После отбоя все чинно и мирно пошли по спальням, распрощавшись с учителями и надзирательницами так сладко, что те даже растаяли, списав это на радость учеников от полученных посылок. И ушли спать, не беспокоясь ни о чем, даже грымза-директриса ослабила контроль и скрылась в своей спальне на первом этаже.
Через полчаса после отбоя Ромуальд наконец спросил.
- А спички? Хватит их? – он беспокоился только о том, что костер-то должен быть большим, натащить из леса возле холмов сухих веток не составит труда, а вот разжечь пламя без достаточного количества спичек вряд ли получится.
- Хватит-хватит, - Габриэль встал первым и принялся одеваться в обычную одежду, а не форму. Все тоже медленно и тихо поднялись, одеваясь, стараясь не шуметь. Достали бутылки, сгрузили их в три сумки вместе с сигаретами и спичками. Сумки, надо сказать, сгрузили именно на капитана, на Арнольдо и на Эдвина, чему те были не особо рады. Габриэль сунул руку в одну из сумок и нашарил пузатую, а не вытянутую бутылку, вытащил ее на свет. – Так вот почему ты спрашивал, - он усмехнулся, глянув на Ромуальда.
- И что? – тот сделал непроницаемое лицо.
- Он крепкий, - предупредил Габриэль. – Не перебарщивай, если не пробовал, - попросил он, а блондин закатил глаза, мол: «Не учи ученого».
- Пошли, - зашипел Хэйдан, подпихивая их к выходу. Близнецы выползли первыми, проверяя, все ли чисто. По лестнице спускались так бесшумно, что даже мыши не услышали бы. Хотя хотелось ржать и идиотничать, когда бутылки все же булькали содержимым. Лео со второго раза открыл дверь подвала, едва не громыхнув задвижкой, но успев ее поймать, сделав такое лицо, что Хэйдана согнуло от смеха.
Молча же все спустились в темноту, не рискуя включить свет и стараясь не задеть ничего, чтобы вдруг молоток не упал кому-то на ногу. Габриэль отдал сумку Хэйдану и потянулся к деревянным двойным дверям практически в потолке. Перед ними была только пара каменных ступенек, будто уходящих в стену, а когда двери распахнулись, показывая темное звездное небо, пришлось подпрыгивать и вылезать.
Выбравшись наружу, Ромуальд откинул упавшие на лицо волосы и заправил их за уши, Хэйдан усмехнулся, оказавшись рядом и всучив ему одну из трех сумок.
- Вот уж не думал, что ты с нами пойдешь, а не останешься там мирно спать и сосать палец, - он кивнул на руку блондина, а тот промолчал, уничтожив его взглядом. Хэйдан смутился. – Ну, или не сдашь нас грымзе, - напоследок буркнул он уже в спину Ромуальду.
Блондин от нечего делать изучал бутылки, пока Габриэль с Арнольдо ругались вполголоса и таскали из леса засохшие ветки, а то и целые маленькие деревца, сломанные во вторник грозой.
Сложив все это в такой впечатляющий шалаш, будто они собирались заниматься инквизицией, капитан и Арнольдо отошли в сторону. Нужна была бумага, так что Ромуальд вытряхнул из чьей-то сумки старые тетради парней и порвал их на отдельные листки, напихал в шалаш и взял у Габриэля спички. Капитан готов был поклясться – Ромуальд, одетый не в строгую форму, а в обычную серую рубашку и серые же в черную клетку штаны, был намного симпатичнее, чем обычно. Да и вообще, холодное, отмороженное выражение пропало с его лица, появилась даже улыбка. Хэйдан стоял напротив него, глядя на костер. И видел, как расширенные в темноте зрачки блондина отразили полыхнувший огонь. Рыжий, но в середине отдающий слепящей белизной, он облизал тетрадные листки, прихватил тонкие сухие ветки и только потом принялся за что-то более серьезное. Ромуальд поднялся с колен, не отрывая от костра взгляда и усмехаясь криво. Потом запустил руку в волосы и растрепал их нарочно, чтобы больше не убирать за уши, так что отдельные гладкие пряди стали свисать на лицо. Габриэль посмотрел на него и протянул открытую бутылку ликера.
- Хлебни, - предложил. – Только немного и не подавись.
