— Проснитесь и пойте, мистер Фриман, проснитесь и пойте-е-е!..
Сон так часто бывает похож на смерть… 
Но только можно проснуться и воскреснуть. Как сейчас.
Передо мною — глаза человека, ЕГО глаза, пронизывающие насквозь, насмешливые и равнодушные. Он смотрит на меня, как смотрит ученый на свое величайшее открытие. Я — открытие? Кто же я? И чье это лицо склонилось надо мною?..
 — Нет, я не хочу сказать, что вы спите на работе! Никто не заслуживает отдыха больше вашего!.. — успокоительным полушепотом говорит человек, и услужливая память уже рисует бессвязные фрагменты прошлого, связывающиеся в цельную картину того, что произошло… Со мной? Давно? Или только что?
И воспоминания заливают полуслепой разум, я тону в нем, как тонет утопающий в холодной, ледяной воде, цепляясь за жизнь с яростью и остервенением, чувствуя себя слабым и беспомощным перед ужасающей мощи стихией. И я побеждаю. Перед глазами — тестовая камера научно-исследовательской станции перед одним из самых великих экспериментов. Машина запущена, и я с внутренней болью вижу, как рушится мой мир, рушится прямо на глазах; вижу, как здесь и сейчас наступает перелом, к которому так упорно стремились лучшие умы нашей наглой и любопытной цивилизации. Любопытство губит не только кошку… 
 — И все усилия мира пропали бы даром, если бы… Скажем просто, что ваш час снова пробил!
Вот он, смотрит на меня, таинственный и неуловимый, неуязвимый Работодатель, что вытащил меня из лап смерти, чтобы снова бросить вниз, с любопытством глядя, как слабый человечек хватается за соломинку, как выходит живым, гордый от своей силы и могущества, чтобы в следующий миг сорваться вниз, на этот раз — навсегда!..
И позади Работодателя — бесконечный коридор без конца, бес пола и потолка, уходящий в неизвестность и теряющийся в густой дымке неизведанного. Совсем, как моя жизнь. И странные и отвратительные манипуляторы цепляют и перевозят с места на место контейнеры, отдаленно повторяющие контуры человеческих тел. Господи, где я? Неужели ОПЯТЬ?
А Работодатель, словно читая мои мысли, произносит то, что я всегда неосознанно знал, но не догадывался, про КОГО это сказано:
 — Нужный человек не в том месте может перевернуть мир! — глаза его впиваются, вгрызаются в сознание.
И кадр сменяется… Вагон, невероятно длинный вагон, почти пустой, только вдалеке видны две человеческие фигурки, держащие в руках чемоданы. И Работодатель уходит, отдаляется. Хочу кричать, хочу получить ответы, которые заслужил, но получаю только насмешливый взгляд, и слова застряют в горле, вызывая почти физическую боль… 
 — Так проснитесь же, мистер Фримен… Проснитесь! Вас снова ждут ВЕЛИКИЕ ДЕЛА!..
И голос затухает… 
Звуки обрушиваются мгновенно, оглушая меня, я запрокидываю голову, куда-то лечу, не в силах перенести эту какофонию… Полет оказывается короче, чем я думал: я падаю на жесткое сидение. Звуки стают тише, превращаясь в обычные, преследующие любого путника — свист ветра, перестук колес… Новое путешествие похоже на старое, как две капли воды. Только за окном — хмурые силуэты промышленных зданий, складов вместо гигантских коридоров Черной Мессы.
Наконец я получаю полный контроль над своим телом, почти с наслаждением двигаю затекшей ногой, хватаюсь руками за перила, поднимаясь. Ноги как ватные, болят мышцы. Сколько же я спал? И спал ли я вообще после того, как сделал шаг в темноту, ведомый таинственным голосом Работодателя? Десятки вопросов. Ответов только — ни одного!
Чуть подальше, возле дверей, стоит человек с чемоданом в руке. Хмурое лицо, мешки под красными воспаленными глазами и взгляд загнанного зверя. Окидывает меня взглядом и говорит бесцветным тихим голосом:
 — Не заметил, как ты сел… Оно и неудивительно! — и снова смторит в окно. Поезд снижает скорость.
Второй человек сидит, обхватив голову руками, чемодан небрежно брошен рядом. От него доносится лишь тихий прерывающийся стон.
 — Что с вами? — спрашиваю я, не надеясь на ответ. Но ответ приходит.
 — Не пейте воду: ОНИ в нее что-то подсыпают… чтобы мы ничего не помнили… Я не помню, как я сюда попал!..
Меня бросает в холодный пот. Неужели и со мной то же самое, все мои воспоминания — фантазии, мои прошлые приключения — иллюзии, а сам я просто еще один такой же, как этот, сидящий передо мною.
Поезд останавливается, слышится стук вагонов, дверь с шипением открывается, впуская струю холодного воздуха. Догоняю мужчину у двери и выхожу с ним на перрон. Узкое свободное пространство ведет к стене с висящим на ней гигантским монитором, с другой стороны ограда с колючей проволокой, спереди — товарный поезд, загораживающий вид.
Отвлекает какой-то гул. Поднимаю голову, и с резким щелчком глаза слепнут от непереносимого света, гул удаляется.
 — Проклятые сканеры! — говорит мой попутчик.
И откуда-то спереди доносится уверенный сильный голос, распространенный многочисленными динамиками:
 — Добро пожаловать! Добро пожаловать в Сити-Семнадцать!.. Сами вы его выбрали, или его выбрали ЗА ВАС — это лучший город… из оставшихся! Я такого высокого мнения о Сити-Семнадцать, что решил разместить здесь свое правительство в Цитадели, любезно предоставленной нам нашими Покровителями… 
Глаза снова обретают способность видеть, и я замираю. С экрана монитора на меня смотрит до боли знакомое лицо — доктор Уоллес Брин, администратор Черной Мессы. Кажется, теперь он — нечто больше, чем раньше.
Мой попутчик заинтересованно смотрит на меня и говорит:
 — Это Брин, временный администратор… Сволочь! — и, поспешно воровато оглянувшись, шагает прочь.
 — Итак, собираетесь вы здесь остаться, или же вас ждут неизвестные дали — добро пожаловть в Сити-Семнадцать. Здесь — безопаснее… — милая, располагающая улыбка, и монитор гаснет.