ГЛАВА 10

Юго-восточное побережье имперского континента.
45 Весны.

Столица великой Империи, Город Света Ксаль-Риум, располагался на юго-востоке континента, на берегу огромного залива, образованного двумя полуостровами, получившими неофициальное прозвище «Клешни Лакасты» [1]. Город существовал очень давно, больше полутора тысяч лет. Под другим названием он упоминался в хрониках, сохранившихся еще с эпохи Первой Империи, и уже тогда был крупным торговым портом. То же значение сохранил он и во времена Гайона, а после распада Гайонской державы и длительного периода смуты на континенте сам стал центром, вокруг которого за столетие сформировалась новая Империя. Теперь уже Гайон был крупным торговым портом на юго-западе ксаль-риумских владений.
Думая об этом, Дэвиан испытывал своеобразную гордость – мрачноватую и с оттенком иронии. Все же было что-то символичное в изображенном на ксаль-риумских гербах золотом фениксе, вылетающем из языков пламени. Золотой коронованный феникс на черных полотнищах сменил небесно-голубые знамена Гайона, где тот же феникс соседствовал с алыми розами. А до того, долгих пятнадцать веков назад, огненный феникс и восходящее солнце красовались на белоснежных полотнищах Первой Империи, или Принципиона, как называли ее в хрониках. Десять веков минуло после краха Первой Империи, пятьсот лет назад рухнул Гайон, но Ксаль-Риум ныне процветал.
Государства возвышались и исчезали, а феникс оставался как символ того, что Империю невозможно уничтожить. Можно лишь повергнуть, чтобы она вновь возродилась из пепелища. Спустя века, под другим именем и с новой династией на троне, но непременно возродилась.
Сегодня Империя Ксаль-Риума правила землями намного большими, чем древний Гайон. Ее владения простирались на весь единственный континент – Магнос - и немалое количество больших и мелких островов. Конечно, всякое случалось за эти четыреста пятьдесят лет – и восстания, и войны с соседями, и эпидемии, а в период становления державы имели место и кровавые междоусобицы, когда спорили за власть принцы из враждебных ветвей династии, и полки под черно-золотыми знаменами сражались друг против друга. Но темные времена приходили и уходили, оставляя по себе память лишь скупыми строками в замшелых хрониках, а Империя оставалась и продолжала процветать. И над великой столицей гордо возвышался непревзойденный Палатиан – резиденция Императоров Каррелов, бессменных правителей Ксаль-Риума.
На входе в залив узкое «бутылочное горлышко» между Клешнями Лакасты охранял длинный, вытянутый на манер клинка кинжала остров, который так и назывался – Стражевый. Первые крепости здесь были возведены еще веков пятнадцать назад, затем уступили место укрепленным фортам, вооруженным десятками чугунных пушек, а теперь два пролива между Стражевым островом и Клешнями, простреливали тяжелые крупнокалиберные орудия. Один из старых фортов все-таки остался как память о прежних славных временах – Центральный, или Амадинов, как его прозвали по имени начальника, полковника Латения Амадина, который командовал крепостью в 1756 году, когда она остановила попытку анадриэльской эскадры под покровом ночи прорваться к имперской столице.
Вместо того чтобы воспользоваться самолетом, Дэвиан прибыл к столице на быстроходном крейсере «Дозорный». Путь от Анлакара занял десять дней, но времени у префекта Каррела хватало. Церемония была назначена на пятидесятый день Весны, так что он прибыл даже с опережением графика.
Приближаясь к Стражевому Острову, крейсер встретился с почетным эскортом – императорской яхтой «Феникс» (которая была почти вдвое больше «Дозорного» с его пятью тысячами тонн водоизмещения) и парой военных кораблей Гвардейской эскадры, традиционная задача которой состояла в защите метрополии от нападений с моря. Два длинных крейсера были выкрашены в имперский черный цвет с золотисто-желтыми трубами, окаймленными черным наверху; их мачты, как и мачты «Феникса», были расцвечены многочисленными сигнальными флагами. Между «Дозорным» и «Фениксом» произошел короткий диалог примерно такого содержания.
«ПРИВЕТСТВУЕМ ПОБЕДИТЕЛЯ» - просигналила императорская яхта.
«СЛУЖУ ИМПЕРАТОРУ» - последовал ответ Дэвиана.
«ПРОСИМ ПРИНЦА ПОДНЯТЬСЯ К НАМ НА БОРТ».
«БЛАГОДАРЮ. ПРЕФЕКТ ЗАПАДНОЙ ЭСКАДРЫ ПРОСЛЕДУЕТ В СТОЛИЦУ НА СВОЕМ КОРАБЛЕ».
«ПРОСИМ ПРИНЦА ПОДНЯТЬСЯ НА БОРТ, - повторил «Феникс», - ЕГО ЖДЕТ НАСЛЕДНИК ТРОНА».
«ПРИГЛАШАЮ НАСЛЕДНОГО ПРИНЦА НА БОРТ «ДОЗОРНОГО», - не остался в долгу Дэвиан.
Было видно, что это приглашение застало «почетную встречу» врасплох. Они не отвечали почти четверть часа. Затем, однако же, на ветру затрепетали новые цветные флаги.
«НАСЛЕДНЫЙ ПРИНЦ ИМПЕРИИ ВЗОЙДЕТ НА БОРТ ВАШЕГО КОРАБЛЯ».
