Я открыла глаза. Взгляд упирался во что-то тёмное, твёрдое и, скорее всего, абсолютно бездушное. С каждой секундой мне становились доступны новые ощущения, и вот уже щекой я чувствую мраморный, ледяной пол. Мышцы прорезает дикая, необузданная боль, скапливаясь где-то в спине и расходясь по телу тонкими, но столь опасными линиями. Я боюсь двигаться, боюсь подарить себе ещё более тяжкие мучения, поэтому продолжаю лежать и впитывать холод мёртвого камня. С каждым вздохом воздух обжигает горло, будто я вдыхаю вместо него кислоту. Будоражащие ум шорохи помогают понять, что слух тоже уже вернулся. Внезапно сознание пронзает едва уловимая мелодия, слова которой словно высекают чем-то острым в памяти. Я прислушиваюсь к ней, стараясь осознать смысл, однако понимание никак не приходит ко мне.
«Они молчали больше сотни лет,
И голоса не узнавал ныне живущий.
Лишь обречённый на погибель человек
Мог разобрать их стон во тьме ревущий.
Из дорогих, украшенный парчей
Струятся платья в пол, и на лице вуаль.
Они на бале тёмных дочерей
Выгуливают шёлковую ткань.
Спешат на этот странный бенефис,
Билеты раскупая в одночасье.
Заглядывают в зал из-за кулис,
Чтобы помыслить хоть на миг о счастье…»
Каждая строка поникала внутрь меня, пульсируя в голове, и разливаясь по телу. Голоса пели в унисон, как будто я стояла на службе в церкви, но при этом кто-то специально переложил текст древней мелодии на современный лад. Постепенно звуки стали утихать, а потом и вовсе исчезли, оставляя после себя опустошённые мысли. Понимая, что дальше лежать нельзя, я осторожно приподнимаю голову.
Как я и догадывалась, таинственная комната была всё той же лабораторией, но вот только теперь вокруг меня не было ни души. С трудом переставляя руки, я зацепляюсь пальцами за край невысокого стола, и, упираясь ладонью в холодное железо, аккуратно встаю на ноги. Как раз тут то мои глаза скользнули по его телу.
Анаэль лежал на хирургическом столе, привязанный по рукам и ногам за металлические, серебряные длинные ручки- рычаги. Его янтарные глаза были закрыты, но грудь неестественно напряглась и выгнулась, поэтому предположения на счёт того, что он спит, сразу же покинули меня. Одежда на мускулистом теле была разорвана в нескольких местах и висела лохмотьями. Очевидно, что он не сдался без боя. Но Гадрел был слишком слаб, чтобы одолеть своего отца- бывшего архангела. Похоже, что Анаэль был прав, когда говорил: «Наама- это огромная неприятность для нас…».
Я не раздумывая подошла к столу и стала быстро отвязывать спящего парня от ручек, а затем, проклиная всё на свете, попыталась приподнять его.
«Разбуди его»,- вдруг раздался голос в моей голове.
Резко развернувшись спиной к Анаэлю, я уже была готова увидеть ледяные и алчные глаза его сына, но вокруг всё ещё царила немая тишина.
- Кто здесь? – шёпотом спрашиваю я, понижая голос до едва уловимых тонов.
Ответа не последовало ни через секунды, ни даже через несколько минут. Отчаянно молясь и, одновременно боясь, снова услышать таинственного помощника, я прислушиваюсь к каждому шороху, но не чувствую ничего, кроме биения собственного сердца. Вздохнув, ещё раз разворачиваюсь к падшему, развязывая узлы непослушными пальцами. Анаэль, в отличии от меня, дышит ровно, будто, не волнуясь и не беспокоясь ни о чём.
- Правильно,- бурчу себе под нос. - Потому что он вечно либо спит, либо валяется без сознания.
«Не ругайся. Он не виноват в этом»,- снова заговорил кто-то.
Как заведённая, я вновь отворачиваюсь от тела падшего, ощущая себя уже полным неврастеником. Ощупывая глазами каждый предмет в комнате вновь не замечаю ничего сверхъестественного (исключая, естественно, саму ситуацию со всеми этими ангелами, в которую я так нелепо влезла несколько недель назад).
