Глава 4
На улицах всё также тихо и безлюдно. Стук гонимого ветром мусора - единственный звук, который можно услышать здесь. Небо заволокло серыми тучами, а туман, спустившийся прямо на дороги, ухудшал видимость в миллионы раз. Я осторожно начинаю свой путь вдоль линии полуразрушенных домов. На этот раз моей целью стал не тот маленький супермаркет, вблизи нашего подвала, а огромный торговый центр, занимающий на проспекте почётное центральное место. Угрызения совести добили меня, поэтому первый отдел, который я посещу, станет отделом игрушек, а не еды.
По правде говоря, я слабо надеялась, что там вообще что-то осталось. Скорее всего, люди, которые жили в том районе, уже разграбили магазин подчистую. Так что мои шансы найти что-то на полках были крайне невелики. Однако я хотела принести сестре хоть какую-нибудь игрушку, чтобы хоть как-то скрасить безнадежные дни и то время, которое она проводила в подвале одна. Это было вроде своеобразного искупления грехов перед маленьким человеком, который вовсе был не обязан терпеть тяжесть Новых дней.
Я пересекаю перекрёсток, старясь не стучать каблуками об асфальт. Но ещё больше я надеюсь, что мне не придётся в этот раз наблюдать за схваткой двух нелюдей и тащить одного из них к себе домой. Одного демона, занимавшего мою кровать, вполне было достаточно, если не в избытке. Когда я поворачиваю из-за угла, то, наконец, вижу огромной «Гранд Сити»- торговый комплекс, который повидал много звёзд на своём веку.
Я приближаюсь к одиноким дверям-вертушкам. Мне повезло, что они были остановлены именно тогда, когда вход и выход соединялись в одной секции. Я осторожно протискиваюсь внутрь. На первом этаже, перед собой, я сразу же вижу огромный, застывший эскалатор, ведущий на следующие этажи торгового центра. «Гранд Сити» был построен, как место, которое должно было вмещать в себя всё, что нужно для семейного отдыха. Продуктовый гипермаркет занимал весь первый этаж, и войти туда можно было сразу же, обойдя эскалатор. На втором и третьем этажах разместились бутики и небольшие магазинчики: справа от эскалатора- одежда, слева- всё для творчества и книги. Четвёртый этаж полностью занимал огромный отдел игрушек, а так же небольшой парк развлечений для детей с мини-американскими горками и прочими аттракционами. Кафе и рестораны располагались на пятом этаже. Всё остальное здание занимали офисы и частные фирмы. Но это было когда-то. Сейчас те этажи были заброшены и забыты, потому что людей больше не волновали деньги.
Я быстрыми шагами поднялась по пустому эскалатору на четвёртый этаж и двинулась к магазину игрушек. Отдел был пуст, и я догадывалась почему. Люди в наши дни вообще не заботились больше ни о чём, кроме еды. Поэтому все остальные магазины меркли, по сравнению с ещё имевшими запасы гипермаркетами продуктов. Но моя цель была найти особенною игрушку- любимую куклу моей сестры. Она потеряла её, когда мы в лихорадочном темпе бежали в аэропорт, чтобы успеть хотя бы на последний рейс в Лос-Анджелес. Я не видела слёз в её глазах, но было ясно, что она расстраивалась по этому поводу.
Я обошла много полок с нетронутыми игрушками, прежде чем нашла то, что искала. На верхнем стеллаже стояла коробка с большой куклой Бейби Бон в розовом костюме и, как мне показалось, пуантами. Я стягиваю коробку поближе к себе и вот уже держу подарок в своих руках. Понимая, что на улице я не могла показаться с такой огромной коробкой, я нахожу коричневую, плюшевую сумку, которая идеально подходила размерам куклы. Вынув игрушку из упаковки, я аккуратно кладу Бейби Бон и её пуанты в свою новую находку.
На первом этаже тоже оказалось пусто. Еды в гипермаркете было не настолько много, как перед апокалипсисом, но всё же есть из чего выбрать. Перекинув ремень плюшевой сумки через плечо, я расстёгиваю куртку и набиваю внутренние карманы тушёнкой, пачкой быстрой лапши, гречневой кашей в банке и одним киндером- сюрпризом. Еды можно было бы взять ещё больше, если бы нашёлся какой-нибудь пакет или ещё одна сумка. Я направляюсь на поиски любого из этих предметов и нахожу небольшой, пластиковый пакет в груде открыток и канцелярских принадлежностей. Я уже шла обратно к полкам с продуктами, когда вспомнила про Анаэля. Он ведь тоже живой, следовательно, он нуждается в пище. Захватив по дороге упаковку крекеров и солёных рыбок и поместив их в пластиковый пакет, наспех набросав туда всякой всячины, я отправляюсь на этаж с одеждой. Весь мой поход по торговому центру можно было бы считать вполне нормальным, если не учитывать, что я не плачу за то, что беру и в каком мире мы все сейчас живём.