«РАДЫ ПРИВЕТСТВОВАТЬ НАСЛЕДНИКА ТРОНА».
Вскоре с «Феникса» спустили большой моторный катер, который доставил на борт «Дозорного» несколько человек. Трое были морскими офицерами из числа Гвардейской Эскадры. Четвертый – высокий стройный мужчина, ровесник Дэвиана - также был одет в черную с золотым парадную форму с нашивками префекта Гвардейской эскадры; его грудь пересекала наискось блестящая лента золотого шелка, позолотой сиял и эфес сабли на поясе. У мужчины были чеканные черты смуглого лица, темные глаза и небольшие тонкие черные усы. Он выступил вперед из группы.
Команда «Дозорного», уже выстроившаяся на палубе, приветствовала его троекратным салютом. Мужчина в форме префекта ответил по уставу - поднял к небу правую руку, сжатую в кулак.
Дэвиан шагнул ему навстречу. Гость приветствовал его рукопожатием и кривой улыбкой.
- Кузен, - протянул он. - Вижу, за время своего западного круиза ты не особенно изменился.
- Не вижу смысла меняться, Тамрин, - невозмутимо откликнулся Дэвиан. - К тому же, я никогда не любил императорскую яхту. Много роскоши, мало смысла – то, что во все времена принято было называть безвкусицей.
- Да уж, ты действительно не изменился, - с коротким смешком констатировал принц Тамрин Каррел. - Но, как говорится, «хозяин - барин». Сегодня ты - триумфатор.
- Тем более, будет лучше, если мы прибудем в столицу на боевом корабле, а не на парадной яхте. «Дозорный» принимал участие в сражении, так что это будет смотреться, хм… символично.
- Резонно, - согласился Тамрин.
- Не желаешь вместе со мной пройти на мостик? – предложил Дэвиан.
- Лучше в каюту. Я хотел бы с тобой переговорить.
- Как скажешь.
Они вдвоем прошли в небольшую офицерскую каюту, которую занимал Дэвиан. «Дозорный» и его почетный эскорт продолжили путь. Теперь над фок-мачтой крейсера, помимо флага префекта эскадры, развевался длинный черно-золотой вымпел, обозначающий присутствие на борту Принца Трона.
- Как обстоят дела на Анлакаре? – осведомился Тамрин, когда они остались наедине.
- А разве ты не знаешь?
- О, я прочел столько рапортов и докладов, что их хватило бы на целый роман, - заверил наследный принц. - Но мне интересно твое собственное мнение. В отличие от штабных офицеров, ты не имеешь привычки приукрашивать.
- Но на этот раз все действительно благополучно, – ответил Дэвиван. - С разгромом ивирцев восстание было обречено. Наши потери невелики. Мятежники сломлены. К тому времени, как я оставил эскадру, они практически прекратили сопротивление. Уже в пути я получил радиограмму от капитана Илевера Танна о том, что последняя крепость, где они засели, капитулировала. Мятеж, таким образом, подавлен окончательно. Вот и все.
- Ну, что ж, поздравляю, Дэвиан. Блестящая победа. Ты стал героем Ксаль-Риума.
- Не с чем поздравлять, право же. Это было больше похоже на стрельбу по мишеням, чем на бой.
- Не скажи, - возразил Тамрин, - четырнадцать лет назад, когда Агиннара проглотила Шлассенский Триумвират, одно сражение подобного масштаба определило исход всей войны. Сетано-тэн заслужила повышение до контр-адмирала, обратив в бегство не столь сильную группировку, - его взгляд сделался серьезным. - Кстати, о Сегунате. Я изучил твой доклад о ходе сражения. Ты действительно думаешь, что ивирцев подначивали к вмешательству северяне?
- Похоже на правду, - подтвердил Дэвиан. - Ты же знаешь, что при дворе султана Ажади состоят советники-агинаррийцы. И он к ним прислушивается.
- Возможно, после этого эпизода перестанет, - заметил Тамрин.
Дэвиан выглянул в раскрытый иллюминатор. «Дозорный» в сопровождении «Феникса» и крейсеров Гвардейской эскадры приближался к Стражевому Острову. На горизонте уже можно было увидеть темную береговую линию одной из Клешней.
- Как думаешь, они добились того, чего хотели? – спросил двоюродный брат.
- Знать бы еще, чего они добивались, - ответил Дэвиан. – Возможно, просто хотели посмотреть, на что мы способны и как себя поведем.
- В таком случае, ты дал им понять, что Империю еще рано считать беззубым левиафаном .
- Благодарю. Но нельзя забывать, что Агинарра – это не Ивир. Они двадцать пять лет спят и видят, как бы взять реванш за прежнюю войну. Анлакар и ивирцы – лишь булавочный укол. Они хотели посмотреть на нас в деле – и они посмотрели. И сделали какие-то свои выводы.
- Надеюсь, после того, какую трепку ты устроил Ажади Солнцеподобному, Дэвиан, их командование придет к тому выводу, что бросать вызов Ксаль-Риуму по-прежнему неразумно с их стороны, - сказал кронпринц.
- Я на это не рассчитываю, - возразил Дэвиан, глядя кузену в глаза. - Более вероятно, что они сделают должные выводы из бездействия столицы. Чем вы тут занимались, Тамрин – развлекались верховыми прогулками и чаепитиями?
