Тело ломило. В голове воцарилась пустота, в ушах стоял ужасный звон. В глазах – туман. Я потерялся. Последнее, что я помню – это сотрясавшие всё вокруг шаги, которые подошли ко мне практически вплотную. Это был страйдер. Пока наш отряд отбивался от солдат Альянса, эта тварь ходила вокруг и щедрым огнём поливала здание, в котором вёлся бой и улицу, которую мы отвоёвывали. Я, уже уложив несколько противников и спрятавшись за куском стены, вдруг услышал чей-то крик. Обращались, вроде бы, ко мне. Оказалось, кричали «Берегись». Стало как-то тихо, над моей головой раздавался непонятный громкий механический звук. Подняв голову, я увидел, как огромное дуло пушки страйдера целилось в мою сторону. Наплевав на то, что сейчас я могу сейчас быть убит солдатами, я стремглав бросился бежать из укрытия. Что угодно, но смерть от этой сволочи я принимать не хочу.
Видимо, далеко отбежать я не успел. Сначала я услышал этот неприятный визг, потом раздался грохот, смешанный со взрывом. Меня подхватило и понесло вперёд. В первое мгновение я даже не понял, что со мной происходит. Перед глазами мелькали разные картинки, которые не были даже взаимосвязаны между собой. Они перемешивались во что-то непонятное и сообразить, что это такое не было возможным. Калейдоскоп этот вдруг прервался, и я увидел стремительно приближающийся ко мне бетонный столб. Успев только уловить мысль «сейчас будет очень больно», я постарался кое-как сгруппироваться. Последовал сильный удар в спину, я упал на пол, но остался в сознании, хотя было действительно очень больно.
Готовясь отключиться, чего я очень желал, через этот проклятый звон я услышал то, чего боялся услышать – позывные выкрики солдат Альянса. И, между прочим, раздавались они близко от меня. Мой ушибленный мозг с трудом пытался придти с себя, как, собственно, и я сам. Помирать-то мне особо не хотелось, тем более так глупо – мало того, что тебя страйдер минуты две назад чуть не размазал, так тебя ещё и расстреляет отряд комбайнов без особого зазрения совести. Поднявшись на ноги, я ослабевшими руками взял автомат. Не представляю, на какое я сейчас чудо был похож. Представлял я только одно – как меня окружает отряд солдат. И вопрос – как мне их всех уложить?
— Эй, суки! – крикнул я в пустоту. – А вы б ноктюрн сыграть смогли бы…
— Влад! Пригнись!
Медлить я не стал и рухнул на пол. Раздались выстрелы. После них я услышал хриплые стоны солдат. Меня кто-то подхватил подмышку, приговаривая:
— Вставай, Влад! Вставай, я сказал!
К счастью, треклятая контузия стала проходить. Глаза обрели ясность, слух стал лучше, а тело худо-бедно мне слушалось.
— Влад!
Кейли всегда отличался большим упорством, особенно в бою. Если уж он решил вытаскивать меня из передряги, то вытащит. Он убил солдат, которые готовы были всадить в меня свинец – а значит, уже вытащил.
— Я слышу, Кейли!
— Повстанцы! Код: 2! Огонь! – раздались со спины команды солдат. Мы с Кейли резко обернулись. Из аккуратно сделанного точным выстрелом страйдера пролома в стене, ведущего прямо на улицу, в здание лезли солдаты. Один уже ступил на пол, и тут же оказался скошенным моим прелестным хэдшотом. Дальше они не лезли. Прямо как пингвины.
Из моих уст вырвался целый ряд бранных словечек, как только я увидел пять гранат, летевших из пролома. Я был готов покрыть матом весь Сити-17, Цитадель и Уоллеса Брина пока я и Кейли бежали к лестничному пролёту. Влетев в дверной проём, мы оказались в секунде от того, как бывший ещё недавно целый этаж здания стал украшением канонады взрывов.
— Что там? – крикнул я Кейли. Он снял с плеча маленькую рацию.
— Здание мы почти отвоевали, Влад!
— Это, конечно, хорошо, Кейли. Но нам сейчас полная жопа, так что лучше было бы прислать сюда хотя бы ещё одного человека.
Я прижался к стене и немного выглянул за угол. Шестеро солдат прочёсывали этаж. Двое из них приближались к пролёту.
— Кейли, приготовься! – сказал я, вставляя в автомат новую обойму.
— Погоди. – Кейли положил мне руку на плечо. – Гляди. – Он показал имеющуюся у него гранату. – Есть идея получше.
— «Дельта-Браво», проверить, — раздался ломаный голос солдата.
Кейли оторвал чеку и бросил гранату к нашим противникам. Я только успел услышать их фирменное «Чёрт!». И взрыв. Мимо нас, размахивая руками и ногами, пролетел солдат, попутно врезавшись в стену.
— Теперь пора, — проговорил я, поднимаясь по лестнице.
Хватило секунды, пока на меня не нацелилось четыре ствола. Один солдат в правом дальнем углу, двое у левой стены и ещё один практически в двух шагах от меня.
— Кейли, вправо! – крикнул я и уложил солдата стоявшего предо мной короткой очередью. После этого я прыгнул влево, за кусок стены. Пули просвистели мимо меня, и теперь врезались в надёжную бетонную перегородку. Не теряя времени, я выглянул из-за перегородки. Один солдат бежал ко мне. Его остановил выстрел из моего подствольника.
Я обернулся – у Кейли, вроде бы, обстояли дела не хуже.
Через пару минут перестрелка прекратилась. Мы вышли из укрытий.
— Неплохо, неплохо, — сказал я, окидывая взглядом поле боя.
— Это точно.
