Ключ: Персонаж и аллергия


Дожевав последнюю дольку, Атенриль удовлетворённо причмокнула и облизнула сладкие от апельсинового сока губы. Не удержавшись, напоследок протяжно лизнула залитую соком ладонь. Эти душистые фрукты, привозимые из Антивы или Ривейна, были её слабостью. Самой невинной, пожалуй. Вот только руки после них становились противно липкими. Атенриль повернулась к вошедшей служанке. Та отчего-то выпучила глаза и распахнула рот так, что в него без помех вошёл бы весь кувшин с водой, который она принесла. Атенриль подставила ладони и нахмурилась – служанка явно была не в себе: стояла и хлопала глазами, как корова, вместо того, чтобы помочь ей помыть руки.

– Да что с тобой, дурёха? Лей давай!

Служанка вместо ответа свела глаза в кучку и осела на пол. Кувшин со звучным «крак!» разлетелся на черепки, вода разлилась, затекая под ковёр… Раздосадованная случившимся Атенриль кое-как запахнула халат липкими руками и раздражённо затрясла колокольчиком, вызывая Алана, своего помощника и поверенного.

– Прикажи слугам убрать это, – Атенриль ткнула пальцем в служанку, – и принести мне ещё воды для омовения.

Но Алан стоял, вытаращив жёлтые глаза и приоткрыв рот. Атенриль раздражённо подумала, что если бы не уши, то он в своём зелёном камзоле сошёл бы за ловящую комаров лягушку.

– Да что с вами со всеми сегодня такое?

– Твоё лицо…

Атенриль без лишних слов кинулась к зеркалу. Взглянула – и невольно вскрикнула. То, что смотрело на неё из тёмных глубин зеркала, походило на поросёнка – узенькие глазки-щёлочки прятались в округлившихся щеках, из которых торчали длинные уши. И всё это было усыпано бледно-красными пятнами, словно этот самый поросёнок всласть порезвился на земляничной поляне.

– Лекаря! – взвизгнула Атенриль, прикрывая лицо рукавом халата. – Из Клоаки! – уточнила уже в спину кинувшемуся исполнять её приказ Алану. По слухам, Андерс лечил всё, кроме отрезанной головы. Да и то, поговаривали, что если быстро приставить её обратно, то он, не заметив, и это излечит.

Дрожащими (и липкими, демон побери тупых служанок!) руками она натянула белую, украшенную кружевом и драгоценностями орлейскую маску. К Сатиналье купила, но придётся носить сейчас.

Слуги удивлённо косились на затеявшую маскарад хозяйку, но хотя бы в обморок больше не падали. Унесли служанку, вытерли воду, принесли завтрак. Но Атенриль кусок в горло не лез, тем более что она после пробуждения успела досыта наесться апельсинов, а после до тошноты напилась всяческих противоядий. Она металась по комнате, кусая губы и незаметно для себя самой почёсывая то локоть, то шею, то бедро. Её отравили? Или прокляли? И что делать, если её лицо останется таким навсегда? Таинственная незнакомка в маске – при её роде деятельности это оправданно, не говоря уж о том, что прикрытое лицо возбуждает мужской интерес. Но стоит лишь ей снять маску – и любой молодой и пылкий воздыхатель сразу станет бессильным, как дряхлый старец. Атенриль прерывисто вздохнула – утраченной красоты было жалко. Если бизнес можно вести и из-под маски, то с мужским обожанием придётся проститься.

Андерс пришёл лишь в полдень, когда она уже извелась от нетерпения и была готова сама мчаться в его клинику. Торопливо поприветствовав его, она предложила ему присесть и, устроившись в кресле напротив, сняла маску. Привычный ко всему лекарь даже глазом не моргнул. Но вид у него сделался скорбный-прескорбный, как на похоронах любимого кота. Холодея от ужасной догадки, Атенриль вновь натянула маску и засыпала его вопросами:

– Меня отравили? Или прокляли? Ты сможешь это вылечить?

– Нет, – отозвался он сдавленно, опуская глаза.

– Что именно «нет»? – уточнила она слабым голосом, пытаясь игнорировать здравый смысл, нашёптывающий ей, что ответ лекаря относится ко всем её вопросам разом. – Не яд или не проклятье?

– Я не смогу это вылечить, – ответил он траурным тоном, не поднимая глаз от пола.

Усилием воли отогнав подступающую панику, Атенриль начала прикидывать, кто из подручных достоин перенять её доходный бизнес.

– Потому что оно само пройдёт через несколько дней! – внезапно добавил Андерс, поднимая на неё весёлые глаза. И широко улыбнулся, скотина шемленская! Знает, что она его и пальцем не тронет. Слишком уж выгодно вести с ним дела.

«Мерзавец носатый, – с нежностью подумала Атенриль, облегчённо вздыхая и обмякая в кресле. – Не мог не отыграться за ту шутку».

– Судя по всему, у тебя непереносимость апельсинов, – продолжил «носатый мерзавец» уже обычным своим тоном, кивая в сторону стола, на котором лежали подсохшие оранжевые корки. – Ко мне уже двое приходили с подобными ро… э-э-э… симптомами. Сказали, что ели апельсины.

– Андерс, я за свою жизнь этих апельсинов съела столько, сколько не в каждый корабельный трюм поместится. Придумай другое объяснение.

– Да нет никакого другого объяснения твоим пятнам и кожному зуду, который, как я вижу, тебя терзает.

Атенриль удивлённо посмотрела на свою левую руку, которая словно сама по себе чесала локоть правой. Посмотрела – и тут же отдёрнула предательницу, положив обе ладони на подлокотники кресла.

– Так бывает, – мягко заметил Андерс, – кто-то не переносит кошек – сразу чихать начинает, знавал я таких людей, – а кто-то – незнакомой еды, становясь таким же пятнистым и опухшим, как ты сейчас. А эти апельсины выглядят немного необычно – видишь, у них с одной стороны такая как бы шишечка? Новый сорт, должно быть. Раньше эти антиванские фрукты ели все подряд, и никаких проблем не возникало. А тут вдруг сразу три больных за неделю.

– И что мне теперь делать?

– Ничего не делать. Ждать. И не есть апельсинов.

– Ну, Андерс! Ну, может, всё же есть какое-нибудь снадобье?

– Конечно есть, посети любого лекаря в Верхнем городе – и он с удовольствием продаст тебе чудо-средство от твоей «смертельной» хвори, запросив за него пару-тройку золотых. А я могу лишь повторить то, что уже сказал раньше – не ешь пока апельсины и болезнь вскоре пройдет. Я твоим головорезам это раз двадцать объяснил, но они продолжали нудеть, что ты при смерти. Оторвали меня от работы…

Поняв намёк, Атенриль швырнула ему заготовленный заранее кошель с деньгами. В конце концов, хорошие вести тоже чего-то, да стоят.

– Держи. Но если через неделю эта хворь не пройдёт…

– …то ты достанешь меня даже из Тени. Знаю-знаю. – Андерс примирительно выставил руки ладонями вперёд. – Но я тебя не обманываю. – И вышел.

Атенриль, вздохнув, проводила его взглядом и тоскливо посмотрела на блюдо с апельсинами. Есть ли в мире удовольствие, за которое не приходится платить?