ФЕНИКС В ПЛАМЕНИ ДРАКОНА

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

МАЛЕНЬКАЯ ПОБЕДОНОСНАЯ ВОЙНА

ГЛАВА 1

Сейрин. Главная база фиаррийского военно-морского флота.
75 день Весны 1938 года от Начала Хроник.

Несильный ветер со стороны морского порта смягчал удушливый зной, напоминавший о том, что всего через полторы децимы весну сменит лето. Солнце медленно поднималось над горизонтом, и поверхность воды в обширной гавани искрилась мириадами ало-золотистых бликов. Многочисленные силуэты кораблей, стоящих на рейде, в утреннем свете казались почти черными. На острове Сейрин, в главной базе военно-морского флота Фиарра, было собрано внушительное соединение более чем из тридцати вымпелов. Дредноуты, крейсеры, миноносцы. Союзный флот готовился к войне.
Префект Дэвиан Каррел стоял у раскрытого настежь окна, рассматривая рейд и корабли, ждущие приказа к выступлению. Флот выглядел впечатляюще, хоть и уступал имперской армаде, сосредоточенной в базе на Кадаре. Прежде других, бросались в глаза большие корабли из состава Западной эскадры Ксаль-Риумской Империи. Линкоры «Император Атарен» и «Император Карвис» и авианосец «Императрица Тамария», или «Красотка Тар», как прозвал его экипаж, были мрачными исполинами. «Атарен» и «Карвис» ощетинились длинными стволами тяжелых орудий. Высокобортная «Красотка» с гладкой полетной палубой, снизу подпертой в носу и корме массивными стальными конструкциями, и громоздкой, отклоненной назад трубой, возвышающейся позади небольшой трехъярусной надстройки у правого борта, выглядела неказисто, но в бою у Анлакара успела доказать на деле, что Магистры в столице напрасно смотрят на авианосцы с пренебрежением. Рядом с «Атареном», «Карвисом» и «Тамарией» заняли места на рейде два тяжелых ксаль-риумских крейсера и дивизион эскадренных миноносцев из состава Западной эскадры. Над остальными кораблями, стоявшими на якоре в обширной гавани Сейрина, были подняты фиаррийские военно-морские флаги с тремя горизонтальными полосами: двумя синими и белой между ними.
«Атарен», «Карвис» и «Тамария» прибыли к Сейрину минувшей ночью. Прочие корабли эскадры префекта Каррела – линейные крейсеры «Мегара» и «Тарсис», легкие крейсеры, два дивизиона эсминцев – остались в базе на Кадаре. Для них Императорский Военно-Морской Штаб предусмотрел иные задачи – быстроходным кораблям предстояло действовать на ивирских коммуникациях, топить торговые суда и обстреливать береговые объекты. По плану, это должно было разозлить султана Ажади Восьмого настолько, чтобы тот бросил на охоту за имперскими рейдерами свои последние большие корабли – два линейных крейсера агинаррийской постройки. При встрече с ними имперским летучим отрядам следовало отступать, заманивая ивирцев под орудия главных сил флота.
План войны был прост. В Ксаль-Риуме не видели смысла усложнять то, что, по мнению Генерального Императорского Штаба, в усложнении не нуждалось, а соотношение сил выглядело очевидным. Против султанских линейных кораблей «Така-Джалет» и «Мизрак-Сайши», шести устаревших крейсеров и двадцати пяти миноносцев – девять имперских линкоров, два авианосца, шестнадцать крейсеров и почти полсотни лидеров и эсминцев. Не считая фиаррийского флота – устаревшего и немногочисленного, но боеспособного.
Восточный Флот Магистра Матиса Гранта вторгнется в морские пределы Ивира с севера, продвигаясь сперва к главной военной базе Султаната на острове Янгин, а затем и к метрополии на Кадихе. Второй целью армады Гранта было навязать бой ивирскому флоту и покончить с ним, тем самым окончательно закрепив за Империей господство на море. Тем временем соединенные силы Западной эскадры префекта Каррела и фиаррийцев, наступая с восточного направления, захватят остров Инчи, превратят его во вспомогательную базу, возьмут под контроль восточные морские территории и острова Ивира и перережут пути снабжения к Кадиху. Если планы, разработанные в имперском Штабе, будут осуществляться успешно, Ивир падет через пять-шесть децим. У Ажади Солнцеподобного не останется иного выбора, кроме как молить о мире на любых условиях.
«Но будет ли все так легко?» - Дэвиан по-прежнему был во власти недобрых предчувствий. Атмосфера воинственного энтузиазма и непоколебимой уверенности в легкой победе, царившая в Ксаль-Риуме, заставляла его думать о худшем. Префект Западной эскадры боялся, что Магистры в Генеральном Штабе в Палатиане слишком рано уверовали в беспомощность противника. Дориаль Анно, марин-супериор и начальник Штаба, не допускал мысли, что хоть что-то может пойти не по плану. Большинство штабных офицеров его поддерживали, а те немногие, которые смотрели на вещи более осторожно – возглавлял их Магистр Нарис Талан – не имели большой власти. Император поддерживал Анно, и даже его сын Тамрин не разделял опасений кузена. А тревога Дэвиана не унималась. Что-то произойдет, и, вероятно – уже очень скоро. Но что? Дэвиан Каррел задавал себе этот вопрос не в первый раз.
«Что угодно… - сам себе ответил он. – Ивирцы, вернее, их союзники из Сегуната, планировали эту войну не один год. Времени на подготовку у них было достаточно».
Имперская внешняя разведка оказалась бессильна. После поражения в кампании 1914 года Ивиру не уделялось слишком много внимания; считалось, что Султанат больше не представляет для Империи угрозу. Основные усилия разведка сосредоточила на Восточной Коалиции, даже Агинарра рассматривалась как второстепенная цель. И вот – результат. Известно, что агинаррийцы сотрудничают с Ажади Восьмым и поставляют ему оружие, но и только. Никаких намеков на то, что на самом деле они замышляют. Собственно, немногие в Империи вообще верили в то, что к внезапному нападению ивирцев на остров Анлакар, которое послужило поводом к войне, султана подначивали его советники-северяне.