Я услышал какие хрипловатые вздохи. Один из солдат был ещё жив. Предельно точным хэдшотом я заставил этого негодяя усомниться в наличии реванша в нашем случае.
— Твою мать, Кейли, надо точнее стрелять!
— Это ты у нас мастер по контрольным выстрелам.
Рация Кейли внезапно зашумела.
— Кейли, что там у вас на втором этаже?
— Всё в порядке, Рик. У нас тут несколько трупов. Да Влад сам чуть не стал одним из них.
— Как всегда, — усмехнулся Рик. – Ладно. Поздравляю, парни. Этот квадрат наш.
Я подошёл к окну. Да, улица была чиста. И солдат не было, и страйдер куда-то ушёл. Наверное, обиделся. Что ж, мы взяли практически последний пункт перед Цитаделью.
— Это хорошо.
— Приказано держать квадрат до прибытия Калхуна.
— Сделаем. – Кейли посмотрел на меня. – Рик, сколько наших осталось?
— Мало. Я, ты, Влад и Тим. Всё.
— Как мы будем держать квадрат вчетвером? – вмешался я в разговор.
— Не бойся, Влад…
Меня всегда бесила эта фраза.
— Держать нужно будет не долго.
— Я на это надеюсь.
— Спускайтесь вниз, парни.
Рация издала короткий писк. Повесив её обратно на плечо, Кейли пошёл к лестнице. Я ещё раз посмотрел на результат нашей работы. От этажа, конечно, немного осталось, но мы победили. И это главное.

Меня поставили патрулировать южную сторону здания. Это короткая улочка между нашим зданием и каким-то универмагом, или чем-то вроде этого.
Улица была довольно-таки пуста. Почти вся разрушена. После нашего штурма здесь практически камня на камне не осталось.
Где-то за домами, вдалеке и поблизости, раздавались канонады взрывов и выстрелов. Шли упорные бои в Сити-17, в которых Сопротивление не желало сдавать позиции. Мы твёрдо и упорно вот уже почти неделю движемся к центру Сити-17 – к Цитадели.
Я поднял голову к небу. Оно было серо, наполнено тяжёлыми облаками и густыми сгустками дыма от пожаров, захвативших часть города. Через плотные слои пытались пробиться солнечные лучи.
Я вспомнил, как впервые вступил в Сопротивление. Был одним из первых людей. Только потом к нам стали присоединяться мирные жители города, которые жили по «правилам» Альянса. Честно признаться, я вступил в Сопротивление не потому, что мной овладело стремление победить инопланетную диктатуру или что-то вроде того. Мне было абсолютно наплевать на исход этой борьбы. Мне было просто нечего делать. Оставалось только сидеть в квартирке с ободранными стенами и каждое утро вскакивать от ужаса при громких стуках в дверь. «Так и так подыхать. Лучше с музыкой», — подумал я, и утвердился в рядах Сопротивления как шестнадцатилетний парнишка, не знающий, что такое жестокость, кровь, насилие и прочие вещи. За три года я узнал, что это такое. Ещё за два научился хорошо вести бои. За шесть лет я привык к тому, что каждый последующий день может стать последним.
И вот уже десять лет я в Сопротивлении. До сих пор жив, и живущий в своё «удовольствие». В глазах друзей я даже приобрел некий образ «эгоистичного типа», который не заботиться ни о ком, кроме как самого себя. Пусть даже и так, мне всё равно. Тем более что об остальных я, в принципе, забочусь. О себе ни в коем случае.
Когда умирали люди, которые успевали стать мне дороги, я не пускал слёз, потому что знал, что и мне-то времени осталось немного. Зачем на такое короткое время прощаться? Всё равно увидимся. Я просто говорил: «Подожди. Скоро я приду».
— Эй, Влад, ты как? – затрещала рация.
— Кейли, тебе скучно? – спросил я, оглянувшись.
— Нет.
— Покурить бы…
— У тебя же была пачка.
Я хлопнул по нагрудному карману бронежилета. Чёрт, действительно, заветная пачка сигарет у меня была. И даже не пустая. Даже с коробком спичек.
— С этими комбайнами обо всём забываешь, — сказал я, зажигая одну сигаретку.
— Точно, я забыл чайник выключить. Лет двадцать назад.
— Здорово, Кейли. Похоже, твой дом сгорел. – Я сделал одну затяжку.
— Теперь это не волнует даже меня.
— Не удивительно.
Кейли вышел из канала связи, и в эфире наступила тишина. Что ж, есть долгожданная пора, чтобы покурить. Вообще-то мне все говорили, что я просто злостный курильщик и что мне надо бросать, иначе мне крышка. Я сказал «Ребята», и пальцем указал на Цитадель. Видимо вложенный в мой жест смысл поняли все.
Мой образ жизни, если это так можно было назвать, вызывал у некоторых людей удивление. Я всё время лез во всякие неприятности, не испытывая при этом чувства опасности. «Ты сумасшедший», — говорил мне люди. Но это были люди лет сорока и больше, которые видели нормальную жизнь. Им, наверное, было за что выживать. Воевать. Побеждать. За свои воспоминания. За самые радостные, когда «трава была зеленее и воздух чище». Мне не за что было воевать. Таких радостных воспоминаний у меня не было, приятных картин в мозгу не отложилось. Просто эта каждодневная война стала привычкой. Вот и всё.
Рация снова затрещала.
— Эй, Влад. У меня вопрос?
— Если ты про то, откуда у меня сигареты, это не ко мне.
— Нет, другой.
— Ну и?
Я достал из пачки вторую сигарету.
— Ты знаешь, как бороться со снайперами?
— Что?