Блондин, не глядя, взял у него бутылку и запрокинул голову, глотнул щедро и от души, тут же подавился. Габриэль вздохнул, но не стал ворчать. Ромуальд вытер рукой губы и уставился опять на костер, разгорающийся все сильнее, поднимающийся высоко к небу, которое все же начали заволакивать тучи, скрывая блестящие, как бриллианты, звезды.
Скоро близнецов потянуло танцевать, они с хихиканьем потащили Лео носиться возле костра и вопить какие-то матерные стишки, рыжий идею поддержал.
«Ну вот», - подумал Хэйдан немного ехидно, наблюдая за блондином, который начинал веселеть на глазах, превращаясь в кого-то другого, а не в зануду слизняка, которого он знал до сих пор. Нет, Ромуальд был совсем другим, и сейчас это стало заметно по блеску в глазах, чуть-чуть неадекватной улыбке, нарисовавшейся после еще нескольких глотков ликера, отшлифованных вином. «Начинаем потихоньку избавляться от предрассудков, да?» - обратился он мысленно к парню, достав сигареты из сумки и нашарив спички. Близнецы уселись распивать вместе с Дарреном вино, Арнольдо с Эдвином смотрели на них, как на маленьких, вплотную принявшись за виски. Робину с Гарольдом плеснули в стаканы вина и оставили в покое, не давая больше, чтобы не нужно было нести их обратно в школу на руках. Лео с капитаном втихаря лакали коньяк, жмурясь от ощущения, когда весь мир кружится перед глазами.
- Эй! – Хэйдан подошел к капитану и сел рядом с ним на корточки. – Учить курить будем кое-кого? – он двинул бровями, покосился на Ромуальда. Габриэль тоже глянул в его сторону и вздохнул. Непривыкший к алкоголю парень сидел на бревне, опустив голову на руки и поставив локти на колени. Ему было хорошо, конечно, но очень уж весело, земля уходила из-под ног.
- Ты сначала спроси: он сам-то хочет? – посоветовал капитан и дал Хэйдану стакан, почти наполовину наполненный ликером. Рыжий поморщился, проглотив сладкую, но сильно отдающую спиртом мерзость. И шмыгнул носом, не своим голосом ответил, кашлянув.
- Да все он хочет, посмотри на него, - он кивнул на Ромуальда. - Эй, Ромео! – он крикнул погромче, а блондин поднял голову и уставился на него сонными глазами.
- М-м-м?.. – протянул он, не в силах даже рот открыть.
- Курить будешь? Или тебе плохо? – Хэйдан сам удивился, почувствовав, что беспокоится. Пересел от капитана к блондину, сев рядом с ним на бревно. – Эй? Плохо или нет? – он тронул Ромуальда пальцами за подбородок, развернув его лицо к себе. Блондин отпихнул его руку и тряхнул волосами, убрал их рукой назад, почти трезво взглянул на Грэхэма.
- Все нормально, - заверил. Взял протянутую ему сигарету, сунул в рот и сжал фильтр губами.
Хэйдан зажег спичку и сунул себе в рот вторую сигарету, приблизился к Ромуальду и одновременно подпалил обе. Выдохнув дым, отодвинулся. Как ни странно, втянуть воздух, прикуривая, блондин догадался, но тут же вытащил сигарету изо рта и закашлялся, наклонившись. Хэйдан хихикнул, глянув на Габриэля. Тот вздохнул и закатил глаза, не понимая, зачем же Грэхэм так жаждет развратить местного мистера Невинность.
И проворонил момент, когда Лео с лихого качка встал и пошел к костру, что-то крикнул близнецам, потом пристал к Эдвину с Арнольдо, и те сначала неловко, сбиваясь, а потом уже увлекаясь, завели какую-то популярную песню, часто игравшую на праздниках в интернате.
- У-у-у-у!!! – рыжему стало совсем весело, он хлебнул вина, оставшегося в бутылке, выкинул ее в костер и решил потанцевать. Подняв руки и закрыв глаза, двигаясь как-то так удачно, но не очень умело.
- Ну… А теперь затянись и, не выдыхая, хлебни, - предложил Хэйдан голосом: «А слабо?» Относительно адекватный Ромуальд не заметил, что это была неприкрытая провокация, втянул дым в легкие и выпил из протянутого ему стакана. Кашлял он в итоге долго, но в голову вся эта смесь ударила не сразу, блондин тоже рывком встал с бревна и пошел к Лео. Шатнулся по дороге так, что Хэйдан подскочил, готовясь подхватить пьяного слизняка, в случае чего. Но Ромуальд удержался на ногах и, пристроившись рядом с Леонардом, под общее хихиканье и напевание песни нестройным хором разных голосов, принялся отплясывать.
