Рай ушёл из клуба так же внезапно, как и вынырнул, словно черт из своей табакерки-преисподней. Просто не заявился в ту ночь на смену, и все.

Это случилось в последних числах июля, когда в городе ещё держалась летняя аномальная и по-питерски душная жара. Днём находиться в залитом солнцем центре было практически невозможно. Асфальт и крыши раскалялись до стоящего в воздухе колышущегося марева, и стоило пройти только несколько сотен метров по незатенённой стороне улицы, как спина тут же покрывалась потом.

Вечером прохладу можно было найти только у зацветшей воды и в парках на окраинах, куда и тянулся с пивом весь расслабляющийся после работы толпяк, больше не помышляющий о быстрых танцах. На выходные, начиная с середины четверга, народ массово валил загород и лениво возвращался по бесконечным пробкам только ко вторнику.

Период активного «паркования» — то есть создания пар, как говорил Стасюня, замер ещё в начале лета. Одиночки мужественно переживали временный застой, чтобы опять потом попытаться по осени и в прохладе обустроить личную жизнь. Студота ещё не подтянулась в город с летних каникул. Мы опять сильно просели по посетителям, но Абрамку это, кажется, не волновало.

В последнее время складывалось ощущение, что его вообще ничего не волнует. Косметический ремонт в клубе наконец-то закончили, Свен благополучно завяз со своим сыном и супружницей на заграничных курортах, где походу успел заделать ей ещё одного ребёнка, о чем я закономерно узнал через полгода. Компенсировалось мне все это щедрой суммой, предусмотрительно оставленной в долларовом эквиваленте.

Так что уход Рая и последовавшая после этого вереница событий стали моими самыми яркими впечатлениями того лета. Больше мы никогда не видели танцовщика. Ошарашенный Кит долго названивал своей неземной любви на мобилу, но та оказалась выключена. На истерике — мало ли чего могло случиться — старший админ бухнулся в ноги Абрамке и попросил отпустить с работы на пару часов, чтобы разыскать как сквозь землю провалившегося стриптизера. А заодно умолял хозяина «подключить связи», как это делалось всегда, если какие-то проблемы возникали у всего остального персонала.

На это Абрамка отреагировал более чем странно — посоветовал Киту «не кипишиться понапрасну, одним свалившим х* ем меньше — другим толстым в перспективе больше», и философски пожал плечами, мол, окей, сегодня второго танца на шесте не будет. Что произошло дальше между админом и хозяином в кабинете наверху, никто из нас не знал. Но после беседы там распаренный и злющий Кит, сыпля бессвязными матами, вылетел из клуба с трясущимися руками и... тоже пропал почти на четыре месяца.

Абрамка снова спустился вниз и попросил персонал не расходиться под утро, потому что «есть один очень серьёзный и неприятный для всех разговор». И было б лучше, если бы хозяин забойно матерился при этом как Кит и до этого он сам, а не просто спокойно-равнодушным тоном проинформировал нас о внеочередном собрании трудового коллектива.

Смену мы допахали кое-как, поминутно выскакивая курить и пытаясь дозвониться до старшего админа, тоже вырубившего мобильную связь. Тряхануло всех, даже малолетку Тоху, на летние времена переключающегося с карьеры «вешалки» на более почётную — помощника официанта. На нервах он перепутал заказы большинства клиентов, и мы остались без половины обычных чаевых, но в ту ночь это была, пожалуй, самая меньшая из всех проблем.

Клиенты словно прочувствовали, что у нас в заведении творится полный швах, и постарались свалить задолго до официального закрытия. Дверь за последним из них я запер в начале шестого утра, то есть почти за час до официального завершения работы клуба и открытия метро, потом поднялся к Абрамке для сдачи кассы.

Хозяин сидел за столом и неподвижно смотрел в одну точку. На деньги даже не обратил внимания, коротко кивнул мне положить их в появившийся после ремонта и открытый сейчас сейф, располагающийся на месте когда-то обрушенной мной полки. Я положил выручку за ночь и замер соляным столбом, потому что сверху среди множества бумаг лежала расписка, наваянная знакомым, словно прыгающим почерком Кита.