- Лучше бы помог,- мой голос ворчливым скрежетом раздаётся по всей лаборатории и пропадает где-то в недрах темноты, – А не раздавал советы.
«Не могу, Дея. Наама сразу почувствует попытку материализоваться. Поэтому просто слушай меня и следуй указаниям».
Только теперь полумёртвый детектор моей памяти, отвечающий за узнаваемость голосов, распознал наконец-то обладателя этого ясного звука. Улыбка застыла на губах, и я почувствовала прилив необыкновенной радости, осознавая, что ангелы и вправду держат своё слово, по крайней мере, один из них точно.
- Как мило с твоей стороны, Рафаил, помогать мне в такую трудную минуту.
«Не мог ни прийти»,- отвечал он и, клянусь, если бы я могла видеть потоки этого голоса, то от них шёл бы тёплый, жёлтый свет, способный отогреть изнутри даже самую пропащую душу. – «Тем более, Анаэль снова нуждается в помощи, но на этот раз я окажу её чужими руками».
Что можно было сказать на это? Думаю, ничего. Поэтому я просто кротко кивнула и снова повернулась лицом к ангелу.
- Что ж, капитан, давай, говори, чем его нужно ударить, чтобы привести в чувства.
«Ударить?»,- пушистый смех словно защекотал каждую клеточку кожи. – «Ты не похожа на ту, что должна идти с ним рука об руку всю жизнь…».
Я поперхнулась. Что он только что пропел? Рука об руку всю жизнь?! Похоже, что у ангела совсем ум за разум зашёл при виде беспомощного тела своего давнего друга. Времени дискутировать у меня не было (хотя, любопытство, подогреваемое смятением, разрывало всё изнутри), поэтому я без лишних слов и выяснений продолжила отвязывать мускулистые руки падшего от ледяного железа.
Когда с верёвками было покончено, я снова погрузилась в выжидающую тишину, раз за разом спрашивая у невидимого помощника, что же делать дальше. Но Рафаил словно исчез из этого мира. Свет, который столь приятно окутывал душу, пропал, оставив после себя лишь чёрные дыры. Ангел ушёл, так больше не вымолвив ни единого слова. Я обхватила голову руками, зарываясь пальцами в свои длинные, густые, уже спутавшиеся русые волосы. Что же теперь? Просто ждать, когда Анаэль наконец-то выспится и придёт в себя? Да за это неопределённое время Гадрел и Наама сделают из меня жаркое и подадут в горячем виде на свой неприлично богатый стол. Почему я вечно попадаю во всякие передряги, хотя мне нужно было спасать сестру? В отчаянье я схватила падшего за сильные плечи и начала трясти его, умоляя открыть глаза, но ангел оставался таким же безмятежным, как и минуту назад. Постепенно страх начал перерастать во что-то более интенсивное, более разрушающее, и, в конце концов, принял облик всепоглощающей ярости.
Я не помню, что было дальше. Разум снова заволокла знакомая до боли пелена гнева, перекрывая ход адекватным решениям и мыслям. Внезапно беспощадные уколы боли пронзили всё моё сердце. Ноги подкосились, и я упала на пол, судорожно хватая ртом воздух. В ушах играл зловещий, низкий смех мужчины, который, видимо, потешался над моими страданиями. Превозмогая жгучую боль, я открыла на секунду глаза и попыталась посмотреть на мучителя. Ледяной взгляд, имя моим терзаниям- Гадрел.
- Он тебя не услышит,- наигранно сладко ворковал холодный бас. – Он даже не сможет помочь тебе.
- Что ты с ним сделал? – мой голос прерывался всхлипами и резким хрипением.
Спокойное эхо шагов никак не вписывалось в эту трагичную сцену. Внезапно, холодная рука грубо дёрнула меня за волосы и потянула наверх.
- Ты боишься за него? Волнуешься? – сверкал ледяными глазами Гадрел, при этом заглядывая на мгновения в мои. – Неужели человеческая особь и впрямь полюбила великого архангела?
