Часть первая.

Глава 1.

Открываю глаза. Свет. Последнее время он стал для меня слишком ярким. Простой солнечный свет. Он греет, ласкает, успокаивает. Но со временем перестают радовать. Даже если это последняя радость в жизни.

Лежу, глядя в потолок. Снова проснулся до сирены. Наверно, еще минут десять. Пока можно подумать...
Последние несколько дней, каждое утро начинается с этого. Думаю, думаю, думаю... О портальных бурях, которые я застал сидя в столовой, на работе. О войне, об укрепленных городах, о том, как нас всех, сгоняли под охрану армии. О том, как появилась надежда на лучшее. В городах мы были в безопасности и даже начали отвоевывать соседние от монстров. Как мы заняли еще один город, как все радовались, как надеялись...
И как все это рухнуло. В один миг, растянувшийся на семь часов. Когда, за пару минут из земли вылезла огромная башня-цитадель, и, как через сутки от туда стали появляться захватчики. Семи часов хватило, чтобы уничтожить ослабевшие силы землян. Потом, какой-то Брин от лица всего человечества заявил, что земля сдается. Мы, конечно, не могли уже воевать, но кто давал ему такое право? И сейчас, это тварь, сидит в своей башне и всем руководит. Его сейчас не любят, как раньше не любили Билла Гейтса, даже хуже.
Уже три года мы живем так. Пока нет возможности что-то поменять. Мелкие диссидентские организации, не способны свергнуть комбинов. Надо смириться. Мы проиграли битву за существование...
Черт, я говорю, как Брин. Может он не такой плохой? Может, он спас всех, может в противном случае, нас просто уничтожили бы? Не знаю...
Сирена. Противный звук, резко врезается в голову. В моей комнате, еще пара человек, морщится и открывает глаза. Время размышления прошло. Пришло время подчинения.

Глава 2.

Встаю с кровати.
— Доброе утро. — Приветствую соседей.
— Опять встал раньше всех? — Ворчит Артем.
— Ага. — Говорю я, идя в туалет.
Умываюсь.
— Ну, как спалось? — Сонно спрашивает поднявшийся Антон.
— Да, как обычно. Снов не видел. Говорят, уже пару недель никто не видел сны. Может снова ставят какой-то эксперимент?
— Хрен его знает. — Повеселевшим голосом отвечает Артем. — Меня, знаешь, такие эксперименты не пугают. Лишь бы жить давали спокойно, да с диссидентами не засекли.
— Я думаю диссидентов надо поддерживать. Только так мы... — Начал я.
— А я думаю, что надо просто ждать. Мы не в состоянии свергнуть комбинов. Никакие революционеры тебе не помогут. У нас нет средств. Чем мы будем воевать? Хотя нет, я знаю способ. Надо просто во время стирки дать понюхать форму охранникам. Трехнедельный аромат, уверен, заставит их ретироваться...
Мне уже надоели глупые шутки Артема. И эти бессмысленные разговоры. Но мы хотим говорить. Слава богу, до завтрака этому не препятствуют.
Мы оделись и начали выходить. В конце коридора стояло два ГО’шника. Странно обычно был один... Проходя мимо них, один толкнул меня рукой.
— Что? — Спрашиваю я.
— Проверяю твои рефлексы. — Через вокодер слышится смех, больше похожий на собачий лай.
«Вот тварь» — подумал я про себя — «а ведь это человек. Просто под маской. Хоть что-то шевелится в его душе, когда он так поступает?»
Я тоже собирался пойти в ГО. Когда совсем плохо было. Потом прошло. Против своих я не пойду.
Выхожу из дома. Солнце бьет в глаза. То самое солнце, от которого я слишком устал.
Медленно иду к «кормушке». Мы называем так, соседние здание, там раздают еду. Гадость страшная. Нас кормят необходимым минимумом, только чтобы мы не подохли от голода. О вкусе, ясное дело, они не заботятся.
Тут уже человек десять стоят возле «кормушки». Становлюсь в очередь. Разговаривать здесь нельзя, почему не знаю, наверное, просто из издевательства. Очередь плавно тает, но сзади подходят новые. Подходит мой черед. Камера, подвешенная на потолке, делает снимок, сверяет его с базой данных, находит соответствие — и вот мне из щели уже ползет пакет с едой. Беру, сажусь за стол.
Еда отвратительна. Сухие крошки, с привкусом тухлых яиц. Хорошо, что ее не много. Съедаю, борясь с рвотными позывами. Последняя горстка и, все — эта пытка закончена.

Глава 3.

Иду по улице. Это неделю я должен работать на складе. Тяжело, по 8-10 часов в день. Зато там кормят лучше. Вчера сказали, что нас собираются переселить поближе к Цитадели. А здесь будут что-то строить, завод какой-то что ли...
Меня хлопают по плечу. Оборачиваюсь — передо мной два ГО’шника. Сердце ускоряет свой бег. Если решили просто избить меня, ладно, переживу. Но если...
— Вы прикреплены к отделению питания А-5? — Спрашивает ГО’шник.
— Д-да... — Бормочу я.
— Пройдемте с нами. — В его голосе слышится злорадство, садистское удовольствие.
— А... в чем дело... куда вы... — Стараюсь говорить ровно, не показывая свой страх. Не получается.
— Куда надо. — Отчеканивает охранник. — Скоро узнаешь.
Меня конвоируют по улице. Сердце стучит, я пытаюсь представить, чего они хотят. Искренне надеюсь, что они просто развлекаются.
Иду по улице, провожаемый сочувственными взглядами горожан. Конечно, они понимают, чем заканчивается подобное...
— Стой. Пришли. — Говорит мой конвоир. — Ты паси его здесь, я сейчас. — Это он уже обрушается к товарищу.
ГО’шник заходит в дом, наполовину заросший металлическими конструкциями. Здание местного патруля. Замечаю другой конвой, сюда ведут еще одного несчастного. Парень совсем убит, кажется, сейчас расплачется. Хотя я наверно выгляжу не лучше.
Его тоже оставляют снаружи.
— Тебя тоже... — Жалобно шепчет он.
— Ни чего, обойдется. — Пытаюсь успокоить его и себя.
Выходит мой конвоир.
— Вы двое заходите. — Голос отдают металлической жестью.
Внутри ни чего особенного. Несколько человек ГО, два стола, шкафы со всякой ерундой, две панели управления.
— За мной. — Командует мой конвоир.
Нас с интересом разглядывают все обитатели комнаты. Чувствую на себе взгляды полные неприязни и ожесточения. Нас заводят в следующею комнату. Там за столом сидит еще один ГО’шник, явно главный. Я замечаю нашитые повязки желтого цвета на руках и плечах.
— Выйди. — Говорит он конвоиру. Тот кивает и послушно выходит, закрыв дверь.
— Ну, что доигрались? — Спрашивает он меня.
— Простите, но в чем нас обвиняют? — Осторожно спрашиваю я. Главное их не злить.
— Вы были замечены с представителями диссидентских движений. Сегодня на пункте раздаче пищи вас опознали по фотографиям.
Это не правда. В нашем доме их не было. Я знал точно. Они, как обычно, схватили первых попавшихся. И теперь нас ждет наказание. Видимо это же понимает мой сотоварищ.
— Вы что?! — Он кричит. ГО’шник спокоен. — Да, вы можете проверить записи, я все неделю был на складе! Так нельзя! Я здесь не причем!!
— Тихо. — Не громко, но четко и ясно произносит ГО’шник.
— Но, я же не причем!! — Это истерика. Я его понимаю. Пареньку лет шестнадцать, совсем недавно вылупился на свет и сразу такое.
Он кидается к двери, но там заперто.
— Я сказал, тихо! — Орет ГО’шник. — Захотел по болевой точке, шокером?!
Он молниеносно вскакивает и над беззащитным парнем нависает электро-дубинка. Они бьют ими по болевым точкам, проще говоря, по нервам. Электричеством — очень больно. В глазах парня страх. Перед болью, перед наказанием, перед ГО, наконец.
— Успокоился. — ГО’шник не спрашивает, он утверждает. — Так-то лучше. Я вовсе не собирался вас бить. Я сам этого не люблю. Но что ж поделаешь. Приходится иногда. Думаю, так вам будет проще, а?
И он снимает маску. Я редко видел их без масок. Ни чего удивительного. Обычные люди, только к ушам проведены передатчики и лица красные. Говорят под маской жарко.
Он тоже был обычным человеком. Простой парень лет тридцати, такой, каких обычно представляешь бизнесменами или банкирами. Спокойное лицо, брови чуть задраны вверх, взгляд уставший.
— Не удивляйтесь. — Спокойно говорит он. — Меня самого жутко бесит эта маска. В ней потеешь, как лошадь. Ну да ладно. В общем, дела такие — вы подозреваетесь в революционной деятельности. Может это и не так, но теперь уже не отвертеться. Но не бойтесь. Я не знаю, что с вами сделают, но если нет приказа об избиении, то можете расслабиться. Вообще странно — приказа о вашем наказании не поступало. Может, они опять чего-то напутали? Так или иначе, за вами в девять часов приедут из Центра. Там разберемся. Пока ждите здесь.
Он надел маску и позвал второго ГО’шника. Нас отвели в камеру. Холодные металлические стены и силовое поле пресекали любые попытки к бегству. Да я и не собирался. Убегать — самоубийство. Надо просто ждать...