Габриэль высоко поднял одну бровь, выгнув ее удивленно. Хэйдан на него посмотрел и сообщил:
- А я не знал, что он умеет танцевать.
«Особенно вот так». Без формы фигура сиротки смотрелась куда лучше, чем с ней. Когда он поднимал руки, качаясь, закрыв глаза и подпевая парням, рубашка задиралась, видно было голый живот и родинку прямо над ремнем штанов, обтянувших его ноги и продемонстрировавших, что эти самые ноги очень даже длинные.
- И я, - согласился капитан, наблюдая за танцами слизняка. Нет, это было куда привлекательнее, чем у Леонарда, с которым они дергались вроде бы в ритм. Более того – Леонарду и в голову не пришло крутиться так: двигая бедрами и весело взвизгивая. Кисти рук сгибались будто бы спонтанно, но выглядело это, как если бы слизняк тренировался танцевать. Он кружился, ловко обходя костер и каким-то чудом в него не падая. С Леонардом они как-то сблизились, сократив расстояние и пообтиравшись друг о друга спинами. Бывшие Нептуны не узнавали капитана. Особенно Гарольд. Ромуальд тряхнул волосами и опустился почти на колени, резко поднялся, так что Арнольдо не удержался, и его влюбленный фанатизм наконец прорвался воплем: «У-у-у-у!!!»
Хэйдан тоже усмехнулся, наблюдая и почти втягиваясь в ритм, но тут же улыбка с его лица сползла, он едва успел подхватить рухнувшего блондина. Ромуальд только успел выпрямиться, как ликер с вином и сигаретным дымом ударили ему по мозгам и отключили программу бодрствования. Он упал так удачно – прямо на руки Хэйдана, так что тот чуть пригнулся, чтобы не рухнуть вместе с «танцором».
- Эй?.. – он не мог держать парня одной рукой, так что просто встряхнул, не отпуская. – Ты как?
- Сногсшибательно… - заверил его Ромуальд, очнувшись и собираясь встать, но тут же закатил глаза и рухнул обратно, повиснув на руках Грэхэма, волосами почти подметая траву.
- Да, я заметил, - фыркнул рыжий и собрался тащить блондина к бревну, полежать, но тот вдруг открыл глаза, совершенно пьяным взглядом провел по небу и ткнул указательным пальцем куда-то вверх.
- Бабочка, - на выдохе сообщил.
- Чего?.. – Хэйдан замер, не поняв. – Что за бред?
Он беспомощно глянул на капитана, но тот пытался утащить Леонарда подальше от опасного костра.
- Бабочка, говорю! – голосом «Ну ты тупой, не понимаешь?!» повторил Ромуальд и рывком встал. – Вау… - взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие. Ему это удалось, но Хэйдан решил далеко не отходить, проследил взглядом за тем, куда смотрел слизняк, и тоже увидел бабочку. Она явно прилетела на свет костра, такая большая, фиолетово-сине-черная, ночная. С ажурными крыльями и длинными усиками.
Она села на какой-то листик, и Ромуальд попытался ее поймать в капкан из ладоней, но подлое насекомое сразу взлетело.
- Вот черт! – выругался блондин и пошел за ней, подступая, как маньяк к жертве.
- Да зачем тебе эта дурацкая бабочка?! – Хэйдан не выдержал и закатил глаза, пошел за ним. Еще не хватало, чтобы это чучело упало в карьер или между холмов.
- Хо-чу, - пояснили ему популярно, и Ромуальд с хихиканьем скрылся в кустах. Оттуда опять донеслось: «Вот черт!!!»
Парень разочарованно вышел из кустов с видом: «Да ну ее». И взял бутылку, отошел к костру.
- Эй, отдай, - сразу стал строгим Хэйдан.
- Не отдам, - блондин хихикнул, не торопясь пить из бутылки.
- Тебе плохо будет, - предупредил Грэхэм, пытаясь его поймать, но Ромуальд отскочил, пошатнувшись, и глотнул. Оказалось вино, что было намного лучше виски в его состоянии.