- Любовь- это слишком громкое и незнакомое слово для тебя, демон,- шипела я, вырываясь из его мёртвой хватки, но он сам отпустил меня, приложив хорошо головой об мраморный пол.
Тёплая, слегка горячая и вязкая струйка потекла по задней стороне шеи, стремясь укрыться под слоем одежды. Я невольно дотронулась до неё.
- Какие же вы слабые,- с отвращением произнесли почти белые губы Гадреля. - Чуть что, сразу на кровь исходите.
Я оторвала взгляд от своей ладони и посмотрела на него. Очевидно, что в моих глазах плескалась неприкрытая ненависть, потому что он усмехнулся, глядя на всё это. Какой-то уголок моего сознания непроизвольно отметил несколько явных сходств сына с отцом в этом мимическом жесте.
- Мне нет никакого интереса убивать тебя. Ты нужна мне совершенно не для этих целей, одну из которых ты уже так любезно исполнила.
Заставляя себя не отвечать ему, я молча сидела на холодном полу, сверля демона взглядом. Вдруг Гадрел наклонился ко мне так низко, что его лицо оказалось на одном уровне с моим, отделяясь лишь парой сантиметров.
- Знаешь, а ведь ты права. Я не верю в вашу сказку о вечной любви без преград и запретов,- в этот момент его взгляд упал на Анаэля, но тут же вернулся обратно ко мне. – Думаешь, он бы стал рисковать ради тебя?
- Уже рискнул,- тихо прошептала я твёрдым голосом, хотя внутри всё дрожало от страха.
И снова лабораторию поглотил его низкий смех, однако больше похожий на соблюдение формальности, чем на искреннюю радость.
- Он это сделал не ради тебя, дорогая. Анаэль палец о палец не ударит ради других.
Несгибаемая уверенность в тоне демона пошатнула мою веру в доброе начало его падшего отца. Но лишь на долю секунды.
- То, что ты ненавидишь его, не даёт тебе права так ничтожно врать мне,- прохрипела я, сглатывая комок, застрявший в горле.
Белоснежные брови Гадреля взлетели вверх.
- Глупая, доверчивая человеческая дочь…- голос демона завораживающе наполнялся странными нотками тайны. Он будто специально покрывал свою речь завесой секретов, которых, как я уже поняла, мне не полагалось знать.
- Подобная, свойственная людям необдуманная преданность погубит тебя,- продолжал он, когда его пальцы по-свойски дерзко прикоснулись к кончику моего подбородка. Ледяные блики разливались в прозрачных, стеклянных глазах, гипнотизировали, не давая даже шанса отвести взгляд.
От этого прикосновения по телу побежали мурашки. Однажды Анаэль уже касался моей обнажённой спины, но тогда я почувствовала тепло живого огня, который разливался по венам. Сейчас же всё было по-другому. Холод и отчаянье затопило сердце, не оставляя даже надежды на спасение. Я словно снова оказалась в мёртвом городе, разрушенным Апокалипсисом, где верными спутниками выступали одиночество и грусть.
Внезапно демон встал на ноги и замер, нависая над мной.
- Пошли,- скомандовал он, разворачиваясь на пятках своих тяжёлых ботинок.
- Куда? – громко, чуть ли не закричав, спросила я, кидая быстрый взгляд на лежащего без сознания Анаэля.
Гадрел раздражённо вздохнул и повернулся ко мне, всем видом показывая, что ему это уже начинает надоедать.
- Туда, куда я скажу,- его глаза поймали мой мимолётный взгляд. - С ним ничего не случится. Обещаю.
- Слово демона ничего не значит,- парировала я.
- Сочувствую. Но это единственное, на что ты сейчас можешь хоть как-то надеяться.
С этими словами Гадрел подошёл к выходу и набрал код на замке двери. Та отворилась как прежде, без единого скрипа, и парень, словно гора, встал в проходе.
- Мне тебя силой вытаскивать отсюда что ли? – раздражённо поинтересовался он. – Или мне надо убить твоего архангела, чтобы ты сдвинулась с места?
