ГЛАВА 13

Палатиан. 50 Весны.

Императорский дворец располагался почти в центре столицы, окруженный обширной площадью. Когда-то в далеком прошлом здесь же размещалась резиденция гайонского Наместника, да и в эпоху Принципиона тут, скорее всего, выстроил собственный дворец какой-нибудь сенатор или патриций. Внушительное строение, обнесенное стеной, венчало пологий холм, и от площади, вымощенной плитами черного гранита, вверх, к бронзовым воротам, вели семь пролетов широкой лестницы. Картина была эффектная – на гостей преславной имперской столицы Палатиан неизменно производил должное впечатление. Уже четыре века дворец был символом императорской власти, олицетворением мощи Третьей Империи.
Когда после распада Гайона континент был охвачен смутой и наполовину завоеван островными соседями, многие города лежали в руинах, и Ксаль-Риум не стал исключением. Крупнейший город востока, привыкший к процветанию, надолго пришел в упадок. От прежнего населения, достигавшего почти полумиллиона человек, осталось меньше четверти. Прекрасные дворцы и изящные усадьбы старой гайонской знати были отданы на разграбление захватчикам и мародерам. Нищета, голод и болезни властвовали над городом, как и над всем континентом.
Возрождение началось через полвека, когда прославленный Амелий Каррел Освободитель, изгнав ивирцев и анадриэльцев, постепенно прибрал к рукам большую часть континента, а затем, восстановив флот, начал первые завоевательные походы на острова запада и востока. За сорок четыре года правления Амелий добился очень многого, территории Ксаль-Риума к моменту его смерти почти сравнялись с владениями Гайонской Империи времен ее расцвета. Новая столица тоже вернула себе утраченное великолепие, но вот выстроить для себя подобающий дворец самопровозглашенный Император Амелий Первый не удосужился. Амелий просто не видел такой необходимости – он все равно проводил больше времени в военных походах и плаваниях, чем в собственной столице.
Эта мысль заставила Дэвиана вспомнить слова Тамрина о том, что политика вершится в столице, а не на границах. Принц сдержал насмешливую улыбку. Первый Император из рода Каррелов явно придерживался иного мнения на этот счет.
Что касается Палатиана, то его возвели при внуке Амелия, когда слава Ксаль-Риума уже давно гремела на весь мир, и Император мог позволить себе думать о чем-то помимо обороны границ от посягательств жадных соседей, а морских путей – от набегов островных пиратов. Архитекторы, привлеченные щедрыми посулами, расстарались как могли, в умеренные сроки возведя дворец, воистину достойный владык могучей державы. Придворные льстецы заверяли, что блеск Палатиана затмевает даже пресловутые архитектурные шедевры времен Первой Империи.
Конечно, с тех пор дворец многократно перестраивался, но, в основном, сохранил свой первозданный облик. Разве что массивная стена, вполне пригодная и для того, чтобы держать оборону, уступила место декоративной ограде с высокими воротами из кованой бронзы. Над двенадцатью стройными башнями, облицованными черным мрамором, реяли черно-золотые стяги.
Сегодня вокруг дворца собралось необычно много людей, и у ворот стояли усиленные караулы гвардейцев в парадных мундирах и высоких шлемах с плюмажами. Мерно гремели пушечные залпы в честь празднества. Город ликовал. Никто не питал сомнений в силе Ксаль-Риума, и нынешняя победа только подтверждала эту уверенность. За последние несколько десятков лет Империя разрослась настолько, что серьезных противников у нее уже не осталось. Вконец одряхлел разоряемый собственными владыками Ивир. Пришли в упадок восточные островные государства, чья былая мощь была подорвана их же постоянным соперничеством еще до нашествия северян. Что до Агинарры, то ее многие до сих пор не воспринимали всерьез. Разве двадцать пять лет назад Империя не доказала, что ей не страшны никакие северяне?
Наверное, Тамрин был прав, подумал Дэвиан. Люди действительно соскучились по триумфам былых побед, и теперь были счастливы получить подтверждение, что военная слава Ксаль-Риума не померкла за долгий период спокойствия. Маленькая победоносная война, легкий и почти бескровный успех – что может быть лучше?
Префект Дэвиан Каррел находился в главном церемониальном зале Палатиана. Тот был огромен – выражаясь по-старинному, четверть стадии от стены до стены, и восемь агмент от пола до потолка [1], увенчанного четырьмя стеклянными куполами. Золотистые солнечные лучи падали на пол, облицованный плитами черного мрамора. Фрески на стенах «в античном стиле» изображали моменты величайших побед и славы Третьей Империи, а также всех правителей и наиболее прославленных полководцев. Начиная, разумеется, от Амелия Каррела Освободителя, основателя правящей династии, и его войн с ивирцами и анадриэльцами. Были здесь и Император Атавир со своим сыном Навэлем. Они были изображены вместе, на фоне пылающего корабля под серебристым флагом с алым драконом. Дэвиану показалось, что на губах отца играет так хорошо знакомая, чуть ироничная улыбка, и он даже почувствовал неловкость.
«Ты неплохо справился, - как будто бы говорил взгляд Магистра Навэля. - Но только не спеши зазнаваться. Все еще впереди…»
«Да, - в мыслях ответил Дэвиан, - все еще впереди. И, возможно, ближе, чем ожидает Империя…»
Народа собралось много. Цвет имперской знати – дородные, румяные, седобородые главы благородных семейств, по случаю торжества нарядившиеся в пышные старомодные церемониальные мантии. Советники и сенаторы, куратор Народной Палаты господин Аврелис Клавио и кое-кто из элигендов – выборных представителей в Палату от имперских провинций. Чиновники – консулы, квесторы и прево. Специально отобранные представители «из народа». Разумеется, на церемонию были приглашены иноземные послы, явился даже Арит иль-Саги – лицо ивирца напоминало неподвижную бронзовую маску. Присутствовали также многочисленные журналисты из проправительственных изданий вроде «Песни Феникса» или «Южной Звезды». Фотографы выстроились в шеренгу, словно солдаты на плацу – кто-то с современными портативными фотокамерами, а другие вооружились громоздкими старыми аппаратами на треногах.
