Глава 9.
Голоса. Кругом звучат странные, гортанные голоса. Почему сумасшедшие под окнами не могут спеть мне колыбельную вместо очередного, режущего слух напева, похожего на неудавшуюся пародию песнопений в старых храмах? Они отбивают ритм на самодельных барабанах, а иногда даже можно услышать неумелую игру на импровизированной гитаре. Неужели им становится легче, после того, как они прокричат свои лозунги и призывы на всю улицу или пробегутся по кварталу с плакатом в руках? Наверное, раз так поступают…
Вот только мне это не поможет, даже если я оббегаю весь Лос-Анджелес, заглядывая во все дворы и районы, с ватманом. Вряд ли их песнопения послужат защитой от истинных демонов из легионов Дьявола. По крайней мере, я в это не верю. Куда реальнее сражаться мечом или ножом, нежели песней, верно?
Так прошла моя ночь, и именно так я встретила рассвет. Вчера вечером Анаэль рассказал мне историю своей жизни, которая больше была похожа на легенду из Библии или Книги Еноха. Удивительно, как Апокалипсис может изменить природу человека. К примеру, возьмём даже меня. В прошлом мире я была не сторонницей всякого рода магии, просто не веря в неё. Сейчас же мой разум абсолютно нормально воспринимает то, чего не могло быть в той жизни: ангелов, демонов, ада и рая.
Буквально за час мы с Анаэлем собрали все необходимые вещи в рюкзаки, которые он раздобыл в одном заброшенном спортивном магазине. Падший заставил меня одеться «по-походному»: джинсы, оранжевая, свободная футболка с длинным рукавом, моя теперь уже любимая охристо-травяная куртка и полу сапоги на плоском каблуке. Мы позавтракали, хотя в большей степени поел именно он, потому что мне кусок в горло не лез, и покинули подвал без единого сожаления. Когда-то я сильно привязывалась к вещам, теперь же, понимая, что в новом мире нет ничего постоянного, спокойно отпускала их.
- Почему ты не хочешь рассказать мне, куда мы идём? – плетясь сзади, спрашиваю я падшего, который обгонял меня примерно на пять шагов.
- Потому что людям нельзя много знать,- не поворачиваясь и не останавливаясь отвечает он, обходя очередной раскол дороги.
Вот это уже становится интересно.
- А тебе не кажется, что ты слишком поздно это вспомнил?
Анаэль вдруг встал и непонимающе уставился на меня.
- Ну, в смысле, что ты и так уже слишком много рассказал мне, - поспешно объясняю я, желая, чтобы его глаза хоть раз моргнули, а ещё было бы неплохо, если бы их озарил тёплый свет, иначе сейчас при желании он мог бы превратить меня в ледышку одним случайным взглядом.
- Я тоже об этом думал,- разворачиваясь, продолжает путь Анаэль. Можно выдохнуть. - Но потом пришёл к выводу, что подобная взбучка пойдёт тебе только на пользу.
Поспешила я с выводами про выдох! Ох, как поспешила…
- Что? – мои ноги сами по себе будто врастают в асфальт и отказываются идти дальше. Наверное, им не позволяет продолжать путь возмущение, устроившее за секунды в душе целый шторм. – Какая ещё взбучка? Признавайся пернатый, куда ты ведёшь меня?!
- Естественно на побои,- вновь поворачиваясь, отшучивается он, растягивая губы в шикарной, белоснежной улыбке.
Похоже, что мои тёмные глаза резко увеличивались в размерах, судя потому, как росло его довольство собой.
- Думаешь это смешно? – слегка угрожающе спрашиваю я, ставя руки на пояс.
Анаэль не счёл нужным ответить мне, а лишь запрокинул голову и громко рассмеялся басом на всю улицу. Ну почему ни у одного парня, которого я знала до Апокалипсиса, не было и одной восьмой частички этого чудесного, ласкающего смеха? Почему Бог не мог одарить эту полуптицу и идеальной внешностью, и прекрасным характером? Зачем устраивать такую подлость и наделять самое совершенное тело самым едким и язвительным нравом, который только можно было составить из набора человеческих качеств?!
