В конце апреля все было почти как раньше. Почти как два месяца назад, но что-то неуловимо изменилось.
За столом «Ночей» никто уже не ругался и не делился на «Нептунов» и «Марсов», Ромуальд перестал делать отмороженный вид, и часто можно было увидеть его смеющимся. Даже капитан не был в курсе, что его заместитель смеется так заразительно, да еще и по-дурацки – заикаясь. В спальню привезли заветные пять кроватей для мучающихся парней, так что все разлеглись отдельно. Правда, Ромуальд и Хэйдан все равно улеглись на соседние, не рискуя их сдвигать только потому, что не хотели попасться и получить от директрисы.
- Угу, а ты целый год думал, что она психопатка, - напомнил Габриэль как-то в коридоре.
Ромуальду было стыдно. Перед директрисой, которая знала о его глупых подозрениях и молчала. И перед парнями, что выставил себя таким идиотом. Но он фыркнул и развернулся, столкнулся нос к носу с Хэйданом, усмехнулся, попавшись в его объятия. Это было похоже даже на дружеские приколы, так что внимания учителей не привлекало. – Он тоже думал, что она маньячка, - шепнул он с видом, мол, я-то знаю, и согнулся, когда Хэйдан его пощекотал, не отпуская. – А, пусти!!! – блондин опять засмеялся, жмурясь и выворачиваясь.
- Господи, - Лео закатил глаза, глядя на это, покосился на надзирательниц. Им было все равно, все почему-то суетились и готовились, будто к празднику. Что-то проверяли, готовили… Как перед приездом Грэхэма, но он-то этого в прошлый раз не видел.
- Съешь его, пусть не ржет, - посоветовал Леонард, когда Хэйдан широко открыл рот и с рычанием сделал вид, что сейчас либо укусит Ромуальда за ухо, либо вообще откусит ему голову. Тот истерил, вырываясь, но очень неубедительно.
С волосами он все же придумал, что сделать, чтобы они не мешали. Теперь они были забраны в петлю, напоминающую недоделанный, не до конца выпущенныйхвост.
Ромуальду было удобно, удобнее и верховой ездой заниматься, и, вообще, не жарко, а Хэйдану нравилось потому, что намного удобнее было мимоходом чмокнуть парня в шею. Тот, правда, сразу начинал толкаться и шипеть, но не в этом суть.
- Не курил? – уточнил рыжий, ткнувшись носом ему в затылок, но блондин обернулся, все так же нагнувшись, и улыбнулся.
- Нет, конечно.
Габриэль промолчал, делая вид, что не видел, как слизняк сидел на подоконнике четвертого этажа и выгонял дым на улицу. Не его же дело, зачем будет сдавать? Ромуальд изменился за эти два месяца. Научился врать, вести себя взрослее. В чем-то они с Хэйданом и правда повзрослели.
Стали адекватнее оценивать свои возможности, не уменьшая их и не преувеличивая. Точно зная, что себе можно позволить, а на чем лучше остановиться. Это капитана устраивало полностью, ведь он отвечал за целых одиннадцать человек.
- Врет как дышит, - вздохнул Грэхэм и схватил его за руку, с родительским видом понюхал пальцы.
Ромуальд прищурился. Надо было сорвать две веточки и держать сигарету ими, а то руки провоняли табаком.
- Какая тебе разница? – фыркнул он, наконец вырвавшись. – Сам научил, и, главное, сам курит, а мне нельзя, - Ромуальд закатил глаза и убрал руки в карманы.
Мимо прошел Флориан и остановился возле них.
- Слышали уже? – улыбнулся он, хитренько щурясь.
Все «Ночи» сразу стали серьезными и спокойными, повернулись к нему медленно и взглянули с прохладцей.