- Мне не плохо, мне замечательно, - заверил он Хэйдана и выкинул бутылку куда-то в кусты, потому что она опустела.
- Сюда иди, говорю, - рыжий то ли трезвел на глазах, то ли и вовсе не был таким пьяным, как остальные, но соображал куда лучше заместителя капитана.
- Фигушки, - хихикнул Ромуальд неожиданно, так что даже Габриэль, услышав, опешил. Никогда слизняк так не разговаривал.
- А ну… - Хэйдан почти поймал его, но блондин опять увернулся, сделав три шага так, что нормальный (трезвый) человек сразу свалился бы.
- Сначала поймай, - фыркнул Ромуальд, но тут же ехидное выражение его лица сменилось на зачарованно-заинтересованное. – Бабочка! – он снова увидел ее и с приоткрытым ртом проследил взглядом полет насекомого вниз с холма.
С решимостью охотника отправился за ней.
- Господи, да что же это такое… - застонал Хэйдан и метнулся за ним, но Ромуальд лихо соскочил с холма, практически с маленького обрыва. Чуть не упал на четвереньки, но поднялся и снова начал красться за бабочкой. В отличие от других холмов, несколько самых близких к карьеру заканчивались не плавными спусками, а резкими срезами, так что теперь, чтобы увидеть его, Хэйдану пришлось тоже спрыгнуть вниз, а не просто наклониться. Блондин наклонился возле среза холма, коричневой темной «стены», из которой торчали какие-то корни. Он медленно протянул ковш из ладоней к бабочке, севшей на куст…
- Вот ты где! – крикнул Хэйдан, увидев его, но Ромуальд успел схватить подлую ночную красавицу, так что та сразу защекотала крыльями его ладони. Отпускать бабочку он не собирался, дожидаясь, пока она успокоится, чтобы потом рассмотреть. Но только он обернулся, Хэйдан прижал его к срезу холма, так что кусок камня, поросший травой, оказался над их головами, как козырек крыльца.
- Чего ты?.. – растерянно и немного возмущенно потребовал объяснений Ромуальд, отодвинувшись от него, глядя непонимающе. Руки с бабочкой в них он поднял к груди, чтобы случайно не отпустить добычу.
- Да чтобы ты не убегал больше, - Хэйдан тоже смутился, тронул свои волосы рукой, почесал затылок и уставился на руки блондина. – Поймал или врешь? – даже заинтересовался.
- Вообще-то, поймал, - фыркнул парень обиженно.
- Врешь, - хмыкнул Грэхэм, взяв его за запястья и пытаясь расцепить руки.
- Не трогай, улетит! – недовольно заворчал Ромуальд, а Хэйдан перестал дергать его за запястья и тронул пальцы.
- А что у тебя с пальцами? – выпалил он, только потом поняв, что явно не так трезв, как казался сам себе. Был бы трезв, не спросил бы.
- Грымза сожгла, когда мне восемь было, - голосом «Да плевать» ответил Ромуальд, мигом перестав быть вежливым по отношению к директрисе. Если бы был трезв, не перестал бы и не ответил.
- Вот дура, - вздохнул Хэйдан и поднял его руки повыше, коснулся пальцев губами.
- Сам дубина, - выдал Ромуальд удивленно, но нарочно злясь. – Что ты делаешь, - он дернулся, но Хэйдан никуда его не пустил, точно зная: стоит этого дурака сейчас отпустить, он упадет и уснет тут же. Парень наконец почувствовал, что бабочка замерла, устав биться, и медленно раскрыл «раковину» из ладоней. Хэйдан уставился на большие, резные крылья, с частично стертой пыльцой. Бабочка медленно шевелила ими, не рискуя снова двигаться.
- Ты пьяный такой, - сообщил рыжий с усмешкой, а Ромуальд обиделся.
- На себя посмотри, - буркнул он и, пересадив бабочку на указательный палец, освободившейся рукой оттолкнул Хэйдана. Поднял руку и махнул ей, так что насекомое взбесилось от такого обращения и наконец взлетело.
- Значит, можно тебя поцеловать? – Хэйдану почему-то очень приятно было рассматривать не такого злого, как обычно, парня. Взгляд у него расфокусировался, непонятно было, куда смотрел Ромуальд, он смотрел будто везде сразу, расширенные от темноты и алкоголя зрачки слились по цвету с темными глазами. Неестественный блеск так и притягивал.
