ГЛАВА 11

- Приветствую, Комура, - Ниора подошла к окну, чтобы задернуть штору.
- Адмирал Сетано, - толстяк, по своей привычке, отвесил поклон. – Польщен был получить от вас приглашение, - он огляделся. - Замечу, у вас отличный вкус. Прекрасная обстановка.
Ниора пренебрежительно махнула рукой. Она никогда не питала интереса к обустройству собственного дома, да и, сказать по правде, не так часто здесь бывала. Забавно – для нее собственное жилище было лишь чем-то вроде временного пристанища, где можно переночевать, да и как еще она могла воспринимать его? Ниора Сетано никогда не была замужем, детей у нее не было, и она совершенно не испытывала сожалений по этому поводу. Младшая сестренка, Юкири, была помешана на всяческой романтике – что, кстати, в молодости вышло ей боком – но для старшей в роду Сетано на первом месте всегда оставались карьера и флот. Она и проводила большую часть времени в море или в штабе в Тсубэ, на личную жизнь оставалось немного. О доме заботились слуги, которые не каждый день видели свою хозяйку.
- Не желаете выпить, Натэй? – осведомилась Ниора. Коль скоро она принимает у себя гостя, придется быть хозяйкой, а горничную она отпустила. Не хотела, чтобы та могла подслушать их разговор. Тайрё сдержала смешок: если служанка узнает, что в доме вечером был мужчина, несложно догадаться, о чем она будет думать.
- Благодарю, госпожа адмирал, не откажусь, - вежливо кивнул капитан.
Ниора полезла в буфет, чтобы достать пузатый графин ангского хрусталя. Искрящуюся в свете электрической лампы поверхность покрывал изящный узор – лозы, цветы и птицы. Очередной подарок от Юкири, сестра всегда питала слабость к подобным милым безделушкам.
«Интересно, что бы Юкири подумала про «Риото», - мысленно усмехнулась командующая Объединенным Флотом. – Едва ли смогла бы оценить его… в таком смысле», - в отличие от самой Ниоры, ее младшая сестра с детства ненавидела оружие.
Позвенев хрусталем, Ниора до середины наполнила два высоких стакана темным, почти черным напитком. Приятно пахнуло свежей хвоей.
- О. «Иэри Веламидис»? – оценил Комура. – И снова скажу: у вас великолепный вкус, госпожа адмирал.
- Только не спрашивайте, какого года урожай, или что-то подобное, - негромко рассмеялась Ниора. – Вино - подарок от брата.
Экзотические напитки были одной из немногих вещей, которые интересовали Мориту помимо политики; его погреб пользовался заслуженным признанием среди ценителей в Кинто. Ниора Сетано, в свою очередь, разбиралась в кораблях, самолетах, торпедах и пушках – вот до вина, хрусталя или платьев ей никогда не было особого дела.
Все же, даже она не могла не отметить, что «Иэри Веламидис» действительно превосходен: приятный, ненавязчивый вкус и легкий аромат коры веламидии, знаменитого «дерева пряностей». Не напрасно ниалленские виноторговцы так им гордятся. Ниора сделала пару глотков и отставила бокал, чувствуя, как приятное тепло растекается по жилам.
- Действительно, очень недурно, - одобрила она. – Морита, как всегда и во всем, безукоризненен. Но давайте перейдем к делу, Натэй. Что нового?
- Начиная с Анлакара?
- Пожалуй. Если там есть, о чем говорить за бокалом «Веламидис».
- Есть, - без улыбки сказал капитан. – Теперь я уверен, командующая, что события на Анлакаре – лишь верхушка айсберга. Малая часть плана, задуманного в Риогиру и теперь осуществляемого.
- План «Бриз», о котором вы упоминали? – поняла Ниора. – А конечная цель?
- Тэй Анг, - коротко ответил Натэй Комура. - Через три дня вы будете в Кинто на праздновании Дня Моря, командующая. Скорее всего, после официальных церемоний вас пригласят в Риогиру на совещание, как это делают всегда, и там посвятят в подробности. По крайней мере, в некоторые. Вы вылетаете завтра?