Глава 4.

В камере я быстро заснул. Холодный пол сначала жег руки, но потом я привык. На сон нам отводилось семь часов. Это суточная норма, выведенная Альянсом. Но некоторые думают, что это издевательство. Мол, мы вас завоевали за семь часов, теперь поспите столько же.
Я почувствовал толчок в живот и сразу открыл глаза. Меня легонько пинали ногами.
— Поднимайся. — Ворчал надо мной ГО’шник.
Я встал, протер глаза. Моего сокамерника не было видно, наверно уже забрали.
— За мной. — Буркнул конвоир.
Я иду за ним. Меня снова рассматривают все служащие. Что во мне такого необычного?
Мы выходим из здания, на улице уже стоит броневик для перевозки заключенных. Я видел такие. Недавно в нашем квартале была облава, этих броневиков штук десять понаехало.
— В машину.
Послушно сажусь в машину. Тут уже сидит мой сокамерник.
За нами закрывают двери, броневик трогается и, не спеша, едет по городским трущобам.
— Куда нас везут? — Шепчу парню.
Он молчит, уткнув голову в колени.
— Эй. Ты не знаешь?
Молчание.
— Ты меня слышишь? Что с тобой? Тебя избили?
Он медленно поднимает голову и безумным взглядом смотрит на меня. Дрожащим голосом говорит:
— На смерть. Нас везут на смерть.
— Да, брось... Думаю, нас просто перевозят в новый квартал.
— На смерть... Нас везут на смерть...
Кажется, он сходит с ума. Я, конечно, тоже боюсь, но не да такой степени. Нас не убьют — это совершенно точно, потому что убивают всегда в участках, или прямо на месте. Они любят устраивать показательные убийства — чтобы боялись.
Видимо нас везут в худший квартал, или на работу на побережье. Там сейчас возводят укрепления, им нужны рабочие руки. Проблема в том, что там полно муравьиных львов. Их отстреливают, но шансы быть сожранным заживо есть, и не маленькие. Но все равно есть...
И все же, что так пугает моего сокамерника? Пытаюсь его разговорить:
— Слушай, чего ты молчишь? Что тебя так пугает? — Спрашиваю прямо. Может, повезет, и он пойдет на откровенность...
Он смотрит на меня пустыми глазами. Говорит:
— Знаешь, что хуже смерти?
Такого я не ожидал. Теряюсь.
— Ну-у... рабство... — Я специально выбираю самое безобидное.
— Ага... так, если ты знаешь, зачем спрашиваешь?
Да, что за... Неужели он так боится рабства? Мы ведь и так рабы.
— Да, что здесь такого — Начинаю я, но он перебивает.
— Что такого? — Он невесело улыбается. — А вечное рабство? Как тебе, а? Тоже ничего?
Я совсем сбит с толку. Что за чепуху он несет? Может, бредит?
— Друг, нас не ждет вечное рабство...
— Ждет. — Уверенно говорит он. — Рабство мозга, мыслей, эмоций — вот, что нас ждет. Жизнь в консервной банке, с дырками для глаз. Ты видишь мир, но не ощущаешь его. Как тебе, а? Мысль — одна на всех. Эмоций нет. Чувств нет. Пустота. Ты в пустоте... Ты не способен на собственные мысли. Потому что они все чужие.

Он бредит. Это бред. Бред сумасшедшего, совсем тронувшегося умом парня. Но мне становится все страшней. Мы выезжаем из города, машина несется по разбитому шоссе. В задней двери маленькое окно. Через него видны ржавые, разбитые машины, рухнувший и заросший травой самолет, небольшие озера радиационных остатков, город вдали, мелькающие монстры... Новая земля. Новая планета. На которой две трети населения погибло во время портальных штормов и семичасовой войны. Где одна треть суши залита ядерными отходами. Где нет половины морей, они уже осушены. Земля, на которой о бывших материках напоминают лишь карты. Потому что ядерные шахты, как спички, взрывались одна за одной. Больше нет Аляски, США, Северной Африки, Западной Европы... Можно перечислять долго. Нет, они, конечно, есть, но уровень радиации там такой, что умирают даже бактерии. Комбины, кстати, сейчас проводят там очистку, и по заверениям доктора Брина, скоро там можно будет жить. «Видите, как заботятся о нас, наши покровители...» Заботятся, как же, им не хватает места, чтобы впихнуть сюда оставшееся население, вот и строят новые лагеря...
Мы уже едем над морем. Дорога вьется вокруг скалы, но вскоре снова выравнивается. Вспоминаю слова парня, мне снова становится не по себе. Он уже полчаса сидит, уткнувшись лицом в ноги. Молчит.

— Эй... — Осторожно спрашиваю. — Ты не знаешь, куда мы едем? Ты говорил, про рабство, значит, знаешь что-то о нашей судьбе.

Он откликается. Говорит нормально, немного нервно:

— Нова Проспект. Слышал о таком?
— Нет... А, что это?
— Не знаешь? А откуда берутся солдаты Альянса, знаешь?
— Знаю. Нанимаешься в ГО, тебе вживляют датчик, чтобы не убежал и... все вроде... Ты солдат.
— Не эти. Я про настоящих солдат. Знаешь?

Мне становится интересно. Настоящих? Когда Альянс, атаковал нас, они использовали всяких роботов, но солдат я не видел.
— Им нужны солдаты, чтобы подавлять восстания, воевать в городах. Все эти роботы слишком большие для городских боев. Когда мы сидели в камере, я слышал разговор начальника патруля с каким-то парнем... Они говорили, что нас отправят в Нова Проспект и сделают из нас солдат. Генетически измененных солдат. Они уже начали этим заниматься, но пока на стадии экспериментов. Понял? Нас изменят. Навсегда.
Машина остановилась.

— Выходите. — Приказал ГО’шник. — Приехали.

Я вылез из машины. В голове было пусто. Мы стояли перед огромным зданием, наполовину застроенным металлическими стенами. Эта была тюрьма. Раньше это была тюрьма. 

Возле входа дежурили два ГО’шника. Других. Темные противогазы иной формы, плотная одежда с бронежилетом и налокотниками, автоматы, вместо пистолетов в руках. Один глянул на меня, и что-то пробурчал в противогаз. Второй кивнул.
В голове было пусто. Только одна мысль, словно заноза, сидела в мозгу. «Нас изменят. Навсегда.»

Часть вторая.

Глава 1.

Пустые коридоры. Обшарпанные стены. Отслоившаяся краска.