Однако, о чем бы ни думал префект Западной эскадры, он не мог повлиять на мнение штабных Магистров и Императора. Что он мог сказать в Палатиане? Увы, ничего определенного! У него не было ничего, кроме мрачных предчувствий. Оставалось, исполняя приказ, наступать на Инчи и ждать развития событий. Быть может, действия ивирцев позволят догадаться, каков их план.
Дэвиан перевел взгляд с кораблей собственной эскадры на другие, на мачтах которых трепыхались на ветру сине-белые фиаррийские флаги. Большая часть фиаррийского флота была построена на ксаль-риумских верфях: как ивирцы закупили корабли, списанные из состава Объединенного Флота агинаррийцев, так и Ксаль-Риум устаревшие суда продавал своим союзникам вроде Фиарра. Основу фиаррийских военно-морских сил составляли два дредноута, построенные империей незадолго до Северной Войны. Для своего времени они были неплохи: двадцать пять тысяч тонн водоизмещения, двадцать два узла скорости, десять 330-миллиметровых орудий в пяти башнях, с дальностью стрельбы до двадцати тысяч метров, броневой пояс толщиной в двадцать семь сантиметров, прикрывающий борт, и восьмисантиметровая бронепалуба. Сегодня, конечно, все это было безнадежным анахронизмом, но ведь «Атарен» и «Карвис» моложе «Беллатора» и «Вегарина»[1] всего на несколько лет. Пушек более чем достаточно, но не одни только пушки будут решать исход начавшейся войны.
Ивирцы не смогут разбить ксаль-риумский флот в открытом бою, а значит, будут избегать прямого столкновения. Скорее, они предпочтут ставить мины, устраивать засады и диверсии, наносить внезапные удары малыми кораблями. «Малая война», стратегия истощения – вот чего следует ожидать от неприятеля. Дэвиан был уверен, что ивирцы – вернее, их агинаррийские «советники» - подготовили для Империи немало подлых сюрпризов, благо, время у них действительно было. Агинаррийцы и султан Ажади сотрудничают уже восемь лет, и все это время в Ивир поставлялось оружие, сооружались линии обороны, составлялись планы войны. Как давно северяне вынашивали замыслы стравить Империю с Ивиром? На самом деле, для них не имеет значения, чем закончится эта война, выстоит Султанат или падет. Агинарре нужно только одно – чтобы ксаль-риумцы завязли в Ивире достаточно надолго. Пока Империя штурмует Ивир, агинаррийцы должны успеть осуществить собственные замыслы.
Щелкнул замок двери, и Дэвиан отвернулся от окна, чтобы приветствовать двоих мужчин в форме Императорского Флота. Первый, лет тридцати пяти, был высок и широкоплеч, с черными усами. Знаки на его погонах и обшлагах рукавов соответствовали рангу прайм-капитана. Второй офицер, в мундире префекта, был на полголовы ниже, на десять лет старше и успел обзавестись приличным брюшком. Его круглое лицо раскраснелось от жары.
- Префект Каррел, - отсалютовал толстяк. – Рад вас видеть в добром здравии. Мы наслышаны о покушениях на вас. На эскадре очень беспокоились.
В его голосе не было особенной искренности. Отношения между командующим эскадрой и его начальником штаба были довольно натянутыми. Лагрин Тейран сам метил на место префекта, которое Император Велизар предпочел отдать своему племяннику. Дэвиан Каррел, в свою очередь, был о субпрефекте Тейране невысокого мнения, и охотно бы вовсе избавился от того.
- Субпрефект Тейран, - Дэвиан ответил на салют своих подчиненных, - Илевер.
Илевер Танн командовал «Императором Атареном», флагманом Западной эскадры. Капитан воинственно блеснул глазами.
- Рад снова видеть вас, префект. Как прошел визит в столицу?
- Как сказал субпрефект Тейран, - усмехнулся Дэвиан, - в последнее время там слишком много стреляют. Особенно в принцев. Определенно, в Ксаль-Риуме не осталось ничего, по чему я буду скучать.
Тут Дэвиан подумал о Фионелле и почувствовал себя неловко. Нет, все-таки осталось. Не прошло и децимы после расставания, но Дэвиан чувствовал, что ему не хватает ее. Прежде он не замечал за собой подобных слабостей, легко сходился с женщинами и легко расходился. Фионелла, однако…
«Ладно, - оборвал он несвоевременные размышления. – Фио в столице, и ей ничто не угрожает, а ты здесь, господин префект, и сейчас, проклятье, не до романтики. Империя вступила в войну, и что бы ни думал Дориаль Анно, это не будет легкая прогулка в парадном мундире, под звуки фанфар и барабанную дробь».
- На эскадре вас ждали назад с нетерпением, - заметил Илевер. – Особенно теперь, - капитан сверкнул глазами. – Значит, война. Давно пора, на мой взгляд.
Дэвиан сдержал вздох. Капитан «Атарена» не скрывал своего воинственного настроения со времени анлакарского мятежа, и он не был одинок. Вся Империя жаждала, как писали газеты, «преподать султану урок хороших манер». Народ ожидал услышать о новых победах, военное командование мечтало об орденах, Император Велизар рассчитывал на то, что победоносная война со старым врагом Ксаль-Риума укрепит его авторитет, а прайм-канселиор Темплен видел в ней возможность усилить влияние Империи на державы Восточной Коалиции. В ксаль-риумском обществе сегодня царила столь непривычная атмосфера полной солидарности.
- Эти покушения только подстегнули наших людей, - сказал капитан. – Ясно, что за ними стоят прихвостни Ажади. Теперь кое-кому придется заплатить по счетам.
- Дерзость и вероломство ивирцев нельзя было оставить без ответа, - Лагрин Тейран степенно кивнул. Он не из тех, кто рвутся в бой, но намечающаяся кампания представлялась быстрой и простой, а награды и почести не обойдут стороной никого из победителей. – Хотя, признаюсь, - субпрефект скривил губы в гримасе холодного недовольства, - несколько досадно, что Западную эскадру отправили к Фиарру. Я далек от того, чтобы оспаривать решения Императора и Генерального Штара, но, наступая совместно с Восточным Флотом, мы могли бы добиться больших результатов. Фиарр – наши старые союзники, однако, говоря начистоту, я не думаю, что Империя нуждается в чьей-либо помощи.
Илевер зло усмехнулся.