- Да. Флот прибывает послезавтра, я хочу появиться в Кинто чуть раньше.
Огромный порт Тсубэ почти опустел – цвет флота отбыл к столице во главе с новейшим «Риото». Даже еще не боеготовые корабли соединения «Сэнкай» вышли с остальными: Сегун намеревался продемонстрировать народу Агинарры и всему миру мощь Объединенного Флота. В этой демонстрации примет участие шестнадцать линкоров, десять авианосцев, двадцать три тяжелых крейсера и почти полторы сотни меньших кораблей – легких крейсеров, лидеров, эсминцев. Не будет только «Аозаме», которая обычно не пропускает подобные мероприятия. Но «Аозаме» сейчас вместе с коммодором Тагати где-то в неведомой и, само собой, строго секретной точке посреди океана. Наверняка за пределами морских владений Сегуната: Ниора Сетано догадывалась, что Тагати хочет тайно вывезти откуда-то некоего человека. Спасти, а может, выкрасть. Откуда? Кто знает – это могла быть любая из семи держав Восточной Коалиции, а может, и сам Ксаль-Риум. Тут явно шпионские игры, и тот, за кем отправился коммодор, очевидно, важен для агинаррийской разведки. Кто он? Ниора едва не рассмеялась сама над собой – слишком нелепым был вопрос. Ответ на него она, скорее всего, никогда не узнает.
«Но мне, проклятье, хочется узнать, - подумала она со злостью. – Не люблю, когда мной пытаются играть, как фигурой на доске!»
Движением кисти она оттолкнула от себя ополовиненный стакан.
- Интересное предположение, Натэй. Тэй Анг… - задумчиво повторила она. – Возможно, и так. Что ж, если вы правы, после Дня Моря мы будем знать наверняка. Но сейчас, признаюсь, меня больше интересует другое. Что вам удалось узнать про Ису Тагати?
- Не так много, командующая – вы понимаете, что это не делается быстро, к тому же, приходится быть осторожным. Коммодору Ису Тагати пятьдесят два года, родился он в Сэнтоко… хотя вряд ли вас интересуют его детские годы?
- Нисколько не интересуют. Давайте сразу к главному, капитан.
- На флоте он с семнадцати лет, причем начинал как подводник. Во время Северной Войны был помощником капитана на субмарине «Тэнко-14».
- О… - протянула Ниора. – Я о ней слышала. Это они, кажется, за один час потопили три ксаль-риумских крейсера?
- Совершенно верно, командующая. Позднее Тагати, уже в чине капитан-лейтенанта, сам стал капитаном подлодки «Тэнко-22».
Ниора усмехнулась. Подводник… В Объединенном Флоте субмаринам уделялось большое внимание. Они хорошо показали себя в прошлую войну, и, когда начнется новая, мощный подводный флот должен был выйти на коммуникации Империи и восточников, сея хаос и лишая вражеские метрополии ресурсов, доставляемых морем. В случае же, если имперцы и их союзники вторгнутся в границы Сегуната, внезапные удары из-под воды должны были ослабить их флот перед решающим сражением. Субмарины были полезны, очень полезны, и Ниора Сетано понимала это. И все же, начав свою карьеру на надводном корабле, даже сегодня она испытывала к подводникам инстинктивную неприязнь, замешанную на страхе.
«Еще один повод не любить этого человека!» - она едва не рассмеялась. Но, по крайней мере, в одном Тагати не соврал – он действительно был подводником и участвовал в Северной Войне.
- Но теперь-то он точно не имеет отношения к подводному флоту, - заметила она.
- Да, командующая, теперь он глава «Отдела 16».
Ниора Сетано вздохнула и возвела взор к потолку.
- Но чем занимается этот проклятый отдел? – проворчала она.