Повсюду охрана, состоящая из солдат. Они провожают нас взглядами, смотрят нам вслед... Они что-то думают? Слова паренька не дают покоя. Волочусь на ватных ногах вслед за конвоирами. 

Тюрьма давит своими темными комнатами, кровью на стенных, какими-то криками вдалеке. Страх усиливается. Атмосфера нагнетается с каждой секундой.
Каменные стены постепенно сменяются металлическими пластинами пришельцев. Это уже не тюрьма. Не человеческая тюрьма. Мы выходим на какой-то помост, мимо нас проносится поезд. Я видел такие, на них перевозят заключенных. Но никто не знал куда...
Это конец. Если все будет так, как говорил этот парень — это конец. Я хочу убежать. Я хочу быть подальше от этого, вселяющего ужас, места. Бежать! Это единственный выход!

Куда? Меня убьют. Моментально расстреляют, не станут церемониться. Вспоминаю: «Знаешь, что хуже смерти?» Надо бежать. Лучше умереть, чем...

— Стой. — В голосе ГО’шника лед.

Это человек. Наверно, он понимает, что с нами будет...
Он поворачивается и принимается возиться с терминалом. Это шанс. Оборачиваюсь. Два солдата с автоматами. Мимо них не проскочить. Пути назад нет. Передо мной вихрем проносятся воспоминания. Как перед смертью. Вся моя жизнь, судорожно воспроизводимая мозгом. Цепляюсь за мысли. Перед глазами туман. Из пустоты до меня доносится голос ГО’шника:

— Заходи и стой тут.

Ноги инстинктивно несут меня вперед. Это конец. Конец моей жизни. Конец меня. Одним человеком на земле станет меньше... У нас одно лицо на всех. Одна мысль. Мы не способны думать самостоятельно. Делаю рывок, пытаюсь бежать — получаю тяжелым прикладом по спине. Боли нет. Ничего нет. Пустота...

— Становись сюда. — Говорит конвоир.

Не хочу. Продолжаю стоять на месте. Сильные руки хватают меня за плечи, тащат куда-то в глубь. Спина бьется о плоскую, металлическую пластину.
Смутно вижу, как передо мной захлопывается небольшая дверца. Я в металлическом плену, «дверца» закрывает тело от колен до плеч, руками не пошевелить. Меня поднимает в воздух. Невысоко, метра на полтора.

— Тебе придется еще немного подождать. — Говорит ГО’шник спокойным, ровным голосом, словно преподаватель на лекции. — Минут через пять освободится место, и ты поедешь... туда...

Цепляюсь за жизнь. Пытаюсь насладиться последними мгновениями бытия. Я хочу вспомнить все, мысленно пережить лучшие моменты заново... Наверно, так же чувствует себя человек, которому сказали, что он умрет через пять минут. «Это хуже смерти...»

Надежда умирает последней. Вернее, она не умирает ни когда. 

Я надеюсь. Я верю. Слова паренька были слишком приукрашены, просто он перепугался и напридумал всякой ерунды... А может, пошутить решили ГО’шники, специально начавшие разговор, рядом, зная, что он услышит и напугается. Я вспомнил, как в детстве, мы с друзьями шутили над одним мальчиком, который до смерти боялся пауков. Как-то мы купили игрушечного, большого паука тарантула, и подложили ему на скамейку. Он не заметил, сел на него, а когда привстал посмотреть, то в истерике побежал домой и еще пару месяцев не садился на эту скамейку. Тогда это казалось мне смешным, сейчас не очень.

— Три минуты.

Ха, три минуты... Мне становится смешно, я вспоминаю, как в седьмом классе впервые целовался, как получил «пару» на экзамене в институте, как устроился на работу, и через год начался этот кошмар... Жизнь, безумным локомотивом, несется перед глазами. Я вспоминаю, то, чего никогда не помнил. Отрывчатые воспоминания раннего детства, бессвязные картинки...
Интересно, что я не могу представить себе, что со мной будет. Наверно, мозг не хочет осознавать свою судьбу...
Чувство, словно я сейчас взорвусь. Больше не могу ждать. Уже бы сделали со мной все, что нужно. Мне вдруг представляется все это в совершенно ином свете. Что меня изменят, так чуть-чуть. Увеличат силу, ловкость, интеллект, я стану быстро соображать, пробивать кулаками стены и запрыгивать на крыши домов. Повстречаю новых друзей, таких же сильных и ловких, как я...

— Две минуты.

Он, что издевается? Специально говорит, сколько осталось времени, чтобы я боялся?
Радужные мысли мигом обрубает, словно топор, жестокая реальность. Страх возвращается, поглощая оставшиеся мысли. Сердце выскакивает из груди. Краем глаза замечаю сбоку неясное шевеление. Оказывается стена прозрачная и по ту сторону в металлическую капсулу ведут того самого парня. Он рвется, извивается, как змея, получает удар по спине, оседает на пол, его поднимают, запихивают в капсулу, закрывают дверцу. Вот и он в том же плену, что и я. Он не шевелится, но не знаю: оглушен или просто сдался, понял, что бороться бесполезно. Капсула поднимается вверх и зависает посередине, между полом и потолком.

Меня больше волнует моя судьба. Эти солдаты, вроде выглядели, как живые. Форма, как у ГО, только зашита получше: щитки, бронежилеты...
«Одна мысль на всех...» Мне страшно. Еще ни когда в жизни мне не было так страшно.

В комнате полумрак. В голове тоже. Гляжу на парня — он не шевелится, висит, опустив голову вниз. 

— Ода минута.

И тут я не выдерживаю. Ору, что есть сил. Просто выплескиваю все сдерживаемые, до этого момента эмоции. Просто кричу: «А-а-а!» На помощь звать бесполезно, все равно никто не откликнется. Крик, вырывается из глотки, устремляется ввысь, разрывает меня пополам.

— Тихо! — Орет ГО’шник.

Я продолжаю кричать. Мне сейчас все равно, что он сделает — убьет, так даже лучше будет. Но он просто подходит к какому-то пульту и останавливается. Ждет. Даже кажется, ухмыляется. Нет. Я не буду орать. Не доставлю тебе, тварь, этого удовольствия. Не дождешься. Пытаюсь вытереть слезы на глазах, но руки скованы, не получается.

— Ну, все езжай. — Он произносит это без злости, без издевки, словно провожает меня в путешествие. Хотя, так, наверное, и есть...

Глава 2.

Капсула поднимается выше и устремляется в узкий коридорчик. По стенам ползут полупрозрачные толстые провода. Где-то вдалеке свет, он немного режет глаза.

Странное ощущение. Страх есть, но его пересиливает любопытство. Все вокруг кажется нереальным, внеземным, инопланетным... Гладкие, блестящие из темно-синего металла стены, струятся вокруг. Капсула едет на приличной скорости. Свет впереди постепенно гаснет, блекнет. Отчетливо становится видна комната, похожая на операционный стол. Повсюду торчат штыри, шприцы, еще какая-то ерунда...

Меня завозят в комнату, капсула останавливается над столом. Страх. Отчаяние. Безысходность.
В комнату входит ГО’шнек. Молча идет к какому-то пульту, нажимает нехитрую комбинацию клавиш. Капсула поворачивается параллельно столу. 