- Поддержать фиаррийский флот в наступлении на Инчи? Пармикул и Даэмогос, да все мы понимаем, что это просто предлог для того, чтобы задвинуть нас на вторые роли! – капитан «Атарена» выразился с обычной для него прямотой. – Матис Грант завидует нашей победе у Анлакара. Он мечтает первым прорваться в Лакрейн и принять у султана капитуляцию, вот и позаботился о том, чтобы никто не мог его опередить.
Лагрин Тейран воздержался от ответа, но было ясно, что он думает о том же. Намерения командующего Восточным Флотом действительно были очевидны. Магистра Гранта с его флотилией направили на запад освобождать Анлакар, но вышло так, что, пока он был в пути, Дэвиан Каррел и его Западная Эскадра справились сами. Газетчики потом не один день состязались в остроумии по этому поводу, над статьей «Большой круиз Восточного Флота» в «Имперском курьере» смеялся весь континент, но Матис Грант юмора не оценил. Магистру Восточного Флота покровительствовал Дориаль Анно, начальник Генерального Морского Штаба, да и сам Император Велизар был не слишком рад тому, что после победы у Анлакара газеты превозносили его племянника как героя. О, нет, на людях Император никак не выказывал недовольства, однако едва ли он мог забыть самоуправство Дэвиана, которому и прежде не доверял. Словом, в Палатиане все сошлись во мнении, что Западной эскадре следует потесниться и уступить дорогу к славе другим. Приказ Дэвиан Каррел получил, пока еще находился в Ксаль-Риуме.
Он старался не выдавать подчиненным собственное настроение, хотя сам вполне разделял их недовольство. Инчи был далеко не самой достойной добычей.
«Приказ есть приказ, - напомнил он самому себе известную присказку. – Ты можешь его не одобрять, но выполнять - обязан. Захватить Инчи? Ну, что же, пусть будет Инчи».
Пройдя к столу, на котором уже были разложены карты и фотографии, Дэвиан жестом подозвал Тейрана и Илевера.
- Вот наша цель, - коротко сказал он.
Прайм-капитан и субпрефект приблизились и уставились на бумаги.
- Инчи, - констатировал Илевер.
- Да, - Дэвиан кивнул. – Мы будем обсуждать план действий вместе с нашими фиаррийскими союзниками, но я хочу, чтобы вы заранее ознакомились с кое-какими данными. Воздушные разведчики собирают сведения об Инчи уже несколько дней.
- Фиаррийцы, - презрительно хмыкнул Лагрин Тейран. – Мы прекрасно справились бы и без них.
- Император считает, что нам нужен этот союз, - отрезал Дэвиан. – Значит, так тому и быть. Фиарр полезен уже тем, что предоставляет нам свои военные базы и аэродромы.
Общее управление соединенными силами было доверено Дэвиану, как префекту Западной эскадры. Он провел на Сейрине уже несколько дней и имел возможность познакомиться с фиаррийскими офицерами. Флотом Фиарра командовал вице-адмирал Литарий Аврон. Необходимость подчиняться имперскому принцу явно не пришлась ему по душе, он встретил Дэвиана довольно холодно, хоть и не выказывал недовольство открыто. Коль скоро фиаррийский Сенат согласился с требованием Ксаль-Риума поставить во главе союзнического флота префекта Каррела, Литарий Аврон готов был исполнить свой долг и подчиниться. Так же, как упомянутый префект, подчинившись приказу Императора Велизара Третьего, отправился на Сейрин.
Большинство прочих офицеров-фиаррийцев отнеслись к назначению Дэвиана Каррела во главе флота с большим энтузиазмом – все они были наслышаны о битве у Анлакара и рассчитывали, что теперь и им представится возможность устроить трепку старым врагам. Флот готовился к выступлению на Инчи; силы Матиса Гранта уже покинули Кадар и двигались к Кехребару. Два флота, две стрелы на карте, нацеленные, словно в сердце Ивира, на остров-метрополию Кадих. Жернова войны пришли в движение, как выразился некто еще задолго до Амелия Освободителя.
Остров Инчи, главная цель Западной эскадры, был относительно велик – с севера на юг он протянулся примерно на сто двадцать километров, с запада на восток – почти на девяносто. Три крупных полуострова с южной стороны придавали Инчи довольно своеобразный вид: больше всего остров напоминал трехпалый след неведомого зверя. Большую его часть покрывали холмистые долины и хиаценеровые джунгли; Делик, главный город на Инчи, располагался на берегу залива, образованного двумя большими «пальцами»-полуостровами. Население Делика приближалось к ста тысячам человек, всего же на острове насчитывалось не меньше полумиллиона жителей. Имелось два порта – торговый и военный; правда, последний сейчас пустовал, если не считать полудюжины торпедных катеров и нескольких канонерок. Но было бы преувеличением сказать, что Инчи беззащитен – по оценкам имперской разведки, гарнизон острова мог составлять до пятидесяти тысяч человек, имелись береговые укрепления, а к северу от Делика, возле городка Арази, был возведен военный аэродром. С такими крупными базами, как Кехребар или Янгин, Инчи сравниться не мог, но это был главный опорный пункт султанской армии и флота на восточных границах Ивира.
«В общем, не самый крепкий орешек, - заключил Дэвиан, изучая карту. – Но и не безответная жертва. Все зависит от того, как поведут себя защитники», - имперские аналитики были убеждены, что боевой дух ивирской армии невысок, да и вооружение, в основном, безнадежно устарело. Возможно, они правы, и ивирцы героической гибели во славу Всевластного и Ажади Солнцеподобного предпочтут капитуляцию. Дэвиан хотел в это верить, и, судя по тому, как повели себя команды кораблей султанского флота у Анлакара, такое предположение было правдоподобным. Но если защитники Инчи будут сопротивляться упорно, захват острова может стоить больших потерь. Ивирцы лучше знают местность и успели основательно укрепиться. На стороне Империи и Фиарра – несомненное превосходство в кораблях и авиации, равно как и в численности десантных войск. На Сейрин уже переброшено восемьдесят тысяч фиаррийских солдат, два имперских легиона, по пятнадцать тысяч человек в каждом, и пять тысяч отборных морских пехотинцев. Ах, да, еще и секретное оружие – тестудо. Магистр Западной армии Дариус Лютиэн отнесся к новинке без малейшего интереса и охотно избавился от нее, передав восточной группе войск. Дэвиан смотрел на экспериментальные машины более оптимистично, но только бой покажет, на что они способны в действительности.
