«Шампунь» я полирнул перед встречей с финном холодненьким джин-тоником из ближайшего ларька и понял, что к постельным подвигам готов, как советский народ к труду и обороне. В кармане болталась навязанная Китом смазка и мятная жвачка, в барсетке — презервативы, и я чувствовал себя во все оружии.

Свен же, будучи еще более опытным бойцом секс-фронта, тоже провел не менее серьезную артиллерийскую подготовку — с собой он прихватил «мерзавчик» с коньяком, а в себе, судя, по изрядно повеселевшему и поголубевшему взгляду, добрую порцию сего напитка. В тот раз, правда, финн коротко извинился, что зацепил еще до встречи, но сослался на то, что логично подумал: вряд ли после свадьбы друга я останусь трезвым. Еще Свен неожиданно похвалил меня за «цивильный» внешний вид — приходить на свадьбу в «алкоголичке» я посчитал как не сюр, потому впервые чуть ли не за полтора года напялил под пальто пиджак, хотя и не изменил джинсам.

Больше за свои появления подшофе Свен никогда не оправдывался. Но эти чудные открытия меня ждали еще впереди. Равно как и воспитательная работа по профилактике измен, которую впоследствии так полюбил проводить финн. А в день свадьбы друга я собственно трезвым и не был, а после коньяка, извлеченного из-под полы куртки финна и распитого прямо на улице, мне стало совсем хорошо.

— Чем бы ты хотел со мной заняться сегодня? — расслабленно и необдуманно ляпнул я, с кайфом после выпитого затягиваясь сигаретой.

— С тобой... многим и в разных позах, — улыбнулся Свен, забираясь ладонью мне в карман пальто, украдкой гладя по бедру через ткань... и тыря мою пачку, — я оставил сигареты и пипку в других штанах.

— Прости, что ты забыл? — загоготал я — последняя фраза показалась после алкоголя слегонца двусмысленной, а уверенное движение очень завело.

Вообще, в лучшем своем виде Свен был весь в этом: взрослый флирт на грани фола, чувственная эротика жестов и взглядов, очень неплохой юмор и подбадривающие комплименты партнеру. И если Кит всегда подкатывал плоско и незамысловато, то у финна все держалась на полугранях и намеках. За что я, наверное, и повелся на него.

— Штука такая от машины, когда она «пи-пи» делает, нажимаешь, и сигнализация отключается. Нет, честно, если бы не она — я бы так не приложился с утра, а теперь уже за руль нельзя, — на полном серьезе пояснил Свен, глядя, как я почти загибаюсь от смеха, — я что-то не то сказал? И — в любом случае, я рад, что ты смеешься — у тебя очень красивая улыбка. Ваши люди редко улыбаются.

— Угум, пасиб, — наконец проржался я. — У нас «пипкой» у детей немного другое называют, и «пи-пи» они и женщины в соответствующих местах делают. А мы — отливаем.

— Понятно, — присвистнул финн, тоже заходясь в смехе и «тревожно» шарясь в паху, — а я-то думал, почему на меня один из ваших бизнесов так странно глянул, когда я сказал, что у меня дома в Финляндии три запасные «пипки». Ну, вроде бы все на месте. Кстати, неплохо бы где-нибудь отлить, как ты говоришь. Почему у вас такая проблема с туалетами в городе?

Я кивнул, мы привычно зарулились в какую-то подворотню. Финн демонстративно не стал заморачиваться особой стеснительностью, а я подумал, что на основе увиденного имею все шансы отделаться в койке по легкому. И как же по своей пассивно девственной наивности я тогда ошибся. В общем, на примере Свена я избавился от многих детских комплексов и уяснил для себя на всю оставшуюся жизнь одну простую истину: дело не в размере, а в мастерстве использования. И многочасовой трудолюбивой практике вкупе с включением творческого начала.

К непосредственному изучению основ этого мастерства мы приступили в его гостинице уже ближе к полуночи, после того, как прошарахались по трем кабакам и куче магазинов, в которых Свен накупил барахла себе и мне. «У вас действительно принято встречать людей по одежке, как говорится в пословице. Дома я могу спокойно прийти на деловую встречу в дешевых джинсах, но все будут знать, сколько денег на счету в моей семье. У вас же все наоборот, и если нет костюма, то многие даже не хотят серьезно разговаривать. Это же неправильно», — снова пожаловался он в последнем кабаке на загадочный и непостижимый менталитет моих соотечественников.

Было около десяти часов вечера, и я успел уже очень хорошо набраться. Обычно в таких случаях мне всегда становилось почти жарко, но тут я с удивлением для себя обнаружил, что как-то странно мерзну, и у меня начинается что-то вроде озноба. Приметил это и Свен. Он стащил с себя свитер и протянул мне. От свитера вкусно пахло дорогой парфюмерией. Смесью чего-то кисловато-горького. Я натянул свитер, сняв пиджак, и так действительно стало теплее.