- Это – засекреченная информация. У меня нет доступа к ней. Чем-то очень важным для Штаба, и точно не радиолокацией. Что любопытно, столь внезапный поворот в карьере Тагати произошел вскоре после окончания Северной Войны – в начале пятнадцатого года он оставил службу в подводном флоте, и после этого занимал несколько должностей, так или иначе связанных с разработками оружия и тому подобными проектами. И, адмирал Сетано, мне удалось выяснить еще одно: незадолго до окончания войны «Тэнко-22», которой командовал Тагати, останавливалась возле острова Тэххо.
Ниора слегка расширила глаза.
- Вам удалось узнать такие подробности так быстро?
- Такова моя работа, адмирал. Но, боюсь, это все, что я могу сообщить вам. Возможно, со временем появится что-то новое.
- Уже немало. Спасибо, Натэй, вы прекрасно выполняете свою работу.
Ниора сцепила пальцы и задумалась.
- Тагати и сегодня интересуется островом Тэххо. Скорее всего, его «Шестнадцатый отдел» там и базируется, но я не вижу этому объяснения.
Ей захотелось достать и развернуть карту, но Ниора не встала со стула. Она и так хорошо представляла тот квадрат в пределах владений Агинарры. Двадцать пять лет назад там шли бои, но по условиям мирного договора эти территории Сегунат сохранил за собой. Ксаль-риумцы и не настаивали – ничего ценного там не было. Сам остров Тэххо представлял собой мертвую груду камней – давно погасший вулкан, торчащий над водой. Никому не нужное захолустье. Что ищет там Ису Тагати? И как эти поиски могут быть связаны с «Аозаме» и той личностью, которую Тагати хочет тайно переправить в Агинарру? Этот человек, кто бы он ни был, знает нечто, важное для «Отдела 16»? Что? И откуда что-то могут знать чужаки, если остров Тэххо принадлежит Агинарре? А если интересы «Отдела 16» не связаны с Тэххо, то… вообще ничего не получается!
- Допустим, когда Тагати в первый раз был на Тэххо, он нашел там нечто важное, - высказал предположение Комура.
- А что там может быть важного, Натэй?
Капитан развел руками.
- Даже не знаю, что ответить, командующая. Возможно, разбившийся корабль южан, на котором было какое-то ценное оборудование? – с явным сомнением проговорил он.
- Ерунда! – без раздумий возразила Ниора. – Даже если там был корабль ксаль-риумцев, оснащенный каким-то новым оборудованием по тем временам, - она сделала ударение на последних словах, - прошло четверть века. Что бы там ни было, оно уже давно устарело бы и утратило всякую ценность.
Натэй Комура молча склонил голову, признавая правоту командующей.
- Нет, и так ничего не складывается, - Ниора с досадой вздохнула. – Воистину, чем больше мы знаем, тем меньше понимаем.
- Наритано Огато, - узнал Комура. – «Пять шагов мудрого правителя».
- Наритано Огато был мудрейшим из правителей в истории Дагериона, - усмехнулась Ниора, - и нам не помешало бы обладать всей его мудростью, чтобы разобраться в играх, которые ведут в Риогиру.
- Тут возразить нечего, тайрё Сетано, - согласился Комура.
- Я бы с радостью предоставила им играть друг с другом, и не лезла в это, - проворчала Ниора, - но ведь их игры затрагивают и нас.
– И снова мне нечего возразить. Но, командующая, если позволите… вы считаете, что именно та игра, которой занят Ису Тагати, имеет для нас особое значение?
- Сам Тагати так сказал, Комура. И, знаете, я ему почему-то верю.

Подводная лодка Объединенного Флота «Аозаме».
Координаты (информация строго засекречена, разглашение является актом государственной измены)

На ночном небе не было ни облачка, и тысячи звезд мерцали серебряным бисером на черном бархате. Разглядывая их, Ису Тагати машинально выделял среди причудливого узора созвездий наиболее яркие «маячки», уже две тысячи лет помогавшие морякам ориентироваться в водах чужого для людей мира. Большая луна, Правое Око, повисла над западным горизонтом и следила за морем холодным, немигающим взором; можно было отчетливо различить замысловатый узор кратеров и горных хребтов на ее серебристой поверхности. Меньшую луну, Левое Око, сейчас не было видно.