В этот момент в двух шагах от меня асфальт разлетелся на мелкие осколки. Эта была пуля. Выстрелы? От точки выстрела по земле гулял голубоватый луч. Приближаясь ко мне. Я благодарил судьбу, что сейчас я стоял у самой стены здания. Большими шагами я направлялся к двери. Луч всё шёл за мной.
— Так что ты там говорил, Кейли? – спросил я, добравшись до самой двери.
— Эти сволочи прислали снайперов!
Луч пополз вверх по двери. Раздался выстрел, и железная дверь захлопнулась прямо таки передом мной, а я упал спиной на пол.
— Суки! – крикнул я.
— Итак, — сказал Кейли, — мы с Риком идём к тебе вниз.
Он сказал «мы с Риком». Господи, Тим…
Спустя две минуты мы уже втроём стояли внизу и обсуждали план дальнейших действий.
— Что у нас? – Рик посмотрел на меня и на Кейли.
— Отряд Калхуна должен быть здесь. Но, похоже, снайперы преградили ему путь. Комбайны поставили их почти со всех сторон здания. Весь квадрат под прицелом.
— Чёрт, никаких шансов… — Рик опустил голову.
— Как никаких? Можно их спокойно вынести…
— Влад, ты рехнулся! Не успеешь ты выйти наружу, твоя башка будет размазана по всей улице.
— Да, Влад, нужен другой план, — согласился Кейли.
— Другого плана быть не может. Где сейчас отряд? Я попытаюсь убрать кого-нибудь из снайперов, чтобы улица стала посвободнее.
Кейли с Риком переменялись взглядами, после чего Кейли протянул мне в руки свою рацию.
— Здесь специальный передатчик, настроен только на одну частоту. С отрядом Калхуна. Вижу, задача тебе и так ясна.
Я взял рацию Кейли, отдал ему свою.
— Держи. У меня гранаты три. – Рик дал мне гранаты.
— Да. – Я повесил их на пояс. Итого четыре. На каждого снайпера по одной. Ошибки быть не может.
— Пожелайте мне чего-нибудь, ребята, — сказал я.
— Удачи, — улыбнулся Кейли. – Никогда тебя не подводила и сейчас не подведёт.
— Тогда она была просто доброй.
Я в последний раз посмотрел на Рика и Кейли и приоткрыл дверь.

Я посмотрел на улицу. Синий луч снайперской винтовки ходил по асфальту, натыкаясь на трупы солдат и повстанцев. Остановившись на одном, снайпер решил сделать выстрел. Труп взметнулся на несколько сантиметров вверх и упал. Эти тугодумы-солдаты никак не могут понять, что ходячих трупов не бывает. Не считая зомби.
Мне было жалко ребят из нашего отряда, которые здесь положили свои жизни. Кого-то сразила шальная пуля, кого-то – пуля солдата Альянса, кого-то придавил своими громадными конечностями страйдер. При одной только мысли о том, что никто об этих ребятах не вспомнит, кроме меня, становится жутко.
— Постарайся провести отряд Калхуна сюда, в здание. Здесь много запасов оружия, патронов, — сказал мне Рик. – Для штурма Нексуса им точно понадобиться.
— Понятно.
Я повесил автомат за спину. Осмотрел улицу ещё раз. У меня возник план действий – надо забежать в магазинную лавку в здании напротив, оттуда я смогу в более спокойной обстановке связаться с отрядом Калхуна. Но лавка-то далеко, пока я добегу, этот снайпер успеет мне дважды снести голову. Значит, нужно какое-то звено в моём увлекательном путешествии до лавки. Ею стала дверь в том же здании, и она находилась прямо-таки напротив меня, а пробежать поперёк улицы, ширина которой составляла пять метров, за пару секунд мне не составит труда. Дверь уходила в здание и оставляла какой-никакой угол для укрытия от прицела снайпера.
Главное сейчас – чтобы луч отошёл как можно дальше от меня.
— А вы б ноктюрн сыграть смогли бы… — прошептал я, будто отсчитывая секунды.
Толкнув рукой дверь, я резко и широко распахнул её перед собой, в тот же миг вылетая из здания как заряженная пуля. В глазах была только цель – дверь и угол, за который нужно быстро забежать. Ничего больше. Я не оглядывался, не останавливался. Надеялся на то, что снайпер не среагирует так быстро, чтобы убрать меня. Оставались считанные шаги до заветного угла, и я с разворота практически запрыгнул за него, чтобы оказаться спиной к стене. В тот же момент, как только я оказался в укрытии, раздался какой-то треск, мою правую щеку обдала струя горячего воздуха, а в лицо полетели мелкие куски камня. Этот чёртовый снайпер чуть не достал меня! Но он просчитался, упустив заветные секунды. Мою участь приняла на себя стена здания.
Ну что ж. Я жив – и это радует. Луч винтовки никак не отстаёт от меня – и это, блин, нисколько не радует. Шансы на то, что я добегу до лавки при таком раскладе хотя бы смертельно раненным, но живым, равны нулю. Хрень! Поступил я, как всегда, по-дурацки. Одну часть плана выполнил я, а сейчас буду ждать, пока за меня не вступиться госпожа Фортуна.
— Влад! – крикнул мне Кейли. – Брось автомат, чтобы он видел!
— Ты с дуба рухнул! – прокричал я в ответ. У меня прояснилась такая картина — я, обратно подбирая автомат с земли, сгибаюсь в три погибли, и моя голова начинает так услужливо торчать из-за угла. Чёрт, всё-таки я немножко просчитался с размерами укрытия – никакой свободы действий.
В эти секунды, пока я думал, что мне делать дальше, я пришёл к мысли, что за те первые пять лет в Сопротивлении я ни хрена не научился грамотно вести бои. И за остальные пять тоже.
