Новехонький армейский "хаммер" сверкал под солнцем. Ну, не совсем "новехонький" - последние двести лет человечеству было не до выпуска автомобилей. Но передовые некорродирующие сплавы, суперпрочные пластик и герметичный гараж сделали свое дело - машинка выглядела как будто только сошла с конвейера.

Я кивнула и ввалилась в каюту врача. И вырубилась едва ли не сразу, как оказалась на его столе. Так что понятия не имею, сколько док со мной провозился, и чего там нашел, но счет оказался внушительным. Я расплатилась, дотащилась до отцовской комнаты, рухнула на кровать не раздеваясь и прямо так и заснула.

Болели запястья. Это было первым, что пробилось сквозь вязкий кисель, плещущийся внутри черепа. Следующим пришло ощущение холода. Третьим был страх - и именно он удержал от стона и попытки открыть глаза. Замереть. Прислушаться. Стандартная реакция напуганного животного. Последнее, что я помнила - тошноту, расплывающиеся в глазах силуэты в силовой броне и звук выстрела. А, нет, еще "эту убрать, она не нужна, а эту - с нами".

Когда, наконец, удалось продрать глаза, пипбой с мерзкой ухмылкой сообщил, что я проспала почти тринадцать часов. И не говорите, что техника не умеет мерзко ухмыляться - еще как умеет, а тот, кто считает иначе, просто не имел с ней дела.

Если бы можно было стечь на пол, расплыться лужей, по капле исчезнуть в трещинах пластика на полу. Но я могла только замерев сидеть под скамейкой вагона метро и надеяться, что у рейдера не хватит терпения методично обшаривать весь состав.
Черт, надо было наверху оставаться. "Когти" по крайней мере честные убийцы, им изгаляться незачем, за деньги работают. Вот голова, вот крышки, получите, распишитесь. Коллеги, можно сказать, только по другую сторону черты, которую каждый проводит для себя сам.

Последняя вылазка оказалась не просто удачной, а очень удачной. За кучу никому ненужного металлолома Изгои расплатятся самым ходовым в наше время товаром - гранатами, патронами или стимпаками. А на за заводе по производству газировки металлолома хватало. Интересно, какой гений отвечал там за безопасность - охраняли этот заводик так, словно до войны он производил как минимум оружие.

Простор пустоши. Бесконечное небо над головой - настолько бесконечное, что меня скрутило от страха. Никакая иллюзия, ни одна голограмма не передадут того, как на самом деле выглядит... пространство. Еще хуже страха оказался холод. Снаружи стояло лето - но после вечно постоянной температуры убежища я продрогла за полминуты. Пришлось бежать - куда - я сама не знала. Компас пип-боя безотказно указывал направление - но для того, чтобы ориентироваться по компасу, нужно было сперва вспомнить о нем.

Долгое воздержание никому не идет на пользу. И уж тем более в сочетании с соблазнами Нью-Рино.

Встреча Сто Первого с отцом после Транквилити-Лейн.

Президент Соединенных Штатов обнаруживает в себе странную эмоцию...

В дивном новом мире места для него не нашлось
Примечания автора: немного AU, много спойлеров, авторская трактовка одного канонного персонажа

Варгаса до печенок достало, что Бун не думает ни о чем, кроме Карлы

Примечания автора: нон-кон, мат

Джейн считает, что весь мир делится на хищников и добычу, и уверена, что она-то точно хищник.

Примечания автора: каннибализм

В лагере Цезаря Аркейд Геннон начал страдать бессонницей.

Танди скучно в Шейди Сэндс - до тех пор, пока она на своей шкуре не узнала, что такое приключения.

Джо — палач на службе семьи Мордино.

Выходец из Убежища попал в руки мутантов в Некрополисе.

Огонь загорался где-то за чертой между двумя мирами - небом и землей. Больная, иссушенная радиацией, последняя покоилась под горами пепла, плоти и камней. Безмятежность, присущая только-только ожившему полотну, взирала на все это с надеждой. Пляшущие искры гасли одна за одной: они не падали, взрываясь тысячами оттенков, не трескались, будто бесполезные блестящие стеклышки, просто исчезали, с каждой выжженной минутой, чтобы после вернуться вновь. Ночью они служили путеводной нитью, а утром уступали жаркому дневному свету.

Я пыталась собой учинить столько неудобств, сколько могла: кусалась, плевалась, упиралась ногами и руками, осыпала невесть кого гневными и грязными словами. Тысячу и тысячу раз я наплевала и на логику, и на общее благо, и на себя в особенности, но я не могла это остановить.

В затхлом, запущенном помещении метро время совершенно не ощущалось. Голова отказывалась работать нормально, что еще больше давило на нервы. Со всех сторон доносились звуки, резкие, разрывающие ровную гладь тишины, запахи, невыносимые до кашля, били в нос.

Лоск хрустящих простыней и комфортная прохлада сменились нагревшимися досками и уже палящим солнцем. Было где-то десять часов утра, когда Пип-Бой замурлыкал уже знакомой наизусть мелодией.

Меньше всего я хотела сделать неправильный шаг. Какая-то тяжесть, давление потихоньку вытесняло обычное спокойствие, твердый гранит, о который я обычно опиралась. Принять неверное решение, о котором я буду после жалеть, от которого вскоре могут пострадать другие люди казалось мне пыткой.

Мы вернулись в Джейкобстаун. К счастью, нужный для Лили рецепт был найден и приготовлен. Док пытался меня отговорить брать ее с собой, но сдался, и предупредил о том, что я уже знала. Покачав головой, он пожелал удачной дороги и вернулся к своим исследованиям, а мы отправились в Вегас. Я отчаянно надеялась на то, что оправдаю возложенную на меня ответственность.

Вероника скучающе проводила глазами мимо проходящих торговцев. Одни и те же: напряженные лица, готовые в любую секунду сорваться и пальнуть в кого-нибудь, еле плетущиеся брамины, нахохлившиеся наемники, дрожащие при виде радскорпиона. Вот другое дело - Лаверн.

Оскар закурил. Затянувшаяся подготовка к выстрелу начинала его беспокоить. На лице курьера проступила испарина: усиленные попытки сосредоточиться не помогали - прицел жил своей жизнью. Из всех троих только Лаверн могла выстрелить с такого расстояния и остаться незамеченной. Но даже закрепив винтовку на земле предательская дрожь заставляла ствол отклоняться от нужной траектории. Оторвавшись от прицела, девушка села на землю и закрыла глаза.