И, конечно, как говорят в таких случаях, с моим еврейским счастьем дежурным врачом оказалась… именно женщина. Я с трудом подавил в себе идиотское желание прямо с порога рвануть из КВД куда подальше и на деревянных ногах прошел в кабинет.

— Присаживайтесь, что у вас случилось? — дежурно участливо начала врач, блеснув на меня из-под широкой маски, закрывающей пол-лица, задорными с хитринкой серыми глазами. Только их у женщины я и видел, потому что волосы скрывала медицинская шапочка. Сколько ей исполнилось лет, определить мне не удалось, но точно она была явно старше меня. И скорее всего намного.

В силу полученного мною образования косноязычием я никогда особо не страдал, потому сам от себя охренел, когда вдруг, заикаясь и экая, начал повествование в стиле «ну, вот это… там… понимаете… никогда раньше… когда оно… то».

— Понятно, — кивнула врач, хотя лично я из такого рассказана ничего бы не понял и только счел бы собеседника кретином в последней стадии сифилиса мозга. Тьфу, черт, черт. Свят. Свят. Свят. — Зайка, а мама у тебя в коридоре сидит?

— Что?! — пустил я петуха второй раз за день. Не хватало только, чтобы мать была в курсе моего визита в это светлое заведение.

— Лет-то тебе сколько? Сейчас посмотрю. А в твоем возрасте иногда и с матерями сюда приходят. И как я понимаю, прыщи эти, как ты выражаешься, у тебя не только на запястьях и лодыжках, а еще и в области гениталий. Иначе ты бы не пришел, так?

— Да, — рявкнул я, багровея и ощущая, что сам себе выношу смертный приговор.

— Хорошо, тогда раздевайся, — еще раз сверкнули на меня глаза из-под маски. Неуверенно я потянул вверх толстовку. — Нет, солнце, это как раз мне не требуется. Сам догадаешься или я, по-твоему, экстрасенс чтоб сквозь брюки увидеть? Кстати, модные. Где покупал? У меня у сына скоро день рождения. Он о таких же мечтает. Он немного помладше тебя. Девятнадцать ему, так даже он так не шугается.

— Эээ… на Садовой****. Там магазин хороший есть, только надо с продавцами договориться, чтоб когда новая партия будет, то оставили, — пробухтел я себе под нос. Что-что, а модные тряпки было последним, о чем я планировал разговаривать с венерологом. Если я вообще когда-нибудь планировал приход сюда.

Гадские пальцы предательски тряслись, как будто накануне я ужрался «ёршем», пока я расстегивал ремень и эти, будь они не ладны популярные в тот год болты в ширинке, а не обычную молнию. А врач смотрела на меня с тем тревожным и подбадривающим выражением, с каким специалисты коррекционных заведений наблюдают за детьми с замедленным развитием, собирающими пазлы. Наконец-то получилось.

— Умница, а теперь спускай трусы.

Чтоб не видеть собственного падения, я уставился в потолок и принялся внимательно и детально изучать побелку, как самого лучшего денежного клиента, который за ночь сделает мне кассу чаевыми. К чести сказать, движения женщины были профессиональными, сдержанными и просто деловыми. Но я все равно чувствовал себя так, как будто уже в третий раз в жизни прощаюсь с невинностью. И как-то даже со Свеном было полегче.

— Хмм. Очень интересный вариант, не часто встречаю такое, — выдохнула врач, стаскивая перчатки и принимаясь, что-то быстро строчить в карточке.

Писала она минут десять, а за это время я успел пообещать себе, что больше в жизни ни с кем не замучу без «резинки» и детального, хирургического осмотра под лупу партнера перед сексом. Был готов в этот момент убить я и Свена, потому что до него никаких подобных неприятностей не возникало.

А потом в мозгу всплыла идиотская статейка из какого-то мужского журнала, что основная причина распространения СПИДа — это незащищенные половые контакты с гражданами европейских и африканских государств. И что вирус этого заболевания может годами жить в организме, а может развиваться очень бурно и внезапно. И все на него бывают очень странные реакции. В голове замаячила табличка с огромными красными буквами «AIDS positive».

— И, кстати, зайка, ты оделся бы уже, а то трясешь, как береза на ветру серьгами, правда в твоем случае, несколько другим, — вывела меня из состояния транса женщина. — Ну, что, а теперь давай общаться нормально — когда последний раз был секс, есть ли у тебя постоянный партнер, и используете ли вы средства защиты? Серьезно, я очень хочу тебе помочь, но мне надо знать.


И я «рассказал». Не знаю с чего, но меня вдруг понесло на словесный понос вместе с наметившимся еще в начале беседы кретинским косноязычием.