- А? – блондин не понял, а потом решил, что ослышался. – Нет, - покачал он головой и усмехнулся. – Еще чего.
- Тогда зачем ты сюда пошел? – Хэйдан недоверчиво и скептически поднял брови. – Только не говори, что просто так решил напиться ни с того ни с сего. Столько лет терпел, а теперь вдруг решил?
- А может, и так, - с вызовом заявил ему Ромуальд.
- Да не надо мне сказки рассказывать. Или тебе нравится Габриэль? Или Лео? Или Дил с Филом? Может сразу двое, а? Нет, тебе стопроцентно нравится Арнольдо, да?.. – Хэйдан фыркнул.
- Неправда, - Ромуальд покачал головой.
- Эдвин? Даррен? Только не говори, что Гарольд, ладно? – Грэхэму стало смешно.
- Нет, - его толкнули со смешком.
- А кто? – Хэйдан начал злиться. Ненавидел, когда ломаются, это было у него впервые в жизни, но он почему-то ненавидел эти спектакли во имя невинности и целомудрия. Ведь всем было понятно – Хэйдану нравится чертов слизняк Ромуальд. Вот только сам слизняк почему-то делал из своего отношения тайну, и Хэйдан никак не мог понять: нравится ли он тоже?
- А с чего ты взял, что мне, вообще, кто-то нравится? – пожал плечами блондин. – Я, вообще, нормальный. Вот выйду отсюда, если выйду, конечно… И найду себе девушку. Хорошую и умную. И добрую.
- И будешь до конца жизни беречь ее чистоту да невинность, жалея, да? – засмеялся Хэйдан, а парень обиделся.
- Ну тебя, - толкнул он его опять. У Ромуальда заплетался язык, говорил он невнятно, но Грэхэм умудрялся понимать. Наверно, потому что тоже был пьян.
- Да ладно, давай, - соблазнял тихим голосом он, приблизившись уж почти вплотную, заглядывая в глаза блондина, хоть тот и опускал взгляд.
- Зачем?.. – неуверенно, сам себе не доверяя, уточнил Ромуальд.
- Потому что я хочу, ты хочешь. Потому что надо когда-то взрослеть, - усмехнулся Хэйдан. – Тебе понравится, я тебе обещаю, - заверил он, улыбаясь, наблюдая за смущенно отворачивающимся парнем.
- Ты не отстанешь? – уточнил Ромуальд чисто из интереса.
- Это значит «да»? – вкрадчиво улыбнулся Хэйдан.
- Нет, - блондин покачал головой.
- Значит «нет»?
- Нет, - машинально ответил Ромуальд и сам запутался.
- Значит, все же «да», - вздохнул Хэйдан и обнял его, прижав к срезу холма понадежнее. Блондин еще дернулся, поняв, что что-то тут не так, но до него сразу дошло: не убежать. – Слушай, доверься мне, а? – попросил Грэхэм, наконец заглянув ему в глаза и прижавшись лбом ко лбу. У Ромуальда был жар, так что Хэйдан это отчетливо чувствовал и уверен был: вырываться парень особо не станет. Да и вообще, уже сдался.
- Я не умею, - выдал Ромео в конце концов.
- И я не умею, и что? – Хэйдан фыркнул.
- Но ты хотя бы представляешь, а я нет. Ты всем расскажешь, что я не умею, - вообще, если бы их сейчас слышали, никто бы не понял, о чем они говорят, но сами они друг друга понимали отлично.
- Никому не расскажу. Просто расслабься и успокойся, - посоветовал Хэйдан, стараясь не паниковать на ту же тему. – Глаза закрой и думай о приятном, - фыркнул он. Ромуальд вздохнул, подумав, что Хэйдану легко говорить: «Успокойся и расслабься», а вот каково это сделать в реальности?
Послушно закрыл глаза, нервничая, чувствуя чужие ладони. Одну на спине, другую на талии сзади, на голой коже между задравшейся рубашкой и ремнем штанов. Хэйдан глаза закрывать не стал, он просто решил рискнуть и прикоснулся губами к губам блондина. Зажмурился от удовольствия, хоть это и был совершенно невинный поцелуйчик сухими губами.