- Пойми, - наконец отсмеявшись, но сохраняя колкую ухмылку, проговаривает он сквозь зубы, чтобы не засмеяться вновь. – Твой ершистый норов уже не укротить, кроме как силой…
- Что?! – перебив его, вскрикиваю я, чувствуя, как челюсть отвисает до самой земли. – Ты наглеешь на глазах. И вообще, птичкам слово не давали!
- Птичкам то может и не давали, а вот «пернатой гвардии» вполне позволяли высказаться.
Добрая ярость накрыла меня с головой. Сначала мне стало противно от того, что я была повержена своим же собственными словами, сказанными ему, когда его тело ещё страдало от ножевых ранений и вечно пачкало простыни на кровати. Потом вихорь смеха отогнал все негативные эмоции как можно дальше и закружил в своём спокойном и тёплом танце. Обычно, после перепалки с Анаэлем я чувствовала опустошение или даже злость, но сегодняшний день, видимо, стал исключением, ведь на душе теперь наоборот было легче. Маленький огонёк вновь вспыхнул в груди, согревая и невольно делая краски вокруг ярче, чем они были на самом деле.
Я резко одёргиваю себя. Нельзя позволять этой манящей теплоте вскружить голову. Я ни в коем случае не должна допустить, чтобы этот огонёк перерос в сильнейшее пламя. Мысленно рассеваю согревающую вуаль, запихивая все чувства в самый отдалённый уголок сознания. Понимая, что своими руками уничтожаю единственную защиту, продолжаю тушить уже разгорающееся пламя до тех пор, пока не убеждаюсь, что на его месте осталась лишь горстка углей. Внезапно я становлюсь как будто обнажённой и уязвимой, как воин, у которого отобрали оружие и не дали даже щита. Тело невольно вздрагивает в попытках сбросить с себя тонкую ткань, сотканную из холодного огорчения и чувства опустошения.
Обеспокоенные янтарные глаза- это следующая картинка, которая возникает в сознании. Затем вырисовываются идеальные линии носа и губ, а потом я понимаю, что перед мной стоит Анаэль, и что между нами проходит лишь стена воздуха, толщеной примерно в пятнадцать - двадцать сантиметров.
- Ты начинаешь меня пугать,- шепчет встревоженный голос. Его взгляд изучающе бегает по моему лицу.
Я шевелю онемевшими руками, и обнаруживаю, что его ладони крепко сжимают мои хрупкие плечи, морща охристо-травяную ткань.
- Я опять отключилась, да? – задаю скорее чисто риторический вопрос.
Но Анаэль отвечает на него быстрым кивком и продолжает взволновано смотреть мне в глаза. Только сейчас я замечаю, что мы стоим уже не посреди дороги, а на тротуаре, в тени огромной многоэтажки. Видимо, он оттащил меня сюда, когда мой разум в очередной раз заволокло туманом.
- Почему это происходит со мной? - тихо спрашиваю я, нервно ища подсказку в его жестах или поведении.
Но падший ангел остаётся неподвижным.
- Я не знаю, - честно признаётся он, сопровождая слова приглушённым вздохом. – Но предполагаю, что это всё творит ангельская привязанность.
Опять взялся за старое. Эту песню мы уже слышали.
- Ладно, ладно,- отталкиваясь от него, сдаваясь, вскидываю руки я. – Предположим, что эта твоя привязанность существует. И что с того, Анаэль?
- А то, что если бы я был на месте твоей сестры, то делал бы тоже самое.
- О чём ты? - устало отворачиваю голову я и вновь возвращаю взгляд на парня.
- О том, что может твоя сестра и не хочет, чтобы ты её искала?
В этот момент моему удивлению не было предела.
- Послушай меня,- мои губы начинают слегка потрясываться, но я собираю всё своё самообладание, чтобы не сорваться сейчас. – Представь, что ты- маленькая девочка пяти лет. Тебя похищает крылатый монстр, который потом ещё и утаскивает в самый настоящий Ад. Разве ты не будешь ждать помощи? Разве не будешь надеяться, что тебя спасут?
