куполами…
В тот вечер в районе кавказской лаборатории «Амбреллы» бушевали лютые морозы. Кто бы сомневался. Было так холодно, что птицы замерзали на лету, и камнем падали на голову тем, кто не успевал увернуться. По словам старожилов, в последний раз такая холодрыга была… эээ… вчера утром. Бойцы спецподразделения S.O.R.T.I.R, большая часть которых была родом из Европы и Америки (проще говоря, бывшие натовцы), боялись даже нос высунуть на улицу, и доблестно охраняли базу, не покидая теплого укрытия. Когда ветер завывал особенно жутко, они вздрагивали и негромко поминали жуткого Генерала Мороза – еще большего отморозка, чем их горячо любимый начальник, полковник Сергей Владимир.
Гораздо лучше непогоду переносили наемники из стран бывшего СНГ (было их совсем немного – название элитного подразделения по-прежнему резало слух славянам). Содрогаясь от ужаса, натовцы следили за русскими дикарями, которые в тридцатиградусный мороз играли в снежки, и с веселым матом купались в проруби, приговаривая «ух, ё». Именно они долгими зимними вечерами запугивали экс-натовцев байками про призраков, гуляющих неподалеку от лаборатории. Еще они на полном серьезе рассказывали о русском герое-партизане Сусанине, который погубил целый батальон гитлеровцев, пообещав провести их к Москве кратчайшим путем – через кавказские горы. По слухам, Сусанин планировал сделать дополнительный крюк, чтобы посетить Грузию, но это оказалось лишним – немцы закончились еще по дороге…
Натовцы разбирались в русской истории и географии так же хорошо, как в морфологии языка суахили, поэтому принимали откровенные бредни за чистую монету, и старались без нужды не покидать базу ночью (когда Силы Зла властвуют безраздельно – прим. автора) – мало ли что придет в голову замершим и неупокоенным фашистам!
Меньше всех страдали от сурового климата три обитателя базы. Двое из них - потому что могли похвастаться густой шерстью белых медведей, а третий - потому что на правах начальника занимал самый теплый кабинет, все окна в котором были целиком заклеены бумагой в несколько слоев. Поддерживал комфортную температуру полковник с помощью горячительных напитков, потребляемых ведрами, душистых «беломорин», потребляемых метрами, и настоящей русской печки, стоящей в углу кабинета и потребляющей дрова поленницами. Проверяющие от Спенсера на Кавказе появлялись редко (зачастую они просто не добирались до цели, околев, как пресловутые фашисты), поэтому никто не мешал Сергею потихонечку подворовывать на собственном рабочем месте, третировать подчиненных, и просто бить баклуши.
«Жизнь определенно удалась», - лениво размышлял полковник, закинув ноги в кирзовых сапогах на полированную столешницу, – «но что будет лет через пятьдесят? Что скажут обо мне после смерти потомки? Вспомнят ли они о моих бесчисленных подвигах, совершенных во славу «Амбреллы», или скажут «Да этот Владимир только и делал, что пил, курил и ругался»? А ведь могут, еще как могут».
Навязчивая и неприятная мысль не желала оставлять Сергея, портя ему настроение все больше и больше. Наконец, он не выдержал и буквально подскочил на месте. При этом он ухитрился свалиться с кресла и с громким воплем рухнуть на пол. Выругавшись всласть, Владимир решительно поднялся и положил перед собой чистый лист бумаги.
- Я никому не позволю себя забыть, - бормотал он себе под нос, – вот прям щас сяду и начну писать мемуары. Уж я все напишу, ничего не забуду! И пусть только какая-нибудь паскуда попробует назвать мою историю небылицей!
Полковник храбро занес над листом ручку… и замер. Чем именно поражать потенциально неблагодарных потомков? Понятно, что ратными подвигами, но с какого из них начать? Со службы в Афганистане? С операции в Западной Африке? Или лучше рассказать про Остров Некромантов, который полковник посетил всего несколько месяцев назад?
Подумав немного, Владимир остановился на последнем варианте. На том острове были и эпические сражения, и коварные враги, и мистика… не было только самой малости, а именно убедительной победы сил «Амбреллы». Однако Сергея это не смущало.
«Я писатель и имею право слегка приукрасить. А если кто-то из свидетелей, например Голдман, начнет спорить – заявлю, что немецкий козел просто завидует!»
…
- А у меня неплохо получается, - произнес вслух Владимир, перечитывая заголовок, – я прям Тургенев! Нет, даже настоящий Гоголь. Живой классик, елы-палы!
Вволю повосхищавшись собственным литературным гением, полковник закатил единственный глаз и стал вспоминать события той ночи и прикидывать, как бы их лучше перевра… в смысле, творчески переосмыслить.
…
В аккурат, когда полковник заканчивал, наконец, свою эпопею, кто-то постучал в дверь.
- Ах ты ж мать-перемать, сучий потрох! – заорал он, – какого хрена мешаешь творческому процессу?! Сейчас толчок зубной щеткой чистить будешь! В самых труднодоступных местах, бля!!
Неподготовленного человека такая тирада могла бы не на шутку испугать, но появившиеся в дверном проеме медведи привыкли и не к такому.
- Зачем приперлись? Хотите, чтобы я из вас шубы сделал? – ласково приветствовал своих питомцев Сергей Владимир.
- Бру-бру-бру, - взял слово мишка в оранжевых очках.
- Что? А на х*я, спрашивается, они лизали танк на морозе?! – раздраженно переспросил полковник, – на спор, ага? Ну прямо беда с этими натовцами, ой беда! Ну да ничего, я сейчас разберусь как следует, и накажу кого попало!!
С этими словами он направился во двор – собственноручно отдирать примерзших языками к танку бойцов, чтобы после собственноножно отпинать их под зад. Медведи же задержались в кабинете. Их заинтересовала писанина Владимира, которую он забыл убрать в стол. Прочитав его творение (да-да, это особые мишки, умеющие читать и даже писать), косолапые недовольно помотали головами. Переглянувшись с собратом, Иван доковылял до двери и встал на шухере. Степан же взял в пасть ручку и начал расписывать другую версию произошедших событий. Не шибко лестную, но зато правдивую.