— Ты знаешь, что с тобой будет? — Резко спрашивает ГО’шник.
Сволочь... Этой твари происходящее наверняка доставляет удовольствие.
— Да. — Отвечаю я прямо, чтобы показать, что не сломлен, не боюсь.
— Знаешь... — Вздыхает он. — Вообще ты не должен этого знать. Кто-то проболтался в городе, теперь ты и еще паренек знают все, что с вами будет... Поверь, мне не доставляет удовольствия этот процесс. Просто... я должен был спросить. Понимаешь... все, проходившие изменения до этого, ни чего не знали. Они, конечно, могли примерно догадываться, но это другое. Тут все стоят на ушах из-за этого. Надо знать, как это повлияет...
— Да что тут повлияет?! — кричу я. — Что за бред? Нравится меня мучить, да?!
— Мне жаль, я не могу рассказать тебе всего... извини. И прощай... Наверное.
Он нажимает какие-то кнопки.
Меня опускают на стол. Дверца капсулы распахивается, на руки тут же опускаются наручники. Не вижу, но чувствую, что ноги тоже чем-то прижало. Не вырваться.
К животу опускается шприц с неприятной, светло-зеленой жидкостью. Резко вонзается. Несильная боль, терпимо. Внезапно мышцы расслабляются, перестают меня слушаться. Наручники уползают вверх, с ног уходит давление. Но... ими не пошевелить! Гадостное лекарство, просто атрофировало мышцы моего тела. Чувствую легкую тошноту. Ко мне подходит ГО’шник, снимает с меня рубашку, потом штаны. Лежу в одних трусах на холодном металлическом столе. Страх. Безысходность.
В ноги вонзается три иглы. На живот начинает опускаться что-то вроде железного ящика. Небольшая трубка виснет над горлом.
На лицо медленно ползет какое-то устройство. Мысли мигом проносятся в голове. Жизнь. Я хочу жить. Устройство напоминает маску, сделанную точно под человеческое лицо: выпуклость для носа, губ, впадина для глаз...
Я понимаю, что сейчас будет. И борюсь. Стараюсь изо всех сил.
Маска опускается на лицо. Вокруг тишина. Чувствую, как на живот опустился «ящик», к горлу присосалась трубка.
Я пока жив.
Что-то больно вонзается в лоб. Тишина.
Глаза начинают закрываться. Я теряю сознание. Уже ни чего нельзя сделать. Но я стараюсь мыслить, думать, вспоминать все. Я не дам превратить себя в машину.
Бороться.
Теряю сознание.
Бороться...
Теряю сознание...
Бо... роть... ся...

Глава 3.

Сон. Я на улице. Совсем рядом, стоит много людей. Они зовут меня, машут руками, но я не хочу к ним. Вдруг меня берут под руки и несут в толпу. Но я не хочу! Все люди в одинаковой одежде. Меня одевают также. Их лица не разглядеть, и я тоже не вижу своего лица в зеркале. Но я не один из них. Внешне я такой же, но внутри другой. Не сломленный...
Сон рвется, словно мокрая тряпка. Цветная картинка рассеивается, ее заполняет тьма. Пропадаю. Меня нет...
Появляюсь. Пропасть в памяти. Очень странное чувство. Мыслей словно нет. Я не могу думать...
Появляются мысли. Слабо, где-то всплывают воспоминания. И тут же исчезают. Появляются. Исчезают...
Просыпается сознание. Слабо. Неумело. Первый раз в новой жизни...
Тихо. Темно. Еще не все закончилось. Выключаюсь...

Глава 4.

...Открыть глаза...
...Повернуть голову. Комната. Где-то ее уже видел...
...Странно. В голове шум. Что-то пытается пробиться через него, вырваться на волю. Мысли. Они есть. Но не мои. В голове торчит: «Вам надо выйти из комнаты». Раз надо — выйдем...
...Поднять голову. На мне штаны цвета хаки, такая же гимнастерка. Ботинок нет, перчаток тоже. Пальцы ярко розового цвета...
...Встать. Опираюсь рукой на стол, поднимаю спину. Больно. Свешиваю ноги со стола, спрыгиваю на пол. Падаю. Ноги, сами собой, подкашиваются под весом тела. Упираюсь руками в пол, поднимаюсь. Руки болят, ноги тоже. Суставы ноют по всему телу. Выпрямляюсь...
...Идти. Иду вперед, пошатываясь и стараясь сохранить равновесие. Падаю, встаю. Уже легче. Приспосабливаюсь.
Подхожу к двери. Она поднимается вверх сама, открывая мне проход.
Длинный коридор, в котором напротив друг друга находятся двери. Часть уже открыта. Замечаю еще троих. Один стоит, опершись рукой о стену, другой покачивается из стороны в сторону на месте. Рядом открывается дверь, оттуда выползает еще один. Он ползет с трудом, видно, что ему больно и тяжело...
Коридор заполняется. Появляются собратья. Все смотрят по сторонам, разглядывают остальных.
Очень странно себя чувствую. В голове тишина, но есть желание ее разорвать. Понимаю, что желания быть не должно. Но оно есть. Где-то глубоко оно сидит и пытается вырваться. Разорвать тишину.
Тем временем в конце коридора открывается дверь и оттуда выходит солдат. Он в белом костюме, вместо маски у него шлем с круглым, красным стеклом. «Офицер» — проносится у меня в голове.
Он осматривает нас пару секунд, потом произносит:
— Добро пожаловать в новую жизнь. — Его голос ровен. — Вы только что стали нашими солдатами на этой планете. Вы первый отряд созданный нами для ведения боевых действий в этих условиях. Вы генетически и физически измененные люди. Если угодно — новая ступень эволюции людей. Вы идеальные солдаты. У вас нет паники, растерянности и страха. У вас вообще нет никаких чувств и эмоций. Ваш интеллект и сознание измены для боевых действий. Вы можете в секунду рассчитать полет граны, у вас абсолютная точность. Ваше тело модифицировано. Вы куда сильнее и ловчее чем раньше.
Сейчас у вас наверняка болит все тело и вас это беспокоит. Так и должно быть: инстинкт самосохранения у вас работает безотказно, если ваше тело повреждено вы будете стараться его восстановить. В течение ближайшей недели вы пройдете тренировочный курс. Вы восстановите атрофированные мышцы, и изучите боевую программу, заложенную в ваш мозг. Сейчас идите за мной.
Он поворачивается и шагает в открытую дверь.
...Идти. Мы медленно волочимся за офицером. Кто-то тихо постанывает. С трудом передвигаю ноги. Офицер заворачивает в комнату, где на столиках разложены бронежилеты, ботинки, перчатки и небольшие металлические пластины.
— Это ваше снаряжение. Оружие вам выдадут потом. Одевайтесь.
...Одеться. Беру бронежилет, руки проскальзывают в отверстия, он легко одевается на тело. С ботинками трудней. Наклониться мешает сильная боль в пояснице. Приседаю на корточки. Больно, но не так сильно. Обуваюсь, натягиваю перчатки. На них маленький ремешок, подгоняю перчатки под свои руки. Смотрю на оставшиеся пластины. Налокотники. Понимаю это инстинктивно. Пристегиваю два над коленями, другие над локтями. Все.
Оборачиваюсь. Мне коротко кивает офицер. Оделись еще не все.
Можно подумать... О чем? Не о чем. Да, и не нужно это. Зачем думать, если не хочешь этого делать? Или хочешь, но не можешь?..
Пред глазами вспыхивают отрывки памяти. Сознание пытается сбросить с себя оковы. Не получается. Но я уверен — получится...
— Отлично. Сейчас все идем за мной. Вам предстоит восстановление.
...Идти... Снова. Уже легче. Заходим в коридор с множеством дверей. Почти такой же, в какой я вышел впервые.
— Сейчас вы зайдете в комнаты по одному. Вам присвоят номера и еще кое-что.
Захожу в ближайшую дверь. Передо мной висит аппарат похожий на большую видеокамеру. Подхожу в плотную. Аппарат оживает, придвигается вплотную к моей маске. Две вспышки и вот в голове проносится:
«Номер А-12. Прикреплен к взводу 1. Ячейка отдыха 24. Чистота крови — 80%. Состояние мышц — 30%. Состояние сердца — 50%. Состояние костей — 60%. Общее физическое здоровье — 57%. Итог — 43%-ное восстановление».
Запоминаю информацию, выхожу.
Офицер притопывает ногой в коридоре. Выходят остальные.
— Хорошо. Сейчас вам полагается два часа отдыха. За мной.
...Идти. В который раз нас ведут по бесконечным сплетениям коридоров. Мы подходим к запертой двери. Офицер что-то говорит вслух и дверь открывается.
Перед нами огромная комната. Возле стены стоит около сотни блестящих, металлических, двухъярусных коек.
— Это ваши казармы. У вас два часа отдыха. Солдаты с физическим здоровьем меньше сорока процентов ложатся наверх, остальные вниз. Вольно.
Разбредаемся по койкам. Нахожу двадцать четвертую ячейку отдыха.
...Лечь...
...Выключиться...
...И видеть сны...