В ней он обязывался вернуть Абраму такую астрономическую сумму бабла, по сравнению с которым мой собственный долг перед хозяином мерк как кучка сухого кошачьего дерьма на фоне прорвавшей фановой трубы. Судя по дате, старший админ подмахнул расписку сегодня как раз перед тем, как вылететь с матами из клуба.

— Прочитал, Шаман? — не поворачивая головы, тихо спросил Абрамка. — Читай дальше.

А я уже листал испещренные мелким, совсем другим, чем у Кита, почерком, страницы и жалел, что не пристроил предварительно задницу на что-нибудь твёрдое, хоть к тому же Абраму на колени. Со слов Рая выходило, что воровать деньги из кассы и у клиентов его заставлял именно... старший админ, который и продумал всю схему. Банковские купюры и карточки пропали не только у Свена, но и десятка трех наших богатых клиентов. Кит и танцовщик заранее подбирали их и вместе «вели».

Сколько Рай украл у других, он помнил до копейки и «добросовестно» перечислял обстоятельства, даты, фамилии. Параллельно мажа щедрым говнищем весь остальной персонал клуба. Ленька и Стасюня пили, по утверждениям Рая, не просыхая, потому ничего не замечали и к утру бревнами лежали под барной стойкой. А мне вообще было на все насрано, потому как, оказывается, я уже давно промышлял тем, что в свободное от работы время пахал в три смены в койках с фориками, которых цеплял в заведении и обносил таким образом Абрамку на «процент» от апартаментов ГХ.

— Абрам Рубенович! — выпалил я, дочитав до этого места. — Я не... у меня не... и я не верю, что это Кит. Сколько мы работали вместе до Рая, у вас ни копейки не пропало.

— Что, Шаман? Хочешь сказать, жопа у тебя не резиновая, чтоб на стольких натянуться? Догадываюсь как бэ, а то б ходил каждый день враскоряку, — невесело усмехнулся Абрамка, — только Кит все это прочитал и не поверил... Не поверил, что это Рай добровольно на него всех собак повесил. А с деньгами и его распиской... сдурил я? Понимаешь, второй раз подряд? Думал, Кита как обычно хоть бабло в чувство приведёт, и соображать уже начнёт.

— Ну, а Кит? — протянул я растеряно.

— А он за Рая своего как Александр Матросов... грудью на меня попер. И расписку эту чёртову на одном дыхании настругал, где все деньги вернуть пообещал. Говорит, я Рая специально заставил так написать, а воровал кто-то другой. Но я-то знаю, Слав... И ты тоже, благодаря Свену. Это Рай был, и только он.

— Абрам Рубенович, но если у вас есть все доказательства, то почему вы не сдали его сразу в милицию? — поднял я удивленные глаза на хозяина, припоминая его странную реакцию. — И вы, получается, знали, что он сегодня не выйдет на смену?

— Знал, Слава, знал. После этой расписки я ему срок в десять дней дал на завершение дел. Только не верил, что Рай так Кита по-скотски кинет и ничего ему до последнего не расскажет.
И с квартирой со своей он всем нам нагнал, на прошлой неделе продал её. А из настоящих доказательств... только расписка эта Рая, где он Кая прицепом на зону тянет. Точнее, если я решусь пустить её в дело... то Кит туда и отправится, а этот гаденыш переползет потом в помощники следствию. А мне пока не велели сильно рыпаться, тебе лучше не знать. Тут, Слав, не только от меня все зависит.

— А расписка? Как вы её получили? — замял я для ясности большинство вопросов, крутившихся на языке.

— Ладно, пойдём вниз. Не только же ты хочешь знать, по какому краю бездны мы все два месяца ходили.