В одном Дэвиан Каррел разделял мнение собственного дядюшки-Императора, прайм-канселиора Ораса Темплена и Магистров в Генеральном Штабе: исход войны предрешен. Инчи будет взят, как падут Кехребар, Янгин и Кадих. Ввязавшись в анлакарский мятеж, султан Ажади Солнцеподобный подписал приговор своей стране. Ксаль-риумские войска войдут в Лакрейн, и их командиры примут капитуляцию Ивира прямо в султанском дворце – все так и будет. Главное, чтобы для Империи это не оказалась пиррова победа.

40 миль к востоку от острова Айто. 76 день Весны.

Солнце ярко сияло над головой, но свет казался холодным. Солнечные лучи не могли прогреть воздух на такой высоте. Впрочем, Иджиме Сетано внутри тесной кабины «Раймея» вовсе не мерзла, напротив – в кабине было даже слишком тепло от работающего двигателя. Одетая в подбитый шерстью шлем и плотную стеганую куртку поверх летного комбинезона, Иджиме чувствовала, как капли пота собираются на затылке, впитываясь в воротник, и стекают между лопаток вдоль позвоночника. Определенно, не самое приятное ощущение. Девушка раздраженно поморщилась и шепотом помянула недобрыми словами зловредных духов-юреи. Вообще-то нельзя так делать, юреи мстительны, но Иджиме никогда не была суеверной.
Девушка бросила взгляд назад. Округлая форма стеклянного фонаря кабины давала приличный обзор во все стороны, и Иджиме сразу увидела позади и справа от себя, всего метрах в двадцати, второй истребитель, точную копию собственного. Внешне самолет мог показаться почти близнецом тех старых машин, что состояли в учебном парке школы «Риосен», но отличался окраской. Сверху темный серо-синий цвет, а брюхо блекло-голубоватое. Стандартная расцветка палубной авиации Объединенного Флота. На фюзеляже ближе к хвосту ярко выделялся алый символ драконьего пламени внутри большого белого круга и бортовой номер – «275». Вертикальный стабилизатор отмечен двумя узкими полосами: белая обозначала принадлежность к ударному соединению «Дзинкай», красная – к воздушной группе флагманского авианосца «Аранами».
Это была Аюми Сора, напарница-ведомая, которая следовала за «Раймеем» Иджиме, под номером «268», как безмолвная тень. Спустя две децимы знакомства, мнение Иджиме об Аюми изменилось в лучшую сторону. Правду сказать, некоторые ее взгляды и убеждения казались племяннице тайрё Сетано, мягко выражаясь, странными. Аюми, по ее мнению, была чрезмерно эмоциональна, слишком любила сплетничать и вообще чесать языком. Ее постоянные вздохи о женихе, ждущем на Джангаре, вызывали у Иджиме икоту, а уж этот проклятый портрет!.. Но в воздухе Аюми преображалась. Иджиме Сетано быстро убедилась в том, что она была достойна собственного отца - знаменитого Синпати Сора, одного из первых морских летчиков военно-морской авиации, начавшего карьеру еще в годы Северной Войны и стоявшего у истоков формирования авианосных сил Сегуната. Да и как ведомая Аюми оказалась хороша – наблюдательна, смекалиста, а главное - покладиста, и легко признала лидерство Иджиме. За двадцать дней совместных тренировок они, по мнению самой Иджиме, превратились в воздухе в неплохую пару, и после недавних полетов даже капитан Миями Митсури, от которой непросто было добиться похвалы, неохотно признала, что «может быть, из вас двоих получится что-то путное… если будете больше работать, конечно…» В устах сварливой Митсури это было, пожалуй, наивысшее проявление удовольствия.
Иджиме бросила взгляд вниз. Белесые облака наполовину закрывали море; поверхность воды казалась мрачной, серой, как свинец, но «Аранами» девушка заметила быстро. Авианосец шел полным ходом, оставляя за собой хорошо различимый кильватерный след. Он был не один – держась на траверсе флагманского корабля, вровень с ним, двигался меньший по размерам, гладкопалубный «Майтори». Поодаль Иджиме даже различила в воздухе быструю тень «Раймея» из другого ресутая[2] воздушного патруля.
Истребители, держась в намеченных квадратах, неспешно нарезали круги в четырех километрах над поверхностью океана. Иджиме продолжала вертеть головой в шлеме с большими очками-«консервами», сдвинутыми на лоб, наушниками и ларингофоном. Таково было первое правило, которому учили новобранцев в летных школах: хочешь выжить и победить врага, умей смотреть во все стороны сразу, ибо никогда не знаешь заранее, откуда ударит враг, а на то, чтобы среагировать и уйти от атаки, тебе отпущены секунды. Не случайно пилоты взяли за привычку повязывать на шею шелковые шарфики. Это было вовсе не щегольство, как думали некоторые: просто иначе ты рискуешь стереть шею о жесткий воротник гимнастерки.
«Раймеи» охраняли небо над «Аранами» и «Майтори». От картины, открывавшейся взгляду на высоте четырех тысяч метров, могло захватить дух. Ослепительное солнце, поразительно синее небо над головой, бело-серый покров облаков внизу, а еще ниже – океан и корабли, казавшиеся с такого расстояния почти игрушками. Великий Риото, вот поэтому Иджиме Сетано избрала путь летчицы! К сожалению, сейчас она не могла позволить себе расслабиться и наслаждаться пейзажем. Она до боли напрягала глаза, высматривая чужие самолеты и время от времени сверялась с указателем уровня топлива. Бензина осталось еще достаточно, топливные баки «Раймея» довольно вместительны. Они с Аюми патрулировали небо уже добрый час, но все было спокойно. Неужели ничего не произойдет?
Девушка чувствовала напряжение. Сегодняшняя тренировка для пилотов с «Аранами» и «Майтори» была больше, чем просто ежедневным рутинным комплексом воздушных упражнений. Спустя две децимы тренировочных полетов Митсури решила проверить, на что годятся ее подопечные в «условиях, приближенных к реальным», как говорилось в учебных пособиях. Проще говоря, сегодня проводили учебный бой. «Хонояма» и «Хайятори», два других авианосца соединения «Дзинкай», изображали условного противника. Они проведут атаку, и боевому воздушному патрулю с «Аранами» предстояло защищать свой авианосец.
