Шепард тяжело вздохнула и открыла глаза. Казалось миллиарды осколков света пронзили ее голову и она снова закрыла их.

Как больно. А разве может быть больно, если ты мертва.

Такая мысль пришла в голову коммандера в тот самый момент, когда тело поняло, что оно не подвластно разуму.

Я не могу пошевелить руками и ногами. Черт. Хуже всего находиться в сознании и не понимать что же случилось с твоим телом. Я помню, как выстрелила в генератор и потом был ужасный взрыв, но где я, если все взорвалось? И вокруг такая тишина, как в гробу. Наверно я всех убила. Не только Жнецов, но и саму жизнь, а теперь валяюсь бог знает где, и не могу даже пошевелиться. Я закрыла глаза и дала своим мыслям опуститься в черный провал. Не знаю, был ли это сон, но проснувшись у меня уже был план.

Я снова попыталась пошевелиться и поняла, что хотя бы мои руки могут двигаться. Я набрала код, который бы использовала в самый критический момент. Ведь это я всегда и всех спасала, но себя никому не давала спасти. Отправив код я подумала о Лиаре, о том что же с ней стало когда я ее, можно сказать, выпихнула с поля боя. Впереди был луч и я должна была сосредоточиться на задании и не могла отвлекаться на постороннее. Нет-не верно, я не могла дать Лиаре погибнуть. Я помню ее взгляд как будто говорящий: «Прощай».

Н-да никто не верил, что мы выживем. А выжили ли мы или по злой иронии судьбы в живых осталась только я? Я снова попыталась пошевелить телом и на этот раз мне удалось чуть приподняться на локтях. Вокруг было темно. Я не понимала то ли я нахожусь в помещении, то ли под открытом небом. При каждом моем неумелом движении все тело отдавалось болью. Больше всего болела спина, я чувствовала что мой правый бок находится в очень плачевном состоянии. Ткани в некоторых местах были просто разорваны.

В своей броне, точнее в том, что от нее осталось я нашла еще немного панацелина и ввела его в свое тело. Правая нога точно была сломана, причем в нескольких местах. Никуда двигаться я не могу, так что придется ждать либо конца, либо спасения. И чего именно я хотела? Не знаю. Наверно, чтобы меня все забыли, я так устала от всего этого. От войны, от боли, от потерь, даже от любви, которая часто причиняла нестерпимую боль и никакой панацелин здесь бы не помог.

Как я ненавижу темноту и тишину, а ведь именно эти две вещи всю жизнь меня и сопровождали. Я как слепой котенок брела к какой-то призрачной цели в полном вакууме ненависти, зла, которое вылилось на меня после взрыва батарианцев. Люди меня ненавидели, другие расы боялись, а я всего лишь хотела, чтобы у той девочки, которая родилась 31 год назад был шанс вновь увидеть солнце, понять себя и почувствовать любовь в мире. Наивные мысли. Я всегда делала все не так как надо было.

Я до сих пор помню, как пошла спасать Эшли, и в результате погиб Кайден. Не из-за Сарена, а из-за меня. Тогда на «Нормандии» мне казалось, что он увлечен мной. Возможно, я тогда и считала, что неформальные отношения между офицерами Альянса невозможны. И когда на Вирмайере, услышала голос Кайдена, он кричал, что я должна спасать Эшли, потому что она была с бомбой и вся миссия могла полететь к чертям собачьим, я несколько секунд стояла в ступоре и не могла сделать этот выбор. Только когда Гаррус коснулся моего плеча, я прокричала в микрофон чтобы Аленко держался, что я успею к нему, после того как помогу Эшли. Эшли кричала, что я должна помочь Кайдену. Это был кошмар, кошмар который не отпускал меня до сих пор. И только когда в радиоэфире наступила тишина, а я продолжала выкрикивать имя Кайдена, я поняла что это война отбирает не только одного из членов моей команды, она отбирает частичку моей души.

По возвращении на «Нормандию» я достала бутылку виски и выпила ее почти всю. Но алкоголь не так жжёт внутри, как меня сжигала мысль, что я сделала все неправильно. Наверно не стоило идти в Альянс и гробить жизни солдат, а надо было наоборот на все плюнуть и уйти из Альянса после провала самой первой миссии. Я должна была погибнуть еще тогда. Но что бы стало с галактикой? Идиотские мысли путались у меня в голове.

Я помню следующую ночь после того, как меня доставили в госпиталь Альянса и я понимала что мне придется жить всю жизнь с памятью о тех парнях и девушках, которые погибли, а я осталась жить. Картины того боя еще несколько месяцев преследовали меня во сне. Андерсон тогда сказал, что война это всегда жертвы, и тот солдат, который погиб навсегда остается в памяти. На самом же деле, даже в моей памяти не осталось больше зрительных образов того сражения. Я помню только море огня, крики, падающие тела, но я не помню лиц. Все что сделал Альянс это выгравировал их имена на стеле. Но кто скажет, кто это — Бран Трайверс? Никто, даже я не помню. Но, если бы тогда Андерсон не кинул меня в сражения и не сделал запрос на мое обучение в N7 я бы наверно ушла из армии.

Армия в то время сильно меня изменила. Я перестала обращать внимание на боль, на усталость. Я тренировалась постоянно, понимая что только тренировки спасут мне когда-нибудь жизнь. Я не отказалась от службы, а если бы отказалась то тогда бы это была не я. Лежа непонятно где, память подсовывала мне фрагменты прошлого, вспоминала дорогих моему сердцу членов команды. Меня сделали иконой, но не сказали как жить с потерями. И жизнь продолжает отбирать у меня всех друзей, одного за другим. Что стало с моей «Нормандией»? Неужели я потеряла ее навсегда? А вместе с ней и весь свой экипаж. Гаррус, Джокер, Лиара, Тали, Эшли и конечно же СУЗИ. Живы ли они?

Сколько я так пролежала поддавшись воспоминаниям, или это были галлюцинации я не знаю. Мой уни-инструмент все еще мигал отправляя сигнал. А остались ли еще живые, чтобы принять его? На этот вопрос у меня не было ответа. С каждым часом, или днем, я полностью потеряла счет времени силы уходили из моего тела. Я то проваливалась в забытье, то очнувшись вновь корчилась от боли. Лучше было бы умереть, чем лежать здесь в неизвестности.

Я прислонила голову к трубе, которая была за моей спиной и прикрыла глаза. Да, какая тишина. И пустота. Щелк. Я прислушалась, но вроде все было тихо. Потом где-то слева я услышала еще один хруст и напряглась. Рука потянулась к бедру, но я вспомнила, что пистолета у меня нет. Черт. Адреналин начал поступать в кровь и сердце забилось сильнее. Вдруг, мой уни-инструмент пискнул и зажегся зеленым. Неужели?!

Теперь я отчетливо слышала шаги. Они приближались и это был один человек. Потом в глаза резко ударил луч фонаря и такой знакомый язвительный голос раздался над моим ухом.

— Шепард? — Миранда наклонилась ко мне и вытащив шприц с какой-то жидкостью вколола мне в шею.

— Мири, это ты?

— Я, кто же еще пойдет спасать твою задницу, не Альянс же.

— Ох, что-то голова кружится, надеюсь ты не хочешь сделать из меня какого-нибудь хаска, знаю я твоем прошлое в «Лазаре»?

— Джейн, заткнись уже.

Шепард медленно закрыла глаза, и на ее губах растянулась улыбка.