Ису Тагати предпочел бы, чтобы погода была хоть немного хуже. Облака и туман защитили бы «Аозаме» от обнаружения. Хотя маршрут был проложен так, чтобы субмарина держалась подальше от хорошо исследованных и патрулируемых областей, риск все равно был велик. В любой момент на горизонте мог показаться военный корабль под геаларским флагом, а постоянно оставаться под водой «Аозаме» не могла. Запасов воздуха было достаточно, но, идя под водой, лодка быстро разряжала аккумуляторные батареи, которых хватило бы, в лучшем случае, на двое суток черепашьим ходом. Приходилось регулярно всплывать, двигаясь на дизелях, чтобы восполнить запас энергии для электродвигателей; к тому же, так экономилось много времени – в надводном положении «Аозаме» шла почти втрое быстрее. До сих пор агинаррийцам везло – несколько суток продвигаясь вглубь геаларской территории, с погашенными огнями, ведя постоянное наблюдение за горизонтом, им удалось остаться необнаруженными. Дважды в пределах видимости показывались корабли, но надводное судно гораздо заметнее, чем субмарина с ее низким силуэтом. Оба раза «Аозаме» ныряла прежде, чем геаларцы успевали обнаружить ее присутствие.
Все это напоминало Тагати молодость, годы Северной Войны, когда он служил на «Тэнко-22» и топил вражеские корабли. Было, конечно, и немаловажное отличие – сегодня ему не двадцать восемь лет. Коммодор подавил зевок и устало протер глаза. Эта ночь выдалась для него бессонной, и он действительно не настолько молод, чтобы не замечать таких вещей.
«Аозаме» вышла в заданный район вчера вечером и, всплыв еще до заката, подняла в воздух один из двух своих гидропланов. Времени было в обрез, и приходилось рисковать, не дожидаясь ночи. После этого оставалось только ждать в надежде на удачу – вернее, на то, что все расчеты окажутся верны, и в тщательно проработанный план операции не вмешается какая-нибудь роковая случайность. Но как еще это назвать, если не везением?
И Тагати ждал – иногда спускался внутрь, потом снова выходил на палубу. Его присутствие здесь не требовалось, ничто не мешало коммодору спуститься в свою крошечную каюту, чтобы отдохнуть, но он понимал, что заснуть все равно не смог бы. Тем более теперь – время было на исходе, но самолет еще не возвращался.
Он стоял на небольшой, огороженной поручнями площадке, венчающей надстройку. Надстройка казалась необычно высокой и массивной для субмарины, «Аозаме» вообще была неестественно велика. Пара башен, из которых грозно смотрели по два длинных ствола тяжелых артиллерийских орудий, были смещены к корме, а носовую часть отвели под направляющую пороховой катапульты для быстрого старта гидросамолетов. Сами гидропланы хранились со сложенными крыльями в цилиндрическом ангаре в нижнем ярусе надстройки, что и вынудило конструкторов сделать ее такой громоздкой. В общем, при создании «Аозаме» руководствовались старым принципом – смешать все сразу в одном котле. Как обычно, получилось нечто неудобоваримое, неудивительно, что тайрё Ниора Сетано относится к «Аозаме» как к нелепой диковине, годной лишь на то, чтобы пускать пыль в глаза на официальных церемониях. Но ее способность нести гидросамолет для Тагати была решающей – командующая Объединенным Флотом угадала верно.