Хотя Дэвиан перед церемонией дал себе слово, что не будет пытаться высматривать Фионеллу, журналисты, собравшиеся на некотором расстоянии за линией ограждения, были первыми, на кого он бросил взгляд, когда появился в зале. Среди них было несколько женщин, но черноволосой анадриэльки он не увидел. Настроение почему-то сразу ухудшилось.
«Хотя это ни о чем не говорит, - на всякий случай сказал он сам себе. - Она может быть здесь, просто затерялась в этой толпе».
Велизар III Каррел, двадцать четвертый Император Ксаль-Риумский, восседал на высоком троне, отделанном позолотой и черным ониксом. Лицо Велизара, с типично карреловским орлиным носом и резкими чертами, хранило подобающую случаю торжественность, грудь блистала бриллиантами орденов. Впрочем, Дэвиан критично отметил, что сравнение с бравыми императорами прошлого на портретах и мозаиках дядюшка, увы, проигрывает. Среднего роста, среднего сложения, да и во всех отношениях его внешность была именно что «средней». Таких людей каждый день во множестве видишь на улицах и забываешь сразу же, как только они пропадают из поля твоего зрения. Идеальная внешность для соглядатая, но не для правителя великой державы, и пышный черно-золотой мундир не мог исправить это впечатление. Напротив – за орденами, блистающими на алой ленте, витыми шнурами аксельбантов на правой стороне груди, шитьем и серебряно-золотыми позументами нынешний Император Ксаль-Риума казался еще неприметнее.
По правую руку от Императора занимал место Тамрин, как кронпринц. Слева стоял худой мужчина в годах, с лысеющей головой и невыразительным лицом – прайм-канселиор Орас Темплен, глава правительства. В народе язвили, что сегодня не прайм-канселиор, издавая указы, просит одобрения Императора, а наоборот, и Дэвиан знал, что эта шутка слишком близка к истине. Формально ксаль-риумская Империя не являлась конституционной монархией, Император все еще был ее единоличным правителем, и решения канселиорий или супериорий не могли вступить в силу без его личного одобрения, тогда как решения Императора ни в чьем одобрении не нуждались. Но, как часто бывает, фактическое положение дел сильно отличалось от официально провозглашаемого. Уже при деде Дэвиана, Атавире, Сенат и Народная Палата стремились стать чем-то большим, нежели просто консультативными органами при особе Императора, а после того, как на трон взошел Велизар III, этот процесс только ускорился.
Церемония тянулась своим чередом. К счастью, она, по крайней мере, не была слишком продолжительной. В нужный момент Дэвиан прошел вперед и остановился перед подножием трона. Отсалютовал по-военному – рука со сжатым кулаком поднята вверх. Прево хорошо поставленным голосом огласил длинный список заслуг, за кои «доблестный воин и защитник границ нашего отечества» и «достойный представитель правящей династии» награждается орденом Несокрушимой Крепости.
Император встал с трона. Его смуглое лицо украшала ухоженная, тонкая черная бородка, темно-карие глаза смотрели без всякого выражения. Император Велизар и его племянник никогда не ладили между собой. Навэль Каррел, а не Велизар, должен был унаследовать трон. К тому же кронпринц Навэль долго служил на севере и успешно воевал, прославив свое имя громкими победами, Велизар же не успел проявить себя ничем. Он редко появлялся на людях, мало интересовался государственными делами и вел монотонную жизнь, почти незаметную на фоне военных заслуг старшего брата. Должно быть, в то время принц Велизар и сам понимал, что не имеет ни единого шанса стать новым Императором. Но все изменилось за две роковые минуты, когда Император Атавир погиб вместе со старшим сыном. Так правителем Ксаль-Риума стал второй брат, но, видимо, он до сих пор не мог забыть, что обязан этим скорее жестокому капризу госпожи Случайности, чем собственным достижениям. Племянник платил дяде той же монетой – не мог простить… Чего? Он сам не понимал. Но их отношения оставались натянутыми с того дня, как Велизар принял корону. Вот почему Дэвиан предпочитал оставаться на севере, и даже назначение на Западную эскадру, которое являлось символом опалы, воспринял как подарок судьбы и охотно убрался подальше от столицы и Палатиана. Тогда никто не мог предположить, к чему приведет его изгнание. Было по-своему приятно думать, что идея дражайшего дядюшки Велизара обернулась против него самого.
Безмолвный гвардеец замер навытяжку перед Императором, и держа в руках подушечку из золотого бархата, на которой покоился орден – крошечная фигурка крепости, сделанная не из серебра или золота, а из вороненой стали, покрытой прозрачным лаком. Дэвиан бросил взгляд на блестящий металл. Никаких камней, цветной эмали, дорогой отделки – простая сталь. Этот незамысловато выглядевший орден Дэвиан ценил выше, чем даже Золотого Феникса и всегда мечтал заслужить его; но ведь именно заслужить, а не получить… нет, не как подачку… скорее, как символ того, что Империя не утратила былую хватку за десятки лет покоя и почивания на лаврах. Эта мысль вызывала у Дэвиана чувство отторжения. В Ксаль-Риуме и без него хватало офицеров, армейских и флотских, которые обожали сверкать орденами ради того, чтобы произвести впечатление на столичную публику и журналистов.
Церемония, наконец, подошла к логическому завершению, и орден, приколотый рукою государя императора, заблистал на шелковой ленте, наискось пересекающей парадный черный мундир префекта Западной эскадры. Фотокамеры газетчиков в унисон сверкали магниевыми вспышками. Дэвиан снова отсалютовал:
- Во славу Империи!
- Да будет твой путь воина всегда победоносным, принц Дэвиан, - проговорил император Велизар, следуя ритуалу. Это были первые слова, сказанные им за время церемонии. - Да преумножится число твоих побед, и да запомнят твое имя друзья и враги.
«Ну, таких побед нам даром не надо, - подумал Дэвиан, - Хотя, если бы дело было на севере…»
Он снова задумался о том, чтобы испросить у императора направления в Северный Флот. Это назначение будет смотреться вполне естественно после такой шумной церемонии, так что, пожалуй, может быть и неплохо, что он оказался в столице. К тому же, Дэвиан надеялся на то, что дядюшка с удовольствием снова отправит его куда-нибудь подальше от Палатиана. Почему бы и не на север, к Магистру Астиану Верро? Прежде принц уже был капитаном одного из крейсеров Северного Флота. Верро в прошлом служил под командованием Навэля Каррела, и Дэвиан не сомневался, что нынешний командующий Северным Флотом найдет для сына Навэля достойное место.