Для него это был не просто поцелуйчик, это было великое достижение всех времен и народов. Чертов зануда Бликери наконец сдался!!! И не кому-то там, не какому-то пловцу Арнольдо или долговязому Эдвину, не огромному и внушительному силачу Габриэлю… А ему. Так что он, Хэйдан, будет теперь делать все, что захочет, с этим самодовольным сироткой.
Он заметил, что Ромуальд задержал дыхание, так что усмехнулся мысленно и наклонил голову поудобнее, снова прикоснулся, уже не так быстро и скромно, а наоборот: губы прижались к губам, будто тая от жара, который напал на обоих. Намного серьезнее, теснее.
- Все?.. – уточнил блондин, не открывая глаз.
- Нет, не все, - буркнул Хэйдан, решив, что только начал развлекаться. – Рот открой, - попросил он. Или потребовал, он сам не понял, но Ромуальд опять послушался, разомкнув губы и решив, что поздно вопить: «На помощь!!!» – и убегать, спотыкаясь.
Габриэль заволновался, чего это они так долго не идут, не свалились ли куда-нибудь. Встал и пошел к краю холма, чтобы спуститься. Арнольдо с Эдвином поползли за ним, Лео, кажется, заснул возле бревна и никуда не двигался, как и Робин с Гарольдом, которым уже хватило. Близнецы решили не толкаться в очереди, если что, и пошли с другой стороны обходить холм.
Одну руку Хэйдан все же поднял, убрав ее со спины Ромуальда. Потрогал пальцами его лицо. Щеку, скулу, светлую бровь.
- Слушай, мне она так нравится, - сообщил он, и парень открыл глаза, чтобы понять, о чем Грэхэм говорит. Хэйдан тронул большим пальцем темное пятнышко возле его рта. – Постоянно смотрю на нее, когда говорю с тобой, - сообщил он шепотом.
Ромуальд смутился, чувствуя его дыхание. Такое же, как у него самого, алкогольно-сигаретное, но странно детское. По-настоящему чистое и неуверенное, никаких пошлых мыслей, ничего, кроме поцелуев.
По крайней мере, у Ромуальда.
- Чего он говорит?.. – Даррен прислушался, но ничего не мог разобрать. Подполз очнувшийся Лео, решивший не упускать кино, раз уж все смотрят.
- Какие-то глупости наверняка, - сообщил он шепотом.
Габриэль на них взглянул уничтожающе, чтобы не мешали и не спугнули.
- Они уже того?.. Целовались? – опять начал приставать Лео, хихикая задушенно.
- Типа того. Но так, - капитан пошевелил пальцами в воздухе неопределенно. Они все лежали над обрывом между холмами и смотрели, повернув головы неудобно, на Ромуальда с Хэйданом.
- Как «так»? – закатил глаза Лео. – Либо целовались, либо нет.
- Ну, так! – Габриэль не знал, как объяснить. – Несерьезно. И…
- Заткнись-заткнись! – рыжий его перебил, махнув рукой и ткнув пальцем в сторону парней.
- По-моему, уже серьезно, - своим трубным, низким голосом сообщил Эдвин, а Арнольдо сначала отвернулся, не желая смотреть. Но все же покосился и начал таять.
Как бы он хотел оказаться на месте этого Грэхэма. Надо было просто быть настойчивее.
И старше на год.
- Дебил ваш слизняк! Он все рукой закрывает! – возмущенно зашипел Леонард, а Ромуальд будто услышал и запрокинул голову, прижимаясь затылком к земляной стене. Ему пришлось встать на цыпочки, потому что парень прижался к нему вплотную и будто приподнял его, вжимая в холм. Руки он все же оставил на плечах у Хэйдана, вытянув их и не сгибая, только перекрестив запястья.
Убегать он не стал, так что все затаили дыхание, глядя на это и даже не ужасаясь. И правда, если не присматриваться, может казаться, что Ромуальд и вовсе девушка. Волосы опять же помогают создавать эту иллюзию.
А еще всем было интересно увидеть вживую, так близко, как же это – целоваться?
Хэйдан и сам не мог сказать точно, как это. Смущающе, стыдно, приятно. Мокро, но только сначала, потому что оба они ничего не умели. Особенно Ромуальда приходилось провоцировать, а то он стоял, стеснительно замерев, и не шевелился.