Когда, откуда и какими силами будет нанесен удар, пилоты, разумеется, знать не могли – не зря условия «приближены к реальным»! «Аранами» и «Майтори» просто двигались в обход острова Айто, держась в сорока милях от берега. Корабли условного противника вышли в море раньше, и где они находятся сейчас, было неизвестно. Ясно только одно: атака может начаться в любой момент и с любого направления, а задача «молодняка» - вовремя обнаружить приближающиеся ударные самолеты, вступить в бой и не позволить им приблизиться к «Аранами» на дистанцию поражения. Миями Митсури также находилась в воздухе, приглядывая за подопечными, но руководить боем будет молодой капитан-лейтенант Амида, ее помощник. Иджиме догадывалась, что для него, по мнению Митсури, все происходящее - тоже тренировка, а заодно и проверка.
«Н-да, - подумала девушка. – Воздушное патрулирование – определенно не самое захватывающее занятье. Уж лучше бы мы были сегодня на атакующей стороне. Хотя на днях будет и наша очередь».
Неожиданно Иджиме прищурилась – ей показалось, будто бы она различает какое-то движение вдалеке. Она всмотрелась пристальнее, и быстро убедилась, что глаза ее не обманывают – на значительном расстоянии действительно шла группа самолетов. Маскировочная раскраска скрадывала их силуэты и численность, но ясно, что было их довольно много.
«Вот оно! - Иджиме почувствовала возбуждение. - Началось!»
- Говорит «Стрела-7»! – объявила она на общей волне, стараясь не допустить в голос дрожь. – Внимание, группа самолетов на десять часов, высота пять тысяч. Следуют к авианосцам. Повторяю, самолеты в направлении десять часов, высота пять тысяч! Иду на перехват!
К счастью, со связью проблем не возникало: все боевые самолеты Сегуната, даже устаревшие «Раймеи», были оснащены современными радиотелефонными переговорниками, надежными и простыми в обслуживании. Стремясь превратить авиацию в отлаженную боевую машину, военное командование позаботилось о том, чтобы пилоты могли успешно координировать свои действия и своевременно получать приказы.
- Вас понял, - почти сразу ответил Амида. – Внимание, всем. Атака с северо-запада. Ресутай два и три, на перехват. Ресутай четыре – быть в готовности. Ресутай один ждет в ближнем патрулировании.
Иджиме перевела рукоять газа на самую верхнюю отметку; Аюми следовала позади. Пара «Раймеев» на пределе возможностей стареньких, хоть и модернизированных, двигателей устремились навстречу приближающимся аэропланам, одновременно набирая высоту. Вскоре стало можно различить их яснее, и Иджиме сразу поняла, что дело дрянь. Самолетов условного противника было десять – пикирующие бомбардировщики «Сайто», новейшие машины этого класса. Их легко узнать благодаря крылу в виде «обратной чайки» и заостренному носу, под которым зияет разинутая пасть воздухозаборника. Единственный палубный самолет на вооружении Объединенного Флота, на котором установлен двигатель жидкостного охлаждения «Акума» мощностью в полторы тысячи лошадиных сил, позволяющий пикировщику развивать скорость на вертикали до пятисот сорока километов в час. А предел «Раймея», после всех усовершенствований, так, к слову – четыреста пятьдесят! Это что, шутка? Если шутка, то совсем не смешная!
«Нечестно! – зло подумала Иджиме. – Что за гениальная идея – вооружить авианосцы новейшими бомбардировщиками и старыми истребителями? Кому такое вообще пришло в голову?»
На смену «Раймеям», принятым на вооружение еще в тридцать втором году и полностью исчерпавшим ресурс по модернизации, готовились новейшие «Рэйку». Ветеранские соединения «Тэйкай» и «Риокай» их уже получили, но молодым пилотам-истребителям из «Дзинкай» пришлось довольствоваться модернизированными старичками: немного возросла мощность мотора, улучшена аэродинамика, заменено вооружение, но все это уже мало что меняет. Иджиме была наслышана о том, что причина задержки серийного выпуска «Рэйку» была в двигателях: если жидкостный «Акума» на заводах освоили очень быстро, то с новым радиальным, воздушного охлаждения, разработанным специально для палубных истребителей, возникли проблемы. Пришлось долго доводить его до нужной степени надежности, из-за чего «Рэйку» начали поступать в войска почти на год позже намеченного срока. Тяга к совершенству обернулась против самих же агинаррийцев: пытаясь создать самолет, по всем показателям превосходящий любые машины, которые есть у южан, они поставили перед собой трудновыполнимую задачу. И ведь все-таки справились, но времени на доводку было потеряно недопустимо много. Из-за срыва производства кое-кто в Кинто расстался с должностями, а другие даже угодили под следствие, но прямо сейчас для Иджиме Сетано и ее товарищей по несчастью это означало одно: с атакующим условным противником им предстоит бороться на самолетах прошлого поколения.
«Но ведь таков удел героев – преодолевать трудности? - с иронией подумала девушка. – Вот тебе трудности – покажи себя!»
Истребителей с пикировщиками не было, и неудивительно – «Раймеи» за «Сайто» просто не угонятся. Вот проклятье! Тысяча голодных демонов из Бездны! Хороший сюрприз Миями Митсури и вице-адмирал Кано устроили для молодняка!
Но нет смысла сетовать на судьбу, придется сражаться с теми, кто нападает, на том, что есть. Кажется, десятка «Сайто» еще не заметила приближение истребителей, и в этом единственный шанс. Атаковать внезапно! Иджиме с силой потянула рычаг управления на себя, решив незаметно обойти «неприятеля» с фланга и атаковать с превышения. Остроносые, обтекаемые пикирующие бомбардировщики двигались пятью парами. А где остальные, интересно? Вряд ли атака ограничится всего десятью самолетами, наверняка с других направлений идут новые отряды – и пикировщики, и торпедоносцы, но Иджиме с напарницей за глаза хватит и этих!
- Это «Стрела-7»! – четко выговорила она. - Силы противника – десять «Сайто». Начинаю атаку!