«Хотя, если все будет продолжаться в том же духе, скоро мы навоюемся и на западе», - напомнил себе Дэвиан.
Церемония продолжалась своим чередом и, к счастью, близилась к завершению. Дворцовая гвардия, выстроенная в две идеально ровные шеренги вдоль ведущей к императорскому трону ковровой дорожки, слитно гаркнула традиционное «Глория аэтерна!» [2], салютуя победителю.
Конечно, потом будет торжественный прием, от которого Дэвиан не мог отвертеться, да еще и газетчики…
«Но, если все-таки удастся выбить для себя назначение в какую-то из северных эскадр, дело того определенно стоило!» - мысленно заметил он.
Неожиданно для самого себя, Дэвиан Каррел снова покосился в сторону журналистов, отделенных от церемониального зала заграждением в виде черной бархатной ленты, за которой стояли редкой цепью гвардейцы в парадной форме. Тамрин, занимавший положенное ему место, на ступень ниже императорского трона, слегка нахмурился. Неужели интерес Дэвиана так явно бросается в глаза?
В следующий момент, однако, эта мысль выскользнула из головы господина префекта, потому что позади линии гвардейцев он внезапно увидел того, кого высматривал. Вернее, ту. Девушку почти заслонила от взгляда стена ее более высоких коллег-мужчин – вот почему Дэвиан не смог заметить ее раньше – но это, несомненно, была Фионелла. Ее лицо и прямую осанку он узнал бы мгновенно где угодно. И она была по-настоящему красива, одетая в длинное темное платье по последней моде. Дэвиан вдруг почувствовал, как участился пульс, а к щекам приливает кровь. Сохранять на лице подобающее обстоятельствам невозмутимо-торжественное выражение вдруг стало труднее. А бороться с искушением и снова посмотреть в ее сторону, чтобы убедиться, что девушка все еще там, где он ее видел, было и вовсе почти невозможно.
Тамрин смерил кузена изучающим взглядом. Да, определенно, он что-то заметил. Но по лицу наследного принца ничего нельзя понять. Ну и пусть думает, что хочет. Дэвиан вдруг понял, что это его нисколько не волнует, да и во всей церемонии внезапно ему увиделось что-то притягательное.
Он почти испугался, осознав, что даже мысли о переводе на Север почему-то вдруг отошли на задний план и воспринимаются как нечто второстепенное…

Ночь с 50 на 51 Весны.

Над столицей сгустилась ночь, и солнце уступило место двум лунам, ползущим по своим извечным орбитам. Великолепный Ксаль-Риум погрузился в темноту и расцвел мириадами электрических и газовых огней. С моря наконец-то повеяло свежестью, пусть лишь на ночные часы, но принеся передышку от удушающего зноя. У массивных, окованных бронзовыми пластинами ворот императорского дворца сменилась очередная четверка гвардейцев. Красота и благоденствие…
В самом Палатиане продолжалось празднование. Сегодня в честь славной победы гуляла вся столица, и не только столица. Праздник был объявлен по всей Империи.
Просторный зал, ярко освещенный хрустальными люстрами, был полон людей. Мужчины в парадных одеждах, женщины в роскошных платьях. Безмолвные слуги в черно-золотых ливреях разносили напитки и угощения. Кто-то собрался у столов с изысканными блюдами – дворцовые повара всегда были рады возможности продемонстрировать свое искусство – другие, разбившись на пары или небольшие группы, негромко переговаривались между собой. Музыканты играли медленную, ненавязчивую мелодию, создающую ощущение легкости и спокойствия.
В стороне Дэвиан увидел Тамрина. Двоюродный братец стоял с бокалом в руке рядом с двумя мужчинами в парадных мундирах, с широкими золотыми лентами через плечо. Дэвиан хорошо знал обоих. Долговязый худой старик с седыми волосами, морщинистым лицом и большим крючковатым носом – Магистр Моря Нарис Талан. Тучный, широкоплечий мужчина огромного роста, чье круглое румяное лицо украшала внушительная квадратная черная борода, которая придавала ему сходство с пиратским капитаном из кинофильмов – Дориаль Анно, носивший то же звание, что и Талан. Они смотрели друг на друга с затаенной неприязнью: Анно и Талан верховодили собственными кликами, которые уже несколько лет соперничали между собой. Сегодня, однако, явный перевес был на стороне Анно, занимавшего должность Начальника Военно-Морского Штаба и марин-супериора.
«Интересно, что они обсуждают с кронпринцем?» - отстраненно подумал Дэвиан. В другое время он не упустил бы возможность подойти и присоединиться к беседе, но сейчас у него на уме было нечто иное. Не обращая внимания на слуг, предлагающих вино или экзотические угощения, Дэвиан шел через зал, лавируя между группами гостей, как пароход между каменными банками, высматривая знакомое лицо. Пока что его поиски не увенчались успехом.
Как раз когда префект Каррел успел почувствовать досаду, он вдруг чуть не столкнулся с кем-то, кого не заметил рядом с собой, обходя группу из нескольких женщин в нарядных платьях, которые оживленно обсуждали достоинства какого-то «тара Валлионе». Все же реакция принца была на высоте: он успел отклониться в сторону, повернулся… и чуть не оступился снова.
- Фионелла, - произнес он, чувствуя то же странное волнение, что и прежде. Даже неуверенность – чувство, которое было для него чем-то новым. Когда префект Дэвиан Каррел повел Западную Эскадру на весь ивирский флот, ничего подобного он определенно не ощущал.
- Ваше Высочество… - девушка тоже казалась смущенной, - Я… вы снова застали меня врасплох.
На этот раз ее лицо украшал макияж, но весьма скромный. Ей и не требовались особенные косметические хитрости, чтобы подчеркнуть свою красоту. На Фионелле было длинное, строго фасона темно-зеленое вечернее платье, умеренно украшенное серебристым шитьем, и шелковые перчатки длиной до локтей – последнее веяние столичной женской моды. Вьющиеся черные волосы были собраны в замысловатую прическу, удерживаемую в целости серебряными заколками. Девушка выглядела неотразимо.