Это выглядело точно так же, как раньше себя вели «Нептуны», только теперь – еще хуже. «Нептунов» было слишком мало, и на них никогда не нападало желание навалять кому-нибудь. У «Ночей» же темперамент бил отовсюду. Особенно от рыжих: Арнольдо, Лео и Хэйдана. Сдерживающим фактором был Гарольд, а главным провокатором – Ромуальд.
- О чем? – поднял брови капитан. Остальные молчали, не собираясь нарушать традицию и развеивать миф о собственной сплоченности.
- Новенький приезжает, - улыбнулся, наморщив нос, капитан Венеры. – Из интерната в Норфолке. Там, говорят, конкурс даже проводили на самого умного сиротку.
Ромуальд не дрогнул, только привалился к стене и сунул руки в карманы. Слова «Сиротка» и «Выродок» его почти не задевали, отдельное спасибо за это надо было сказать Хэйдану.
Габриэль терпеть не мог кривляния Флориана. Вот уж кто-кто, а он был избалованным родительским сынком и вел себя всегда соответственно. Слишком презрительный к сиротам, слишком ласковый к тем, кто лучше всех.
Перед Ромуальдом он, конечно, терялся, потому что тот сочетал в себе оба качества (или свойства).
А Лео всегда казалось, что с Флорианом что-то не так. Что он один из тех, кто… Из «этих».
Но когда сразу двое «этих» нарисовались у них в команде, в их спальне, периодически заигрывая друг с другом, Леонард понял: «эти» совсем не такие сладкие, как Флориан. Ромуальд не изменился, не стал нежнее – даже наоборот – иногда грубее и жестче. А Хэйдан – еще наглее и презрительнее к тем, кто не входил в их команду.
- Почему в Стрэтхоллан? – удивился Хэйдан, наконец, поняв, что никто на заявление Венерского капитана реагировать не собирается.
- Потому что здесь лучше всего воспитывают таких сироток, - пояснил Флориан, глядя на них на всех исподлобья, с неприятной улыбочкой. Хэйдан уже прекрасно понял за два месяца, почему парень стремился с ним сблизиться в первые дни и почему ему так повезло, что он этого не сделал. Флориан был главным сплетником в интернате и разносил все слухи, приукрасив их тонной подробностей лично от себя.
- Ты же уже знаешь, что за новенький? – подколол Лео – все усмехнулись, но парень не уловил издевки.
- Конечно, знаю. Нет, не по имени, но знаю, что ему всего пятнадцать, он самый-самый гениальный в этом их Норфолкском приюте, что воспитывался среди монашек… И что там не такой пансионат, как у нас. Там вообще учат кого попало, всяких отбросов общества, - сообщил парень неприязненным шепотом, покосившись на надзирательницу. – Так что, думаю, к вам его не отправят. Хотя, кто знает, если он сдаст тест на стипендию, может, и получит ее, будете терпеть еще одного сиротку.
Он понял, что ляпнул лишнего, когда Хэйдан помрачнел, выпрямившись, а Ромуальд стиснул зубы.
- Слушай, Фло, спасибо за информацию, но у нас секретное собрание, иди, а? – попросил Габриэль спокойно, но таким тоном, что капитан Венеры выгнул бровь. Понял, что его так вежливо отшили.
- Ладно. Ну, будем надеяться, он хотя бы симпатичный, - усмехнулся и, развернувшись, пошел по коридору дальше.
- Тебе-то с этого какая польза? – вдогонку хихикнул Лео.
- Эстетическая, - отбрил его парень и скрылся за поворотом.
- Чисто физическая, вот только харя у него больно страшная, - тихо прошипел Ромуальд, тоже глядя парню вслед исподлобья. Взгляд, вообще, стал тяжелее, чем был еще в феврале. Усмешки – и те выразительнее.
- А если бы не страшная была? – уточнил Лео, посмотрев на него уже без ехидства и без вражды. Привык к блондину, даже намного реже стал называть его слизняком, не собираясь ссориться с Хэйданом и ловить зуботычины от Ромуальда.