Глава 5.

...Открыть глаза... Они уже открыты...
...Подняться. Боль уже не такая сильная. Нормально.
...Встать. Встаю с кровати. Вокруг пробуждаются товарищи. Вскоре все уже стоят на полу. Дверь впереди открывается. Входит офицер.
— Что ж, кажется, все уже проснулись... Вы должны чувствовать себя лучше. А сейчас все за мной. Вам предстоит пройти курс восстановления.
...Идти. Идем за офицером, по кишкообразным коридорам.
— Пришли. Входи по одному.
Мы медленно просачиваемся в дверь. Подходит моя очередь. Вхожу. Просторный зал, с вереницей капсул в центре. «Войти в капсулу» — звучит в голове. Вхожу. «Курс восстановления запушен, 43%-ное восстановление.» К маске подключается шланг. Капсула закрывается и начинает заполняться теплой водой. Глаза закрываются.
...Сплю...
...Открыть глаза. Воды нет, шланга тоже. Тело не ноет, не болит. «Восстановление успешно завершено. Общее физическое здоровье — 100%».
Вылазя из капсулы, замечаю нескольких лежащих на земле.
— Что ж неплохо. Не все справились с восстановлением, но вас можно поздравить. Скоро вы начнете курс подготовки по боевой программе. А сейчас отдых.
...Идти...
...Открыть дверь...
...Лечь...
...Заснуть...
Ярко. Очень ярко. Все краски мира несутся в голове под маской, под этой бездушной маской, сделавшей нас всех одинаковыми. Одинаковыми машинами. Но... Я думаю... Я не могу думать, но... думаю! Что происходит с моим мозгом? Где я? Я не дышу! Не вижу, не слышу! Что...
...Открыть глаза...
...Встать...
Знакомый голос офицера.
— Ну что ж, пора приступать к боевой подготовке. За мной!
...Идти. Заходим в зал, с множеством кресел.
— Присаживайтесь.
Странное выражение, думаю я. Думаю?! Что за...
...Сесть в кресло. Сажусь, откидываюсь. Что-то подключается к маске. На пару секунд, словно проваливаюсь, а за тем...
Мысли. Настоящие. Я думаю о стрельбе. О точности. О том, как правильно рассчитать баллистику, в каком положении стрелять, куда целиться...
Мысли заполняют пустоту в голове, я больше не о чем не думаю.
— Кажется, вы когда-то уже испытывали подобное ощущение? Мысли... Да, теперь вы мыслите. Думаете. Но не больше, чем о том, что в вас вложили. Сейчас это ведение огня на дальних и ближних дистанциях. Все за мной, на тренировку!
Бежим трусцой за офицером. Стрельбище. Каждому выдают автомат. Стреляем. Точно. Но надо привыкнуть к оружию.
— Ну, что настрелялись? А теперь марш за новой порцией информации!
Бежим в знакомый зал. Кресло. Секунда забывчивости и вот мы все знаем о гранатах. Идем тренироваться. И снова за информацией. За мыслями...

Брин сидел у себя в кабинете и наблюдал за тренировкой. Его взгляд был прикован к солдату, ничем не выделяющемуся с виду, разве что его движения не были столь синхронны. Он смотрел. Долго. Да, именно он уговорил Покровителей на этот эксперимент. И теперь вынужден часами смотреть за этими скучными тренировками. Он нажал на кнопку. В двери тут же появился ГО’шник.
— Вы сделали все, что я просил? — Устало сказал Брин.
— Конечно, сэр. За ними идет постоянное наблюдение, даже во сне за ним следят.
— Хорошо, предоставьте мне видео записи.
— Есть, сэр.
Уже стоя в дверях, ГО’шник остановился.
— Сэр... Вы уверены? Может просто убить его? Ведь последствия...
— Возражения не принимаются. — Процедил, сквозь зубы, Брин.
— Есть, сэр... — вяло пробормотал ГО’шник.

...Спать...
...И видеть сны...

Глава 6.

— Номер 43 ко мне. — Раздался голос в динамике.
...Встать. Идти.
— Вы хотели меня видеть, сэр? — Спросил я у офицера.
— Да. Тебя вызывает Брин. Постарайся не опозорить меня.
— Есть, сэр.
Подхожу к порталу. Разноцветный вихрь переносит меня в цитадель. Иду по коридору, вхожу в лифт. Еду долго. Цитадель очень высока. Лифт останавливается. Приехал.
Выхожу. Иду.
— Тебе сюда.- Говорит ГО’шник рядом с лифтом.
Следую направлению его руки, вхожу в дверь.
Небольшой, но просторный кабинет. Возле окон стол, за ним несколько экранов. За столом Брин.
— Вы хотели меня видеть, сэр?
— Что... а, да хотел... подойди поближе...
Я подошел. Он долго смотрел на меня. Потом сказал:
— Ты знаешь, для чего тебя создали?
— Да, сэр. Чтобы исполнять приказы Покровителей на земле.
— Нет... для чего именно тебя создали? — Он говорит нервно.
— Не понимаю вопроса, сэр.
— Для чего ты был создан?! Я тебя спрашиваю! Ты ведь знаешь! Ты ведь думаешь! — Он кричит. Бесится. Словно в сотый раз бьется в дверь, а она не открывается.
— Не понимаю вопроса, сэр.
— Хватит сэркать! Сволочь... — Он глубоко вздыхает.
— Так, скажи мне вот, что... ты можешь думать?
— Могу, сэр.
— Не говори слова «сэр»!
— Есть.
— Так о чем мы... а, да... о чем ты думаешь?
— О ведении боя.
— И все?
— Да.
«Тупой диалог, с тупым солдатом. Может, все это напрасно? Может, нет ни какой разницы между ним и остальными?»
— Ладно, иди...
— Есть.
...Идти. Выхожу, сажусь в лифт, еду, выхожу, иду в казармы, сплю.
...Спать...
...Сны...

Глава 7.