Дэвиан старался не таращиться слишком нахально.
- Но вы же не станете говорить, что не ожидали увидеть меня здесь? – заметил он. - Кстати, кажется, мы договаривались, что вы будете обращаться ко мне по имени.
- Вряд ли в Палатиане это уместно, - она обвела взглядом полный людей зал.
- Почему? – Дэвиан улыбнулся ей. - Лично я не вижу никаких препятствий.
Она смутилась еще больше и опустила глаза. С легким румянцем на щеках она стала еще прелестнее.
- Второй раз мы встречаемся с вами так неожиданно, - произнес он, чтобы прервать неловкое молчание. - И давно вы вернулись с Анлакара?
- Два дня назад. Там все затихло окончательно. Журналистам стало нечего делать, и я… - она чуть запнулась и продолжила, - я поспешила в столицу, чтобы успеть на церемонию.
- Я польщен.
- Не слишком ли преждевременно, принц Дэвиан? – спросила она с легким намеком на иронию в голосе. - Может быть, я хотела увидеть вовсе не вас?
- Вы раните меня в самое сердце, Фионелла. Я только успел убедить себя в том, что я – герой этого праздника, - он посмотрел в сторону ближайшего столика. Рядом с ним никого не было. - Не желаете малестины ? Готов поклясться, их только сегодня доставили с Туренны специальным самолетом.
- В детстве я ела их сколько угодно, - сообщила ему девушка. - Я до четырнадцати лет росла на Туренне.
- Неужели?
- Моя мать - анадриэлька. Она выращивала малестины, у нас была собственная плантация. Поэтому я могла ими объедаться, - она улыбнулась. - Но я их всегда обожала.
Они вдвоем прошли к столу, где, на серебряном подносе, были выложены пресловутые фрукты. Их уже избавили от толстой, грубой кожуры, оставив только внутренность: мягкие желтоватые кисло-сладкие дольки, которые таяли во рту, оставляя после себя неповторимый аромат. Неудивительно, что малестины относились к числу наиболее изысканных лакомств Дагериона. Но почему-то все попытки вырастить их на других островах, даже соседствующих с Туренной, окончились неудачами, и малестины до сих пор оставались экзотикой, доступной немногим.
- А почему вы перебрались из Туренны в Империю, Фионелла? – поинтересовался Дэвиан и добавил. - Будь у меня возможность объедаться малестинами каждый день, я не смог бы отказаться от такого соблазна.
Девушка неожиданно помрачнела.
- Мой отец – он был гайонским торговцем – тоже вел дела на Туренне. Однажды ему приспичило взять кредит для расширения своей компании. Плантация матери стала частью залога, - она раздраженно вздохнула. - Думаю, дальше можно не продолжать.
- О… - Дэвиан смущенно кашлянул. - Извини, я не знал, - он не заметил, как перешел на «ты».
- Не стоит, вам не за что просить прощения, принц Дэвиан, - кажется, она этого тоже не заметила. - На самом деле, я не жалуюсь, - Фионелла улыбнулась. - Если честно, кроме малестинов, на Туренне не было ничего хорошего. Только солнце, джунгли, москиты и скука, и я не возьмусь сказать, чего из всего перечисленного там было больше. Когда мы перебрались на родину отца, мне понравилось в большом городе, хоть мы и жили поначалу очень бедно. Потом дела начали постепенно выправляться. У отца был старый друг в «Южной Звезде», он устроил меня работать в газете. Мне кажется, это более интересное занятие, чем владеть плодовой плантацией на задворках мира. Моя работа дает возможность путешествовать, и мне это нравится.
Дэвиан остановил слугу, принял у него два бокала с золотистым вином и вручил один девушке. Она кивнула в знак благодарности. Легкий напиток с оригинальным цветочным ароматом прекрасно дополнял вкус плодов. Вино тоже было анадриэльское – в чем уроженцы островного королевства не знали себе равных, так это в умении со вкусом поесть и выпить. Лучшими воинами Дагериона их не считали никогда, зато славу лучших кулинаров и виноделов они крепко удерживали уже не одно столетие. А еще этот большой восточный остров слыл землей непревзойденных музыкантов, художников и поэтов – возможно, потому, что и анадриэльские женщины по праву считались самыми красивыми во всем Дагерионе.
- Вы много путешествуете? – осведомился он.
- Иногда, - ответила Фионелла. - Но я думаю, что вы успели повидать намного больше меня, принц Дэвиан.
- Мой отец всю жизнь был моряком, - сказал он. - Я не хочу нарушать семейную традицию. Кроме того, в столице часто бывает слишком… душно.
- Я слышала, что вы однажды побывали даже в сердце самой Агинарры.
Дэвиан кивнул. Перед глазами у него вновь промелькнули прямые улицы Кинто, угловатые, безликие многоэтажные дома и старинная крепость – резиденция Сегуна – на вершине горы, нависающей над огромным городом. Причудливое сочетание старого и нового. Огромный порт и храмы с покатыми крышами, дымящие трубами заводы, электрические фонари на улицах, люди в одежде непривычного покроя, пышные официальные церемонии и уличные музыканты, тянущие на флейтах унылую монотонную мелодию. Подтянутые солдаты в темно-зеленых парадных мундирах и морские офицеры в синей форме с серебряным шитьем, собравшиеся на церемонию почетной встречи. Высокая молодая женщина со шрамом на щеке, низко поклонившаяся отцу и при этом бросившая на Магистра Навэля и его сына странный, оценивающий взгляд, словно хотела сказать: «Когда-нибудь мы еще непременно встретимся».
- Мне тогда было четырнадцать лет. Это было через девять лет после окончания войны. Нечто вроде дипломатического визита. Северяне хотели воздать почести моему отцу, и он взял меня с собой. Он считал, что я должен увидеть землю Дракона и ее жителей.
- Как же так? – лицо Фионеллы удивленно вытянулось. - Агинаррийцы хотели воздать почести человеку, который разгромил их?