Коммодор устало вздохнул и бросил взгляд на восток. Небо уже чуть заметно посветлело, скоро взойдет солнце. Ожидание растянулось на всю ночь; «Аозаме» с выключенными огнями дрейфовала в нескольких милях от маленького пустынного островка, вернее, кораллового атолла. Здесь никто не живет, и даже если какие-нибудь рыбаки, случайно заплывшие на атолл, обнаружат агинаррийскую субмарину, маловероятно, что у них будет при себе рация, чтобы сообщить об этом. Но даже если тревога будет поднята, геаларцы не держат поблизости серьезных военно-морских сил, разве что патрульные катера и сторожевики, а от них «Аозаме», с ее четырьмя пушками калибром 180 миллиметров – более мощными, чем те, что ставят даже на легких крейсерах – и тремя трехствольными 42-миллиметровыми автоматами способна отбиться. Разумеется, это был бы крайне нежелательный вариант, ставящий под угрозу срыва всю операцию. Скрытно прибыть на место, забрать посылку и исчезнуть, оставшись незамеченным – вот что нужно было Ису Тагати.
Да, определенно, небо на востоке уже начинало светлеть, и желтовато-красная полоса медленно проявлялась над ровной линией горизонта. Тагати вытащил из кармана хронометр и очередной раз отметил время. Его оставалось все меньше – запас топлива на борту гидроплана был ограничен. Эти самолеты создавались как разведчики и имели очень большой радиус действия, но все же для того, чтобы оставаться в воздухе всю ночь, не были приспособлены.
Почему задержка? Что могло произойти? Да все, что угодно, сам себе ответил коммодор. Самолет могли обнаружить и сбить. Он мог не найти цель в точке рандеву, пролететь мимо в ночи. Наконец, и у геаларской стороны что-то могло не сложиться. По плану, Видящего должны были тайно вывезти из посольства и с надежным сопровождающим под видом рыбаков отправить в море на моторной лодке. Там, в назначенной точке, им предстояло дождаться самолета, который заберет Видящего и доставит на «Аозаме». При подготовке операции старались предусмотреть все – тщательно рассчитали время, предусмотрели систему сигналов, на гидроплан посадили пилота, который прежде уже летал в этих местах и знал их. Но Тагати не строил иллюзий: любая, самая продуманная операция может сорваться по тысяче причин, предусмотреть которые невозможно. На любой стадии плана могла вмешаться госпожа Случайность, которая, как известно, удивительно постоянна в своей переменчивости. Да и геаларская секретная служба «Омбрей» не напрасно ест свой хлеб, за последние двадцать лет Республика, порастеряв былой революционный угар, возродилась и сделалась второй по размерам и силе державой в Коалиции. Ее нельзя было недооценивать.
Тагати убрал хронометр в карман. Еще час – и придется свернуть операцию и, уйдя под воду, возвращаться несолоно хлебавши. У самолета просто недостаточно топлива, чтобы оставаться в воздухе так долго, и если он не вернется, то его уже не найти. Это будет катастрофа. Если что-то случилось с Видящим, для Шестнадцатого Отдела все потеряно.
- Вижу сигнал! – неожиданно сказал вполголоса один из матросов-наблюдателей, стоявших на площадке рядом с Тагати. – По левому борту!
Коммодор проследил за рукой молодого моряка, и почти сразу увидел в небе необычную зеленую звездочку, которая медленно падала все ниже и ниже, догорая: с гидроплана запустили сигнальную ракету. Ису Тагати позволил себе облегченный вздох.
- Ответьте.
Матрос потянулся за ракетницей и, подняв руку, выпустил к звездам первый заряд. Красновато-оранжевый огненный шарик зажегся в ночном небе. Через минуту матрос повторил выстрел.
Некоторое время ничего не происходило, затем в ночи появились новые огни – белый и красный. Они двигались – самолет приближался.
- Зажечь навигационные огни, - распорядился Тагати. Теперь пилоту предстояла рискованная процедура – в ночи посадить самолет на воду рядом с субмариной. К счастью, хотя бы море было спокойно – сейчас хорошая погода играла на руку агинаррийцам.