— Не поймите меня неправильно… Это просто… скорее… исключение из правил… Я понимаю, что это не совсем нормально и естественно… точнее, это совсем противоестественно. И, конечно, мы использовали… эээ… презервативы, но был один момент… и… я надеюсь, что он станет постоянным, если со мной все будет в порядке.

— Ты что, с мужчиной в последний раз переспал, солнце? Так и говори по-русски. Я тебе тут не духовник, чтобы морали читать. Ну переспал — и переспал, с кем не бывает. Так что за момент?

— Ну, он… минет мне делал, а ему до этого губу сильно прикусил, до крови… правда это за час было до. И вроде уже тогда крови не было. Я нечаянно.

— За нечаянно бьют отчаянно. Аккуратнее в следующий раз-то с любовником. И чем ты по-твоему заразиться мог таким образом? Ну, давай, говори дальше.

И я «говорил». Долго, еще около двадцати минут, рассказав почти все детали нашей со Свеном ночи, потом переключился и на других партнеров под ее аккуратными, наводящими вопросами и короче, походу спалился в этом КВД на всю оставшуюся жизнь.

А врач теперь уже весело глядела на меня и, наконец, отвинтила маску. Она оказалась очень симпатичной и… годилась мне ну, если не в родительницы, то в очень старшие сестры. Да и представить себе, чтобы я рассказал собственной матери то, что только что поведал ей, я просто не мог. Она снова принялась за записи в карточке, а я думал — как же странно все-таки все устроено на свете.

Я был абсолютно уверен и готов к тому, что в КВД меня отчитают, как нассавшего в хозяйские тапки паршивого кота, и пригвоздят публично к столбу позора, а ничего этого не произошло. И, наоборот, если бы я матери только заикнулся о том, что по-настоящему происходило ночью до моей болезни, семейного скандала с выносом тела и мозга было бы не избежать.

— Значит так, солнце. Смотри, точные результаты будут через две недели. Когда мы берем кровь на анализ, в обязательном порядке она исследуется на сифилис, и там еще ряд заболеваний. Потом по уточненным параметрам, если что-то будет, придется сдать анализы еще раз. Тогда собственно я и жду тебя на окончательную беседу, потому что пока могу высказать только свои догадки. Хотя, думаю, что они на сто процентов верны.

В глазах потемнело, как кукла на шарнирах, я механически поднялся с кресла и потопал к выходу.

— Ой, и чудак ты, солнце. Даже диагнозом не поинтересовался, а чтоб свои догадки высказать, я тебе еще пару последних вопросов задам, — полетело в спину. — Ты в последнее время никаких необычных, новых для тебя продуктов в пищу не употреблял? Может быть, лекарства какие-нибудь, медицинские препараты, которые раньше не пробовал?


Я употреблял. Сильнейшие, выписанные терапевтом антибиотики, которые только и поставили меня на ноги. Я очумело кивнул женщине, сообщил название таблеток.

— Видишь, скорее всего, аллергия это у тебя такая, — заулыбалась она, — ты еще, как только вошел, и я запястья твои увидела, так сразу на нее подумала. А до тебя месяц назад пациент тоже на этот препарат жаловался.

Десятиэтажный мат, которому все это время я обучался в клубе, и тонкие философские изыскания в ненормативном русском, характерные для готовящихся к поступлению на филфак (слава Богу, родителям таки не удалось пристроить меня туда на дневное) всплыли в голове сами собой во всей красоте и мощи.

— Нахуй-то? — вместо этого корректно выдохнул я один из вечных российских вопросов.

— …тебя было осматривать? — рассмеялась врач. — Во-первых, это моя обязанность, а во-вторых, я надеюсь, жизнь преподнесла тебе очень хороший урок, и прежде чем нырять в койку, ты теперь хотя бы немного будешь думать не только членом.

Выйдя из КВД, я первым делом нервно и счастливо одновременно закурил, позвонил Киту и сообщил, что у меня все в порядке.

— Ну, ты, блин даешь, — тоже заржал он, услышав про аллергию, — а вообще, Славка, если б у тебя чего нашли… пиздец бы это был, нам бы тоже пришлось всем проверяться. Мы в подсобке все из одних стаканов, да и не только… Такс, сегодня суббота, ты сможешь в понедельник на часик подвалить? Танцовщик у нас будет один новый пробоваться. Без тебя нарисовался на горизонте. Хочу мнение твое послушать. У меня-то в нем постельный интерес, а вот Абрамка взбрыкнул. Бубнит под нос, типа неладно с этим парнем что-то.

— Зовут-то как танцовщика?

— Ник охуенный просто. Рай.

Вот с этого Рая и начался мой ад со Свеном, а точнее, с его наклонностями ревнивого мавра. А самое тоскливое заключалось в том, что танцовщик этот мне вообще никак не сдался, и даже чисто внешне не вставлял.