Сын Императора вспыхнул от гнева, но сдержал себя.
- Ты имеешь право быть недоволен, - неохотно признал он. - Столица показала себя не с лучшей стороны. Мы оказались захвачены врасплох и, не буду скрывать, растерялись. В этой истории героем оказался ты, а не мы.
- Только ты еще не начинай… - отмахнулся Дэвиан. - Кстати, а что думает обо всем Император?
Тамрин покачал головой и усмехнулся.
- В настоящий момент Императора Велизара больше всего занимают подробности предстоящего грандиозного празднества по поводу твоей победы, - сказал он. - Газетчики превознесли эту историю до небес, и теперь отец намерен устроить тебе триумф, достойный героев времен Принципиона. Он говорил о том, что вручит тебе Орден Несокрушимой Крепости . Награждены будут и все офицеры и нижние чины Западной Эскадры, которых ты назовешь.
- Я на седьмом небе от восторга, - сострил Дэвиан.
Вряд ли Император на самом деле радовался успеху племянника. Скорее, он просто делал хорошую мину при плохой игре, пытаясь извлечь из победы как можно больше выгоды для себя.
- Всегда мечтал заслужить эту награду, - полушутя, полусерьезно проговорил Дэвиан.
- Ты ее заслужил, - сказал Тамрин, - Честно. Ты очень малой кровью выиграл сражение и почти полностью уничтожил неприятельский флот, численно превосходивший твою эскадру. К тому же захватил в плен его командующего, вдобавок султанского родича.
- Да, действительно. Я об этом почти забыл. Вернее, хотел бы забыть, но он слишком часто и громко о себе напоминает, этот, как же его… Раннук Между-лилией что-то там…
- Раннук ай-Меджилилие иль-Кельгурны ай-Таллакар, - без единой запинки скороговоркой выпалил Тамрин. - И нечего на меня смотреть, словно я выругался в институте благородных девиц. Во-первых, на самом деле ты помнишь его полное имя не хуже, чем я. Во-вторых, имена ивирской знати не мы придумывали. Ты привез это чудо с собой?
- Разумеется. Он сидит взаперти в другой каюте. Можешь с ним переговорить, если хочешь, но ничего интересного он не скажет. Хотя ругается красиво, по стилю близко к проклятьям пророков Неведомых Богов из древних хроник. К тому же приходится держать его подальше от всяческих острых предметов.
- Хм? Что, пытался покончить с собой?
- Если бы. Мечтает прирезать хоть кого-то из «ксаль-риумских дикарей».
- Ах, да, наслышан об этой его склонности. За тридцать лет в Ивире не осталось ни одной благородной фамилии, в которой этот «Между-лилией» хоть кого-нибудь бы не подстрелил или не порезал. Некоторые даже говорят, что саму войну султан Ажади затеял, чтобы спровадить задиристого родственника подальше от столицы, пока там остался хоть один паша или бей при всем комплекте глаз, ушей и конечностей. Не пожалел всего флота, лишь бы избавиться от дядюшки – авось того утопят. Наверное, ты очень разочаровал беднягу Ажади – флот потерян, но Раннук жив и невредим.
- Тем лучше, - невозмутимо возразил Дэвиан, - пусть султан вместо выкупа за возвращение родича платит за то, чтобы мы придержали его у себя.
Тамрин рассмеялся.
- Хорошая мысль, надо будет намекнуть в консульстве, чтобы сделали Ажади такое предложение.
- Кстати говоря, - заметил Дэвиан, - если Император действительно хочет меня наградить, я предпочел бы перевод на Северный Флот.
- Что, надоела наша южная жара? – заинтересовался Тамрин. - Ищешь местечко попрохладнее?
- Напротив, хочу туда, где скоро будет жарче всего.
- Вот как? – кронпринц бросил на кузена изучающий взгляд. - Ты думаешь, война все-таки начнется?
- Боги Неведомые, Тамрин, а кто думает иначе?
- Ну, по меньшей мере, мой отец. Император убежден – и Главный Штаб в большинстве своем разделяет это убеждение – что в течение ближайших нескольких лет нападения со стороны Агинарры можно не опасаться.
- А что думаешь ты? – напрямую спросил Дэвиан.
Тамрин немного помолчал.
- Пожалуй, я с ними согласен, - наконец, произнес он. - По крайней мере, отчасти. Война будет, я не сомневаюсь. Ее не может не быть. Слишком много противоречий между Югом и Севером, чтобы можно было надеяться на их мирное разрешение. И с каждым годом их становится только больше. Но не завтра эта война начнется, Дэвиан, не завтра.
- Интересно было бы узнать, на чем основана такая уверенность.
- По-моему, это очевидно, - заметил кронпринц. - Соотношение сил явно не в их пользу. Нападать на сильнейшего противника…
- В свое время Драконовы Острова тоже были намного сильнее, чем Агинарра, да и шлассенцы вовсе не были беззащитны. Превосходство противника никогда их не смущало. И чаще всего их наглость приводила к успеху.
- Но не в случае с Империей, верно? Уж кому, а тебе напоминать о том, чем для них все закончилось в прошлый раз, не нужно, - Тамрин усмехнулся. - Мне иногда кажется, что ту войну ты изучил наизусть от первого до последнего выстрела.