Возможно, именно эти слова заставили меня повиноваться ему. Пора признать, мне было плевать на собственную жизнь, но зато я очень щепетильно относилась к жизням своих близких: сестры, а теперь ещё и этой полуптицы. Гадрел оказался довольно неглупым парнем, раз так быстро догадался о моей слабости.
Я вышла за ним в коридор и то и дело пыталась не отстать на протяжении всего пути, иногда даже переходя на бег. Демон привёл меня в маленькую комнатушку размером с чулан под лестницей, какие бывают в домах частного сектора. Внутри стоял такой же небольшой столик из дерева, покрытого чёрной краской; под лампой дневного света рос неизвестный мне цветок с необычайно яркими, зелёными листьями, а рядом с ним я увидела огромное кресло, размеры которого абсолютно не подходили в эту комнату-кладовку. Гадрел подошёл к столу и взял что-то в свои бледные руки. Таинственным предметом оказался аккуратный, резной, возможно, даже старый ключик с серебряным напылением.
- Я покажу тебе кое-что,- тихо произнёс он, проходя мимо меня назад в коридор.
До последнего момента я не могла разгадать то, что он приготовил мне, поэтому, когда мы вновь вернулись в лабораторию, моё любопытство уже грозилось в любую секунду вырваться наружу. Оно сменилось сильным удивлением в тот момент, когда Гадрел подошёл к спавшему Анаэлю, вскинул нож и сделал небольшой надрез в области запястья падшего. Я хотела уже было закричать на него, но голос словно лёд, застыл внутри, и не желал выходить наружу. Всё, что я могла делать- это изумлённо, быстро моргать и иногда приоткрывать рот в попытке вымолвить хоть слово. Парень подошёл к лабораторному столу и взял небольшую колбочку, которую вскоре наполнил кровью своего отца. А затем достал из кармана какую-то вязкую, золотистую жидкость и добавил её в пробирку. Цвета моментально перемешались без посторонней помощи, и я поняла, что это был один из его странных эликсиров, возможно, созданных именно здесь.
- Пей,- холодно скомандовал он, протягивая своё творение.
Замотав головой из стороны в сторону, я машинально сделала несколько шагов назад.
- Я не буду это пить.
- Ты хочешь узнать правду? Или так и будешь жить, владея лишь тем, что позволяет тебе знать мой отец? –кисти рук Гадреля сжались в кулаки, а глаза сверкнули холодным, ледяным пламенем.
Действительно, я хотела знать больше. Да чего уж там, я была бы не против знать ВСЁ, что касается жизни ангелов и демонов. Однако, в голове никак не укладывалось то, что именно Гадрел хочет приоткрыть мне двери в этот недосягаемый ранее мир. С одной стороны, Анаэль уже сотни раз шокировал меня своими историями, но я всё ещё чувствовала потребность в них. Они стали для меня прекрасной сказкой на ночь, которая уносила в сон и встречала утром. Но я боялась. Боялась увидеть то, от чего бы мою душу разорвало на части, то, что не было предназначено для моих глаз. Странное смятение, правда ведь?
- Это его прошлое,- вдруг шепнул всё ещё стоявший рядом демон. – В этой пробирке,- он осторожно поднял стеклянный сосуд на уровень моих глаз. – Здесь то, чего он бы никогда не раскрыл тебе. Здесь есть даже то, что касается твоей сестры.
Я настороженно взглянула в прозрачный лёд глаз Гадреля.
- Как я могу быть уверенна в том, что ты не обманываешь меня?
- Это его воспоминания. Мне их уже не изменить,- ответил он. - Даже если бы я сильно захотел.
Следующая минута была одной из самых тяжёлых в моей жизни. Я металась из стороны в сторону, между «выпить» и «не пить», и лишь тогда, когда мой взгляд коснулся спящего Анаэля, я наконец-то решила. Да, возможно, что он не хотел бы посвящать меня во все свои тайны, но я-то хотела этого. А что, если это поможет мне понять его? Может я даже смогу чем-то помочь ему.
Кивнув головой, я взяла стеклянную пробирку из рук Гадреля, и, понимая, что это решение было принято отнюдь не умом, а сердцем, осушила её.