— Ну, что ребята? Прошло уже две недели, и вы прошли курс подготовки. Пора вам показать на что вы способны. Все за мной!
Бежим трусцой за офицером. Неизвестными мне ранее коридорами. Запоминаю.
Через пару минут выбегаем во двор бывшей тюрьмы. Солнце. Оно слепит глаза. «Оно греет, ласкает, успокаивает. Но со временем перестают радовать. Даже если это последняя радость в жизни.» — Эхом проносится у меня в голове. Ощущение словно окунули в ледяную воду. Быстро. Моментально..
Датчик моментально адаптируется под изменившееся освещение.
Нас выстраивают перед офицером. Тюрьма вокруг сильно изменилась. Повсюду торчат металлические стены, словно зубы, вгрызающиеся в окружающий ландшафт. Какие-то ящики, мусор, отслоившаяся краска, ржавые трубы, трава, солнце, воздух, смерть, неизбежность, свобода, металл, чужая планета, новый мир, грязное озеро вдалеке...
Офицер произносит:
— Пора попробовать вас в деле. Засиделись, небось, в этой тюряге, а? Теперь вы будете делать исключительно то, для чего были созданы. Вы будете сражаться. Вы не будете бросать товарищей, но будете предельно жестоки. Вы не будете экономить патроны, но знаете, что гранаты лучше поберечь. Вы идеальные солдаты. Сейчас вас вооружат. Вольно. А 43-й ко мне.
...Идти. Иду к офицеру.
— Вас снова вызывает Брин. Идите.
Шаг, еще один. Коридор, голые металлические стены. Телепорт, цитадель, кабинет.
— А, это ты... — ворчит Брин себе под нос.
— Вы хотели меня видеть?
— Сэр... да, я хотел тебя видеть. Почему ты не сказал «сэр»?
— Вы попросили.
— Тьфу ты... да, точно... — рассеяно проговорил Брин — называй меня «сэр», хорошо?
— Есть, сэр.
Брин удовлетворенно посмотрел на солдата.
— Та-ак — протянул он — и на чем мы остановились?
Молчу. Говорить нечего.
— Почему ты молчишь?
— Не знаю что говорить.
— Ах, ты не знаешь?
— Не знаю, сэр. Я не способен запоминать информацию, не относящеюся к ведению боевых действий.
— Так-так... ну хорошо... Хо-ро-шо. — Брин нарочно растянул это слово. — Значит, не способен? — Он прищурился и посмотрел мне прямо в глаза — Ты врешь?
— Мне не знакомо значение этого слова, сэр.
— Отвечай! — Он вскочил, опрокинув кресло. — А, ну говори быстро, что у тебя на уме! О чем ты думаешь на самом деле?! Что скрываешь?!
Он орал. Солдат не шевелился. Он стоял, как статуя в музее. А Брин кричал, размахивал руками, бешено выкатив глаза, он требовал от солдата невозможного. Весь эмоциональный порыв Брина разбивался об ограниченный разум солдата, как о холодную стену, словно волна, налетевшая на камень...
Я стоял. Ждал. Не знал, что мне делать. Отвечать нечего. Спрашивать тоже. Он кричит. Он хочет, что-то до меня донести... Крик... Эмоции...
...Лежу на земле. Сверху не меня смотрит Брин и испуганно тараторит:
— Ты в порядке? Эй... Ты жив? Ты упал и...
Встаю.
— Оклемался? Ну, хорошо... я-то не вижу, твое лицо под этой маской... да, и нет его, этого лица... одно на всех... все иди...
Он еще что-то бормотал себе под нос, я не слышал.
Вернулся.
— Тебя одного ждали. — С ходу говорит офицер. — Вооружайся, одевайся. Мы идем на вашу войну.

— Сэр, вы же понимаете — его мозг постепенно умирает. Он...
— Уже поздно. 

Часть третья.

Глава 1.

Взрыв оглушает. Зрение на секунду сбивается. 

— Ложись! — пронзительный крик офицера разрывает ночную тишину, как снаряд рвет на части стоящего возле меня солдата. Падаем на землю. Все вокруг трясет, месит, словно тесто в миксере. Стена возле меня разлетается на части. Осколками засыпает маску. Протираю стекла, пытаюсь переползти подальше. Вокруг канонада, фонтаны земли расчерчивают воздух, вспышки моментально угасают. Горит соседнее здание, многоэтажка начинает складываться пополам. Грохот заглушает взрывы. Тысячи частиц пыли заполняют воздух. Дышать становиться тяжело. Фильтр забит. Бью по нему рукой, пытаясь расчистить. Меня отбрасывает назад взрывом. Повреждена нога. Плохо. Сумасшедшая стрельба и не думает прекращаться. Вокруг ничего не разобрать, в ушах свист, мир трясется перед глазами, его невозможно разглядеть четко...
Меня словно ударило по ушам. Все закончилось. Жив. Тихо. Выползаю из под обломков. Полквартала разбито вдребезги, тут и там горят нерукотворные костры.
От нашего отряда осталось меньше половины. Четыре человека. Офицер убит.
— Связываюсь с ближайшей группой. — Говорит 19-й возле меня. — Они недалеко, 347 метров на север. Пошли.
...Идти. Идем дальше. Я не помню боя. Я стал забывать все боевые действия, проходившие с моим участием. Почему — не знаю. Что-то происходит с памятью.
— Справа! — орет 19-й. — В укрытие!
Недалеко от нас разбитая машина. Бежим. Повстанцы прячутся в доме, на третьем этаже, прямо напротив нас.

Быстро занимаем позиции. Вообще борьба с ними не представляет ни каких проблем. Одним выстрелом я попадаю в голову. Еще два залпа рядом и их уже нет. Против нас они используют артобстрелы. Нашим же оружием, стреляют в нас, если им удается захватить минометы. Но и тут нас часто спасает скорость. Хотя минуту назад они застали нас врасплох: заманили в тупик и обстреляли. Проблема в другом. Таких как мы всего 50 человек. 50 супер-солдат. Мы были созданы раньше всех и нас изменили сильнее всех. Потом они поняли, что столь сильные изменения затрудняют период адаптации. Изменять стали слабее. Но мы остались. 5 взводов по десять. Вернее уже 38. Наших положили шестерых. Во втором взводе убили двоих. Еще четырех положили артобстрелом на севере города.
Я их ненавижу. Это я испытываю особо четко. Когда нам впервые сообщили, что убили наших, мне захотелось сжечь всех этих чертовых повстанцев во главе с их Фрименом. Фактически это и есть наша задача. Уничтожить Фримена. Для нас это первостепенная задача. Повстанцы не имеют значения. Фримен. Он — цель.

Глава 2.

Я пнул ногой валявшееся тело повстанца. Ненавижу.
— У нас пленный. Надо его допросить. 19-й,43-й займитесь этим.
— Пошли. — Бурчит 19-й.
Мы зашли в маленькую комнатку, только что зачищенного дома. Пахло гарью и еще чем-то. На полу валялась всякая ерунда: битая посуда, мусор, упавшая штукатурка...
На стуле сидела женщина. Возле нее солдат. Увидя нас он вышел их комнаты.
— Твари... — процедила женщина.
— Ты знаешь Фримена? — Спросил я.
— Кто ж его не знает — сказала она со странной интонацией иронии.
— Где он? — Спросил я.
— Не знаю.
В ее голосе была злость. Она исходила от нее. Я прямо видел волны, порывы ненависти идущие на нас.
— Ни чего я вам не скажу, ублюдки, можете меня хоть по стенке размазать.
Ненависть.
— А если размажу? А?! Заговоришь?! — заорал 19-й.
Он схватил ее за руку. Она вырывалась.
— Держи ее!
Я подошел ближе.
— У меня тоже есть ненависть. И ее достаточно чтобы ты заговорила.
На ее лице появился страх.
— Ты...
— Да, я.

...-Назад, назад!
Пули выбили штукатурку у меня из-под ног. Опять провал. Ничего не помню.

...-Лена раскололась. Но ее не убили. Мы нашли ее в том доме и...
— Понятно. А, что...
— Не перебивай. Ты же знаешь, я этого не люблю. Так вот. Они эмоциональны. Эти типы говорили с ней, как живые люди.
— Значит...
— Значит скоро умрут. Я перепроверил расчеты. Если данные, перехваченные нами, были верны, их мозг умрет через девять часов. Последняя группа солдат, в которую входили они, покинула Нова Проспект, и буквально через минуту Фримен его взорвал. Началось восстание, их отправили на войну. Через неделю вернулся Гордон. К этому времени солдат жил уже две с половиной недели. С тех пор прошло еще три дня. Больше трех мозг не выдержит.
— Ты уверен, что подготовка в Нова Проспект занимает две недели?
— Я доверяю вортигонтам. Они ведь возвращаются от туда. Думаю, их сведении верны.

...-Доктор Брин? У вас прямой канал из Обители.
— Черт... Ну, включай уже, чего ждешь... — недовольно проговорил Брин.
На большом экране за спиной Брина вспыхнуло изображение громадной личинки.
— Как идут дела по проекту «Живой солдат»?
— Все в порядке советник. — Брин улыбнулся. — Исследования подошли к концу, вечером я отправлю вам подробный отсчет и...
— Быстрее Наместник, быстрее.
Кровь прилила к голове.
— Я не люблю ждать.
Брин глотал воздух. Нечем дышать. Боль разрывает тело на части.
— В конце концов, у меня тоже есть хозяева, но их меры наказания куда страшнее того, что вы можете себе представить, Наместник.
Экран погас. Брин лежал на полу.
— Когда-нибудь этот червяк меня раздавит... сволочь...