Все-таки ей и Аюми удалось подняться выше приближающихся пикировщиков с «Хоноямы», обойдя их со стороны солнца, и, кажется, нападающие еще не заметили угрозу. Ротозеи – позлорадствовала Иджиме. Оно и понятно – в кабинах ударных самолетов сидели такие же вчерашние кадеты. Пользуясь своим единственным преимуществом – внезапностью – Иджиме резко спикирована и, совместив перекрестие с ведущим «Сайто», вдавила гашетку.
Корпус истребителя слегка задрожал, когда два ствола синхронных пулеметов, установленных над мотором, начали плеваться огнем. В ровный гул работы двигателя вклинились резкие, частые удары выстрелов. Изначально «Раймей» нес пару пулеметов стандартного винтовочного калибра 7,8 миллиметров, но сегодня такое вооружение было бы совсем уж несерьезным. Конструкторам пришлось немало поломать голову, чтобы на последней, восьмой модификации втиснуть на их место крупнокалиберные, 13,2-миллиметровые, пуля которых весила впятеро больше прежней. Ради огневой мощи пришлось пожертвовать боезапасом, ограничив его двумя с половиной сотнями патронов на ствол – всего двадцать односекундных очередей, так что жать на гашетку без твердой уверенности в том, что поразишь цель, было для пилота непозволительной роскошью. Сегодня, конечно, боеприпасы холостые, фиксация «попаданий» ведется с помощью фотопулемета, так же, как у пикировщиков настоящие бомбы заменены легкими тонкостенными контейнерами с цветным порошком – своя краска для каждого, чтобы после боя знать наверняка, кто как отработал.
Атака у Иджиме и ее ведомой получилась что надо – просто-таки классика! С превышения, с хвоста, и будь пулеметы заряжены боевыми, оболтусам на «Сайто» пришлось бы туго. Два истребителя промчались над ними, лупя короткими очередями, и похоже, никто из стрелков на пикировщиках не додумался воспользоваться оборонительными пулеметами. Стволы, торчащие над задним срезом кабин, даже не дернулись, и, оглянувшись, Иджиме с удовлетворением убедилась в том, что строй атакующих рассыпался. Фактор внезапности сыграл свою роль, пилоты бомбардировщиков ударились в панику – прекрасно!
- Аюми, бери тех, что ушли влево! – быстро скомандовала Иджиме, сама забирая вправо. Все-таки не зря говорят, что застать врага врасплох – половина успеха.
«Когда защищаешь свой авианосец, тебе не нужно непременно сбить врага с небес, - вспомнила Иджиме недавние наставления Миями Митсури. – Главное – лишить его возможности нанести удар. Заставьте его сбросить бомбы в море, или хотя бы просто маневрировать, уклоняться, вместо того, чтобы атаковать – и ваша задача выполнена. Не позволяйте себе увлекаться погоней. Ни на секунду не забывайте, что все ваши воздушные победы ничего не будут стоить, если после боя не останется корабля, куда вы сможете приземлиться».
Ну, лишиться авианосца сегодня им не грозит, но по условиям учений, если четыре бомбардировщика или торпедоносца добьются попаданий – бой проигран.
К счастью, появились новые истребители, еще пара «Раймеев» атаковала пикировщики в лоб, и «Сайто» шарахнулись в сторону, уклоняясь. Этот маневр позволил Иджиме зайти в хвост еще одному условному противнику. Пикировщик отстреливался, сдвоенный пулемет в кабине стрелка часто сверкал огнем. Пусть патроны и холостые, ощущения все равно не из приятных. Иджиме невольно вспомнила слухи, которые ходили по школе «Риосен» - якобы на пятьсот холостых зарядов кладут один боевой, чтобы кадеты не расслаблялись. Может, это и была просто байка, но, кто знает? Несчастные случаи на учениях в летной школе не были чем-то совсем уж заурядным, но все же происходили с пугающей регулярностью. За время учебы Иджиме случилось несколько аварий, один курсант разбился насмерть, а трое были изувечены.
«Не будь идиоткой! – одернула себя девушка. – Если ты боишься холостых сейчас, что же будет в бою? Не думай о смерти, думай о враге!» - напомнила она сама себе старое воинское изречение.
Ей еще удавалось держаться на хвосте у противника, но пилот «Сайто» уже сообразил, что его мотор много мощнее, и начал разгоняться, одновременно набирая высоту. «Раймею» за ним никак не угнаться, упустить последнее мгновение значило упустить врага, и Иджиме, больше ни о чем не думая, выжала газ до предела и нажала на гашетку…

Ксаль-Риум. Палатиан.

«Странно, - подумал кронпринц Тамрин Каррел. – Я ожидал, что с объявлением войны в городе хоть что-то изменится. Глупо, вообще-то: ну что должно было поменяться? Воюют на западе, и даже если Дэвиан окажется прав, остерегаясь западни, до Ксаль-Риума ивирцы не дойдут… Впрочем, если западня существует и захлопнется, и война не оправдает наших ожиданий, в столице и без ивирских солдат станет жарко. Вот ТОГДА действительно что-то здесь изменится!»