Одежды, в отличие от еды, было безмерно много. Я проходила мимо бутиков, и хотела уже зайти в один из них, как вдруг увидела шикарную вывеску «Энтони Причел». Чего уж мелочиться то? Я должна жить сегодняшним днём, и когда же мне ещё представиться возможность получить дизайнерские вещи, не заплатив при этом ни доллара. Твёрдой походкой я отправляюсь в небольшой магазин с причудливо украшенными манекенами.
Когда мы все жили в мире, где никто ещё не знал про апокалипсис, то как-то на страницах модного журнала я увидела осеннюю коллекцию Дома мод Причелов. С того самого момента я отчаянно пыталась накопить денег хотя бы на шарфик с перчатками, а свитер или джинсы были тогда вообще чем-то невероятным. И вот сейчас я уже стою у железной огромной балки-вешалки, с развешанными на ней разнообразными кофточками и рубашками. Хоть какой-то плюс от вымирающего мира. Много вещей я бы не смогла унести с собой, поэтому позаимствовала лишь один вязанный, тёплый пуловер тёмно-шоколадного оттенка, переоделась в чистые джинсы с железными заклёпками по краям карманов и накинула на себя новую охристо-травяную куртку, приталенную по фигуре. В зеркале я довольно улыбнулась себе, отметив, что весь мой наряд сочетается с тёмными глазами и светлыми, русыми, длинными волосами. Сменив чёрные замшевые ботинки на более практичные коричневые полу сапоги из кожи, я запихиваю в сумку маленькую кофточку, тёплую нежно-розовую куртку для сестры. Только после такого основательного перевоплощения я решаюсь выйти из торгового центра.
На улице совсем стало темно. Тучи заволокли всё небо, не оставляя ни единого просвета. Скоро начнётся гроза, поэтому я должна поспешить домой, чтобы не угодить под дождь. Небольшая, плюшевая сумка тихонько бьёт меня по бедру, пока я пересекаю шоссе. На дороге уже стали появляться тёмные круги, а до подвала ещё два квартала, поэтому я перехожу на бег. Внезапно одна капля угождает прямо мне на руку. Я осторожно поднимаю кисть к глазам, ощущая неприятное покалывание. Кожа в этом месте покраснела и слегка вздулась, будто обожжённая. Я быстрее прижимаю свой пакет к себе и бегу к одному из подъездов, прячась под крышей. Одно было ясно мне точно - начинался кислотный дождь.
Именно в таком дожде погиб мой край несколько недель назад. Эти капли словно кислота, разъедают всё, а особенно листики растений и человеческую, незащищённую кожу. Метал им проесть не по силам, а вот лёгкую ткань запросто. Я прижимаюсь к стене под небольшим навесом, надеясь, что скоро дождь перестанет лить, и я спокойно смогу вернуться к сестре.
Вдруг небо озаряется белой вспышкой, а затем следует характерный раскат грома. Дождь начинает идти сильнее, и вот уже перед моими глазами встаёт серая стена, под которую лезть сейчас - самоубийство. Новый гром, сильнее предыдущего вынуждает меня вздрогнуть. Моя сестрёнка боится грозы. Она всегда забивалась в это время в самый дальний угол или жалась к одному из её родителей. Но факт в том, что я, её единственный родной человек, стоит сейчас посреди улицы в двух кварталах от нашего дома и отчаянно вжимается в стену, чтобы не сжечь себе кожу. В моей голове быстро проносятся и встают сотни сцен, как она дрожит в этот момент, сидя на своей кровати и плачет от страха. Снова раскат грома сотрясает чёрное небо.
Бедная, маленькая девочка! Я оглядываюсь, лихорадочно придумывая, как пройти дальше, не ошпарив при этом всё тело. Если идти вдоль стен домов, от крыши до крыши, то я окажусь на открытом пространстве лишь несколько раз и то на тридцать секунд. Рискованно. Но это единственный шанс пробираться дальше. Я вновь осматриваюсь всё ещё надеясь найти другой выход, но вместо этого вдруг замечаю ещё одну фигуру, также прижатую к стене под крышей на другой стороне дороги. Человек явно смотрит на меня и так же, как и я, боится выйти из укрытия. Ну что ж, кто-то же должен быть первым. По иронии судьбы главная роль самоубийцы вечно выпадает мне.
С этими мыслями я обречённо вздыхаю и быстро отталкиваюсь от бетонного дома.
«Я иду к тебе, малышка»,- думаю я. Ледяные уколы тут же вонзаются, пронизывая тело насквозь.