Анаэль вновь кивает, соглашаясь с моими словами, однако в глубине его глаз рождается сигнальный блеск, показывающий, что он начинает злиться.
- Насколько я могу судить, Аврелия сделала бы всё, только лишь бы не принести тебе хлопот. Я не считаю, что она специально вызывает у тебя помутнение сознания, чтоб ты её не искала и тем самым не попала в беду, однако она может думать об этом, а сила Земного ангела сама доделывает остальное.
Как же это было похоже на неё. Моя сестрёнка всегда была послушной и не причиняла мне ни одного неудобства. Она не бегала по лестницам, не выбегала на улицу без моего разрешения, а тихо и спокойно ждала в своём убежище. Тоска начинает беспощадно рвать сердце при одной только подобной мысли.
Оставшийся путь мы прошли в тишине. Оказалось, что Анаэль вёл меня в другую часть города. Несколько раз нам приходилось убегать от безумцев по запутанным улочкам (они принимали моего спутника за «посланника Неба»), и несмотря на то, что парень мог взлететь и оставить меня разбираться с этим в гордом одиночестве, он всё же бежал на своих двоих рядом, ни разу не воспользовавшись огромными, сильными крыльями.
Анаэль привёл меня в маленький, охотничий домик за пределами Лос-Анджелеса. Это была полуразрушенная хижинка из дерева, явно неоснащённая ни водой, ни светом, ни отоплением. Но к тому времени я настолько устала, что ноги подкашивались, а голова болела так сильно, что боль отдавалась противным звоном в ушах. Внутри домик был нисколько не лучше, чем снаружи, но всё же там стояла небольшая кровать и старый, потрёпанный диванчик. Падший развёл костёр прямо на полу, и я уселась прямо возле него, кутаясь в громадный, чёрно-белый плед, сделанный из плотного флиса. Анаэль тоже сел напротив огня, но при этом даже снял свою куртку.
- Тебе не холодно? – интересуюсь я, глядя как он сворачивает её в аккуратный квадратик.
- Нет, - голос падшего ангела мог соперничать теплотой с горевшим рядом костром. – Мне наоборот жарко.
- На улице максимум плюс пять, мы сидим в продуваемой насквозь хибарке, а тебе всё жарко? Серьёзно, что ли?
Анаэль рассмеялся и положил сложенную куртку возле себя.
- Температура моего тела примерно тридцать девять градусов, Дея. Мне всегда жарко.
- Мммм,- протягиваю я, придумывая в голове какую-нибудь колкую фразу. – Да я смотрю, ты горячий парень.
Брови на лице Анаэля поползли вверх, уголки губ приподнялись в ехидной усмешке, а в глазах загорелось яркое пламя вызова.
- Давай ты оставишь свой флирт до утра, а то сейчас я немного устал отвечать на него.
- Нужен ты мне больно, ещё и флиртовать с тобой, - заливаясь румянцем, бурчу я, сильнее кутаясь в плед. Почему он всегда выбивает меня из колеи?
Анаэль снова начинает смеяться, а потом встаёт со своего места и приближается ко мне, чтобы пройти к дивану. Я отворачиваюсь к костру, когда кончики его пальцев вдруг нежно прикасаются к коже на моей спине. По телу пробегают мурашки, а на голову словно выливают ведро ледяной воды. Я делаю вдох и резко забываю напрочь как сделать выдох. Там, где мимолётно коснулись его пальцы кожа будто горела, а затем этот жар начал заражать всё тело, в считанные секунды дойдя чуть ли ни до кончиков волос. Я ошеломлённо оборачиваюсь на него, но вижу лишь сильную, обнажённую, мускулистую спину, лежащую на диване. Анаэль уже спал.
Потушив костёр, я устраиваюсь на маленькой, скрипучей кровати, с головой накрываясь тёплым одеялом что бы не чувствовать всепоглощающего и убивающего холода. Что это было? Зачем он затронул меня? Спустя несколько часов я засыпаю, но даже сквозь сон чувствую жар от мимолётного прикосновения.