- А если бы была не страшная, новенький ему, может, и дал бы, - фыркнул блондин и достал из кармана зубочистку, сунул в рот, так что Хэйдан обломался с поцелуем, не рискуя наколоться на деревянную иглу.
Ромуальд просто отучался грызть ногти.
- Фу, - выразили свое мнение, переглянувшись, подошедшие близнецы.
- А чего «фу»? – улыбнулся блондин, рассматривая теперь уже Леонарда. – Флориан у нас только и мечтает о том, чтобы перепихнуться с каким-нибудь мальчиком. Только ему нравятся помладше, да посимпатичнее. А он им – нет, - пояснил он.
- Дважды «фу», - повторили Фил и Дил, засмеялись, посмотрев друг на друга. Они не понимали этого странного однополого увлечения, хоть родители и учили их уважать чужой выбор, не критиковать людей. Критика – удел обделенных и ущербных завистников. Настоящие аристократы «вежливо обсуждают и осуждают».
- Ладно, будем надеяться, нас и правда не заставят терпеть кого-то еще, - кивнул Ромуальд и сделал шаг к Хэйдану, тот подвинулся, и они пошли в сторону столовой, на ужин, вся команда потянулась следом.
- В спальне места не убудет, - зевнул Габриэль равнодушно.
- Двенадцать – число четное, несчастливое, - напомнил Ромуальд, и Хэйдан усмехнулся. Блондин умел выкрутиться и блеснуть знаниями в нужный момент.
* * *
Директриса вызвала капитана Сатурна к себе в кабинет уже после ужина, парень вошел и сразу перестал смотреть вперед: уставился себе под ноги. Не скромно, а просто потому что его раздражала эта баба.
- Добрый вечер, Даниэль, - улыбнулась мисс Бишоп дежурно.
- Здравствуйте, мисс Бишоп.
- Ты, наверно, уже знаешь, что завтра приезжает новый мальчик? В Норфолке есть сиротский приют, который получает от нас материальную поддержку, но там сейчас переполнение, так что лучших учеников по конкурсу распределили по другим интернатам.
Парень молчал. Вообще, у директрисы всегда создавалось впечатление, что Даниэль – тихушник тихушником, но рано или поздно может сорваться.
Оставалось надеяться, что не так, как Ромуальд, насчет того мисс Бишоп вообще уже сомневалась. Сомневалась, что взросление – это хорошо. Слишком уж своенравным стал Ромуальд после того, как узнал всю правду и перестал страдать паранойей.
Капитан Сатурна немного сутулился. Он был высоким, несмотря на то, что ему было всего шестнадцать. И даже в форме Стрэтхоллана умудрялся выглядеть мрачно. Темно-русые волосы, едва закрывающие уши, он заправлял за них, как и все ученики. Короткие стрижки любили немногие, да и немодно это было.
- Его зовут Викторио Ланд, - сообщила мисс Бишоп тихо, своим вкрадчивым и немного скрипучим голосом. – И я хочу, чтобы он попал именно в вашу команду.
- А как же тест? – Даниэль взглянул на нее, немного приподняв бровь. Ресницы у него были короткие и почти бесцветные, а глаза – темные, серо-зеленые, так что казалось – они выглядят жутко и неуместно на этом лице. Острые, пронизывающие взглядом, но какие-то диковатые.
Ромуальд и то смотрел спокойнее. Он был то ли старше и умнее, то ли доверчивее, то ли просто «приручен».
- Тест он и так прошел, я хотела отправить его к нашим «Ночам»… Но ты же сам знаешь, как эти мальчики относятся к новичкам. Да и я не хочу проблем с Норфолкским приютом, мне куда больше понравится, если ты возьмешь над этим мальчиком опеку. Вас всего девять, он будет десятым, ты согласен?
«Как будто вас сильно интересует мое мнение», - скептически подумал парень, чуть не закатил глаза и облизнулся машинально. Встал почти прямо, выпрямив плечи и взглянув на директрису усталым взглядом.