- Ну он наглый, вообще! – Арнольдо не выдержал, когда услышал шумный вздох своего бывшего капитана, Ромуальд то ли запищал, то ли всхлипнул, а потом зажмурился. Хэйдан вошел во вкус и прижал его к холму уже до боли, давя ребрами на ребра и касаясь чужих губ уже не просто кончиком языка, а нагло запуская его в приоткрытый рот. Заставляя открыть его шире, бесстыднее.
- Наша школа, - хором прошептали Габриэль с Лео и хлопнули друг друга по ладоням, будто они лично учили Хэйдана целоваться.
Губы у Ромуальда онемели, он их почти не чувствовал, как и не чувствовал собственного тела, оно ему будто бы не принадлежало, Хэйдан его и держал, и обнимал, и целовал. Но наконец дал вздохнуть нормально, набрать воздух в легкие.
- Теперь все?.. – невольно хихикнул блондин, опять застеснявшись.
- Ничего подобного, - быстро разочаровал (разочаровал ли?) его Хэйдан, прекрасно понимая, что теперь не отвяжется уж точно.
- А что ему не нравится? – возмутился Лео, услышав этот диалог.
- Да вот, - Габриэль фыркнул.
- Может, ваш аристократишка целоваться не умеет, - фыркнул Арнольдо, а Даррен с Эдвином хмыкнули.
- А ваш слизняк вроде как умеет, да? – ехидно уточнил капитан, парни затихли.
Близнецы с другой стороны толкали друг друга и затеяли возню на тему: «Мне не видно! А мне видно?!»
Ниже Хэйдан не спускался по нескольким причинам. Во-первых, он себя прекрасно знал и был в курсе, что остановиться вряд ли сможет. Во-вторых, если даже и сможет, то на бледной шее Ромуальда останутся такие феерические следы, что… И, в-третьих, сам Ромуальд ниже губ спуститься не разрешил бы.
Так что Хэйдану приходилось отрываться так, чуть ли не до горла доставая языком и игнорируя возмущенный писк.
Они чувствовали себя совершенно по-разному и оба это знали. Ромуальд понял, что Хэйдан ему солгал, когда говорил во вторник, что влюбленные друг в друга парни совершенно одинаковы. А Хэйдан понял, что ничего не знал об этом до сегодняшнего дня.
Ведь он готов был потерять сознание от удовольствия, накатившего только от самой мысли: он целует недоступного и недостижимого Ромуальда. Обнимает его, прижимает к себе и делает то, чего еще никто с ним не делал. Весь он, Ромео, принадлежит только ему сейчас. И никому Хэйдан его отдавать не собирается, ни с кем делиться.
А блондин чувствовал другое: он не мог даже подумать о том, чтобы сделать то же самое с кем-то еще. Только Хэйдан, только он, раз уж он так сильно доверился ему в этот раз. Впервые в жизни, и оказалось правдой то, что Грэхэм сказал: целоваться совсем не противно. Сопротивляться и бороться за ведущую роль он не собирался, да и не хотелось, если честно, нравилось быть именно слабее, доверчивее. Разрешать делать с собой, а не добиваться разрешения.
- Вот это я понимаю, поцелуй… - протянул Лео, окончательно протрезвев и присмотревшись получше. Глупые неуверенные чмоки закончились, сухие и смущенные прикосновения остались где-то в прошлом. Теперь Ромуальд уже даже не беспокоился о том, что Хэйдан о нем подумает, открывая рот не как наивная девственница, и не только впуская чужой язык, но и сам наезжая не меньше. Хэйдан же его дернул на себя, оттаскивая от стены, но тут же наклонил назад, нагнув, руками крепко сжимая талию под рубашкой, большими пальцами гладя по животу. Ромуальду пришлось отклониться, упираясь в срез холма уже плечами, наклонить голову, мыча и громко дыша, когда успевал набрать воздуха в легкие. Руки он наконец согнул, поставив локтями на плечи Хэйдану, а пальцы зарыв ему в волосы, дергая за них иногда из вредности, пытаясь остудить пыл, но как-то плохо получалось, Грэхэма сейчас насильно никто бы не оттащил.
Парням стало завидно. Причем не всем – белой завистью. Арнольдо выглядел так, будто сейчас заплачет. Глаза у него округлились, горло не могло пропустить ни единого слова, он просто не верил, что его мечту вот так вот растоптали.
Ему и в голову не приходило, что он и не смог бы вот так, как Хэйдан, настойчиво и нагло заставить несгибаемого Ромуальда прогнуться во всех смыслах. Смелости не хватило бы и решительности.
