Спустя всего десять лет Лео, превратившийся в Леонардо Райзена – владельца сети автосалонов – сидел в компании знаменитого пловца и врача-хирурга, которого выбирали самые богатые люди Англии. Они поверить не могли, что встретились спустя целое десятилетие после выпускного в Стрэтхоллане. Малолетние умники, которые уверены были, что знают жизнь и готовы к большому миру. Все оказалось не так легко, как могло выглядеть, но и не так сложно, как могло бы быть.

Флориану с утра было не фонтан, так что на завтрак он приполз без особого желания, зато с огромными впечатлениями. Сел за стол «Венер», на Габриэля старался не смотреть.
И правильно делал, потому что капитан «Ночей» мучился сразу совестью и стыдом. Стыдно было за вчерашнее, а совестно за грядущее сегодняшнее. Ромуальд же разозлился на собственного капитана и решил показать ему, что бывает, если вовремя не делаешь нужный шаг.
Ведь ежу же понятно, что Маккавити втюрился, как дурак, но нет, он не признается ни за какие пряники! Вот и пусть получит то, чего заслуживает.

Габриэль застыл в саду, увидев белые штаны и теперь уже черную рубашку издалека. Самое главное – не попасться Марвиллу на глаза. Флориан уже нервничал, бесился и ходил из стороны в сторону. Туда-сюда по два шага и обратно. А еще он говорил сам с собой, насколько Габриэль понял.

Среда прошла в тихой ярости Габриэля, от которой массово страдала вся команда. Ромуальд с Хэйданом не лезли ни к нему, ни друг к другу. Ромуальду было достаточно и того, что Хэйдан немного злится на него за все «хорошее», а Хэйдан не мог дождаться момента, когда сможет нормально ходить и вот уж тогда он блондину…

Когда он остался в конюшне и обнаружил, что дамочка-конюх уже ушла в домик для прислуги, решил не звать ее и расседлать обоих коней сам. В конце концов, это было не сложно, а Ромуальда он нагружать не хотел.
Зато, когда вошел в спальню, понял, что хочет нагрузить парня по полной программе. Чем-нибудь тяжелым, типа чугуна. Цепью шею обмотать, к булыжнику пристегнуть и толкнуть с обрыва в море.

Вечером, после отбоя, Флориан заметил, что новичок направился в душ. Сплетник тоже решил заглянуть туда, захватив зубную щетку и сделав вид, что очень-очень озабочен белизной собственных зубов. До десяти лет он носил пластинку, так что, как бы его ни дразнили, с зубами у него все было в порядке. Он их тщательно драил, взбивая такую пену из пасты, что приходилось отплевываться каждые двадцать секунд. А сам косился на скрывшегося в темном углу новичка. Тот расслабленно стоял, подставив лицо под воду, хлещущую из душа.

В субботу с самого утра была катастрофа и паника, Хэйдан то и дело шарахался от Ромуальда, который в ярости искал, чем бы закрыть шею. Как он ни старался, а ворот рубашки «удачно» открывал бордовое пятно, над которым смеялась уже почти вся команда, за исключением Габриэля, серьезного, как всегда, скромных Гарольда и Робина. И, конечно, Арнольдо, который мрачно смотрел на Хэйдана, в конец обнаглевшего по его мнению.

В середине мая, ближе к двадцатому числу мисс Хадсон только поражалась, осматривая избитого Ланда в который раз. На теле не было и следа от синяков, только светлые шрамы от ссадин. Лицо же зажило вообще через полторы недели после инцидента, только палец остался проблемой. Но и им Викторио уже почти мог нормально шевелить спустя почти три недели.

С утра после душа Ромуальд на завтрак, как всегда, опоздал, потому что дожидался, пока все уйдут. А когда вошел, его на входе задержал капитан Венеры, усмехающийся с таким лицом, будто узнал самую классную сплетню года.
Вся столовая как по команде обернулась к арке, рассматривая блондина. Даниэль, надо сказать, тоже рассматривал, он сидел один, Викторио пришел почти первым и ушел одним из первых, чтобы заглянуть к медсестре.

Викторио вышел из кабинки и застыл, увидев у закрытой двери очкарика. Посмотрел налево и сделал лицо кирпичом, не собираясь показывать, как ему стало страшно.
Не то чтобы очень, но не по себе.
Конечно, кто же еще… На подоконнике сидел Ромуальд, приоткрыв окно и выпуская на улицу дым от сигареты. Рядом, прислонившись к подоконнику, стоял этот светло-рыжий парень с веснушками.