Отец рассчитывал на стремительную и успешную кампанию, которая помогла бы императорской династии усилить свои позиции, и Тамрин разделял его настроение. Роль Императора в управлении Ксаль-Риумом в последние годы становилась все менее существенной. То был небыстрый процесс, на первый взгляд даже незаметный. Маленькая потеря здесь, незначительная уступка там, взаимовыгодный компромисс тут, и вот… ты внезапно обнаруживаешь, что в твоей собственной Империи могут обойтись без тебя. Тебя называют «Величеством», ты сидишь на троне и подписываешь указы, но составляют эти указы другие люди, не советуясь с тобой. А зачем спрашивать мнение Императора: он – символ державы. Ему нет надобности утруждать себя государственными вопросами, его дело – праздники, парады и официальные церемонии. Малоприятное открытие, что и говорить…
Некоторые, вроде Альгора Бернса и его единомышленников-юстиниатов, заходили еще дальше, намекая – пока только намекая – что Император не нужен вовсе, монархическая форма правления в наши годы бензина, металла и радио превратилась в опасный анахронизм, не позволяющий державе полным шагом двигаться вперед, и пора Империи уйти в историю, уступив место Республике. Или какой-нибудь Федерации, не столь важно, как называть. Пока что у Бернса и ему подобных было не так много сторонников, чтобы они могли позволить себе нечто большее, нежели намеки. Император Велизар был уверен, что победа над Ивиром еще сильнее уменьшит их число. В случае победы, так оно и будет, кронпринц не сомневался в этом. Любая неудача, однако…
Но неудачи никто не ожидал, и в имерской столице, действительно, было удивительно спокойно. Громкие заголовки и фотографии кораблей и военачальников на первых полосах газет, да черно-золотые имперские боевые знамена кое-где на улицах – вот, пожалуй, все, что напоминало о том, что Ксаль-Риум уже целую дециму пребывает в состоянии войны. Газетчики освещали военные действия, хотя пока что освещать было, собственно говоря, нечего. Матис Грант вел Восточный Флот на Кехребар и продвигался вперед без единого выстрела. Недобитые Дэвианом остатки ивирского флота оставались в базе Эльмас на острове Янгин – у султанских адмиралов, очевидно, хватило ума понять, чем обернется прямое столкновение. Что касается самого Дэвиана, тот уже прибыл в Фиарр и готов был вести флот на Инчи. Казалось, все развивается точно по плану, и ивирцы не способны оказать наступающей ксаль-риумской армаде сколько-то серьезное сопротивление. И Тамрин не мог не признать правоту двоюродного брата - это настораживало. Так часто бывает: когда все идет слишком хорошо и просто, невольно начинаешь задумываться, в чем подвох. К счастью, подобные предчувствия сбываются не всегда. Не всегда, но…
Разумеется, люди читали статьи в «Южной Звезде», «Песни Феникса» и «Имперском Курьере» с интересом, но взрыв энтузиазма, последовавший за известием об объявлении войны, постепенно шел на убыль, и жизнь возвращалась в привычную колею. Добропорядочные горожане ходили на работу, а вечера проводили дома с семьями или в пабах за кружкой кервизы или игни[3]. Те, кто побогаче, предпочитали казино или престижные ночные клубы. И если люди говорили о войне, то с тем же настроением, с каким обычно обсуждали предстоящий поединок двух популярных борцов. В общем, в столице царили спокойствие и уверенность, и только заколоченные двери и окна некоторых заведений, принадлежавших ивирским переселенцам, напоминали о том, что Ксаль-Риум все-таки воюет с Султанатом.
К слову, в «Южной Звезде» Тамрин по-прежнему не находил статей о войне за авторством Фионеллы Тарено. Похоже, пассия Дэвиана разделяла его настроение. В личные дела двоюродного брата Тамрин не собирался вмешиваться, хотя по-прежнему не одобрял его увлечение этой анадриэлькой. Быть может, она неплохая женщина, и неглупая, но, в любом случае, журналистка – определенно, неудачная пара для принца Империи. Эта публика всегда сует свой нос в дела, от которых лучше бы держаться подальше. Тамрин втайне рассчитывал на то, что война отвлечет Дэвиана, и его привязанность к Фионелле ослабеет. Прежде кузен не отличался постоянством в отношениях с женщинами. Однако на фоне прочих дел увлечения Дэвиана были, право же, несущественны.
Тамрин Каррел сидел за лакированным черным столом в личном кабинете, изучая бумаги. Дверь была плотно прикрыта, но окно, напротив, раскрыто нараспашку, и до Тамрина доносился негромкий перезвон струн. Сальтера[4] наигрывала тихую, печальную мелодию, навевавшую задумчивое настроение - Реджиния, как и подобает анадриэльской инфанте, была прекрасно обучена музыке. Не меньше музыки она любила театр, а вот к государственным делам не питала ни малейшего интереса, ограничив свое участие в политической жизни Империи официальными церемониями.
«Н-да… - упрекнул самого себя Тамрин. – Не одобряешь интерес кузена к анадриэльке-репортерше, а сам женат на анадриэльской принцессе».
Впрочем, это разные вещи. Брак Тамрина Каррела и старшей дочери королевы Ренальды был династическим: традиция все еще предписывала наследному принцу Империи искать невесту только среди иноземных королевских фамилий. Было бы преувеличением сказать, что Тамрин влюблен в собственную жену, скорее, та его устраивала. Реджиния была красива, вовсе не глупа, имела спокойный, мягкий нрав, но главное – действительно, старалась держаться подальше от политики. Подобные вещи навевали на нее уныние и немного пугали. Даже начало войны с Ивиром не отвлекло принцессу от занятий музыкой и работы над трагедией в античном стиле о гибели пророчицы Данаи.
Тамрин прикрыл глаза, помассировал затекшую шею и позволил себе расслабиться на пару минут, слушая музыку. Если бы Реджиния решила выступать на сцене, пожалуй, она добилась бы признания. У нее получалось очень хорошо. Но дела не ждали, и кронпринц вернулся к бумагам. В основном, это были доклады от людей из секретной службы, и, читая, Тамрин не удержался от раздраженной гримасы. Новости были не из приятных.
Первая бумага была от оптиона Спиро Аргена. Тот имел особое задание – любой ценой выследить Юргена нар Кааринта. Каннивенец по прозвищу Барон был владельцем нескольких игорных домов в столице, но, как выяснилось в ходе расследования недавних покушений на принца Дэвиана, зарабатывал не только тем, что обчищал карманы любителей игры. Созданная им сеть осведомителей дотянулась даже до Палатиана, и Барон продавал информацию любому, кто готов был заплатить. Нар Кааринт сбежал, всего на несколько часов опередив приказ об аресте, и где он теперь, секретная служба не знала. Все, что удалось выяснить – его самолет приземлился в Магниции, анадриэльской столице, но дальше следы терялись.
Барона необходимо найти. Он единственный владеет всей информацией о людях, работавших на него, равно как и о тех, на кого работал сам. Какие сведения ему передавали его агенты? Кому и что он успел продать? Секретная служба делает все возможное, но не так-то просто найти одного человека в Восточной Коалиции. Островная группа, объединенная под общим названием Ориенталь, включает в себя десятки тысяч островов – от огромных до крошечных. Там семь держав с суммарным населением не меньше ста двадцати миллионов человек. Есть, где скрыться. Особое внимание уделялось Каннивену, но где гарантия, что Барон действительно решил вернуться на родину? Он мог спрятаться где угодно, а ксаль-риумская разведка, вопреки расхожему мнению, не вездесуща и не всемогуща.