Так, что же делать? Надо признать, что план у Кейли был, по крайней мере, хорош – бросив автомат, я дам знак снайперу, что я убит. Элементарная логика комбайнов – живые повстанцы просто так оружие из рук не бросают. А значит, снайпер перестанет проверять этот угол, что даст мне возможность сделать ноги до того момента, как он меня заметит.
Я бросил автомат на землю. Снайпер вроде бы его увидел, потому что луч ушёл дальше по улице. Всё, отлично. Одно дело сделано, а другое остаётся за малым – взять автомат и бежать к лавке. Проверим, на сколько ко мне сегодня благосклонна госпожа Фортуна. Я быстро присел, схватил автомат и, что называется, с «низкого старта», стремглав ринулся вдоль здания к лавке. И за пару метров до лавки я заметил, что витринные стёкла каким-то странным образом на ней сохранились. После ожесточённого боя со страйдером! Ладно, выбора всё равно нет – придётся выбивать. Вскинув автомат, я прострелил пару дырок в окне и, подпрыгнув, левым боком, под звон лопнувшего под моим весом стекла, ввалился в лавку. Слава богу, отделался только парой порезов на руках. А так – я был в полном порядке.
Рация зашипела.
— Влад, ты в порядке? – Это был голос Рика.
— Товарищ Рик, докладываю, что со мной всё в порядке, — сказал я, вставая на ноги.
— Ладно. Связывайся с отрядом Калхуна и вперёд!
Я подошёл к выбитому стеклу и посмотрел в левую сторону. Там был перекрёсток двух улиц, окружавших наше здание, и, судя по бегающему синему лучу, там тоже всю территорию прочищал ещё один снайпер. Я отметил про себя, что одно из немногих преимуществ этих остолопов-комбайнов в том, что они будут всегда ко всему готовы. И пускай атомная война начнётся, они её, твари, будут ждать при полном параде.
Я отошёл вглубь лавки. Снял с плеча рацию, включил передатчик.
— На связи Влад Комаров, член отряда Рика Фулла, как слышно?
В ответ — только трески радиопомех. Я сделал повторный вызов. Опять тихо. И только на третий раз кто-то мне ответил, каким-то неприятным писклявым голоском:
— Вот сволочь! Метко стреляет! Кто говорит?
Что за дурень сидит на том конце? Я же говорил только что, кто я такой.
— Повторяю в чётвёртый раз, – как можно спокойнее сказал я в микрофон. – Я Влад Комаров, должен провести ваш отряд через данный квадрат.
— Что?
Я, конечно, уважаю Барни Калхуна, но на его месте таких дебилов брать в свои отряды я бы не стал.
— Блин! Я – Влад! Комаров! Член отряда Рика Фулла, который держит этот квадрат. Для отряда Барни Калхуна! В которым ты, дебилоид, и состоишь! Мне приказано провести вас к красному зданию в центре квадрата для пополнения боезапасов перед штурмом Нексуса!
Я мог бы ещё кучу познавательных вещей этому парню рассказать – и о Семичасовой войне, и об Альянсе, и о Цитадели, и о «Восточной Чёрной Мезе», и ещё бог знает о чём — но кто-то забрал у того парня рацию, чему я был, несомненно, очень рад.
— Калхун на связи!
— Это Влад Комаров, член отряда Рика Фулла…
— Понятно, Комаров, — протянул Калхун. — Где вам командир?
— Извиняюсь, сейчас при себе его у меня нет.
— А где он? – будто не замечая моей спонтанной издевки над моим собственным командиром, спросил Калхун.
— Он ожидает вас в красном здании.
— То есть, фактически командир на данный момент – вы?
Дурацкий вопрос «почему», хотя мне было и так всё понятно, я задавать не стал.
— Да, сэр. Фактически – да. Сэр, скажите, где находится ваш отряд.
— С южной стороны квадрата, на фабрике.
Я знал, где это место. На той улице, куда я недавно смотрел.
— Ясно. Я так думаю, ни у кого из вашего отряда винтовки снайперской нет при себе?
— Правильно думаете, Комаров.
— Нужно снять снайперов, иначе провести целый отряд по квадрату будет невозможно.
— Ваши предложения?
Я немного задумался. Предложение у меня было, и только одно – выбивание снайперов по одному. Я быстро ответил:
— Свяжусь с вами позже.
Повесив рацию на плечо, я снова подошёл к выбитому окну и снова посмотрел влево. Сейчас мне нужно выбежать на улицу, где находится фабрика. Освободить улицу от снайпера и дать возможность отряду передвигаться. Людей будет больше, а значит, квадрат быстрее освободиться от снайперов. Конечно, Калхун пошлёт своих людей разобраться с этими заразами, но у меня получится сделать это быстрее.
Увидев, что луч винтовки далеко от меня, я отсчитал пять секунд и ринулся вдоль улицы к перекрёстку, перебегая из стороны в сторону. Наводка прицела у снайперов несколько хромает – чтобы быстро переместить луч с одной цели на другую им нужно некоторое время. Главное – выиграть это время. Поэтому я изматывал снайпера как мог. Выбежав на перекрёсток, я зажмурился от слепящих тусклых лучей солнца, которые всё-таки смогли пробиться через плотные слои облаков. Секундная задержка может обернуться верной смертью, и я мигом забежал за восточную стену красного здания, исчезнув из поля видимости снайпера.
Твою мать! Я забыл, что на этой улице тоже сидит снайпер! Увидев грузовик, который пристроился прямо посреди улицы, я кинулся к нему, услышав, как за моей спиной в стену врезалась пуля. Я прыгнул за грузовик, а следующий снайперский выстрел, опять ошибившись адресом, пришелся на металлическую обшивку кузова грузовика.