«Аозаме» зажгла прожектора. Три быстрые вспышки. Потом снова три, и еще раз. Сигнал повторялся, и вскоре на удалении послышался новый звук – стрекот работающего авиамотора. Наконец, стало можно увидеть самолет, пятно света от прожектора скользило по воде. Машина сбросила скорость и высоту, коснулась поплавками поверхности воды, подпрыгнула, опустилась снова, теперь уже окончательно, и заскользила вперед, как диковинная водоплавающая птица, распарывая невысокие волны заостренным носом. Пилот был хорош – вскоре гидроплан уже был рядом с «Аозаме», и матрос взобрался на него, чтобы зацепить крюк небольшого крана, который поднял самолет на палубу субмарины.
Ису Тагати поспешил вниз. Фонарь кабины уже был откинут в сторону, и матрос из команды «Аозаме» помогал спуститься на палубу человеку в простой одежде. Тагати приблизился к нему. Человек был бледен и не вполне уверенно держался на ногах. В руке он крепко сжимал небольшой чемоданчик.
Тагати слегка наклонил голову в знак приветствия.
- Господин Киньель? – спросил он по-имперски.
- Что? Ах, да, это я… - отозвался новоприбывший на том же языке.
На самом деле его звали, разумеется, иначе. Киньель – это имя фигурировало в рапортах и отчетах, а еще – Видящий. В Геаларе Сегунат содержал разветвленную сеть шпионов и осведомителей. Эти люди были потомками беженцев, покинувших страну после революции; многие из них родились и выросли уже в Агинарре. Внешность и знание языка в сочетании с ненавистью к новым властям превратили беглецов в превосходных шпионов, и одному из них удалось выйти на Киньеля. Тот не был ни обиженным сыном ограбленного революционерами дворянина, ни идейным борцом – он просто любил деньги. Но он мог стать наибольшим успехом агинаррийской службы внешней разведки за всю историю ее существования, пусть даже сам глава Седьмого Отдела, генерал Мио Тинг, так не думал.
- Я коммодор Ису Тагати, - представился агинарриец. – Рад, наконец, познакомиться с вами.
Он протянул Киньелю руку, тот ответил рукопожатием. В этот момент Тагати ощутил брезгливость: как бы ни был полезен «Видящий» для Агинарры, это не меняло того факта, что он предатель и перебежчик. Он продал свои услуги соперникам просто потому, что они обещали заплатить больше. Но Ису Тагати, разумеется, ничем не выдал своих чувств, и приветливо улыбнулся.
- Мы доставим вас в Агинарру. Там вас обеспечат всем необходимым для работы, и, разумеется, вас ждет щедрое вознаграждение, как было обещано. А сейчас прошу за мной, мы должны торопиться.
Вслед за Тагати Киньель неловко спустился вниз по узкой лестнице из железных скоб, осматриваясь по сторонам с тревожным любопытством.
- Никогда еще не плавал на подводных лодках, - сообщил он.
- Они не слишком комфортабельны, - ответил Тагати, - но через четыре дня мы будем возле Айну, это ближайший к геаларским границам нейтральный остров. Там нас уже ждет самолет до Кинто.
- Полагаюсь на вас, - проворчал Киньель.
Они прошли в командный отсек. Ису Тагати тоже давно не ступал на борт субмарины – больше двадцати лет. Сами подлодки стали с тех пор много совершеннее, но кое-что не изменилось – внутри по-прежнему оставалось темно и тесно. Узкие коридоры, переплетения труб и проводов, переборки с тяжелыми, герметично закрывающимися дверями, крошечные отсеки, навевающие клаустрофобию – все это было Тагати хорошо знакомо. На самом деле, новая и крупнейшая в мире «Аозаме» внутри была еще более тесной, чем привычные Ису Тагати субмарины времен Северной Войны. Неудивительно: ангар, орудийные башни, погреба артиллерийских снарядов, цистерна для авиационного бензина и прочие ненужные для субмарины вещи занимали место, которого и так немного.
Киньель продолжал таращиться по сторонам, опасливо вжимал голову в плечи и ступал медленно и осторожно, как будто боялся, что железный пол провалится у него под ногами.
Капитан «Аозаме» повернулся к Тагати и его спутнику и отсалютовал.
- Коммодор Тагати.
- Капитан Эндо. Наша работа сделана, как только самолет будет в ангаре, командуйте погружение. Курс домой.
