Обратно на Закинтос мы вернулись на пароме, когда уже совсем стемнело. Мать укачало несмотря на тишайшее море, Венька с Валеркой зависли в баре на второй палубе судна и не появлялись на глаза, вплоть до того момента, как мы не причалили. Потом Акис аккуратно перегрузил их в наш автобус, который путешествовал с нами же в трюме рядом ещё с пятью фурами и двумя десятками автомобилей местных. Вообще паромы в Греции больше напоминают плавающие трёх-четырехэтажные дома, чем просто корабли.

В итоге, после предыдущей почти бессонной ночи, все проспали до утра без задних ног. А быть может, дело заключалось и в том, что на Закинтосе действительно очень чистый воздух, и опытные гиды всегда предупреждают туристов, особенно прилетевших на отдых из крупных промышленных городов, о так называемом эффекте «кислородного отравления». Первые дни, нас, привыкших к выхлопным газам и вредным выбросам, все время тянет в сон, зато со второй недели начинаешь просыпаться очень рано и чувствуешь, что дышишь полными легкими.

Вот и я уже после экватора отпуска встал ещё до рассвета, побродил по номеру, полюбовался на море и горы, а потом как ошпаренный вспомнил о намеченной на сегодня встрече с Посейдоном — то есть, развлекательной экскурсии по живописным бухтам и гротам острова. Да еще и день оказался свободным от родительницы, потому что после истории с черепахами мать категорически отказалась отправляться в такие «вуяристические вылазки и издевательства над морскими обитателями». Её билет пришлось сдать. Хотя потом, разглядывая сделанные мной фотки, она и очень пожалела.

Когда я долетел галопом до автобуса, в нем уже сидели белорусы и кислый Венька под бдительным надзором Валерки, теперь не отпускающим блудливого сожителя в одиночное плавание. Хотя и это не спасло Вениамина от очередной партии приключений на пятую точку, причём, в прямом смысле этого слова. И задействованы опять оказались мы все.

А началась наша экскурсия в бухте с забавным названием — сапожок Святой Марии Магдалины, той самой, которой мы обязаны традицией красить яйца (уточняю, куриные) на Пасху. С высоты горной местности акватория небольшого заливчика и вправду напоминает данный вид обуви, а также ещё одну страну на карте мира, о чем я сразу и подумал. И этим вопросом хоть как-то начал мириться с Фрекен Бок, с которой мы после явления Венечки народу разговаривали исключительно сквозь зубы и по необходимости.

— Знаешь, здесь опять же очень много красивых легенд и мало толковых объяснений. И все будет зависеть от того, кто их трактует. В этой стране, о которой думаешь ты, скажут: бывшая блудница очень торопилась к римскому императору Тиберию, чтобы сообщить о воскрешении Христа, бежала через многие земли и сама не заметила, как с ноги слетела обувка. Так и примчалась в одном сапоге. А второй, упав, превратился в бухту. Тебе, как человеку, имеющему отношение к литературе, это тоже должно кое-что напомнить. Одно возможное заимствование, но я не берусь утверждать, — пояснила гид.

— «Золушка»? — ахнул я.

— Тсс. Не будем кидаться такими непроверенными обвинениями. Тем более греки тебе расскажут совсем другую историю. Акис, сюда! — рявкнула Броня. — Какая страна самая красивая в мире?

— Греция! — не раздумывая, выпалил водила.

— А почему Италия так красива, и там возникла Великая Римская Империя? — лукаво улыбнулась Броня, подмигивая нам. Именно эту страну я и имел в виду.

— Потому что боги вырезали её из Греции, из нашего острова Закинтос, — горделиво пробасил Акис под синхронный перевод нашего гида, тыча пальцем вниз. — Вы же сами все видите своими глазами. Все, что есть на земле прекрасного, появилось благодаря Греции.

— И да, истинные греки до сих пор считают, что их предки придумали абсолютно все в этом мире, просто тогда не было патентов. И если кому-то потом удастся побывать на Крите, обязательно ознакомьтесь с легендой о медном гиганте Талосе, ежедневно обходившем и защищавшем этот остров. Пока у него на ноге не открутили гаечку, и из механизма не вытекла жидкость. Из этой истории понимаешь, что речь идёт о первом роботе, созданном либо богами, либо людьми. Представляете, какую дань с современной Японии с её робототехникой могли бы брать сейчас греки, если б тогда были патенты, — добавила от себя Фрекен бок, — а теперь готовимся к пересадке в лодки и визиту к ещё одному важному греческому богу — Посейдону. Тем более, именно на нашем острове олимпиец решил свои семейные проблемы и встретил вторую половину — Амфитриту. Хотя их союз, на мой взгляд, вполне наглядно передаёт смысл русской поговорки — «хорошее дело браком не назовут».