- Да, и еще я помнию о том, что «прошлый раз» был двадцать пять лет назад, Тамрин. Будь уверен – все эти двадцать пять лет Агинарра потратила на то, чтобы подготовиться к реваншу. Я рад был бы сказать то же самое о Ксаль-Риуме.
Тамрин нахмурился.
- Ты так убежден в этом?
- Скажем так, мне трудно убедить себя в другом.
Пару минут они оба молчали.
- Агинаррийцы неправильно выбрали себе герб, - заговорил после паузы Дэвиан. - На их знаменах дракон, но этот символ, мне кажется, больше подошел бы именно для Ксаль-Риума. Здоровенный, раскормленный змей, который порой разминает крылья и пышет огнем, чтобы навести должный трепет на окрестные деревеньки, но большую часть времени почивает на накопленных за века сокровищах. Если ты помнишь, финал у таких сказок всегда одинаков: к нему приходит для мужского разговора какой-нибудь рыцарь, то ли доблестный и благородный, но скорее просто жадный, и для дракона все заканчивается трагически.
- Н-да, - хмыкнул Тамрин, - прежде я не замечал за тобой такой склонности к образным выражениям. А какой же тогда герб подойдет Агинарре?
- Саранча, - сразу ответил Дэвиан, - анадриэльская черная саранча – знаешь, та, которая жрет не только листья и зерно, но и плоть, и вынуждена постоянно находиться в движении, потому что, остановившись, тут же сожрет саму себя.
- Действительно, образно, - повторил Тамрин. - Магистр Нарис Талан на советах рассуждает похожим образом.
- Старику не откажешь в уме.
- Но это не добавляет его идеям популярности.
- И все равно, ты поговоришь с отцом?
- Если таково твое желание… - произнес Тамрин скептически. - Только сразу предупреждаю – не особо рассчитывай на успех. Император, как я сказал, не воспринимает угрозу настолько же серьезно, насколько ты. Сенат и большинство чинов Главного Штаба, кроме Магистра Талана и отдельных его единомышленников, думают так же. Магистр Дориаль Анно убежден, что, пока мы поддерживаем численность Великого Северного Флота на нынешнем уровне, наши границы в безопасности, и отец… - Тамрин помедлил несколько секунд, - скажем так, Императору больше по душе эта точка зрения, чем теории Талана. Прайм-канселиор Темплен также придерживается ее. Ты знаешь: Темплен всегда считал, что Империя тратит слишком много средств на содержание Северного Флота, и Сенат на его стороне, да и Народная Палата тоже. Их можно понять, цифры в графе «расходы» во всех отчетах, приходящих с северных границ, смотрятся очень впечатляюще, а после войны Агинарра не предпринимала попыток отхватить кусок от имперских территорий.
- Действительно, - ядовитым тоном согласился Дэвиан. – За исключением оккупации Шлассенского Триумвирата, с которым мы были в союзе, и Айнелина, откуда ценой больших потерь вышибли агинаррийцев в прошлую войну.
- Для многих, кто живет в Ксаль-Риуме, проблемы северян касаются только их самих. Формально мы признали север зоной преимущественных интересов Сегуната, проще говоря, согласились не лезть в их дела. К тому же, северные державы очень далеко от столицы, их не видно из окон Палатиана.
Дэвиан недоверчиво усмехнулся.
- Творец и все десять пророков его, иногда мне кажется, что наша столица… - его слова прервал стук в дверь. - Что там?
В дверях появился офицер. Отсалютовав префекту эскадры и Принцу Трона, он сообщил, что корабли приближаются к Стражевому острову.
- Пожалуй, теперь можно подняться на мостик, - заметил Тамрин. - Мы еще договорим, Дэвиан, - пообещал он. - Я сделаю, что смогу.
Они поднялись на открытый ходовой мостик, где собралось несколько офицеров, в том числе капитан «Дозорного» и префект Гвардейской Эскадры. Со стороны правого борта возвышались серые скалы левой Клешни Лакасты; длинный и узкий Стражевый Остров можно было увидеть справа. Пока еще он был слишком далеко, чтобы рассмотреть отдельные подробности, но корабли шли быстро, и вскоре уже входили в неширокий – мили четыре – пролив.
Здесь, как всегда, было множество судов – в основном, крупнотоннажных грузовых транспортов – которые сигналили гудками и поднимали на мачтах черные, красные и золотые флаги, почтительно приветствуя императорскую яхту. «Феникс», «Дозорный» и два других корабля прошли мимо еще одного крейсера Гвардейской эскадры в парадной раскраске. Дэвиан смотрел на темно-серую громаду Амадинова Форта. Старая крепость уже давно лишилась всякого боевого значения, но поддерживалась в хорошем состоянии. Над земляными насыпями торчали жерла старинных бронзовых пушек – возможно, даже тех самых, из которых канониры полковника Амадина открыли огонь по анадриэльской эскадре, предпринявшей коварную, но заведомо обреченную на провал попытку внезапного нападения на ксаль-риумский флот, стоявший на якоре в столичной гавани. Видимо, анадриэльский адмирал Саберно был собратом по разуму капудан-паши Раннука. Дэвиан позлорадствовал бы, если бы история самой Империи не изобиловала подобными личностями на ответственных постах.