«А может быть, он никуда и не удирал? – вдруг подумал Тамрин. – Что, если самолет – только для отвода глаз, а на самом деле нар Кааринт скрылся у своих покровителей в посольстве Агинарры, или на кого уж он работал? И сидит там безвылазно?»
В посольствах имперцы, разумеется, тоже держали своих осведомителей, но насколько те надежны? Любого шпиона можно переманить, таково первое правило работы разведки. Переманить и через него скармливать соперникам дезинформацию. Но, подумав, Тамрин отбросил эту мысль. Разоблаченный шпион вроде Барона для хозяев уже бесполезен. Те же агинаррийцы, конечно, охотно воспользуются остатками созданной им сети информаторов и вытянут из нар Кааринта все, что тот знает. После этого они бы в нем уже не нуждались и, скорее всего, просто прикончили, чтобы замести следы. По крайней мере, такая вероятность достаточно велика, и нар Кааринт не может этого не понимать. В его ремесле наивные люди на свете не заживаются. В общем, здесь пока никаких продвижек.
Тамрин убрал доклад Аргена и углубился в изучение других бумаг. Большинство касались обстановки на севере, было тут и сообщение от префекта Матиаса Карно из службы радиоперехвата. Имперская разведка добилась большого успеха, взломав шифр агинаррийцев, и теперь могла следить за переговорами военного командования Сегуната. Кроме того, с прошлой войны на севере держали разветвленную сеть осведомителей. Не такую, как в Коалиции, но все же достаточную, чтобы следить за военной и политической жизнью Северного Братства. И сообщаемые шпионами новости настораживали. Сегунат явно готовится к очередной войне, и новая цель агинаррийцев очевидна. Войска и корабли перебрасываются к Тэй Луану, крупнейшему среди островов архипелага Тэй Анг, на который северный дракон давно уже точит зубы. Три года назад агинаррийцы уже добились первого явного успеха, оккупировав Луан и сформировав на острове марионеточное правительство во главе с одним из местных князьков. Теперь агенты доносили о внезапном росте напряженности между Тэй Луаном и прочими островами архипелага. Как раз в то время, когда Ксаль-Риум ввязался в войну с ивирцами. Какое удивительное совпадение…
Двоюродный брат предсказывал, что так и будут развиваться события. Пока Империя поглощена войной с Ивиром, северяне продолжат экспансию в Тэй Анге. Конечно, это не самое уникальное озарение в истории, план Агинарры был достаточно очевиден с самого начала. Но между «очевидным» и «доказуемым» пропасть, особенно, когда доказывать никто на самом деле не стремится. Отец интересуется только Ивиром, а прайм-канселиор Орас Темплен… Он все понимает, безусловно, но уверен, что происходящее только на выгоду Империи. Захвати Агинарра Тэй Анг, и государства Восточной Коалиции предпочтут возобновить союз с Ксаль-Риумом, пока прожорливый дракон не двинулся дальше на юг.
В другое время Тамрин даже признал бы, что план выглядит многообещающим. Северяне однажды уже всыпали восточникам по первое число – не вмешайся Империя, возможно, Коалиции сегодня не существовало бы. Прошло двадцать пять лет, и многие на востоке забыли о том, что своим спасением обязаны ксаль-риумцам, но ужас прошлой войны еще помнят. Угроза нового вторжения заставит их забыть про собственные амбиции и сплотиться вокруг Ксаль-Риума, а после этого можно попытаться вытеснить агинаррийцев с Тэй Анга. Для этого даже не обязательно прибегать к силе, может оказаться достаточно и политического давления – торговой блокады и угроз. Агинаррийцы тоже помнят, чем обернулась для них прошлая война с Ксаль-Риумом.
Но Тамрин Каррел не был уверен, что прайм-канселиор поступает разумно. Возможно, это из-за общения с Дэвианом, с усмешкой подумал кронпринц. Он не в первый раз за последние дни вспомнил высказывание двоюродного брата: «Политика – дама циничная, но умом не блещет». Проклятье, Дэвиан умеет подбирать хорошие слова! Это выражение вполне достойно остаться в веках наравне с изречениями Императоров прошлого. Действительно, слишком часто в политике ставят знак равенства между мудростью и цинизмом, а это ошибка. Вспомнить хотя бы Императора Тиверия. Вот уж кто был ярым апологетом этого правила, и, прямо скажем, его правление было далеко не самым светлым периодом в истории Ксаль-Риума. Тиверию удалось добиться сиюминутных выгод для Империи, но позднее за них пришлось дорого расплатиться. Его наследник Велизару Первому вынужден был разбираться с внутренними неурядицами на континенте и одновременно вести войну с соседями – единственную, которая завершилась не победой Ксаль-Риума, а… ну, как пишут историки, «результаты Восточной Войны 1654-1660 года не поддаются объективной оценке». Как бы и теперь не повторилась старая история: сегодняшние успехи не аукнулись много большими неприятностями в будущем.
Хуже всего было ощущение бессилия, грызущее изнутри. Тамрин видел угрозу, но не менее ясно видел и то, что он уже ни на что не способен повлиять. Император Велизар III и прайм-канселиор Орас Темплен редко сходились во мнениях, но если они действуют сообща, то переубедить их невозможно. Империя получит Ивир, Агинарре достанется Тэй Анг, и Коалиция внезапно обнаружит, что на ее северных границах обосновался очень опасный сосед. Чем плохо? Темплен и отец убеждены, что ведут беспроигрышную игру… но, надо полагать, так же сейчас думают в Риогиру, что в северной столице Кинто. И вовсе не ясно, кто останется в выигрыше в конечном итоге.

[1] Беллатор и Вегарин – двое из десяти пророков, которых Творец Юнидеус прислал в Дагерион вместе с людьми, дабы обучить их жизни в новом мире. Беллатор учил людей сражаться, Вегарин – путешествовать по морям.

[2] Ресутай – пара самолетов. Отай – две пары, стандартное воздушное звено ВВС Сегуната. Более крупные подразделения называются сейтай, их состав может варьироваться.

[3] Кервиза – крепкое пиво, варится из широко распространенного злака под названием "райза". Игни – безалкогольный напиток с острым вкусом, пьется горячим, обычно с добавлением пряностей.

[4] Сальтера – струнный музыкальный инструмент, подобие гитары.