ГЛАВА 2

Сейрин. 77 Весны.

- Начнем, господа.
Дэвиан обвел взглядом собравшихся. Кроме него, только Лагрин Тейран и Илевер Танн были в черных ксаль-риумских мундирах. Фиаррийская флотская форма была темно-синей, с белыми нашивками на рукавах и лацканах. Офицеры-фиаррийцы собрались отдельной группой вокруг собственного командующего – вице-адмирала Литария Аврона. Среднего роста, широкоплечий мужчина лет пятидесяти занял место перед столом с картами точно напротив Дэвиана, явно не случайно. Вице-адмирал стоял прямо, заложив руки за спину, с хмурым выражением на обветренном лице. С самого прибытия имперского префекта между ним и фиаррийским адмиралом отношения сложились прохладные. Разумеется, Аврону не могло понравиться подчиняться человеку на двадцать лет моложе себя и ниже по званию: в фиаррийском флоте Дэвиан Каррел был бы только контр-адмиралом. Но Аврон смирился с решением собственного правительства, и едва ли Дэвиан мог ожидать от него большего.
Фиаррийская эскадра, выделенная для наступления, была вдвое многочисленнее ксаль-риумского отряда – двадцать три вымпела, включая два дредноута. Имперские корабли, с другой стороны, были явно сильнее. Вся авиация, привлеченная к операции против Инчи, также была ксаль-риумской.
- Инчи, - Дэвиан положил ладонь на стол перед картой, - укреплен сильнее, чем предполагалось. Данные воздушной разведки однозначны.
На бумаге фиолетовыми чернилами были сделаны наспех многочисленные отметки, обозначающие ивирские оборонительные рубежи. Большинство войск гарнизона было сосредоточено в южной части острова, прикрывая подходы к крупнейшему городу на Инчи - Делику – аэродрому и военной базе.
Один из офицеров фиаррийского флота, капитан первого ранга – мужчина лет тридцати пяти – кивнул и досадливо поморщился.
- Ивирцы смогли скрыть свои приготовления от нашей разведки, - неохотно признал он. – Нашим самолетам-разведчикам ни разу не удалось сделать хороших фотографий. Да и немногие из них вообще в состоянии дотянуть до Инчи. Ваши «Аданы» оказались очень кстати, префект Каррел.
Вице-адмирал Аврон протянул руку, чтобы поднять со стола одну из фотографий. Несмотря на большую высоту, с которой она была сделана, черно-белое изображение отличалось хорошей четкостью. Ясно виден был длинный ствол дальнобойной пушки.
- Тяжелые морские орудия, - констатировал фиарриец. – Похоже, 300-миллиметровые.
- Судя по данным аэрофотосъемки, таких пушек там семь, - добавил субпрефект Лагрин Тейран. – Все расположены возле Делика и простреливают подходы к городу и порту. Кроме того, разведчики обнаружили батареи дальнобойных орудий калибра 240 и 180 миллиметров, которые прикрывают город и военные базы ивирцев со всех направлений.
- Да, - согласился тот же капитан-фиарриец. Звали его Мариус Рэйвел, и птичьи крылья на его нашивках обозначали принадлежность к корпусу военно-морской авиации. – Все подступы с моря надежно защищены, - он опустил взгляд на карту. – Конечно, мы можем высадить десант на южном побережье. К счастью, Инчи слишком велик, чтобы поставить тяжелую артиллерию на всех участках, пригодных для десантирования. Но… - капитан отрицательно покачал головой. – Ивирцы позаботились и о том, чтобы защитить Делик с суши. Вот здесь, - он указал на наиболее узкий участок посреди острова, - они возвели линию укреплений. Мы, безусловно, в состоянии ее прорвать, - констатировал Рэйвел, - но, если защитники будут обороняться упорно, это обойдется нам недешево.
Вот вам и первый сюрприз, подумал Дэвиан. Он не смотрел на карту – за несколько часов Дэвиан Каррел успел выучить рапорты разведчиков наизусть. Имперские «Аданы» действительно оказались очень полезны. Жаль, что Ксаль-Риум отправил на Сейрин всего четыре таких самолета. Четырехмоторные машины с огромным радиусом действия и максимальной высотой полета свыше десяти километров использовались как дальние бомбардировщики, но были не менее полезны в роли разведчиков. Несколько дней они, сменяя друг друга, летали над Инчи и фотографировали остров вдоль и поперек. Ивирцы, если и заметили соглядатаев, никак не могли им помешать: «Аданы» держались на высоте, недосягаемой для их истребителей и зениток. Разведчики проделали большую работу: Дэвиан Каррел и фиаррийское командование располагало подробной информацией о системе обороны Инчи.
И с первого взгляда на фотографии становилось ясно, что остров защищен явно сильнее, чем предполагали в Ксаль-Риуме. Дэвиан вспомнил самоуверенные речи Дориаля Анно. Магистр был убежден, что императорский флот встретят старые крепости, построенные еще в прошлом столетии и вооруженные артиллерией тех же времен. Однако все вооружение, которое Дэвиан видел на кадрах аэрофотосъемки, выглядело вполне современным. Длинноствольные трехсотмиллиметровые орудия были защищены барбетами из бетона и стали; такая пушка бьет не меньше чем на полторы сотни кабельтовых и опасна даже для линкора. Тем более, для кораблей Западной эскадры, которые, как и фиаррийские, сошли со стапелей отнюдь не вчера. Орудия поменьше способны пустить на дно крейсер, не говоря о транспорте с солдатами: пока не подавлены батареи береговой обороны, высадка десанта обернется кровавой баней. Ну, и аэродром, на закуску. Не очень большой, с двумя расположенными огромной буквой «Х» взлетными полосами, он располагался примерно посередине острова, немного южнее городка Арази, и, судя по данным разведчиков, у защитников острова может оказаться пятьдесят-шестьдесят аэропланов. Обороняемый гарнизоном численностью не менее полусотни тысяч солдат, Инчи отнюдь не беззащитен.