- Их очень трудно понять, - ответил Дэвиан. - Их обычаи могут показаться безумными. Наверное, причина в том, что они почти две тысячи лет провели в изоляции от остального мира и только тем и занимались, что воевали друг с другом, а потом вдруг появился Наритано Огато с его реформами. Получилась очень своеобразная мешанина из архаичного и современного. Они вообще странный народ. Странный и опасный… - задумчиво протянул он и встряхнулся, избавляясь от наваждения. - Однако, Фионелла, мне кажется, что вы хотите снова взять у меня интервью.
- А вы были бы против, принц Дэвиан? – обиделась она. - Прошлое было слишком коротким. Вы мне так ничего о себе и не рассказали.
- Виноват. Но я обещаю исправиться. Только, мне кажется, здесь не самое подходящее место для этого. Хм… - Дэвиан задумался. - Не желаете встретиться в более удобной обстановке? Даю слово, что расскажу вам все о себе, о чем бы вы ни спросили. «Южная Звезда» сможет написать о префекте Карреле подробнее, чем кто бы то ни было, - он чуть улыбнулся. - Правда, не уверен, что это будет такой уж положительный отзыв.
- Вы шутите, Ваше Высочество, - сказала Фионелла. - Но где вы предлагаете встретиться, если не во дворце?
- Вы знаете такое заведение – «Свежий ветер»? Конечно, в такую погоду название звучит скорее как издевательство…
- Да, я знаю, где это, - она посмотрела на него с удивлением. - Не думала, что принцы посещают подобные места.
- Принцы, может быть, и не посещают, а префекты могут.
- Неужели вы предпочитаете быть префектом, а не принцем?
- Как ни странно.
Девушка слегка нахмурилась.
- Тогда вы – удивительный человек. Не думала, что мужчина может быть настолько лишен амбиций.
- А может быть, все наоборот – я слишком амбициозен? – ответил Дэвиан. - Чтобы быть принцем, достаточно им родиться, а чтобы стать префектом, это звание нужно заслужить. Возможно, я ценю собственные достижения больше, чем то, что просто получил в наследство?
- И все равно, странная логика.
Он усмехнулся.
- Пусть так. Но ведь вы не откажетесь встретиться со мной в «Свежем Ветре? Для меня ваше согласие значит больше, чем все титулы и звания Империи.
Он снова ощутил странное смущение, когда вдруг понял, что даже не преувеличивает. Фионелла мягко рассмеялась.
- На такое предложение я не посмею ответить отказом.
Дэвиан слегка поклонился, протягивая руку.
- А сейчас, могу ли я пригласить даму на танец?
Она ответила ироничным взглядом.
- Но разве префекты танцуют?
- Префекты, может быть, и не танцуют, а принцы – да.
- Мне казалось, вы только что говорили, что предпочитаете быть префектом?
- Это правда. Но ради вас, Фионелла, я готов быть даже принцем.
- Неужели? Наверное, это тяжело для вас, Ваше Высочество? Ну что же, и опять на такое предложение я не смею ответить «нет».
Она приняла предложенную руку, и они вдвоем прошли в зал, где играла музыка…

Тремя часами позднее.

Дэвиан прикончил бокал и поставил его на столик. От выпитого вина у него слегка кружилась голова. Настроение было приподнятое, и, несмотря на поздний час, он совсем не чувствовал усталости.
С Фионеллой он расстался около часа назад. Она ушла сразу же после того, как покинул прием сам Император. Согласно дворцовому этикету, гостям разрешалось расходиться только после этого. Она не позволила Дэвиану проводить себя, да и он не мог так просто оставить прием, но зато он взял свое, галантно поцеловав даме ручку – немножко по-старомодному, как поступали герои еще первых немых фильмов тридцатилетней давности. Что ж, в этом тоже была своя романтика.
Гостей оставалось уже немного. Причем некоторые успели напиться на императорском приеме не хуже, чем в низкопробном кабаке. Дэвиан, сдерживая усмешку, проследил, как двое крепких лакеев помогают идти бородатому толстяку, чью грудь пересекала алая шелковая орденская лента. Бедолага едва переставлял ноги и мычал что-то себе под нос. Рядом, надменно задрав подбородок, шествовала худая женщина средних лет – несомненно, супруга. Дэвиан предпочел отвернуться к столу с закусками, чтобы ухмылка не стала слишком заметной.
- Ах, вот ты где! – он услышал голос Тамрина.
Наследный принц Ксаль-Риума тоже был в обществе супруги – анадриэльской инфанты. Невысокая, стройная принцесса Реджиния была чем-то похожа на Фионеллу: такая же точеная фигурка, тонкая талия, оливково-смуглая кожа, блестящие черные волосы, миндалевидные темные глаза. Но Фионелла, по мнению Дэвиана, выигрывала сравнение. Он всегда отдавал предпочтение ярким и уверенным в себе женщинам, а инфанта Реджиния была идеальной женой для принца трона – красивая, хорошо образованная, с безупречными манерами и не привлекающая к себе особенного внимания; иначе говоря, из тех принцесс и Императриц, которые украсят своим присутствием любую официальную церемонию, но будут оставаться в тени мужа и никогда не подадут повода для газетного скандала.
- Я вижу, ты не так уж сильно страдаешь на этом приеме, - заметил Тамрин, с иронией глядя на кузена.
Дэвиан ничего не ответил, но Тамрин не собирался оставить его в покое так просто.
- Согласись, и в нашей столице порой можно встретить что-то, кхм… прелестное.
- Соглашаюсь, - лаконично сказал Дэвиан. - Что-то случилось, Тамрин?
- Почему ты так решил? Может, я просто хотел составить тебе компанию?
Дэвиан ответил скептическим взглядом. Тамрин вздохнул.
- Ну, да, да. Я действительно хотел с тобой поговорить. Только что пришли кое-какие новости, и я решил, что тебе может быть тоже интересно их услышать.
- С севера? – догадался Дэвиан.
- Да, - Тамрин посмотрел на жену. - Дорогая, ты не могла бы оставить нас ненадолго? Это будет скучный разговор. Я не задержусь.
Анадриэлька молча кивнула мужу, затем Дэвиану, и удалилась. Дэвиан проводил ее взглядом.
- Каково это – быть женатым человеком, Тамрин? – спросил он.
Тот пожал плечами и задумчиво проговорил:
- Ну… Смотря с чем сравнивать, знаешь ли. А почему ты вдруг спросил? Неужели сам замышляешь остепениться? Я видел, как ты пожирал глазами ту красотку. Кто она?