Глава 3.

— Так, за поворотом девять человек. 8-й и 24-й выходят первыми, кидают по гранате, остальные из-за стены сплошным огнем.
У нас снова новый отряд. Убили еще четверых. Хотя командование говорит, что довольно нашими действиями. Мы очень эффективно уничтожили несколько их опорных баз. Сейчас занимаемся еще одной.
Двое наших выскакивают из-за угла, кидают гранаты. Повстанцы в шоке, даже не успевают среагировать. Взрыв отрывает кому-то полноги, оглушает еще троих. Я и еще двое выбегаем из-за угла. Сплошной очередью косим оставшихся.
Идем к двери. Внезапно сверху падает две гранаты. «В укрытие!» Кидаемся в рассыпную. Взрыв задевает кого-то, но несильно. Смотрю наверх. Из окна сыпется еще парочка.
— В дверь! — командует офицер.
Кидаюсь, сношу дверь плечом и сразу попадаю под перекрестный обстрел повстанцев. Ложусь. Слегка задевает плечо. Царапина. Надо мной проносятся дружественные пули. Повстанцы слегают на землю, с дымящимися отверстиями в голове. Сзади разрываются те самые гранаты. Но вроде все успели. Оглядываюсь. Да, все целы.
— Проводим зачистку, согласно уставу.
В голове включается команда «Зачистка помещений».
19-й выбивает дверь ногой. Три пули. Потом еще две. Потерь нет. В другую комнату забрасываем гранату. Осколки выносит через щели в стене. Пыль не оседает. Вбегаем. Два выстрела. Потерь нет. Коридор. Засада. С двух сторон открываются двери, оттуда палят повстанцы. Одного нашего, словно тряпичную куклу, рвет из стороны в сторону. Вовремя реагируем. Сажусь на одно колено. Несколько стволов в миг заставляют затихнуть автоматы повстанцев.
— Потери?
— Один солдат убит.
Теперь нас девять. Зачистка еще пары комнат. Легко.
— Поступил приказ из Нексуса. — Говорит офицер. — Сюда движутся большие силы повстанцев. Нужно окопаться в доме. Займите оборону.
Дом был идеально спроектирован для обороны. Вход строго по центру, по два окна справа и слева от него, симметрично на втором этаже. Отлично виден двор и улица перед домом. У них мало шансов.

...-Ну, что? Долго еще?
— 5 часов им осталось. Наши сейчас пошли уничтожать группу возле лаборатории. Они вроде там.

— Надеюсь, справятся.
— Точно справятся. У нас для них есть небольшой сюрприз...

Глава 4.

Через полчаса повстанцы начали атаку. Мы отлично расположились. По человеку возле окна, плюс один с тяжелым пулеметом в дверях.
Первая атака, скорее всего, была лишь разведкой. Через минуту, из-за дальнего забора, высунулся солдат с гранатометом. Убили раньше, чем он успел выстрелить. Потом еще два. Одна ракета попала прямо в окно. Черт, нас уже восемь.
Их все больше. Не успеваю дергать спусковой крючок.
— С севера! — орет офицер. — За дальним гранатомет! Хорошо! Снять снайпера! Гранатомет справа! Еще один! Двое, огонь туда, живо! Четверо обходят! Гранату, быстро! На крыше! Слева на крыше два гранатомета! Внизу! Быстрее, огонь! Трое опять справа! Гранату! Гранато...
Его голос тухнет в обвалившейся наполовину стене. Офицера с нами нет. Нас семеро.
У меня появляется страх. Другой. Словно я ну чувствую, а понимаю, что нужно бояться...
— Принимаю на себя обязанности офицера! — Кричит 19-й. Что-то у нас с ним похожее. Он тоже... боится...
— Справа двое! Гранатомет на крыше!
Стреляем. Пули раскалены добела. У кого-то клацает автомат. Некстати.
— У меня заело! — кричит 24-й
— Возьми офицерский!
И снова огонь. Их много. Мы не успеваем снимать гранатометчиков. Нас шестеро. 24-й погиб. Меня контузит взрывом. Несильно; скоро восприятие мира восстанавливается. И тут начинается шоу. Артобстрел.
Дом трясет, разносит, словно он сделан их конструктора. Стена валится на бок. Бешеный артобстрел сносит балки и крепления. Дым, пыль, осколки. В голове канонада. Вокруг ад. 14-ого рвет на части двумя взрывами. Стена и пол в крови, я тоже. Ползу, не зная куда, сквозь грохот и страх. Все рушится, я подползаю к стене. Крыша надо мной проваливается. Еле успеваю отползти от упавших перекрытий. Черт, я же на втором этаже...
Лестницы не видно. Вокруг пыль и безумный грохот. Внезапно пол начинает уходить куда-то из-под меня. Секунда и я теряю сознание...

— Тварь! Умри тварь! Ты сдохнешь! — Раздается голос, где-то надо мной.
Перед глазами появляются смутные очертания повстанцев. Замечаю рядом 19-го. Он жив. Дышит через фильтр.
Кто-то кричит:
— Барни штурмует Цитадель! Мы побеждаем!
— Ура! Мы больше не рабы!
— Мы свободны!
— Да! Смерть Альянсу! — Кричат они и налетают на нас. Я не сопротивляюсь.
Я хочу объяснить им, что нет никакой свободы. Маска у меня на лице или дубинка ГО’шника перед ним... Или нет никакой власти — мы свергли Альянс, мы хозяева планеты, но свободы не будет, пока...
— Ты, поганый солдат! Мы освободимся от вас! — Орет повстанец и сильно бьет ногой в лицо. Маску слегка сминает. Боли нет. Но я хочу, чтобы она была. Потому, что чувства и эмоции нельзя понять разумом. Их можно только чувствовать. Просто чувствовать...
...-Ну что там?
— Наша артиллерия хорошо поработала. Смели весь дом, камня на камне не оставили.
— Нашли их?
— А кто знает? На них же не написано: «Я мыслящая машина смерти». Может они, и были там. Так или иначе, им осталось три часа.
...Сон. Я на улице. Совсем рядом, стоит много людей. Они зовут меня, машут руками, но я не хочу к ним. Вдруг меня берут под руки и несут в толпу. Но я не хочу! Все люди в одинаковой одежде. Меня одевают также. Их лица не разглядеть, и я тоже не вижу своего лица в зеркале. Но я не один из них. Я снимаю маску. И вижу краски этого мира...

Глава 5.

Я поднялся. Тело ныло. Мне было не по себе.
— Оклемался... — Сказал голос возле меня.
Я огляделся. Возле меня торчал обломок стены, рядом еще парочка. Это все, что напоминало о бывшем доме.
— Чего молчишь? — Снова спросил голос.
Я повернулся. Говорившим был 19-й.
— Узнал?.. — сочувственно спросил он.
Только сейчас я понял, что изменилось. Голову заполнили краски. Не серые мысли-команды. Это были настоящие разноцветные мысли. Они словно пахли. Этот аромат пронизывал голову, весь мозг. Мысли заполняли пустоту, они создавали объем. Они формировали сознание.
— Узнал? — повторил 19-й.
— Ты... ты тот парень! Тебя вместе со мной отправили в Нова Проспект! — мой голос смешивает в себе радость и удивление.
— Да... Теперь ты мыслишь? — Он слегка весел. — У меня часто, были, как бы флэшбэки — на пару секунд появлялись мысли... Меня вызывал к себе Брин... спрашивал всякую ерунду... черт... слушай мы не должны мыслить. Остальные не думали. С нами что-то не то. И есть один шанс узнать что именно.
— И какой?
— Спросить у доктора Брина. — Он абсолютно серьезен.
— Ты с ума сошел? И как мы к нему попадем?
— Через портал. Наша второстепенная задача была уничтожить лабораторию какого-то ученного. Она находится недалеко от вокзала и совсем близко от сюда. Там есть портал. Через него попадем в цитадель. Прямо в кабинет доктора Брина.
Я не видел его лица. Но мне казалось, что он улыбается.
— А ты сможешь настроить портал, чтобы попасть в цитадель?
— Ну... думаю это будет не сложно.
...-Ну, что еще два часа?
— Да.