Рассветный Залив, на побережье которого лежал Ксаль-Риум, был велик – на то, чтобы пересечь его, эскадре, сбросившей ход до умеренных шестнадцати узлов, нужно было почти пять часов. Дэвиан снова задумался о том, на что надеялся адмирал Саберно, замышляя «внезапное» нападение. Парусным линкорам того времени для этого могли потребоваться и целые сутки - ветер здесь, как правило, не был силен. Вообще, в плане защищенности с моря, Ксаль-Риум был размещен исключительно удачно – проникнуть в Рассветный Залив можно было только через два длинных и узких пролива, прекрасно простреливаемых как со Стражевого Острова, так и с Клешней Лакасты. У анадриэльцев полтораста лет назад, возможно, еще был шанс пройти серединой одного из проливов, как раз на пределе дальнобойности тогдашних орудий, но сегодняшние батареи превратят в груду металла и пустят на дно любой корабль, который попытается без дозволения прорваться к столице. Подводные мины, поднимаемые в случае необходимости, не оставляли ни малейшего шанса даже самому могучему современному линкору. Ну и, на закуску любому возможному агрессору, после того как оперилась молодая авиация, рядом со столицей возвели военные аэродромы, где ждали своего часа многочисленные боевые самолеты – истребители и бомбардировщики. Здесь, на юге, Ксаль-Риум был неуязвим, и это чувство безопасности распространялось на всю огромную Империю.
Наконец, впереди показался огромный город. Блистательная имперская столица производила неизгладимое впечатление. Население Ксаль-Риума превышало два миллиона человек, и здесь было два порта – для гражданских кораблей и военный. Сегодня «Дозорный» и его свита направлялись в гражданский порт. Портовые районы города были сравнительно новой постройки. Однообразные дома создавали геометрически правильные кварталы; Дэвиан уже мог видеть собравшуюся на набережной толпу. Дальше и выше размещались более старые и богатые районы столицы. Это была область дворцов и усадеб; некоторые из них были построены две-три сотни лет назад. Наконец, еще дальше над городом возвышались двенадцать остроконечных шпилей – башни знаменитого Палатиана, дворца ксаль-риумских императоров.
- Ну, вот мы и прибыли, - констатировал Тамрин. - Столица собралась приветствовать своего героя.
Дэвиан рассмеялся.
- Я счастлив! Сбылось то, о чем я мечтал всю жизнь.

Город Ксаль-Риум. Столица Империи.
Полчаса спустя.

Набережная была заполнена народом. Празднично одетая толпа волновалась и шумела, как бурное море. Почти каждый человек что-то выкрикивал, но расслышать кого-то в отдельности было невозможно – слова сливались в общий монотонный гул. Цепь полицейских в парадных темных мундирах и высоких медных шлемах с короткими черными султанами, начищенных по такому случаю до зеркального блеска, удерживала людей в пределах отведенных границ.
На широкой улице, ведущей в центральные районы города, к самому императорскому дворцу, Дэвиана Каррела и его двоюродного брата встретил открытый экипаж. Драгоценного черного дерева было почти не видно под затейливым позолоченным узором.
- Я-то думал, императорская семья уже успела приобрести автомобиль, - насмешливо заметил Дэвиан.
- Традиция, - равнодушно ответствовал кузен. - Непрактично, зато какое великолепие!
Дэвиан только хмыкнул и бросил красноречивый взгляд в сторону порта, где покачивалась на волнах огромная императорская яхта «Феникс». Тамрин понял намек и усмехнулся, покачав головой.
- Да, да, - негромко произнес он, - много роскоши, мало смысла. Но иногда без этого не обойтись, Дэвиан. И не надо так ухмыляться. Мы с тобой оба из правящей династии и должны уметь пустить пыль в глаза. А то наша прекрасная столица подумает, что ты на западе совсем одичал среди своих кораблей и пушек.
- Если, по-твоему, умение пускать пыль в глаза подданным – главное, что нужно для принца, то я предпочту прослыть дикарем, - парировал Дэвиан, забираясь в экипаж следом за двоюродным братом.
Экипаж был запряжен четверкой огромных вороных коней в золоченой сбруе. По бокам от него ехали, и тоже на отборных вороных жеребцах, четыре всадника из знаменитой Палатианы – существующей с самого основания Империи личной гвардии ксаль-риумских правителей. Конечно, давно прошли те времена, когда императоры лично вели свои армии в бой, и конная гвардия сокрушительным ударом решала исход сражения. Сегодня роль Палатианы была исключительно церемониальной. Гвардейцы в их отполированных вороненых кирасах, черных плащах и остроконечных шлемах, увенчанных пышными золотыми султанами, выглядели ослепительно и были украшением любого парада или дворцовой церемонии. Для них умение пустить пыль в глаза было, несомненно, главным достоинством, по которому отбирали кандидатов. Дэвиан снова ухмыльнулся, заработав очередной неодобрительный взгляд от кузена.
Гвардейцы сияли своим мундирно-плюмажно-сабельным великолепием, Дэвиан тоже был облачен в парадный мундир префекта Западной эскадры, с серебряной лентой через плечо и серебряными же аксельбантами справа на груди, Тамрин оставался в форме префекта Гвардейской эскадры.
- Посмотри, как все ликуют, - весело заметил он. - Люди счастливы видеть победителя.
- Я заметил, - отозвался Дэвиан. - Кажется, наша славная столица соскучилась по триумфам.
- Есть немного, - согласился Тамрин, - и это совершенно излишне, потому что скучающие люди начинают задумываться о всяких глупостях. Хуже того, начинают читать всяческие глупые книжки и статейки, которые пишут другие бездельники. Что тем более ни к чему хорошему не ведет.