- Секрет, - фыркнул Дэвиан. - Забудь, что я вообще об этом спрашивал. Что там за новости?
- Это лучше обсудить с Магистром Таланом, известия пришли от его людей. Он ждет нас в малой гостиной.
Дэвиан в обществе кузена покинул зал и прошел в малую гостиную. На самом деле, помещение никто не назвал бы «маленьким», здесь свободно могло разместиться человек двадцать. В старые добрые времена строили с размахом.
Магистр Нарис Талан сидел в высоком, богато украшенном кресле черного дерева. На столике рядом с ним стоял нетронутый бокал с вином, там же лежала папка, обтянутая темно-красной кожей. При появлении Тамрина и Дэвиана он поднялся. Это был высокий мужчина, сохранивший прямую осанку и твердый взгляд, несмотря на то, что ему уже почти исполнилось семьдесят.
- Принц Тамрин, - он слегка поклонился Тамрину, затем повернулся к Дэвиану и повторил поклон. - Принц Дэвиан.
Дэвиан кивнул в ответ. Они втроем заняли кресла возле круглого столика. Несколько электрических ламп разгоняли темноту.
- Что за новости, Магистр Талан? – поинтересовался Дэвиан. - Мой двоюродный брат меня уже заинтриговал.
- Наша агентурная разведка сообщает о передвижениях Объединенного Флота, - без долгих вступлений сказал старик. – Почти все корабли оставили главную базу на острове Малгари. Тсубэ опустел.
- Но ведь мы знаем, куда направились корабли, - ответил Тамрин. – Агинаррийцы не делают из этого тайны. Флот отбыл в Кинто для участия в традиционном ежегодном параде по случаю Дня Моря. Там он сегодня и находится, если не весь, то главные силы – в этом мы можем не сомневаться, не так ли, Магистр?
- Все верно, Ваше Высочество, - согласился Нарис Талан. – И все же, есть основания думать, что парадами все не ограничится. Они уже три года сидят без дела, а такое не в их привычках.
- И что вы предполагаете?
- Тут не нужно быть ни гением, ни провидцем, Ваше Высочество, - старый Магистр улыбнулся уголками губ. – Тэй Анг, разумеется. Они точат зубы на этот архипелаг еще с прошлой войны, и неудивительно: нефть, уголь, металлы, плодородные земли, а главное – превосходный плацдарм для наступления на Восточную Коалицию. В их планах формирования так называемого «Северного Братства» этот архипелаг занимает одно из ключевых мест, и три года назад агинаррийцы уже успели показать обитателям Анга свою братскую любовь.
- Воистину, - Тамрин зло поморщился и посмотрел на Дэвиана. – Ты, конечно, наслышан о «Великом Северном Братстве»? Последние несколько лет агенты Сегуната активно распространяют эту идею среди коренного населения наших северных островов. Суть, не больше, не меньше, в том, чтобы сформировать содружество независимых островных государств от Айнелина на западе до Тэй Анга на востоке, которое сможет противостоять агрессии имперского континента. Агинарре в этом очаровательном плане отводится роль «меча свободы, который разрубит цепи Севера». И такие призывы находят отклик среди жителей наших северных островов. Это серьезная угроза и даже без большой войны может изрядно испортить нам жизнь: если ничего не предпринимать, однажды мы рискуем получить новый Анлакар, только на этот раз на сотнях островов вместо одного и с Объединенным Флотом Сетано-тэн вместо ивирцев с капудан-пашой.
- Вот что пугает меня, Ваше Высочество, - сказал Магистр Талан. - Острова Севера были присоединены к Империи… а, называя вещи своими именами – завоеваны – уже давно, но между коренным населением и переселенцами с континента по-прежнему сохраняются серьезные противоречия. Наши усилия, направленные на устранение напряженности, не принесли желаемых результатов. У северян долгая память, особенно на старые обиды. И на многих островах коренное население численно преобладает над верными нам южанами. Им нравится слушать то, что агинаррийские агенты говорят про «Северное Братство», а тем временем Сегунат, прикрываясь этими россказнями, продолжает глотать остров за островом. Тэй Луан уже в их руках, но им этого мало.
- Но напасть на Тэй Анг – значит снова спровоцировать Юг на ответные меры, - заметил Тамрин. – Так случилось три года назад, и они отступились. Так же будет и теперь.
- Боюсь, Тамрин, ты переоцениваешь страх Агинарры перед Югом, - возразил Дэвиан. – В последние годы Империя… ведет себя довольно-таки пассивно, - он несколько смягчил формулировку, которая так и рвалась с языка. – Они давно сделали из этого должные выводы. Ты говоришь – мы остановили прошлую агрессию против Тэй Анга? Да, но с Луана они не ушли до сих пор.
- Возможности Юга действительно не столь велики, как хотелось бы, - поддержал Дэвиана Нарис Талан. – Империя сильнее Агинарры, но Восточная Коалиция… Сообща они могли бы бросить вызов не только Агинарре, но даже Ксаль-Риуму, но они не способны действовать сообща.
- И я даже не знаю – радоваться этому или огорчаться, - негромко рассмеялся Тамрин. – С анадриэльцами и прочими мы соперничаем намного дольше, чем с Агинаррой.
- Вот именно, - серьезно сказал Дэвиан, - чем Сегунат и пользуется. Иногда мне кажется, что мы настолько привыкли играть в «разделяй и властвуй», что забываем – мы можем быть не единственными игроками.
- О… - протянул кронпринц, - что это тебя потянуло на политику, Дэвиан? Прежде ты такими вещами не интересовался.
- Но я же в столице. Здесь все вертится вокруг политики, не сам ли ты так сказал?
- Туше… - пробормотал Тамрин. – Но, возвращаясь к Тэй Ангу. Даже если Сегунат предпримет такую попытку, повторюсь: мы не собираемся сидеть, сложа руки. Позиция Императора в этом отношении ясна. Да, мы… проморгали Шлассен, - нехотя признал он. – После гибели Императора Атавира и твоего отца ситуация в Империи была слишком нестабильной, чтобы начинать новую войну, и Сегунат не упустил удобный шанс. Но это не должно повториться. Как бы ни повела себя Восточная Коалиция, Ксаль-Риум вмешается, и наш Великий Северный Флот, хвала Юнидеусу, все еще самая могущественная сила во всех морях Дагериона.