В Лондонском приюте, где он учился сначала, его терпеть не могли, хоть он и старался быть со всеми дружелюбен. Просто пытался вести себя нормально, ни с кем не ссориться. Потом его избили, и после этого перевели в Норфолкский интернат. Там он свою ошибку исправил, вел себя ниже травы, тише воды, вообще не влезая ни в какие дискуссии и отношения. Его потихоньку стали презирать и принимать то за мебель, то за прислугу, скидывая ему домашнее задание и угрожая, если он отказывался его делать. За последние полгода его трижды били. Два из них: Дэмиэн, любимчик директора, который обладал почти таким же тяжелым взглядом, как этот белобрысый парень Хэйдана.

Викторио было не по себе, потому что провожала его завуч школы при приюте. Она приехала вместе с ним к интернату, провела его до кабинета директрисы и так же молча ушла, кивнув парню.
Он стоял мрачно, сжимая в руке ручку чемодана. Посмотрел из-под челки на беснующихся в коридоре перед лестницей малолеток, которые чуть ли не на ушах стояли на радость надзирательницам. Те как раз пытались детишек успокоить.

- Чем завтра займемся? – уточнил вечно ищущий приключения на свою задницу Лео. Он сидел на своей кровати уже после отбоя и периодически проводил рукой над свечным огоньком, не обжигаясь.

В конце апреля все было почти как раньше. Почти как два месяца назад, но что-то неуловимо изменилось.
За столом «Ночей» никто уже не ругался и не делился на «Нептунов» и «Марсов», Ромуальд перестал делать отмороженный вид, и часто можно было увидеть его смеющимся. Даже капитан не был в курсе, что его заместитель смеется так заразительно, да еще и по-дурацки – заикаясь. В спальню привезли заветные пять кроватей для мучающихся парней, так что все разлеглись отдельно. Правда, Ромуальд и Хэйдан все равно улеглись на соседние, не рискуя их сдвигать только потому, что не хотели попасться и получить от директрисы.

После отбоя все чинно и мирно пошли по спальням, распрощавшись с учителями и надзирательницами так сладко, что те даже растаяли, списав это на радость учеников от полученных посылок. И ушли спать, не беспокоясь ни о чем, даже грымза-директриса ослабила контроль и скрылась в своей спальне на первом этаже.

За ужином Хэйдану стало совсем не смешно, он начал злиться на «тупого слизняка» так, что это было похоже на откровенную ненависть. Блондин сидел и мрачно возил вилкой по тарелке кусок фаршированного перца. С таким видом он это делал, что Хэйдана тошнило.

Ночью Хэйдана разбудило странное шиканье, которое то затихало, то снова появлялось. Он не понял, потом чуть не испугался, а уже после этого открыл глаза и приподнялся на локте. И увидел, что это Габриэль на соседней кровати тоже приподнялся на локте и шикает, пытаясь разбудить Хэйдана.
Капитан усмехнулся и поманил его к себе. Габриэль лежал у самой стены, Ромуальду досталась вторая половина кровати – у самого края. Но к Хэйдану он лежал спиной, согнулся вопросительным знаком и будто спрятался в капитана ото всех.

На следующее утро за завтраком Хэйдан старался об этом не думать. Ему далеко не так просто, как он думал, далась исповедь в шесть утра. Фраза: «Меня часто посещают похотливые мысли. У меня их довольно много, я должен о них сожалеть» – прозвучала не насмешливо, как задумывалось, а еле-еле. Чуть слышно, откровенно и сдавленно.

В воскресенье утром Нептунов поднял командный крик капитана, который уже был одет и вернулся из огромного, жуткого душа. Он был общим, поэтому брезгливый Ромуальд предпочитал выгадывать время, когда душ пустовал. И потом, так намного легче не иметь недолжных мыслей. Ведь семнадцать лет – как раз тот возраст, когда взгляд падает на чужое тело особо заинтересованно, даже если это тело одного с тобой пола.

Школа-интернат – всегда место особенное, со своими устоявшимися законами, порядками и условиями, приближенными к суровой реальности. Воспитанников учат жить, выживать, бороться за местом под солнцем, в общем, готовят людей, способных постоять за себя в любых обстоятельствах. Пансионат Стрэтхоллан славится первоклассной репутацией среди заведений подробного рода. Строго отлаженная система воспитания, включая наказания за проступки и контроль за обучающимися через капитанов, выбранных из общей массы.

Ночь прошла почти тихо, но под утро все, кроме Даррена и Робина с Гарольдом, метнулись к туалету, спотыкаясь о пороги и падая уже возле унитазов, обнимаясь с ними, как с настоящими друзьями.
Надзирательница и мисс Лаенс были в шоке, глядя на выползающих из туалета парней. Только команда «Ночь» во главе с капитаном, что было странно. Неужели отравились за ужином? Но все было свежее, да и почему только они?