- Ты про «Путеводную Звезду»? – уточнил Дэвиан, имея в виду самое крупное (и самое шумное) из оппозиционных изданий.
- И про нее тоже, но если бы только про нее одну. В последние годы тут таких «светочей истины» развелось, как блох на дворняге, и каждый уверен, что он лучше других знает, как должно быть устроено государство.
Тамрин поморщился.
- Отец предпочитает их не раздражать лишний раз, и я его понимаю. Прежние времена ушли, Империя уже давно забыла про абсолютную монархию, и это всего лишь факт, который можно только принять таким, каков он есть. Больше того – я первый готов признать, что это к лучшему. Времена меняются, а попытки вернуть прошлое, пусть даже кому-то оно кажется лучше настоящего, никогда и нигде ни к чему хорошему не приводили. С другой стороны, когда некто вбивает себе в голову, что только он один знает, как все должны жить, и начинает в угоду своим амбициям мутить воду – это тоже ведет лишь к ненужному хаосу.
- Ну, конечно, только лекции на тему политики императорского дома мне сейчас и не хватает.
- А что ты хотел, ты же в столице, - ответил на это кузен. - Здесь политика на каждом шагу. Мы играем в политику с оппозицией, она – с нами. С некоторыми можно иметь дело, зато другие ненавидят нас больше, чем даже ивирцы. Пока что они не очень опасны, потому что больше внимания уделяют друг другу, чем нам… ну, а мы им в этом способствуем, как можем. Но если им всем однажды удастся договориться и создать единый фронт, это уже может быть, хм… неприятно. Пока они развлекаются тем, что бросают адские машинки в провинциальных градоначальников, это еще можно терпеть, но организованная оппозиция нам совсем ни к чему. Им же непременно когда-нибудь придет в голову, что Император вообще не нужен.
- Н-да… - проговорил Дэвиан, - напомни-ка мне, дорогой кузен, почему я был так рад, когда Император Велизар отправил меня из столицы в Западную эскадру?
- Могу тебя понять. Но ближайшие несколько дней, а то и подольше, придется тебе погостить в Ксаль-Риуме и пожинать лавры. Извини, Дэвиан, границы границами, и оборонять их, конечно, необходимо, но имперская политика вершится здесь. И никуда ты от нее не денешься, дорогой кузен, как бы ни старался делать вид, будто бы к тебе она не имеет отношения. Ты – принц династии, а твой любимый флот – только часть Империи. Важная часть, не возражаю, но все равно – только часть. Постарайся видеть во всем и хорошие стороны: ты же герой. Сегодня все говорят только о тебе, так наслаждайся лаврами победителя.
- Словами не могу выразить, как я счастлив, - Дэвиан помахал рукой кому-то особенно ретивому в толпе. Тучный мужчина аж подпрыгивал на месте.
- Они, правда, настолько рады?
- Ну, еще бы. Ты разве не читал, что про тебя пишут в наших газетах?
- Если бы не читал! – Дэвиан хохотнул. - «Воистину героическая победа над эскадрой списанных из агинаррийского флота за дряхлостью самотопов, возглавляемой человеком, не способным отличить море от бассейна в своем дворце…»
- Чума на тебя с твоей вечной язвительностью. Я имел в виду не «Путеводную Звезду», а «Песнь Феникса». Победы нужны, Дэвиан, и лучше, если это будут легкие победы в мелких локальных конфликтах. Люди должны верить в нашу династию. Или ты думаешь, что эти горлодеры, дай им волю, способны сделать Ксаль-Риум лучше, чем он есть?
- А что, неужели его можно сделать еще лучше? – Дэвиан иронически посмотрел на собеседника.
- В любом случае, ты победитель, и это факт, - Тамрин предпочел не заметить сарказм в его голосе. - И не так важно, кого ты победил. Победы нужны, Дэвиан, - повторил кузен. – В том числе и для того, чтобы заткнуть глотки крикунам из «Путеводной Звезды», а главное – экономистам из Сената и Народной Палаты, которые ратуют за сокращение императорского флота. Если даже до прочего тебе нет дела, полагаю, хотя бы этот момент для тебя важен?
Дэвиан не ответил. Он смотрел на людей. Горожане ликовали искренне, и Дэвиан был удивлен тем, что чувствовал сам. Почти торжество, как будто на самом деле одержал тяжелую и великую победу. Он никогда не любил столицу, но все же признавал, что ликование людей ему льстило.
«Но это преждевременно, - одернул он себя. - Я бы охотно назвал себя триумфатором после победы над Сегунатом, а ивирцы…»
- Кстати, о победах. Что Император планирует предпринять в отношении Ивира? – спросил он.
Тамрин мрачновало улыбнулся, и Дэвиан понял, что наступил на больную мозоль.
- Этот вопрос обсуждается, Дэвиан. Догадываюсь, о чем ты думаешь, но все не так просто. Полномасштабная война на юге нам сегодня не нужна.
- Удивлю тебя, Тамрин: я с этим согласен. Ивирцы уже получили свое, и довольно с них.
- Вот как? – кронпринц бросил на двоюродного брата изучающий взгляд. – Признаюсь, ты меня действительно удивил. Я ожидал, что ты за войну.