Близнецы затаили дыхание, мечтая уже, что через год (с небольшим, но неважно) можно будет заняться тем же самым, если они найдут себе девиц подостойнее.
Габриэль почувствовал, что начинает смущаться, как и Эдвин, а Лео просто заворчал, что Хэйдан и учится-то в Стрэтхоллане без году неделю, а уже лижется с самым симпатичным старшеклассником. Да даже не просто лижется, а сосется в самом глубоком смысле этого слова.
Капитан и Даррен уставились на него так, что рыжий смутился.
Даррену, если честно, было параллельно на всю эту сцену. Ни к кому из участников личной приязни он не испытывал, а вот то, что они делали, конечно, интересовало.
- Я имею в виду не то, что мне слизняк нравится… Я имею в виду, вот, что значит «аристократия»! – пояснил Лео. – Пришел, увидел, победил, черт возьми, - он хихикнул.
- Ну, не совсем победил, - фыркнул капитан. – Победа в сражении не означает победу в войне, - сообщил он философски явно не собственного сочинения истину.
- Ты только Хэйдану этого не говори, а то он увлечется и будет побеждать на каждом углу.
- Слизняк не позволит, - напомнил Габриэль, хотя, глядя на парней, начинал в этом сомневаться.
- Может, и не позволит. А может, и позволит… - Леонард свесился и поудобнее устроился.
- М-м-м… - Хэйдан наконец отстранился, не чувствуя губ.
- Я… - Ромуальд хотел сказать что-то интеллектуальное, умное и, безусловно, многозначительное, приправленное дозой злости на то, что Хэйдан украл его первый (и сто первый тоже) поцелуй. Но не успел, закатил глаза и опять отключился, Грэхэм в шоке его подхватил и прислонил к стене.
- Эй! – Габриэль не выдержал и понял, что они все попались. Ведь если бы не следили, не отреагировали бы так быстро.
«Ой, дурак…» - подумал Лео, но Хэйдану было не до обид на любопытных дружков.
- Он отключился, - выдал он удивленно, а капитан спрыгнул с холма и подошел поближе.
- С чего это вдруг? – поразился он, проверив и решив, что это правда: Хэйдан Ромуальда не убивал, тот просто потерял сознание.
- Не знаю. Может, перебрал.
- А ты его чуть не задушил своими облизываниями, - фыркнул Габриэль и уточнил. - Нам еще мелких тащить в школу, кто его потащит? Ты его сможешь поднять?
- Поднять-то смогу, но до школы не дотащу, - честно признался Хэйдан. Он и сам был нетрезв, а с Ромуальдом они были одного роста и почти одной весовой категории. Скидка была только на тяжелые кости Грэхэма.
- Ладно, - вздохнул Габриэль. – Значит, ты тащишь Робина, Арнольдо – Гарольда, а я – этого героя-любовника, - он отстранил Хэйдана и подхватил съехавшего по стенке блондина на руки. Тело обвисло так безвольно, будто Ромуальд и правда погиб, став жертвой страсти.
- Спящий красавец, хех, - усмехнулся Лео, собираясь и проверяя – потух ли костер.
- А что у него с лицом? – уточнил Даррен, тронув странные потеки на щеках и скулах бывшего капитана. Габриэль выгнул бровь, глянув на Хэйдана. Тот возмутился.
- А что сразу я?! Он разрыдался, я же не виноват, - он поправил задравшуюся рубашку блондина, чтобы Габриэль не прикасался к его коже голыми руками, и отошел к бревну, возле которого уснули насосавшиеся вина малолетки. С Робином на руках он шагал с таким серьезным лицом, будто нес не человека, а философский камень.
- Разрыдался? – усмехнулся Арнольдо, тащивший Гарольда, спускаясь с холма и стараясь не упасть. – Неужели ты так отвратительно целуешься?..
- А может, это он от восторга, а? – сострил Лео.
- От испуга скорее, - более логично предположил Даррен, поправляя очки.
- Ой, да заткнитесь вы, а… - закатил глаза Хэйдан и сделал вид, будто он не виноват. Он и сам-то удивился, когда почувствовал, что у поцелуев вкус соленый, а Ромуальд вообще плачет.
На самом деле это было от удовольствия, странная реакция на первый поцелуй. Такой яркий. И незабываемый, уж точно.