- Да, коммодор.
- Господин Киньель, пройдемте дальше, - Тагати гостеприимным жестом указал вперед. – Я покажу, где вы будете жить во время путешествия.
Он проводил своего спутника до одной из офицерских кают, специально освобожденной для важного пассажира. Тот, однако, не проявил восторга. Его лицо вытянулось.
- Великий Творец! Это хуже, чем тюремная камера.
- Как я уже сказал, субмарина – не самый комфортабельный корабль, но путешествие не будет долгим, - Тагати прикрыл узкую дверь. – Главное, что теперь вы в безопасности, не так ли?
Это была не совсем правда – им еще предстояло рискованное путешествие до дома. Пока они не покинут геаларские территориальные воды, угроза не миновала. И все же, более сложная половина дела сделана, и Тагати чувствовал воодушевление.
- А теперь покажите мне то, что в вашем портфеле, - попросил он. – Я хочу увидеть образцы.
- Как скажете, - Киньель раскрыл портфель и извлек из него компактный стальной ящичек, запертый на два замка. Порывшись в кармане, геаларец достал ключ, отпер замки и откинул крышку.
- Вот, полюбуйтесь.
Тагати сдержал вздох, глядя на содержимое стальной коробки. Два небольших цилиндра из толстого стекла покоились в фиксирующих зажимах; оба были заполнены какой-то жидкостью. В свете электрической лампы она отливала зеленовато-голубым и, казалось, слабо фосфоресцировала. Тут же лежала завязанная на шнурок папка и еще несколько мелких предметов странного вида: пара небольших серебристых сфер из неизвестного металла, полупрозрачный кристалл размером с орех, небольшая плоская коробочка с выпуклостями на одной из граней.
- Они в рабочем состоянии? – деловито уточнил Тагати.
- Да, и вы не будете разочарованы. Здесь же все документы, которые мне удалось собрать. Надеюсь, вам этого будет достаточно, господин Тагати.
Ису Тагати аккуратно закрыл крышку. Почему-то он вдруг вспомнил про старую легенду – о запертой шкатулке, где хранились все несчастья мира.
- Вы сделали больше, чем я смел надеяться, Киньель, - честно признался он. – Передайте ключ. Если не возражаете, это будет храниться у меня.
Киньель оказался догадлив и возражать не пытался.



Амадин Ролан вскрыл конверт и пробежал глазами текст письма. Сообщение было лаконично. Под машинописным текстом красовалась размашистая подпись, а рядом – круглая печать с фениксом и солнцем.
- Что это? – заинтересовался Лангин.
- Ответ на мой рапорт о переводе. Я же говорил тебе.
- О… - протянул молодой гайонец. – Я-то был уверен, что ты уже передумал. И что они ответили?
- Рапорт одобрен, - ответил Амадин. – Мне надлежит отбыть на Кадар сегодня же. Военный самолет вылетает на остров в три пополудни.
- Даже так? Они торопятся.
- В бою у Анлакара на «Императрице Тамарии» сбили несколько самолетов. Они хотят быстрее пополнить авиагруппу. Чем скорее новые пилоты прибудут на Кадар, тем раньше начнут тренировки.
- Это я понимаю. Чего я не понимаю – почему вдруг тебя туда потянуло?
Ролан усмехнулся и развел руками.
- Сам не знаю, - ответил он. – Наверное, потому, что здесь уже все закончилось. Если мы просто вернемся на Анлакар, то и просидим там и пропустим все веселье.
- Веселье? Ты это о чем, Амадин? О кораблях, собирающихся в кадарском порту?
- Угу. И о войсках. Ты же слышись, что говорят вокруг. По слухам, Империя собирает армию на Западе. До двадцати легионов, а это триста тысяч солдат.