Как и Аидушке, Посейдону, мягко говоря, с внешностью не повезло, в чем мы лично убедились, когда Броня показала нам профиль этого бога, выточенный ветрами на одной из скал. Сказался на крутом нраве олимпийца и конфликт с Афиной за власть над Аттикой, когда местное население поперло его с подарком в виде никому не нужного источника с солёной водой и предпочло дерево оливу от конкурентки. Та же история повторилась с Герой в борьбе за Аргос. Потом ему регулярно отказывали всякие там нимфы и смертные, вот и Амфитрита дала деру, как только увидела будущего суженого. И, возможно, дело даже не во внешности заключалось, а в манере ухаживать за девушками. Сначала брать силой, а потом замуж на утро звать. Кому ж такое понравится? И спрятаться Амфитрита решила именно на Закинтосе в небольшой надводной пещере, вход в которую напоминал...

— Итак, смотрим внимательно направо... что мы видим перед собой? — улыбнулась Фрекен Бок и мстительно съязвила в мою сторону. — Слава, что, голова закружилась? Если тебя тошнит, то сначала сними белую футболку.

Как и во время экскурсии к черепахам лодку отчаянно качало, мы носились от борта к борту, все фоткая и снимая на камеры. И в какой момент я чуть не отправился на подводную прогулку к рыбам, когда попытался поймать один интересный кадр со словно кем-то сделанной красивейшей аркой из куска скалы над водой на фоне синего неба.

Меня сильно толкнули три здоровенных девицы сзади, из-за которых лодка опасно накренилась. А до меня дошло, что у катера, хоть мы идем и на медленной скорости, включены винты. И от мысли, что будет, если под них затянет, я собственно и посерел на пару секунд, вцепившись в планш одной рукой, а другой — в поручень. Так как слишком хорошо помнил, как ноги одного питерского вице-губернатора собирали в немецкой клинике буквально по кускам, после такового пьяного прыжка с движущегося катера. Потому и потерял нить происходящего.

— Сердце... — понеслось вокруг, — глотка оперного певца...

— Ну, можно и так сказать... А вот с этого ракурса? Господа взрослые, вас теперь я попрошу промолчать.

— Бля... — тихо подавился Венечка.

— Бля... — согласно икнул я.

— Как видите, природа в Греции весьма изобретательна. И может отражать не только профили бессмертных богов. Но и их другие весьма впечатляющие достоинства.

Испуганная невеста Амфитрита успешно отсиживалась в оригинальной фаллической квартирке почти несколько лет, пока её убежище не сдал Посейдону болтливый и умеющий в то время общаться с людьми на их языке дельфин. С бога он, пусть и договаривались долго, содрал за услуги нехилую плату и даже выторговал себе созвездие в Космосе. Потому что везде искал олимпиец будущую супружницу, пять раз дням с огнём и с собаками все перепроверил, хотя и считал, что знает царство подводное и надводное, как собственные носки. А тут опаньки — и не поставленная на учёт в хозяйстве пещерка.

Но просчитался дельфин с тем, что у Посейдонушки характер-то уже был паршивый и сволочной на почве передала власти и территорий, а также женских отказов. Потому одной рукой давая блага, другой их олимпиец отбирал. С тех пор дельфины хоть и хотят, но больше не могут разговаривать с людьми, чтобы ещё чего лишнего не сболтнули про царство Посейдона. И, как всегда вывела мораль Броня, это история о том, что с богами нельзя торговаться.

Своего-то с браком Посейдонушка добился, вот только Амфитрита сварливая оказалась и за словом в карман не лезла. Даром, что красивая. Чуть что, так на супруга и сковородкой со шкварчащим оливковым маслом и кольцами кальмара в муке прет или кастрюльку с недоделанной солянкой может на голову муженьку надеть.

Греки говорят: когда на море шторм, это Посейдон с женой опять отношения выясняют. А с учётом, что в зимний период бури случаются постоянно, то вполне можно сделать вывод, как живет эта семья. Хотя летом у них все вроде бы налаживается, как у самых простых смертных. Наверное, по курортам разъезжаются.

Когда наша экскурсия по гротам подошла к концу, Броня дала время на купание в той самой лазурно-бирюзовой воде, которую до поездки на остров я считал фотошопом. А сама попрощалась с нами на два часа, чтобы встретить очередную группу.