- Империя может не вмешаться, если будет занята другими проблемами, - ответил Дэвиан. – Как было во время оккупации Шлассена.
Снова вернулись болезненные воспоминания. В газетах тогда писали, что взрыв, погубивший Императора Атавира и его старшего сына, был организован агентами северян. Следственная комиссия Генерального Штаба, проведя дознание, пришла к выводу, что имело место самопроизвольное возгорание кордита. И эта версия была логична: линкор «Санарис», на котором погибли отец и дед, едва вступил в строй. Механизмы еще не отлажены, команда плохо знает корабль, да и состоит по большей части из новобранцев. Объяснение со случайным пожаром в пороховом погребе звучало правдоподобнее, чем все шпионские теории, придуманные писаками, и все же, слишком быстро и уверенно действовал тогда Сегунат, казалось бы, еще не оправившийся от прошлого поражения. Как будто агинаррийцы знали заранее, что должно было что-то случиться, и Ксаль-Риуму станет не до Шлассена. А сегодня?
- О чем ты говоришь, Дэвиан? – нахмурился Тамрин. – Об Анлакаре?
- Да. Ты спрашивал, какие причины у Агинарры желать войны между Ивиром и Ксаль-Риумом – вот тебе причина не хуже любой другой. Если мы увязнем в войне с ивирцами, нам станет не до Тэй Анга.
- Допустим, ты прав, - не стал возражать кузен. - Доказательств нет, но сама идея правдоподобна. Однако ты сам показал, что, если и существовал такой план, он привел не к тем результатам, на которые могли рассчитывать в Лакрейне или в Кинто. Я допускаю, что некто хотел превратить мятеж на Анлакаре в полноценное восстание, которое перекинулось бы на соседние острова, но после того, как ты разгромил ивирский флот…
- Это и настораживает меня, - заметил Дэвиан. – Слишком легко все получилось. Восстание на Анлакаре было спланировано хорошо, мятежники захватили наши войска врасплох и действовали быстро и эффективно. Но ивирцы… это была бойня, а не сражение. Скажу прямо, победа не стоила нам больших усилий.
- Вы напрасно говорите так, - вмешался Магистр Талан. – У противника было двукратное превосходство в артиллерии, Ваше Высочество. Вы одержали блестящую победу – так говорят все, и я согласен с этим. Но я добавлю еще кое-что: вам очень повезло. Вступая в бой при таком соотношении сил, вы рисковали всей Западной эскадрой, Ваше Высочество, и я надеюсь, что в дальнейшем вы будете действовать осмотрительнее. Помните: нет в мире дамы непостояннее, чем Фелиния, - Магистр сухо улыбнулся. – Сегодня вы ее избранник, но завтра она забудет про вас с той же легкостью.
- Я понимаю, что рисковал, - ответил Дэвиан, - но риск был неизбежен. Я не мог дожидаться появления Гранта и его кораблей. Если бы я сделал так, как хотели в Палатиане, Магистр, мятежники взяли бы Атрию. И риск оправдался.
- Но мог и не оправдаться, Ваше Высочество, - возразил Талан. – Вы сами только что сказали: это было больше похоже на расстрел, чем на сражение. Но что, если бы все оказалось иначе? Предположим, на ивирских кораблях были бы опытные команды и хорошие артиллеристы, а во главе их флота стоял бы не капудан-паша Раннук, а некто поразумнее. Хотя бы Ниора Сетано, к примеру. Каков тогда мог быть исход боя? Вы не помогли бы жителям Анлакара, бессмысленно погубив свои корабли, префект Каррел, - Талан явно умышленно подчеркнул звание Дэвиана.
- Но этого не произошло, - заметил Тамрин. – Победителей не судят.
- Победители, которые слишком уповают на везение, недолго остаются победителями, - парировал Талан. – Прошу простить, Ваше Высочество Дэвиан, но вы вели себя крайне неразумно, подставив под удар всю Западную эскадру.
- Я считаю, что военные корабли должны сражаться, а не отстаиваться в портах! – Дэвиан почувствовал раздражение. – От корабля, стоящего в базе, не больше пользы, чем от потопленного.
- В этом вы ошибаетесь, Ваше Высочество, - ответил Талан, игнорируя недовольство принца. – Корабль, стоящий в базе – это сила, с которой неприятель вынужден считаться. Потопленный корабль уже ни для кого не имеет никакого значения.
- Мой отец думал иначе. Он не избегал сражений, и он преуспел.
- И снова вы ошибаетесь, - возразил старик. – Я тоже принимал участие в Северной Войне, и могу вам сказать, что Магистр Навэль Каррел избегал решительного сражения до тех пор, пока не получил возможность атаковать врага превосходящими силами. У Тиварны соотношение два к одному было в нашу пользу, не в пользу агинаррийцев. И это было разумно: на войне не существует такого понятия, как «честный бой». Честная борьба хороша в спортивных состязаниях, а в бою каждый использует все преимущества, которые у него есть.
На последнее замечание Дэвиан не нашел ответа. Он помнил слова отца, сказанные им когда-то, уже после войны. Сколько тогда было Дэвиану? Десять, около того. «Нас было вдвое больше» - вот и все, что ответил тогда Навэль Каррел на его вопрос, и Дэвиан навсегда запомнил эти слова, потому что они здорово его обескуражили. Он ожидал услышать совсем иное. Но что имел в виду отец на самом деле? Может быть, то же, что сказал сейчас Талан?
«Кажется, я понимаю собственного отца гораздо меньше, чем привык думать…» - с досадой признался себе он.
- Давайте оставим этот спор, - вмешался Тамрин. – Не будем говорить о том, что уже произошло, тем более, Дэвиан преуспел. Вернемся к тому, что мы обсуждали. Значит, ты думаешь, Дэвиан, что Агинарра рассчитывает на войну между нами и ивирцами?
- Такое возможно, - ответил тот.
- Но тогда странно, что они отправили на убой лучшие ивирские корабли. Сначала они продают султану эти линкоры, потом позволяют их все перетопить. Планировать войну и пожертвовать флотом? Это, господа, нелогично.