Усталым от ее болтовни.
- Как скажете, мисс Бишоп.
И не стал напоминать, что Сатурн отличается расхлябанностью дисциплины. Можно было сказать, что ученики Сатурна существуют независимо от всего интерната. Каждый делал, что хотел, просто ночуя в общей спальне, всем было плевать друг на друга и на капитана в частности.
Причем взаимно: Даниэлю было безумно лень руководить этим сумасшедшим домом, поэтому он жил так, будто был один. Совсем. Но в столовой и на физкультурных собраниях команда была, конечно, в идеальном виде, при параде и все такое. Маршировали перед пансионатом они тоже исправно, по расписанию.
Марш в выходные не проводился в связи с исчезновением Марса и Нептуна.
Мисс Бишоп рассматривала его, думая: не сделала ли она ошибку, решив отправить новенького в такую дезорганизованную команду?
Нет, не сделала. Новичок – сирота, а сироты не терпят жесткой дисциплины. С него хватит и простого переезда, да еще и нового окружения.
Даниэль на капитана похож не был, он был похож на «парня-которого-постоянно-наказывают». Так и было, эта мордашка с россыпью темных веснушек на носу часто красовалась на стуле в кабинете «наказания». За непослушание, за дерзость в разговоре с учителями, за невыполненное домашнее задание, за…
- Я могу идти? – уточнил он, опять облизнувшись. У него были узкие губы, и, кроме того, по размеру верхняя была такая же, как и нижняя.
- Да, конечно. Завтра в десять я жду тебя здесь, в кабинете. Ты же успеешь позавтракать?
- Конечно, - он кивнул.
Завтра была суббота, так что он предчувствовал: придется устраивать новичку дурацкую экскурсию. И ведь не отделаться под предлогом, мол, заданий много.
- Ты свободен.
- До свидания, мисс Бишоп. Спокойной вам ночи, - пожелал парень и вышел за дверь. Закатил глаза, что-то пробурчал, приподняв верхнюю губу, и пошел по коридору.
«Нет, совсем не то, что Ромуальд… Мой мальчик умеет держать все под контролем, он собраннее, спокойнее… Что будет в следующем году, когда он уйдет… Неизвестно. Ужас будет, у-жас», - подумала директриса, вздыхая и собирая разложенные по столу бумаги. Она не стала додумывать глупую мысль о том, что Ромуальд даже внешне куда привлекательнее капитана Сатурна. Эта мысль была вообще из левой гавани и к делу не относилась.
Нет, Даниэль не страшный…
Но на Ромуальда женщины были бы падки… И будут уже после выпускного. Дело только в том, что…
«Дело только в том, что между ним и этим Грэхэмом что-то есть. Если только у меня не мания», - задумалась женщина и встала из-за стола. «Глупый-глупый Ромео, как же можно было так меня ненавидеть… За что? Я ведь хочу тебе только добра. Я не запрещаю тебе делать то, что ты хочешь; главное – не нарушать общепринятых правил и законов. И совсем не обязательно назло мне делать всякие пакости. Хэйдан – хороший парень. И он практически сирота, рассказать кому-либо о ваших странных отношениях я не могу: никто не будет ругать его и пытаться образумить. А ты – сам себе закон, я больше не хочу мешать тебе жить. Уже достаточно помешала: пора бы понять, что играть на твоей сцене я больше не смогу. Остается только быть зрителем…» - она улыбнулась, мысленно обращаясь к воспитаннику. И вдруг усмехнулась, подумав, что не все потеряно: «Ну и… следить, чтобы ваши романтические забавы и увлечения не зашли слишком далеко, ведь вам всего семнадцать лет».
Откуда же ей было знать, что их забавы уже давно перешли из разряда «глупые увлечения» во вполне взрослые на их взгляд отношения. И зашли уже далеко, очень далеко.