Пробуждение после бурной ночи прошло на удивление легко — тошноты почти не было, всё вокруг оставалось на своих местах и желание убиться об стенку с каждой минутой слабело, пока наконец не исчезло полностью. Ада широко зевнула, потянулась до хруста в костях и села на кровати. С недоумением огляделась, заметила на столике возле кровати бутылку воды, половину выпила махом, вторую половину вылила себе на голову — что может быть лучше бодрящего душа?

Как-то раз я на пару дней задержалась в Арефу, чтобы выпить, потравить байки в местном баре и решить, куда податься дальше. Ближе к вечеру пришел караван Счастливчика Харрита, и дилема решилась сама собой — я согласилась пройти с ним до Эвергрин-Миллс, где, быть может, у Капкана найдется для меня задание. Караванный круг уже порядком мне наскучил, я уже давно вынашивала в планах путешествие на запад, в Гердершейд, а после — в Темпенни-Тауэр. В само здание меня, естественно, не пустят, но хоть издали полюбуюсь на эту тень довоенного величия.

Осадки на Пустошах — вещь редкая, а потому крайне необычная. Триста дней в году светит солнце, пытаясь иссушить (к счастью, безуспешно) скудную растительность и реку Потомак. Когда даже ночью температура не опускается ниже семидесяти по Фаренгейту, понятие «ядерная зима» становится очередной выдумкой путешественников. Те, кто пришел с дальних краев и ненадолго остановился на Столичной Пустоши, не устают радоваться пялящему солнцу и рассказывать о том, что буквально в двухстах километрах к северу земля круглый год покрыта снегом. Мало кто верит этим рассказам, хотя бы потому, что в округе Колумбия если не светит солнце, то идет проливной дождь и земля содрогается от грома.

Когда взошло солнце, всё уже было кончено. На разрушенный город опустилась тишина: мрачная, тяжелая, почти осязаемая, она вместе с ветром гуляла между покореженными самолетными частями, носила еще не успевший смешаться с кровью пепел. Лишь изредка с тяжелым вздохом падали на землю тлеющие останки деревянных подпорок.

Вечером того же для Ада лежала на своей кровати и лениво перелистывала страницы старой потрепанной довоенной книги, взятой у Мойры Браун. Книги на пустошах спросом не пользовались: большинство людей просто не умели читать, да и те, кто умели, редко находили свободные минуты. Ада читать и писать умела (спасибо родителям-ученым из Ривет-Сити), а после стычки в баре Мориарти ее вновь одолела смертельная скука, так что книга оказалась как нельзя кстати.

За те несколько лет, что Ада провела на Пустошах, город очень сильно изменился. Уже у входа отряд встретил новый шериф Харкнесс, который, в отличие от предыдущего, достаточно серьезно относился к своей работе. Ада раньше его никогда не видела; судя по говору, пришел он издалека и должен был обладать какими-то особыми талантами, раз всего за четыре года, или даже меньше, он сумел добиться столь высокого чина, да еще и получить место в совете.

Gnev, моей первой постоянной читательнице, Кейро - злобному, но справедливому критику, и сайту 3fallout.ru - потрясающему интернет-ресурсу, сплотивший целую кучу заядлых фоллаутеров и просто хороших людей.

Я родилась в 2254 году, здесь, в Ривет-Сити. Моя мать — доктор Мэдисон Ли, вскоре после моего рождения она вместе с отцом начала работу над проектом «Чистота», и мы переселились в Мемориал Джефердсона. Я мало что помню о том времени, а о самом проекте знаю и того меньше. В общих чертах, это была работа над какой-то большой штуковиной, которая махом очистит Потомак. «Чистая вода для всех и каждого» — вот был девиз ученых. Позже я пыталась узнать подробности, но никто, в том числе и моя мать, не хотел об этом вспоминать.