— Ты позволишь мне согреть тебя сегодня? — обронил Свен, хищно и масляно блестя глазами, как загулявший мартовский кот, и перекладывая под столом мою кисть к себе на ширинку. — У меня очень тепло в номере. Пока я не был женат, то любил ходить дома голым. Сейчас я могу позволить себе это только в отъезде. И я предпочитаю, когда партнеры не стесняются своих желаний.


...Двухуровневый Люкс Свена оказался роскошным. Я не знал, чем заняться, пока финн удалился в душ. Со стаканом виски в руке, на которое мы перешли, я добрел до огромного окна с панорамным видом на Финский залив, закурил, пытаясь отключиться и не думать, что должно произойти дальше. Этот чертов тюбик с обязательной смазкой теперь буквально прожигал мне карман. А Свен и не позволил мне особо думать в ту ночь.

Я совсем не заметил, как он, полностью раздетый, подобрался ко мне сзади и прижал к собственному чуть влажному, теплому телу. Он рывком стянул с меня первпозаимствованный у него свитер и майку. Потом на пол полетели и сдернутые вместе с бельем брюки. Еще при нашем знакомстве в клубе, я заметил, какие у него накаченные трицепсы, теперь имел возможность убедиться в силе его рук, да и всего тренированного тела. Прикасаться к этому телу было приятно.

— Слав, вообще-то я рассчитывал, что ты хотя бы разденешься. И мастурбируешь себе, чтобы немного расслабиться.

— Подрочишь себе. Так правильнее.

— Именно. И, насколько я понимаю, как точно пользоваться смазкой, тюбик с которой ты держал весь день в кармане, ты не знаешь. Было забавно наблюдать, как ты строил там из себя опытного человека в клубе, в отличие от твоего... напарника.

— Кита?

— Да... на нем, как говорит жена, негде клеймо ставить. Мне не очень нравится... твой напарник. Он слишком много рассказал о тебе незнакомому человеку.

— А наличие опыта так видно со стороны?

— Да. Просто надо иметь немного того самого опыта, чтобы видеть. Буду банальным, но попрошу тебя максимально расслабиться и доверять мне.

...И вот это самое «расслабиться и получить удовольствие», о котором мне долго и нудно вещали Кит с Ленькой, и намекнул Свен, у меня, естественно, не хрена не вышло, да я и в принципе сомневаюсь, чтобы оно получилось хоть у кого-нибудь в первый раз. Неприятно, бляха, до брызнувших из глаз слез и прокушенного Свену плеча, было...

— Тссс, уже почти все, — сморщился он, останавливаясь и буквально стискивая зубы, — и, Слав, укусы во время секса очень заводят. Ты понимаешь, что было бы, если бы я сейчас сорвался?

Я понимал. Равно как и вдруг врубился, как по-скотски повел себя с парой пассивных партнеров, которых я успел снять в клубе до Свена, и почему предложений о последующих секс-встречах не поступило.

...Через полтора часа после легкой закуси и совместного уже душа, где финн показал, как действительно по-настоящему надо делать минет — в отличие от моих хилых потуг, мы решили повторить эксперимент, а с моим телом началась твориться вообще полная хрень. Как говорила одна из моих учительниц в школе, тех, что навсегда остаются в памяти: «Система пошла вразнос». Вот это и происходило с моим организмом. На смену ознобу накатился неожиданный жар, а, кроме того, я начал ловить странный, болезненный кайф, смешанный опять же с саднящей болью, но еще не доходящий до оргазма, от того, что Свен делал своим членом в моем теле. Впрочем, руки финна были явно не для скуки, и он помогал, как мог.

— Утром может быть очень больно, — честно предупредил он, когда я предложил зайти на третий круг. — Серьезно, Слав, я не шучу. Ты... очень мало место там... даже для первого раза.

— Откуда знаешь? — ухмыльнулся я, чувствуя, как горит тело, а потом меня вдруг снова стало знобить. — Моя задница, мои проблемы... А ты... Обещал греть. Натяни одеяло.

— Просто я пробовал пассивный секс — правильно?

— Свен?!

— Ну, ты же хотел узнать что-то новое, потому и пошел со мной. И, как ты понимаешь, быть активным залогом...

— Партнером.

— ...мне нравится больше. Все, Слав, спать. Я сделаю пару звонков и вернусь к тебе. Ты... мне было хорошо. Ты... очень горячий.

Тогда я решил, что Свен сделал мне просто очередной комплимент. И только из беседы с врачами впоследствии понял, что финн просто сказал мне правду. По всем меркам, температура к тому времени у меня должна была зашкаливать под сорок.

В сухом остатке мы обрубились спать со Свеном около семи утра.

А в три часа дня я действительно проснулся от раздирающей нутро боли. Только не в заднице... а в глотке. И если первая по шкале ощущений просто легко саднила, то вторая обещала мне личный армагеддец в ближайшую неделю. Говорить я практически не мог — только издавать нечленораздельные звуки. Потому я просто свернулся калачиком и тихо заскулил.