Я присел на корточки, немного отдышался. Взглянул в даль улицы. Там, в самом конце, на улицу надвигались ужасные конструкции Альянса – специальные стены, разрушающие всё на своём пути. Они уже сделали пару заходов, почти достав до фабрики, где укрывался отряд Калхуна.
Сделав секундный итог, что Фортуна на этот момент сдохнуть мне не даст, я осторожно выглянул из-за грузовика. Дом в конце, третий этаж, четвёртое окно, откуда сияет синий луч снайперской винтовки. Если я побегу очень быстро, а я побегу очень быстро, то снайпер не успеет меня засечь, а если и успеет, то опять попадёт в молоко. Я окажусь под карнизом этого дома и сделаю снайперу большой привет в виде осколочной гаранты.
Я обернулся обратно к улице, заметив, как из дверей фабрики выбежали двое повстанцев, метнувшись за каменное крыльцо дома напротив. Ребята, вы опоздали! Убийца снайперов уже здесь.
Выдохнув для уверенности и таким образом отдав себе знак для старта, я вскочил с места, выбежал из-за грузовика, перепрыгнул большую выбоину в асфальте, метнулся в сторону, в другую…

Блин! Это дурацкое ощущение. Кажется, это уже было много, раз, но каждый – как первый, и к нему всё никак не привыкаешь. Время останавливается, и ты начинаешь ждать, когда случится что-то плохое. И только ждать, потому что твоё тело будто наливается свинцом и сдвинуться с места не может. Всё, что остаётся – это полная жопа, которая готова на тебя свалиться. Обычно такое возникало во время боя, когда я оказывался под прицелом противника.
В моих глазах блеснул синий свет. Внутри меня всё сжалось. Звук выстрела был похож на гром. В первый момент я ничего не почувствовал, кроме сильного толчка, потом заворота, будто кто-то схватил меня сзади за плечо и резко к себе развернул. Я упал, прокатился колбаской по асфальту. Моё плечо прожгла нестерпимая, адская боль! Весь мой взор окутала багровая муть, из лёгких вырвался крик. За эти доли секунды я уже несколько раз сообразил, что оказался промазанным хэдшотом!

Эта сука больно стреляет!

Инстинкт, а именно моё ужасное хотение выжить, дальше всё выполнял за меня. Я встал на ноги и, до того момента, как снайпер был готов сделать мне контрольный выстрел между глаз, прыгнул за угол здания. Пуля ударилась об асфальт. Госпожа Фортуна сделала мне маленькую подножку.
Дыхание моё было просто бешенным, как и биение сердца. Каждый его стук походил на удар кузнецкого молота, а наковальней служили мои рёбра. Я посмотрел на своё плечо. Задела, сукина сволочь! Импульсный заряд винтовки, порвав рубашку и чуть не достав до отличительного знака Сопротивления, просто прошёлся по коже. Не глубоко, но, так сказать, с чувством и с расстановкой.
Я так чувствую, привет от меня этому снайперу будет очень большой!
Ладно, рана на потом, а сейчас последний марш-бросок – метров десять, не больше. Сейчас, тварь, увидим, кто быстрее!

— А вы б ноктюрн сыграть смогли бы! – как можно победоноснее прокричал я и опрометью бросился к зданию, где заседал снайпер. Пока я бежал и молился, чтобы не стать жертвой подлого хэдшота, прямо под ухом зашипела рация:
— Комаров, это Антонов из отряда Калхуна. Как вы?
Я сейчас остановлюсь. Развернусь. И на пальцах этому придурку объясню, как я. Точнее на одном пальце. На двух руках.
Когда я забежал под карниз, я ответил:
— Трудно описать, что я чувствую, Антонов. Уберите другого снайпера.
— Сделаем!
— Отлично. Ждите, пока я своего сниму, и вперёд!
Поймав себя на мысли, что слишком долго заставляю ждать снайпера, я взял гранату, оторвал чеку и метким броском отправил ту в окно.
— Чёрт!
Речь солдат никогда не измениться!
Раздался взрыв, и из клуба пламени, вырвавшегося мутно-красным бутоном из окна, вывалился снайпер. Он упал прямо-таки ко мне под ноги.
— Плечо, чтобы ты знал, неуязвимое место у человека, сукин сын! – сказал я солдату.

За неимением зажигалки и уже закончившегося коробка спичек, а также при жутком желании покурить я достал из кобуры пистолет, поднял дуло к концу зажатой в моих губах сигареты и нажал на курок. Раздался похожий на щелчок выстрел и конец сигареты затлел. Паренёк лет восемнадцати, стоявший рядом со мной, дёрнулся и чуть ли не убежал восвояси.
— Не ссы, Джек, — сказал я, убирая пистолет обратно в кобуру. – Просто спички закончились.
Я прислонился к стене дома и сделал короткую затяжку. Посмотрел на паренька. После короткого шока тот снова взялся за свой автомат и стал опять зорко наблюдать за улицей, доверенной мне, этому самому пареньку и ещё двоим повстанцам, одного из которых, Роберта, я знал, а другого – нет.
— Влад, хорош людей пугать! – крикнул мне Роберт с конца улицы.
Я кивнул ему.
Рация зашипела возле уха.
— Влад, скоро выдвигаемся, — сказал Кейли. – Как улица?
— Угу, — на выдохе ответил я. – В порядке, в порядке.
— Ну-ну. Жди сигнала, десперадо.
Сейчас десять человек патрулировали улицы вокруг здания, в котором остальная десятка из отряда Калхуна запасалась боеприпасами перед штурмом Нексуса Патруля. Я уже успел и оружие себе другое выбрать и запастись на случай ядерной катастрофы.