- Или же здесь есть некая логика, которую мы не понимаем, - парировал Дэвиан. – Я уверен, что они готовят для нас сюрприз.
- Но какой? У них еще осталось два линейных крейсера, но против Западной эскадры и Восточного Флота этого явно слишком мало. Не могли же ивирцы где-то купить еще корабли, - Тамрин недоверчиво покачал головой. – Мы бы этого не пропустили, да и откуда их взять?
- Мы бы знали, если бы ивирцы приобрели где-то другие крупные корабли, принц Тамрин, - подтвердил Нарис Талан. – Такая возможность исключена, но и принц Дэвиан прав: при султане состоят агинаррийские советники, и в последнее время они ведут активные радиопереговоры с резиденцией Сегуна в Риориру. Ничего, указывающего на планы Агинарры, нам перехватить не удалось, но сам факт говорит о многом.
- Вы перехватываете депеши из Ивира в Кинто? – удивился Дэвиан.
- И не только. Открою тебе страшную военную тайну, - заявил Тамрин в ответ. - Не так давно нашим гениям из отдела криптографии удалось взломать агинаррийский военно-морской код. Теперь, когда Сетано-тэн просит прислать ей свежего чая из Кинто, мы узнаем об этом еще до того, как посылка отправляется по назначению.
Дэвиан резко выпрямился в кресле и подался вперед, неподдельно потрясенный.
- Ты это серьезно?!
- Принц Тамрин несколько преувеличивает наши достижения, - внес уточнение Нарис Талан. - Тем не менее, наши шифровальщики действительно получили доступ к секретным переговорам Объединенного Флота.
- Мы слушаем их, Дэвиан, - заявил Тамрин с самодовольной улыбкой. - При случае, я покажу тебе наш отдел криптографии и дешифрующую машину. Ее придумал один непризнанный гений, пригретый нашей разведкой. Я подозреваю, что он слегка не в себе, зато у него бывают прекрасные идеи. Ведро электронных ламп, пара миль проводов, что-то такое, чему я и названия не знаю, и вот… - кронпринц щелкнул пальцами. - Они переговариваются друг с другом, а мы слышим и понимаем каждое их слово! Как видишь, - добавил он, - и мы в столице кое на что годимся.
Дэвиан только присвистнул. Он был на самом деле впечатлен. Иметь доступ к зашифрованным переговорам врага – сокровище, за которое любой командующий армией или флотом без раздумий продаст демонам собственную душу, и еще будет смеяться, что те продешевили.
- Ну, и что вы уже… кхм, наслушали? – спросил он, взволнованный новостью.
- Пока все спокойно, - ответил Тамрин. - Относительно.
- Да, в настоящее время анализ перехваченных радиопереговоров не дает никаких намеков на то, что Агинарра намерена предпринять активные действия против Империи, - утвердительно кивнул Нарис Талан. - В основном, идет обмен рутинными запросами и донесениями. Из достойного упоминания: задерживается ввод в строй одного из четырех новых линейных кораблей. Рапорты о проведении маневров в честь Дня Моря, об этом я уже говорил. Много разговоров об архипелаге Тэй Анг – это и заставляет думать, что там снова что-то намечается.
- А что Ивир? – спросил Дэвиан.
- Увы, ничего определенного, - повторил Талан с досадой. – Агинаррийцы в Лакрейне – дипломаты и «наемники» - ведут активные радиопереговоры с Кинто, но это неудивительно, в свете событий у Анлакара. Причастны северяне или нет, мятеж не мог не заинтересовать их, теперь они хотят собрать как можно больше сведений.
- У нас есть свои люди в Ивире, разумеется, - добавил Тамрин. – Отчасти, они подтверждают твои опасения. Запад и Север связаны между собой теснее, чем признают публично, - кронпринц усмехнулся, словно они обсуждали подробности чьей-то светской жизни. – Между ними существует тайный договор о военной помощи, в рамках которого Агинарра поставляет оружие султанским войскам. Осуществляется это через несколько ивирских торговых компаний – их корабли везут из Кинто в Лакрейн пушки и боеприпасы под видом механизмов и запчастей, а обратно возвращаются с золотом и платиной в ящиках для фруктов. Но, по донесениям наших людей, поставки носят ограниченный характер. Не похоже, что Сегун Кансен всерьез рассматривает Ажади как союзника, скорее, просто хочет заработать на торговле оружием. Сотня гаубиц, столько же устаревших аэропланов, пара транспортов со снарядами и несколько инструкторов для обучения летчиков и артиллеристов – не та сила, которая остановит наш флот, вы согласны, господа?
- Я не одобряю идею военного вторжения в Ивир, - хмуро ответил Нарис Талан. – Если Дориаль Анно думает иначе, это его право, но я уже говорил на заседаниях Штаба – «нет», и не отступлюсь от своего мнения.
- Я бы присоединился к вам, Магистр, но у меня нет права голоса, - криво улыбнулся Дэвиан. – А Император и прайм-канселиор, Тамрин? Они все еще не приняли решение?
- Я уже говорил тебе, Дэвиан – отец еще решает, какой из двух вариантов разумнее выбрать, а чего добивается Темплен, я не берусь судить. Что касается общественности, ты сам все знаешь. Наши добрые подданные жаждут продолжения веселья. И ты слышал ивирского посла – Ажади сам не стремится к примирению. Словом, не думаю, что войны можно избежать. А что, Дэвиан, если тебя вернут на Запад, дабы возглавить наступление на Ивир, ты откажешься? – едко осведомился кронпринц.
- Как префект флота, я исполню свой долг, - сухо ответил Дэвиан. – Я не боюсь воевать, но, Тамрин, я не хочу, чтобы мы влезли в войну, которая нам не нужна.
Двоюродный брат усмехнулся.
- Скоро мы будем знать все наверняка, - заметил он. – Темплен уже объявил о собрании Сената для голосования по этому вопросу, и я уверен, что Император согласится с тем решением, которое они вынесут. Все должно определиться через пару децим.

[1] Устаревшие меры длины. Агмента (рост) – 1,6 метра, стадия (полет стрелы) – 180 метров.
[2] Γλορια αετερηα (староимперск.) – «Вечная слава!» Традиционный боевой клич, сохранившийся неизменным с эпохи Первой Империи.