Эта часть города почти вымерла. Бои плавно переместились ближе к цитадели. Возле вокзала стало очень пусто. Изредка нам встречались солдаты. Они принимали нас за своих. Не трогали.
Лаборатория нашлась быстро. Возле железнодорожных путей была электростанция и заброшенное здание диспетчерской. Там и скрывалась лаборатория.
Мы зашли внутрь.
— И где твой портал? — поинтересовался я.
— Должен быть здесь... — ворчит Сергей. Он представился, буквально минуту назад.
Никаких признаков портала не было. Он должен был занимать пол комнаты, а тут повсюду ветвились какие-то трубы, стояли приборы...
— Может где-то спрятан? — Жалобно проговорил Сергей.
— Не знаю. Где можно спрятать целый портал? — Сказал я и облокотился на стенку. Соседняя стена, исписанная какими-то графиками, внезапно отъехала в сторону.
— Ну... например за сдвижной стеной.
Здесь действительно был портал. Однако он оказался вовсе не таким, как я предполагал. Да, он был не маленький, но совсем не такой огромный, как в Цитадели и Нова Проспект. И выглядел по другому. Здесь была небольшая круглая площадка, позади которой находились полукруглые металлические пластины, лежавшие одна на другой. Над площадкой, на высоте 2-3 метров, царил непосредственно телепорт. Он был закреплен на железных подпорках.
— Теперь самое простое. Настроить его. — Иронично произнес Сергей.
Мы не меньше часа бродили вокруг да около, но понять, как работает портал, было невозможно. То есть зайти в него можно было без проблем, но вот заставить работать категорически не получалось.
Внезапно мне в глаза бросилась бумажка, на одном из компьютеров.
— Смотри, распечатка... эй... «Практическое руководство по использованию портала «Кляйнер-Элай». пометка док. Кляйнера: «Чтобы не забыть». Слушай, кажется, этот Кляйнер страдает серьезным склерозом, если боялся забыть, как пользоваться собственным порталом...
После изучения руководства стало ясно, что попасть к Брину может только один. Второй должен будет стоять снаружи и работать с порталом.
Мы молчали. Сергей явно трусил идти один.
— Я пойду. — резко сказал я.
— Что?.. А, да... давай ты... — Он был слегка смущен. — Я... направлю тебя.
Я встал в портал. Сергей стал за пульт управления.
— Тут написано: «Обнаруженные порталы: координаты: 1.3.4 2.34 1/7 7/4.3 — Цитадель». Они нашли портал в Цитадели! Один раз им удалось туда попасть, но испытуемый не вернулся...
— Давай быстрей. — Я нервничал.
Он пощелкал по клавиатуре. Нажал на кнопку.
— Ээ... не работает. А, черт, питание не включено.
Он побежал за шнуром. Включил. Ввел.
Металлические пластины, мирно лежавшие на полу начали подниматься и вертеться вокруг меня.
— Если увидишь доктора Брина, передай ему, чтобы он шел на хрен! — Крикнул мне вслед Сергей.

Глава 6.

— ...и результаты были неутешительны. Но потом я подумал: что если из-за искривления пространства... да сколько там времени осталось?
— Десять минут. Им осталось десять минут.

После нескольких секунд светоплясок перед глазами я очутился в портале в Цитадели. Я уже бывал здесь и помнил дорогу.
— Стой, ты откуда. — Спросил охранник. Элитный, между прочим.
— Мне нужно к Брину.
— Что... — договорить он не успел. Я толкнул его, и резко побежал к двери.
— Стой! — Крик вслед. — Огонь!
Поздно. Я заскочил в лифт. Опоздавшие пули барабанили непробиваемое стекло.

Доктор Брин возился с отчетом «Живой солдат». Они потеряли над ним наблюдение и скорее всего он мертв, как и вся его группа в восточном районе города. Даже если жив — скоро умрет. Его мозг умирает.
Двери лифта, в конце кабинета, распахнулись.
А через секунду оттуда вышел 43-й. Живой солдат.
— Здравствуйте доктор Брин. — Спокойно сказал я. — Узнаете? Ваш подопытный.
— Ты... — Глаза Брина вылезли из орбит. — Как ты... это не возможно... откуда...
— Многое возможно, доктор. И еще возможно то, что существо со стертым сознанием вдруг начало мыслить. Знаете док, я ведь и раньше время от времени мыслил. Этакими вспышками сознания. И я очень хочу знать док, что вы со мной сделали.
— Это... не я. — Он безумно испуган. — Просто... какой-то идиот в городе проболтался. Тот парень слышал, что с вами сделают. И сказал тебе! А этого нельзя делать! — пот ручьем течет с его лба — Иначе мозг пытается сопротивляться... просто... ты знал об этом и мозг боролся. Если бы ты ничего не знал, мозг не успел бы начать сопротивление, и все прошло бы гладко. Но мозг боролся и начал гибнуть! У тебя наверняка были... провалы в памяти! Так и должно быть! — Страх в его голосе. — Мы просчитали это. Я спросил хозяев, что делать. Они велели тебя уничтожить, но я решил провести эксперимент, ну, как это повлияет...
Брин тараторил, как пулемет. Он очень боялся. Он был всего лишь трусливым старикашкой, внезапно превратившимся в президента мира.
... — Минута. Где бы он сейчас ни был. Он умрет.
— Так это ты все это затеял, да? — Мой голос отдает металлической жестью. Еще никогда я не испытывал такой ненависти к человеку.
— Пойми... — Брин путает слова, сбивается. — Они сказали, что от меня никакой пользы... меня хотели убрать. Я просто хотел доказать, что гожусь! С успехом проведенный эксперимент, мог бы...
— Хватит. Теперь всем твоим экспериментам пришел конец. И тебе тоже. — Направляю ствол автомата прямо на Брина. 

Его глаза закатываются.
Он начинает задыхаться.
А через секунду солдат падает. Брин тяжело дышит.

— Боже... он чуть меня не убил... надо их предупредить, чтобы никогда больше проводили подобные эксперименты!
— Доктор Брин! Гордон Фримен! Он в цитадели!
— Черт, этого еще не хватало... уничтожить его любой ценой!

Брин поспешно дописал отчет и отправил его в Обитель.

...— Все? Он погиб? — Спросил Элай.
— Да. Совершенно точно. Его мозг пытался бороться. В итоге он просто не выдержал. — Сказал Кляйнер.
— Тебе его жаль?
— Знаешь, Вэнс... он был машиной для убийства. Пытал наших друзей. И умирал. Странное сочетание, верно? Трудно сказать жаль мне его или нет...
— Ладно, ну его. Барни штурмует Цитадели. Скоро мы будем свободны. — Улыбнулся Элай.

Глава 7.

— Этот отчет поступил к нам, после того, как мы потеряли связь с Цитаделью на планете Земля-2 , Советник.
Советник быстро проанализировала информацию. Его заинтересовали последние строчки:
«...в итоге закончилась смертью солдата.
PS: НИКОГДА НЕ ПРОВОДИТЕ ПОДОБНЫХ ЭКСПЕРИМЕНТОВ В ДАЛЬНЕЙШЕМ».
«До чего они трусливы. Но одно отличает их от всех остальных живых организмов в этой вселенной. Они могут быть по-настоящему свободными» — подумал Советник.

---

Я летел.
Где-то между мирами.
Не знаю где.
Но я был по настоящему счастлив.
Потому, что впервые за все свое существование я был по-настоящему свободен.