— Эй, Джек, — позвал я паренька, глядя на то, как он ведёт патрулирование. – Да успокойся ты. Снайперов убрали, а поэтому так серьёзно следить за улицей не нужно. В ближайшие полчаса точно. Хотя…
В этот момент мне на ум пришла мысль, что большое скопление повстанцев на одном квадрате для комбайнов станет лакомым кусочком для обстрела. Я не думаю, что эти ослы будут тратить людские резервы на уничтожение отряда Сопротивления. Легче уж затопить этот квадрат крабснарядами.
— Что «хотя»?
Я заметил, с каким непониманием смотрит на меня Джек.
— Продолжай в том же духе, — махнул я рукой и принялся докуривать сигарету.
Прошло около пяти минут, за которые ровным счётом не изменилось ничего. Все было тихо. Очень тихо. Кажется, что даже ветер дуть перестал. Но мне такие затишья никогда не нравились и не нравятся. Это как со снайпером – до сих пор от меня не отстаёт это дурацкое ощущение грядущей жопы. Я уже выкурил почти полпачки, а нервы никак не хотят успокаиваться.
— Влад, давай, пора, — донеслось из динамика рации.
— Хорошо. – Я кинул окурок на землю, взял в руки импульсную винтовку, крикнул Роберту и другому повстанцу, что надо двигаться к воротам.
Мы уже собрались идти, как вдруг над нашими головами что-то пролетело. И это был далеко не транспортник или охотник. За гулом перестрелок и взрывов послышался какой странный свистящий звук. Я понял, что это было, а мою мысль подтвердил громыхнувший надо мной взрыв. Мы отбежали от стены здания и на место, где мы только что стояли, свалилась здоровая бетонная плита и ещё несколько больших камней.
Я поднял голову. Небо, перемешанное с гарью и дымом, пересекали несколько белых линий. Крабснаряды.
Чёрт!
— Влад, ты жив? – затрещала рация.
— Пока ещё!
— Всем в здание. Это приказ Рика и Калхуна!
— Да они все с ума по сходили! – крикнул я. – Мы там станем стопроцентными трупами!
— Это приказ, Влад, я… Твою мать! – дальше вместо голоса Кейли я услышал страшный грохот и крики. Рация чуть ли не надрывалась, чтобы передать весь ужас, происходящий на втором этаже красного здания. Хотя, это можно было уже назвать крышей.
— Кейли? Кейли! Блин! – Я обернулся к остальным и крикнул: «Всем – в здание!»
— Но… — хотел было возразить Роберт, но я быстро отрезал: «Не обсуждается!» Наша четвёрка направилась к входу в здание под оглушительные взрывы крабснарядов.
— Всем назад! – закричал я, увидев, как на нас несётся чёрный цилиндр. В метрах пяти от нас в асфальт, выпуская фонтан из камней и булыжников, врезался крабснаряд. Задняя часть через несколько секунд раскрылась, и из цилиндра начали выползать эти мерзкие твари — хэдкрабы.
— Быстрее, — торопил я людей, решив не тратить патроны на этих зараз. Никто против не был.
Через минуты две первый этаж здания был занят шестью повстанцами из десяти. Остальные четверо погибли под обстрелом.

— Что за хрень? Блин! – и дальше Роберт ругался и отнюдь не самыми приятными для ушей словами.
— Наверное Альянс решил, что плоские повстанцы из нас лучше получаются, — ответил я. – И мёртвые тоже.
— Ага, — подтвердил Кейли. Его рация вдруг зашипела. С нами связался Рик.
— Кейли! Сейчас оставшиеся люди должны покинуть здание.
— Куда? – спросил я. – На улицу.
— Нет. Этот квадрат. Вы должны покинуть этот квадрат.
— Зачем? И как? – Кейли посмотрел на меня.
В этот момент где-то на этаже залетеший крабснаряд пробил потолок и встрял в пол.
— Освободить следующий квадрат перед Нексусом.
— А вы? А Калхун?
— Мы должны переждать обстрел, дождаться Фримена и пройти через ворота.
— Ага, — с издевкой заметил я. – Вы как обычно, а мы – через задницу.
— Влад, я тебя понимаю, но другого выбора у нас нет. Насколько нам известно, у этого здания есть ходы в подвале, они ведут на другую улицу.
Мы втроём переглянулись.
— Идём, — закончил за всех Роберт. – Выбора действительно нет.
К концу связи обстрел закончился. На место этой промежуточной тишины пришёл до боли в моём плече знакомый звук выстрела снайперской винтовки.
— Опять, сука! – выразился я. – Они прислали, шавки подзаборные, снайперов!
— Вперёд, — сказал Кейли. – В подвал.
Откуда-то на этаже начали доноситься странные квакающие звуки. Из теней углов стали выползать хэдкрабы. И, насколько я знаю, обычные. Жаль, что от моих знаний лучше всё равно не становилось.
— Давайте, пошли! – сказал ещё раз Кейли и один раз пальнул по ползучей твари.
— Джек, уходи оттуда, мать его! – крикнул я пареньку, увидев, как к нему подползает четвероногая маленькая сучка. Джек так и не понял, что я имел в виду, да и не успел бы – белый шар запрыгнул на голову паренька. Из-под тушки этой твари полилась густая тёмная кровь.
Теперь нас стало пятеро.
Мы быстро дошли до спуска в подвал.
— Чёрт! Нам обязательно туда? – спросил я.
— Ты хочешь жить? – переспросил меня Роберт.
— Ага, на «слабо» взять хочешь!
— Валим отсюда, Влад! – Кейли меня толкнул в спину, и я чуть ли не свалился вниз по спуску. Мои ноги по колено угодили в воду. Видимо она скопилась здесь за время. Переживём, хотя ходить в мокрых штанах мне не особо нравилось.