Глянув вниз с причала, я быстро отказался от идеи искупаться, потому что заметил на подводных камнях многочисленных морских ежей с впечатляющими черными колючками. Сих гадов я ещё никогда раньше в жизни не видел, об их привычках не знал. Но хорошо помнил из детства один любимый материнский кактус, всегда мстивший за попытку прикоснуться к нему длиннющими, прямо-таки выстреливающими иглами, попадающими метко в цель в метровом радиусе поражения.

Колючки потом приходилось долго доставать из кожи пинцетом, и если их хоть малейшая часть оставалась неизвлечённой, то рана нагнаивалась. Мать этот кактус обожала как единственный вид не дохнущих у неё домашних растений (как и все «рыбки», не приспособленные к культивированию земной флоры). Она холила его и лелеяла, а он отвечал взаимностью в виде невзрачных, на мой взгляд, малюпусеньких цветочков.

Кактус я втихаря травил ненавистным молочным супом, газировкой, мыльным раствором, но он, сцуко, старательно цеплялся за жизнь, отращивал ещё более острые иголки и совершенствовался в их метании, пока его не сожрал мой первый в жизни кот. Как животное умудрилось это сделать за ночь, я до сих пор не понимаю. Но главное, что этот-то давно почивший в бозе кактус я сразу и вспомнил, увидев ежей. После чего лезть в воду, да и просто снимать обувь на пляже расхотелось.

В небольшой таверне на берегу я заказал свиную отбивную с косточкой на углях и неспешно потягивал пиво в ожидании еды, когда раздался вопль на весь залив. Вениамин, только что вышедший из воды, визжал так, словно на перекрёстке в плотной пробке одновременно застряли кортеж випов с включёнными «крякалкими» и несколько карет скорой помощи. Мы всей группой со всех ног кинулись к нему и увидели... морского ежа, присосавшегося к Венькиной филейной части, полуоголенной в очередных модных плавках.

— Иииии... Уууу... Ааааа... Ыыы, — выводил «потерпевший», тыча пальцами на свой откляченный зад.

Первой жертвой ежа пала пожилая армянка, попытавшаяся оторвать его от задницы Вениамина. Иголка-снаряд, как я и предполагал, снайперски попала ей в подушечку большого пальца.

Теперь орали двое.

Второй под раздачу попала жена белоруса Людмила. Ей колючка угодила в бедро.

Оглушительно визжали уже трое. От небольшой спасательной станции вдалеке отделились двое греков и бегом кинулись к нам на помощь. Краем глаза приметил я, и как на бесплатный спектакль высыпал весь персонал таверны.

Недолго думая, Валерка схватил с земли здоровенную палку и со всей дури метнул её в зад Вениамина. Тот ещё больше зашелся от боли дурниной (так как любовник на нервах промазал), а затравленный и извлеченный из воды ёж выпустил очередную партию разящих стрел. Теперь орали все, кто оказался в этот момент рядом с Венькой.

Наконец, к нам добежали спасатели. Ежа отцепили, бросили обратно в воду. Колючки у всех извлекли. И догадайтесь с трёх раз, кто в этой ситуации никак не пострадал, за исключением мощного, но заслуженного удара палкой по жопе? Ну, конечно же, Вениамин.

А когда я вернулся в таверну, меня поджидал ещё один неприятный сюрприз, о сути которого я уже догадывался по запаху паленого. Дико извиняясь и лепеча на английском соболезнования, главный повар поведал мне, что из-за поднявшейся кутерьмы мясо превратилось в те самые угли. Ежи появились совсем недавно, в прошлом сезоне их не было. И никто о них якобы не догадывался.

Мне пообещали тут же приготовить новую порцию бесплатно, но времени уже не оставалось. Автобус вместе с Броней ждал нас наверху над бухтой, чтобы отвести в Занте-таун и дальше по отелям. Только «домой» в номер я ещё не собирался, о чем и предупредил Фрекен Бок по пути в город.

— Ясно. Кто-то намерен наконец-то оторваться? — ухмыльнулась гид. — Хорошо, я поняла тебя. Тогда советую заглянуть в Занте-тауне в бар «***». Там тебя уже кое-кто давно ждёт, если я все правильно понимаю.

— Это кто ещё? — опешил я.

— Увидишь. Уже скоро. Он часто там бывает. И если греческие боги благословят эту, с их точки зрения, невинную и житейскую шалость, то ты не пожалеешь, хоть и нагрешишь по современным меркам. А если олимпийцы не будут милостивы, то усладишь свое чревоугодие. Что, в общем-то, тоже грех. Короче, Слав, не нагрешить в Греции практически невозможно.