Минуты две в трубку слышалось настороженное сопение и почти отчетливый скрип мозгов. Кит лихорадочно прикидывал, что мне стоит рассказать, а о чем лучше умолчать.

— Он сын какого-там местного Абрамовича. Бриллианты, блядь, Саха, Якутия. Денег в семье — жопой ешь. У нас иногда диджеит. За спасибо. Учится. Положением не светит. Он, лапуль, думает, никто не знает, — Кит перевел дух и застрочил дальше, — ты его не видел еще. Ты у нас в тусовке месяц не крутишься. Ты ж у нас семейный теперь. Короче. Смотри. Мне нужно все: разводка в клубе, организация траха на хате. Банкет, как обычно, оплачивает Абрам. И...

Я сел на кровати, поджал под себя ноги и отчетливо представил, как Кит сейчас округляет чуть подкрашенные глаза. Он делал так всегда, чтобы подчеркнуть важность фразы:

— Есть заказ на большее. С другим ценником. Фотки, лучше видео. За эти танцы с блядками платят другие. Повыше Абрамки, но тебе лучше не париться. Целее будешь.

Вот это уже категорически не нравилось. Встав на ноги, я добрел до окна, открыл форточку и прицельным жестом швырнул туда окурок. Попытался придать голосу как можно больше теплоты:

— А не пошел бы ты на хуй, — мягко выдохнул я.

Вот от этого уже откровенно попахивало необходимостью отсиживаться потом у Свена в какой-нибудь приграничной с Швецией затхлой провинции бывшей Чухони, а ныне Финляндии, при лучшем раскладе. О худшем думать вообще не хотелось.

Проигнорировав мое эротическое предложение и даже в отличие от обычного, не взорвавшись (Кит в жизни терпеть не мог, когда его посылали и обычно реагировал на это потоком эстонской отборной брани) он продолжил:

— А за последнее Абрам согласен забыть о твоем маленьком должочке.

Понятно, ты решил сыграть пожестче и приберег козырную карту напоследок.

С этим должочком я вляпался тогда, как последний нет, не олух, а именно лох царя небесного. Пять месяцев назад я работал таким же админом, как Кит, в клубе, которым заведовал Абрам. Это была даже не моя смена. Но Кита любовник неудачно приложил об косяк, от чего у него, по его словам, под глазом образовался семафорящий бланш, а Мишку (третьего админа) накрыло сессионной задницей, после того как он, почти в пошлом анекдоте, обругал матом в туалете препода. Тот, естественно, был в соседней кабинке.
Абрам позвонил лично и очень просил выйти.

Моя пятая точка тут же настойчиво просигнализировала мне, что лучше откосить под любым минимальным предлогом. Но делать было нечего, и, нарушив главную профессиональную заповедь шлюх обоего пола: «ссыкотно — не лезь», я поплелся на работу.

До середины ночи все было просто отлично, и я уже даже начал сомневаться в своей чуйке. Но потом компания за одним из столиков, захотела поразвлечься чем-то большим, чем просто выпивка и глазение на мальчиков на пилоне. Как на грех, это были друзья Абрама. Он сам лично созвонился со знакомым дилером и заказал «товар». Мне его надо было только забрать и принести в клуб. Какого же было мое искреннее чукотское удивление, когда уже на подходе к заведению, меня тормознули прям откуда с небес низвергшиеся в 3 часа ночи дяденьки — милиционеры.

Далее все пошло по известному сценарию: документики, которых не оказалось, отделение, демонстрация вен, обезьянник. От них я позвонил Абраму и расписал в красках, как мне культурно отдыхается в обществе пьяницы и пописавшего публично на «Медный всадник» панка. И сообщил также, что, судя по всему, в ближайшие пять-семь лет на работу выйти зело не смогу.
Абрам врубился, быстро решил «проблему» через знакомых. Но факт остался фактом: я попал на туеву хучу деревянных.

Помню, как долго ржал Кит, когда я зарулился к нему через четыре дня. Он сидел на табуретке на кухне коммуналки в семейниках (по случаю все еще «некондиции» для выхода в свет, любовник таки здорово его отделал) и хлопал от смеха себя по голым ляжкам, разливал по стопкам водку, а я тоскливо курил одну за одной.

«Ну, ты и лошара, — всхлипывал он, вытирая проступившие на симметричных фингалах очкастой кобры слезы, и живенько описал ту компанию. — А теперь хочешь знать, откуда я их всех знаю? Два года назад Абрамка меня также кинул. Он это специально делает, чтобы мы на него почти бесплатно пахали, — закончил он. — Будем!»

Одновременно с этим в моей жизни появился финский гиммор по имени Свен. Он был пятым ребенком в семье, профессиональным гонщиком и ходоком налево от жены. «Он ведет себя в Москве, хуже финна в Питере», — вот это о нем. Сексом со мной Свен не очень интересовался, он больше ценил во мне интеллектуального собутыльника, неплохо знающего недорогие, но качественные питерские кабаки. Финн от щедрот купил мне эту однокомнатную почти на выезде из города и всегда подбрасывал денег, когда приезжал к русским оторваться.

Абрама тоже все устроило. Из клуба я номинально ушел, но когда приезжал Свен, всегда тянул его туда, и тот неплохо там шиковал. Поэтому Абрам с возвратом долга не торопил, хоть и намекал, что меня всегда ждут обратно.
Теперь, как выяснилось из беседы с Китом, концепция сменилась.
Как назло, Свен не объявлялся в городе уже три недели, а искать его первым мне категорически воспрещалось из-за ревнивой супружницы. Деньги, которые он дал в последний раз, закончились давным давно.

— Ты что там, ртом обслуживаешь? — заистерил в трубку Кит, обеспокоенный моим долгим молчанием, — блядь, я тебе о серьезных вещах, а там ебешься.

— Я не блядь, я ночной фей, — на автомате выдал я, — я думаю. Я тебе еще ничего не обещал.

— Но встретиться-то с ним ты всегда можешь. Хоть сегодня, а там и решишь, — законючил он в трубку, растягивая гласные с характерным придыханием.

— Ты уже все продумал? Небось, и место подобрал? — отчеканил я, выводя на полу пальцем английскую букву «F».

— Лапуль, не злись, я же знал, что ты согласишься. Не хотел, трубку на второй звонок не взял, — достойно отбил удар Кит (а это, действительно, соответствовало правде, после ухода из клуба я мог спокойно игнорить его неделями) и снова понесся в бой. — Кстати, той богатенький парниша хочет портфолио, я ему сказал, что ты фотограф. И не плохой. И у нас в клубе висят твои фотографии. Он вроде воодушевился. Так что, на крайняк, сможешь себе бабло на карман срубить, только о моих 10% не забудь, я ж тебе клиента подогнал.

— Не торопи коней, еще не подогнал, — теперь на линолеуме появилась «U».

— Ну, все-все-все, больше не пизжу ротиком. Он будет ждать тебя в пять перед входом в твой любимый кабак на «Горьковской». Вот видишь, как я о тебе забочусь, мать твою, — выдохнул он, быстренько отрубая трубку, пока я не передумал.
«С» и «K».
Fuck.
Таки Кит меня снова сделал.

Я поднялся с пола, пристроился с ногами на подоконник и уставился в окно с видом на квадраты и прямоугольники однотипных бежево-синих многоэтажек и потрескавшийся чуть мокрый под дождем асфальт.