Я замер. За моей спиной раздавались звуки падающих капель, эхом разносившихся вокруг. Я обернулся, и меня встретила зловещая тьма, освещаемая тусклым свечением лампы, установленной где-то в помещении. Удивительно только, как здесь ещё работает электричество.
За мной в воду бухнулись ещё четыре пары сапог.
— Фонарик есть у кого? – Роберт взвёл свой дробовик и направил в самый центр темноты. Я сделал тоже самое с винтовкой.
— Да, — отозвался один из повстанцев. Его, кажется, звали Рой.
Увидев тоненький луч ручного фонарика, который ели прорезал толстый слой темноты, я огорчённо цыкнул. И хотя куриной слепотой мы больны не были, в сумерках разглядеть очертаний чего-либо было трудновато.
Мы, шаг за шагом, вступали в царство зловония, тьмы и ужаса. Я нашёл место, откуда шло свечение – это был выступ у стены, окружённый самодельным заборчиком из гнилых дощечек. Это было единственное не затопленное место в подвале.
Пока мы шли, моя нога наткнулась на что-то мягкое. Будто живое. У меня внутри всё похолодело. Вспомнился Рейвенхолм. Ужасное место, куда, наверное, побоялся бы зайти сам дьявол. Я буквально молился, чтобы то, на что я наткнулся, не было бы человеческим трупом.
— Эй, вон там! – окликнул Рой, направив луч куда-то в сторону. – Вон, кажется, проход! Но… Он заколочен.
Так и вышло. Узкий проход в стене был заколочен намертво прибитыми досками. Зачем его было заколачивать? Если только люди в подвале хотели от кого-то защититься. Из глубины коридора, куда вёл проход, раздался ужасный, холодящий кровь, вой.
— Возвращаемся? – спросил я, посмотрев на всех. Все молчали. Они толи не хотели идти, не хотели отвечать или не могли ответить. У каждого было мраморное лицо, будто сейчас они видели призрака. Услышав рыки и стоны вокруг, я тоже побледнел, по всему телу прошла сильная дрожь, внутренности обдал холодный ветер. Я поднял винтовку. Но я не знал, куда надо стрелять. Кругом была только темнота, кажется, она вся пыталась нас убить. Мы были идеальной для этого целью.
Где-то продолжала капать вода, рычание всё нарастало. Тишина давила. Тишина душила. Хотелось закричать, но горло будто крепко сжали, не давая возможности даже нормально дышать. Хотелось броситься бежать из этого страшного места, но страх цепко схватил каждого из нас и крепко вбил в землю. Никто не мог пошевелиться.
Рейвенхолм. Тот же ужас. Ты боишься сдвинуться с места. Ты думаешь, что любой шорох, который за собой повлечёт твой шаг, спровоцирует пробуждение кошмара, прятавшегося в тени за углом, за твоей спиной. Ты думаешь, что уже мёртв. И боишься признать то, что ты ещё жив, потому что через секунду другую можешь стать мертвецом. И, что ещё хуже, ходячим мертвецом с этой дрянью на голове. Ты не можешь думать ни о чём другом, кроме как о смерти. Насколько она ужасна, насколько мучительна. Ты начинаешь верить во всё подряд, в предвидения, в приметы. Любые неприятности, которые случались до этого ты теперь воспринимаешь как знаки, которые привели тебя сюда. Вместо того чтобы слушаться головы, ты слушаешься страха и идёшь у него на поводу. Сердце готово выбиться из груди каждый раз, когда ты слышишь эти ужасные завывания тварей по всему городу. Это Рейвенхолм – город смерти и нечеловеческого ужаса.

Сейчас, в подвале этого здания, я чувствовал то же самое.

— Господи, — прошептал один из повстанцев. И внезапно истошно закричал.
Меня будто ударили током. Я обернулся к повстанцу. У того был просто бешенный взгляд, перекошенное от страха бледное лицо. Складывалось ощущение, что повстанец видел во мне само зло.
— Генри, что с тобой? – спросил Роберт, тщетно пытаясь скрыть в голосе дрожь.
Генри, учащённо дыша, смотрел на нас, практически плакал.
— Я не хочу. Я не хочу, — через слёзы повторял Генри. Он рывком вскинул свой автомат, перевёл его на рядом стоявшего Роя и дал длинную очередь. Наши крики ничего не могли сделать. Выпотрошенное пулями тело Роя плюхнулось в воду.
— Генри, чёрт тебя задери, брось автомат! – по-настоящему взревел Роберт.
— Нет, — прошептал Генри и засунул дуло автомата в рот.
— Генри, нет! – Я бросился к бедолаге, но тот успел сделать выстрел. В моё лицо полетели кровавые ошмётки оставшиеся от его головы.
— Мать вашу! – выругался Кейли.
— Выходим отсюда, и лучше поживей! – сказал Роберт. Не успело пройти и пару секунд, как Роберт закричал:
— А, сволочная тварь! – И схватился за правую ногу повыше колена.
— Зомби! – сказал Кейли, вскинув автомат.
Действительно, из-под воды начали вылезать страшные скрюченные фигуры восставших из мёртвых людей.
Я увидел, как рядом с Робертом встал бывший человек, теперь — жертва хэдкраба. Роберт, скалясь и осыпая чертыханиями, хотел всадить в эту тварь дробь, нужно было только поднять дробовик, но зомби оказался быстрее. Он с размаху ударил Роберта в лицо, превратив то в кашу. Тело обмякло и свалилось в воду.
Нет уж, если подыхать, то только в бою.
— Давай, Кейли, на выход! – Крикнул я, отстрелив одной сволочи голову.
— Погоди, Влад! Давай выбьем эти доски.