- Она ни к чему. Без флота ивирцы нам не угрожают, и лучше бы все на этом закончилось. Что думают Император и прайм-канселиор?
- К чему стремится Орас Темплен, знает только он сам. Открыто он не выступает ни за начало войны, ни против, но такова его обычная манера. То, что он думает, скажет Сенат, да и Народная Палата, я уверен, его поддержит. Отец еще не принял окончательное решение. Есть доводы в пользу объявления войны и против, трудно предугадать, что перевесит. Как я сказал: не так все просто, Дэвиан. Ты же читаешь газеты, и я не имею в виду «Путеводную Звезду».
- Я понимаю, о чем ты, - все крупные издания ксаль-риума уже не первый день воспевали победу Западной Эскадры, разумеется, безбожно все преувеличивая.
- Мы сами позаботились о том, чтобы… немного приукрасить события, - признался Тамрин. – Но теперь это обернулось против нас. Победа вскружила головы слишком многим нашим добрым подданным.
Кронпринц обвел взглядом шумящую толпу и вздохнул.
- Возможно, мы слегка переусердствовали. Теперь ксаль-риумцы ожидают от армии и флота новых триумфов, а ивирцы кажутся легкой добычей. Причем не только толпе на улицах – в нашем Генеральном Штабе царит та же эйфория. Господа Магистры слишком долго сидели без дела. Они уже грезят о ксаль-риумском флоте, победоносно входящем в гавань Лакрейна. Особенно Матис Грант – его вывело из себя, что поход Восточного Флота к Анлакару обернулся увеселительной прогулкой. Газетчики не первый день иронизируют по этому поводу, причем не только в «Путеводной Звезде». Теперь Грант хочет урвать свою долю славы и наград, а он в хороших отношениях с Дориалем Анно. В общем, - заключил Тамрин, - механизм начинает раскручиваться сам по себе, и я не могу сказать сейчас: удастся ли его остановить, да и многие ли захотят это делать. Тем более что ивирцы сами подливают масла в огонь. Прямо скажем, они не проявляют заинтересованности в том, чтобы, хм… свести к минимуму последствия недавнего инцидента, как выразился на днях один из наших дипломатов.
- Да, про это я тоже слышал. Новость подхватили все радиостанции. Ажади Восьмой объявил всеобщую мобилизацию. Ивир собирает армию.
- Армия не слишком поможет ивирцам, если нет флота, который обеспечит ее переброску и снабжение, верно?
- Безусловно. Однако говорить «нет флота», все-таки, еще преждевременно. Не забывай, у Ажади остаются два линейных крейсера, несколько броненосцев береговой обороны и легких крейсеров. Кроме того, миноносцы и торпедные катера, а это серьезная опасность, особенно в лабиринте узких фарватеров между ивирскими островами. В общем, чем воевать, у султана еще найдется. Не армада, конечно, но и не настолько малые силы, чтобы вовсе сбрасывать их со счетов.
- Тем не менее, если одной лишь Западной эскадре удалось разбить ядро султанского флота, полагаю, объединенным эскадрам Запада и Востока не составит труда добить остатки. Но, Дэвиан, объясни – почему ты не рвешься в бой? После того, как ты повел себя у Анлакара, я, признаться, был уверен, что ты первый поддержишь эту идею.
- Ты сам сказал: здесь не все так просто, - ответил тот. – А для Ксаль-Риума нет смысла терять силы в войне на западе. Она может обойтись дороже, чем думают в Палатиане, а выгоды сомнительны.
- С этим не поспоришь, - согласился Тамрин. – Оставить Ивир в покое было бы разумным шагом. К тому же, у султана и без нас проблем хватает. Наши люди сообщают из Лакрейна, что в городе вспыхнули беспорядки. Хотя поражение под Анлакаром и пытались замалчивать, слухи быстро разошлись по всему Ивиру. Знать тоже не на стороне Ажади, в армии возможен раскол. Дело пахнет гражданской войной или, как минимум, переворотом. Я бы не стал ставить деньги на то, что Ажади Солнцеподобный удержится на троне до конца этого года… или даже этого Лета.
- Это не заставит меня плакать.
- Как сказать, Дэвиан. Ивир в том виде, в каком он есть сейчас, не угроза для Ксаль-Риума – что ты сам и доказал. Но если султана сбросят с трона, я не возьмусь предсказать, кто займет его место и куда он поведет ивирцев. Агинаррийцы могут посадить на место Ажади свою марионетку, а союз Севера и Запада, военного потенциала Агинарры и богатства и людских ресурсов Ивира для Империи крайне нежелателен.
- Так в чем дело, протолкните в султанский дворец своего человека и натравите Ивир на Агинарру, - усмехнулся Дэвиан.
- Знаешь, заманчивая идея, и в Палатиане очень серьезно думали о такой возможности. Но для нас это не так просто, - без улыбки отозвался Тамрин. - Ксаль-Риум и Ивир враждуют уже почти пятьсот лет, там слишком привыкли ненавидеть нас и винить во всех своих бедах, чтобы проимперски настроенный правитель удержал власть. Нет, Дэвиан, для нас хороший Ивир – слабый и пассивный Ивир. Помнишь, что говорил Император Тиверий?
- «Сила Империи в слабости ее врагов?» - припомнил Дэвиан. - Ты эти слова имеешь в виду?
- Именно их. И за триста лет они нисколько не утратили актуальности.
Принц трона неприятно улыбнулся.