«Пармикул [1]! Ну что за дурацкое название – «легион»? – неожиданно подумал Амадин Ролан. – У всех – дивизии и корпуса, и только у нас легионы. Если Император Тревелан был слабоумным, то давно пора исправить все, что он начудил! Так и порадуешься, что сегодня у нас хотя бы есть Сенат и Народная Палата, которые не позволят воплотить в жизнь совсем уж бредовые замыслы», - это были, безусловно, крамольные мысли, но Амадин не испытывал раскаяния. Император Тревелан Каррел был общепризнанным идиотом, и, скорее всего, просто не вполне здоров на голову. К счастью, хотя бы флотским офицерам удалось отстоять некоторую часть прежних званий. Амадин Ролан был все-таки лейтенантом, а не оптионом, как мог бы зваться, служи он в сухопутных войсках.
Да и, говоря по правде, нынешний Велизар III – уж точно не самый лучший правитель в истории Ксаль-Риума. Жаль, что принц Навэль погиб в результате несчастного случая, а может, его убили. Он стал бы лучшим Императором. Ведь даже сегодня сын Навэля был тем, кто разбил ивирцев и отстоял Анлакар. Если бы не Западная Эскадра префекта Дэвиана Каррела, мятежники взяли бы Атрию и устроили в городе резню, пока в имперской столице спорили, как быть. Это и стало для Амадина Родана главной причиной, по которой он подал рапорт на перевод в Западную Эскадру, на авианосец «Императрица Тамария».
- Слухи привирают, - заметил Лангин. – Откуда на западе взять двадцать легионов? Самое большее – десять.
- Допустим, но войска все-таки пришли в движение. Газеты ты читал? Все говорят о войне.
- Это может быть и блеф, - возразил напарник. – Император пытается запугать султана, чтобы стребовать с него какие-то уступки.
- Не знаю, может, и так, - не стал спорить Амадин. – Как ты понимаешь, я не вхож в штаб и не посвящен в секреты верховного командования.
- Да неужели? А я думал, ты первый, кого они ставят в известность о своих решениях.
- Я просто не хочу отсиживаться на Анлакаре, если что-то начнется. Но истребителю до ивирских территорий не дотянуть, а значит, воевать будут только авианосцы. По крайней мере, на первых порах, пока мы не захватим какие-нибудь ивирские острова и не обустроим там аэродром.
- Так хочешь воевать?
- Не хочу сидеть в бездействии, - повторил Ролан, - ну, а ты сам? Не хочешь присоединиться? Возможно, на «Тамарии» найдется теплое местечко и для тебя?
- Ну, нет. Я предпочитаю летать там, где под крыльями твердая земля, а не вода.
- Да? Интересная логика. А в чем разница? Падать и там, и там одинаково больно.
- Считай, что у меня морская болезнь. Серьезно – не люблю корабли.
- Дело твое, - хмыкнул Амадин. – Только когда мы разгромим ивирцев и начнем делить награды, не обижайся, что тебя не пригласили.
Гайонец рассмеялся в ответ.
- Это я как-нибудь переживу, - заявил он. – А знаешь, чего я тебе не прощу? И никто из нас не простит?
- Просвети.
- Если ты не проставишься на прощание. Говоришь, самолет отбывает в три?
- Да, - подтвердил Ролан.
- Это значит… - Лангин бросил взгляд на часы на стене. – У тебя на все про все осталось часа два. И лучше бы ты не тратил их напрасно.

[1] Пармикул – в суевериях ксаль-риумских моряков мелкий злой дух, поселяющийся на кораблях и творящий всевозможные пакости: портящий компас, механизмы, вызывающий течи в обшивке и т. д. Позднее, с появлением авиации, Пармикул переселился и на самолеты. Точное происхождение этого поверья неизвестно, но появилось оно не ранее середины XIX в. от Н. Х., в эпоху технической революции. Существует ироничная версия, согласно которой так звали неуклюжего помощника корабельного инженера на броненосце, и однажды инженер, выведенный из себя бесконечными поломками, заявил капитану: «Пока мы не выживем с корабля Пармикула, я ни за что не ручаюсь!» Как бы там ни было, вера в зловредного Пармикула широко распространена у моряков и пилотов.