— Кейли, ты с ума сошёл! Ты слышал, что там!
Я продолжал раздавать хэдшоты, а Кейли всё думал, хотя на его месте я бы давно со мной согласился.
Доски сами сломались. Из прохода в помещение вылетели три приземистые фигуры, похожие на горилл. Это были быстрые зомби. Если уж не самое страшное, то самое хреновое, что могло бы случиться. Одна из тварей обратила на меня внимание и три прыжка оказалась рядом со мной.
— Передай привет Ктулху и прочим уродам! – крикнул я, остановив надвигающуюся смерть с помощью мощной очереди.
Ещё две твари кинулись на Кейли. Одну из них он убил, на вторую не хватило патронов. Долгая перезарядка, за это я не любил автоматы.
— Кейли!

Я попытался остановить эту сучью тварь, но у самого в магазине осталось только два заряда. Перезаряжать винтовку сейчас не было времени. Я кинул её в воду. Выхватил из кобуры «глок» и, рванув к Кейли, начал стрелять по ожившему трупу.
Кейли успел перезарядить автомат, но зомби уже сделал замах и ударил своей мощной рукой в грудь. Четыре длинных когтя полоснули по бронежилету Кейли. Бронежилет вряд ли мог спасти от такого удара.
Зомби взвыл.
Кейли, пока оставались силы, поднял автомат и всадил в эту тварь очередь. Та ещё раз взвыла и падать не собиралась. Мои выстрелы добили эту гадину.
Я подбежал к Кейли и подхватил его.
— Влад, — хрипло произнёс Кейли. Из его рта пошла кровь.
— Давай, ты должен жить, — сказал я, таща Кейли до выступа. Я взобрался на него и подтащил к себе готового умереть Кейли.
Я присел у стены, положив его голову на ноги.
— Влад, ты… — хотел сказать он, но кровь, которая лилась изо рта обрывала фразы.
— Погоди, Кейли. О, боже…
Я посмотрел на раны, оставленные после зомби. Четыре кровавых линии украшали грудь. Я видел, что случается от таких ранений. И я не хотел верить в то, что сейчас был ранен Кейли. Люди с такими ранами живут не дольше минуты. Ничего нельзя с этим сделать, сколько уже пытались, тем более в боевых условиях. Рана смертельна. И даже если у меня с собой аптечка с антибиотиками я всего лишь продлю Кейли мучения.
— Я умираю, — прошептал Кейли. Он знал об этом не меньше меня.
— Нет, — у меня из глаз потекли слёзы. – Нет, не умираешь.
Кейли был очень дорог мне. Впервые я чувствовал какую-то утрату. Чувствовал, что вместе со смертью боевого товарища и друга потеряю ещё что-то. Я знал, что Кейли умрёт. Минутой раньше, минутой позже. Мне становилось паршиво оттого, что я ничего не могу сделать.
— Влад, не надо… — сказал Кейли. Он видел, как я плачу. – Не надо…
— Кейли… Кейли… — Я задыхался. – Прости. Я… — И через сжатые зубы произнёс: — Я ничем не могу помочь.
У меня сейчас на руках умирал друг. Кейли Бэкман. Ему было двадцать два года. Он, как и все из нас, был сиротой. Восемь лет был в Сопротивлении. Я учил его кое-каким навыкам, сам от него чему-то учился. С ним мы прошли множество боёв, где вытаскивали друг друга из передряг. Казалось, пули нас не берут. Фортуна всегда нам улыбалась. Оказалось, что нет.
Я всё плакал. Это горе было нестерпимо. Я терял лучшего друга. Такого нигде не найти.
— Ты должен выжить, — прошептал Кейли. Через несколько секунд он перестал дышать. Его глаза застыли на свете лампы.
— Подожди. – Я положил пальцы на веки Кейли. — Скоро я приду. – И закрыл их.
Снова воцарилась тишина с мерным звуком падающих капель. И моим тихим плачем по умершему другу.

Я не помню, что происходило дальше. Наверное, я потерял сознание. Мне вспомнилась вся моя жизнь. Я вспомнил мир, который я застал ещё до портальных штормов. И он был прекрасен. Не было каждодневной войны, борьбы за выживание. Небо было чище, а трава – зеленее. Деревья были покрыты листьями, через которые светило яркое солнце, и ветви красиво колыхались на ветру.
И вот настали они – штормы. А потом – Альянс. Я понял, за что каждый день рисковал жизнью – я хотел ещё раз увидеть этот прекрасный и дивный мир, в котором жил первые шесть лет своей жизни. Я в глубине души стремился возвратить этот мир.
Я вспомнил многих ребят-повстанцев, которые умерли в боях с комбайнами. Я понял, для чего я жил каждый день. Я не хотел, чтобы об этих ребятах забыли. Ведь человек живёт и после смерти, если он хранится в чей-то памяти. Я хотел, чтобы люди знали о жертвах, о цене мира, в котором они живут. Восстановленного мира, без штормов, без тварей, без Альянса.
И пускай, я один. Но я – это уже что-то. Хотя, я уже никто. Я медленно умираю в этом чёртовом подвале. Я уже был близок к цели. Мы были близки к цели, но кто-то решил всё за нас. За меня и за Кейли.
Прощайте, я умираю.

— Эй, где выход отсюда?
— Доктор, он там!
— Погодите. Здесь кто-то есть.
Я слышал чьи-то голоса, шаги, которые шлёпали по воде. Не представляю, кто это мог быть.
— Эй, вы живы?
Я открыл глаза. Через туман я увидел очертания лица, которое сейчас смотрело на меня. Туман начал понемногу расходиться, и я понял, кто сейчас смотрел мне в лицо.

Гордон Фримен.