- Да, звучит немного не по-рыцарски, но такова правда, - сказал он. - Пока ивирские вельможи окружают себя роскошью и больше всего озабочены тем, какую из наложниц выбрать на следующую ночь, им не может быть дела до таких глупостей, как, к примеру, реформирование армии и флота. Пока на высшие командные должности назначают не за воинские заслуги, а за количество благородных предков в родословной, у них не будет хороших полководцев и флотоводцев. Пока народ роется в земле, и семьдесят человек из сотни не умеют даже читать, у них не будет развиваться собственная промышленность, ни гражданская, ни военная; у них не будет ни своих автомобилей, ни своих станков, ни своих аэропланов. В общем, пока ивирцы застряли в эпохе Второй Империи – они для нас не опасны, вот пусть в ней и живут. В тех временах тоже было свое очарование…
- Политика – ужасно циничная дама, - заметил Дэвиан.
- Вся эта жизнь цинична, - невозмутимо возразил Тамрин, - но лично я предпочитаю политику войне. Согласись – на войне дерьма не меньше, зато намного больше крови.
- А, по-моему, одно неотделимо от другого, - ответил Дэвиан. - Я имею в виду – политика и война.
- Возможно. И все равно…
Тамрин не успел договорить. Краем глаза Дэвиан заметил сбоку в толпе какое-то необычное движение. Невысокий худой мужчина в простом гражданском костюме, проскользнувший между двумя полицейскими, резко вскинул вперед руку, целясь из небольшого «дамского» револьвера.
Дэвиан отреагировал мгновенно, быстрым движением оттолкнув двоюродного брата. Принц Тамрин удивленно охнул и опрокинулся на дно коляски. Хлопки выстрелов были почти не слышны за криками и гулом толпы. Что-то невидимое неприятно свистнуло возле уха Дэвиана, и тот предпочел следом за Тамрином спрятаться за бортом экипажа. Вокруг продолжали кричать, но теперь уже испуганно. Дэвиан снова выпрямился и убедился, что все кончено. Стрелка скрутили двое полицейских, остальные сдерживали разволновавшуюся толпу.
- Боги Неведомые… - проворчал Тамрин, тоже появившийся на виду, - вот так они здесь и развлекаются, Дэвиан. Хорошо хоть этот просто стрелял, а то в последнее время они предпочитают бомбы. Наловчились делать взрывчатку из зубного порошка…
- Кто? Боги? – неловко сострил Дэвиан.
- Если бы. Либералы.
- Принц Тамрин! Принц Дэвиан! – перед ними возник гвардейский офицер. - Вы не ранены?
- С нами все в порядке, - сухо ответил Тамрин. - Не стойте столбом, субпрефект, займитесь делом. Успокойте людей. Дайте им понять, что ничего не произошло, - Тамрин первым подал пример, выпрямившись во весь рост и подняв руку в приветственном жесте.
Люди продолжали растерянно шуметь, те, кто были в первых рядах, смотрели на двух принцев и друг на друга. Некоторые собрались в отдельные кучки и возбужденно переговаривались между собой. Дэвиан улыбнулся, адресовав кузену невинный взгляд.
- Ты что-то говорил про Ивир и султана Ажади? Я смотрю, уже и в нашей славной столице принадлежать к правящей династии становится опасно для жизни.
Тамрин смутился.
- Ну… - проворчал он, - по крайней мере, здесь такими глупостями занимаются только отдельные психопаты.
- Хотел бы я знать, - произнес Дэвиан, - в кого он стрелял – в тебя или в меня?
- Вероятнее всего, ему было без разницы. Впрочем, допросят – узнаем. Обычно они любят поговорить.
Дэвиан проводил взглядом арестованного, которого уже уводили прочь двое полицейских, сковав ему руки за спиной. Щуплый, совершенно неприметный мужчина. Таких в любой толпе – из дюжины двенадцать.
- И что с ним дальше будет?
- Отправится во глубину тангирских руд, - равнодушно ответил Тамрин, - как и его сообщники. Будь уверен, он не один все это затеял, у него есть дружки, такие же безумцы. Им нравится думать, что, стоит всадить пулю в лоб кому-то, кто носит фамилию Каррел, и на Дагерион тотчас снизойдет мир и процветание, - наследный принц прищурился. - А что, тебя волнует его судьба?
- Вот уж нет, - ухмыльнулся Дэвиан, - не знаю, почему, но с детства не люблю тех, кто в меня стрелял хотя бы даже из рогатки.
- Это ты про меня? Спасибо.
- Ты, по крайней мере, револьвером не пользовался. Ну и что теперь?
- А ничего. Мы просто едем дальше во дворец, как будто ничего не случилось. Чем меньше будет шума из-за этого… инцидента, тем лучше.
- Да уж, воображаю, какими подробностями эта история обрастет сегодня к вечеру. Не удивлюсь, если весь город окажется наводнен ивирскими агентами, наемными убийцами и шпионами. А может быть, столицу обстреляет чей-нибудь флот, или кому-то будет объявлена война.
- Вот поэтому я и говорю – чем меньше будет шума, тем лучше, - холодно ответил Тамрин, - Ты что-то еще хочешь спросить?
- Нет. Просто снова задумался, почему же все-таки я никогда не скучал по столице.

[1] Лакаста - очень крупное (до 4 метров длины) морское ракообразное.