В подсобке, когда мы спустились с Абрамкой, собрались уже все. Сосредоточенный Стасюня хмуро натирал до блеска бокалы под коктейли, Ленька ожесточенно ковырялся в холеных ногтях, проштрафившийся Тоха ерзал задницей на стуле и тревожно переводил взгляд то на хозяина, то на меня. Я чуть прикрыл глаза и кивнул гардеробщику, давая понять, что владелец клуба сегодня выручку не считал, и все сошло с рук. Тоха обрадованно засопел, потянулся за припрятанным в углу пивом и осекся снова под моим вновь ставшим строгим взглядом. Не было только так и не вернувшегося Кита. Его телефон по-прежнему находился вне зоны доступа. Зато на его месте, явно чувствуя себя здесь чужим, аккуратно сжавшись и насуплено поглядывая на всех... сидел финский работяга.

Все свои крамольные дела, как только начался ремонт, Рай перенёс за пределы клуба, справедливо опасаясь, что под предлогом косметических работ Абрамка везде понатыкает камер. Именно на это наш хозяин и рассчитывал. А также на то, что вне стен заведения танцовщик будет чувствовать себя в большей безопасности и где-то да и проколется. Кроме того, расслабится с этим рабочим, когда поймет, что тот, скорее всего, и вправду не владеет русским языком, лишь общими фразами. А ещё точнее — просто перестанет обращать внимание.

— Я не говорить по-русски, но понимать немного, — сдержанно кивнул финн, подтверждая рассказ Абрама.

— А что ж ты молчал-то, когда я тебе наливал! — изумленно взметнул бровь Стасюня. — Я ж с тобой такие задушевные беседы вел про Рая этого сраного, думая, что ты не фига не рубишь по-нашему!

— Никто не спрашивать, — ухмыльнулся работяга.

При финне-то, меланхолично потрусившим к метро, и совершил первый прокол Рай, когда быстро вылетел из заведения и сбросил звонок кого-то из своих напарников, назвав неудачно по кличке. Дальше уже напрягся Абрамка, потому что это «погонялово» казалось ему смутно знакомым. Чем занимается гоп-стоп компания, с которой изначально был связан Рай, владелец клуба выяснил быстро. А также, кто её «крышует».

И эта последняя информация Абрамке категорически не понравилась. Потому что подразумевала следующее: кое-кто в милицейской верхушке города перестал держать Абрама Рубеновича за уважаемого человека, раз дал добро орудовать на территории клуба, а так и до закрытия заведения было совсем не далеко. И те два месяца, когда мы считали, что хозяина больше не интересуют наши дела, он пытался как раз наладить их на старые рельсы и понять, кому перешёл дорогу.

Им оказался далеко не последний новый пассажир в этой самой верхушке, которому либо не до конца прояснили расклад, кто есть «ху», либо товарищ набрался неимоверной борзости и интенсивно перекраивал поляну на свой страх и риск. Как Абрамка удержался на плаву, рассказывать он нам, естественно, не стал. Лишь обмолвился, что Рай приходится новому пассажиру дальней родней. Но я помнил сплетню о любовнике хозяина клуба — высокопоставленном менте.

— А расписка, Абрам Рубенович? Как вы её выбили из Рая? — повторил я свой вопрос.

— Ох и дотошный ты, Шаман, прям как твой Свен, два сапога — пара. После него Рай уже так не лажал. Никто ничего потом толком не помнил, — покачал головой хозяин, — на «дурочку» я Рая развёл. Сказал, что родственник все подтвердил, потом назвал пару фамилий. Думаешь, после всех его художеств с меня-то аккуратно потом денежку не спрашивали, вопросы неудобные не задавали? Потому что откуда начиналось — как раз-то знали. И предложил два варианта. Либо я сам все проблемы с клиентами решаю в обмен на расписку, либо сливаю Рая и не при делах. А люди там серьёзные попались, за обиды, как Христос, вторую щеку не привыкли подставлять. Ну, кто-нибудь до Кита дозвонился?

Мы растеряно пожали плечами. Его мобила молчала как проклятая. Около месяца назад Кит обмолвился, что они с Раем переехали на новую квартиру где-то в пригороде, но из-за танцовщика лично я, да и все остальные, общались со старшим админом в последнее время сквозь стиснутые зубы. Так что я даже не удосужился спросить — куда именно.