О том же явно подумал и вице-адмирал Аврон. Бросив фотографии на стол, фиарриец перевел взгляд на Дэвиана.
- Префект Каррел, - произнес он, - я хочу знать: намерена Империя выделить для наступления на Инчи еще какие-либо войска или корабли?
- Главные силы Ксаль-Риума наступают на ивирцев с северного направления, - бесстрастно ответил Дэвиан. – Того, чем мы располагаем, более чем достаточно для захвата Инчи.
- Нам бы не помешали еще «Аданы», - заметил капитан Рэйвел. В его голосе Дэвиану послышалась зависть. Фиаррийский офицер, летавший вместе с ксаль-риумцами на разведку над Инчи, оценил возможности тяжелых бомбардировщиков. Разумеется, у Фиарра ничего подобного не было.
- Если бы у нас было не четыре таких самолета, а сорок, мы могли бы не беспокоиться об ивирских укреплениях, - скрывая досаду, сказал капитан. – Бомбардировщики сровняли бы их с землей, и мы не потеряли бы ни одного человека.
«Может, и так», - в мыслях согласился Дэвиан. Но на четыре десятка «Адан» - даже на половину этого количества – рассчитывать не приходилось. Производство огромных, сложных и дорогих четырехмоторных бомбардировщиков было начато недавно и отставало от графика, сегодня по всему Ксаль-Риуму их не насчитывалось и полутора сотен. Выделять ценные машины для штурма Инчи имперский Штаб категорически отказался.
«Значит, обойдемся без них, - подумал Дэвиан, скрывая усмешку. – В жизни ничто не бывает так просто, как хотелось бы, господин префект, и у тебя в распоряжении вполне достаточно сил, чтобы овладеть Инчи, да и всеми восточными ивирскими островами. По крайней мере, вместо «Адан» у нас есть тестудо, спасибо Тамрину».
Хотя командование рассматривало удар с востока как исключительно вспомогательную операцию и не придавало ей большого значения, захват Инчи может принести существенную пользу. Это поставит под удар все восточные островные провинции Ивира и деморализует султанские войска. Наконец, если наступление с севера, возглавляемое Матисом Грантом, по каким-то причинам будет сорвано, Инчи – удобный плацдарм для штурма главной базы ивирского флота на Янгине. Ну, а от Янгина открывается прямая дорога к самому Кадиху и ивирской столице.
Лагрин Тейран и Илевер Танн, однако, не скрывали свое недовольство приказом. Оба ожидали, что основные события развернутся у Кехребара; скорее всего, они были правы. Зато фиаррийские офицеры казались исполненными энтузиазма, даже вице-адмирал Аврон, как бы ни относился к Дэвиану, идею атаковать ивирцев с востока поддержал сразу. Дэвиан понимал, из-за чего союзники рвутся в бой. Фиаррийцы, несомненно, рассчитывают после войны получить себе Инчи, а с ним и все приграничные ивирские острова. Наверняка, так и будет – Империя начала войну не ради экспансии, владения Ксаль-Риума и без того достаточно велики. Неудивительно, что фиаррийский Сенат недолго думал, прежде чем принял предложение Ксаль-Риума о военном союзе. В этом небольшом островном государстве, лежащем в трех тысячах километров к югу от побережья имперского континента, ивирцев ненавидели издавна: фиаррийцы несколько веков провели под властью султанов. Сегодня они рассчитывали одной пулей подстрелить двух гракк – поквитаться с давними врагами и сразу на треть увеличить собственные владения.
- Итак, Ваше Высочество, - вице-адмирал Аврон сделал ударение на титуле Дэвиана. – Когда мы выступаем? Поскольку имперский флот уже покинул Кадар, полагаю, нам также нет причин задерживаться в базе.
При этих словах Дэвиан заметил одобрение на лице Илевера. Как бы капитан флагманского линкора Западной эскадры ни относился к идее штурма Инчи, он все равно горел желанием сражаться. Кроме того, Илевер хотя бы так надеется потешить свое самолюбие: добиться победы и овладеть Инчи быстрее, чем Матис Грант и его Восточный Флот займут Кехребар. К собственному удивлению, Дэвиан Каррел чувствовал, что это желание захватывает и его. Хоть таким образом утереть нос соперникам! Дэвиан скрывал свои эмоции от окружающих, но себя не обманешь: то, что Грант и Дориаль Анно даже не скрывают намерение оттеснить Западную эскадру на вторые роли, вызывало у префекта злость. Похожее чувство, жгучее и упорное, Дэвиан испытывал, когда Император, вопреки его ходатайству о возвращении на Северный Флот, в базу на Хатьере, отправил племянника на Кадар. Префектом вместо прайм-капитана – Дэвиан Каррел перепрыгнул через звание субпрефекта и стал одним из самых молодых офицеров такого высокого ранга в истории Ксаль-Риума, так что, формально, это стало немалым повышением. Формально и сейчас Дэвиан был удостоен большой чести: ему поручено командование объединенным союзным флотом. Ну, что же: назначение префектом Западной эскадры, вопреки ожиданиям дядюшки-Императора, сделало Дэвиана героем Империи. Быть может, и теперь у него будет шанс блеснуть, вопреки всему, чего хотят Дориаль Анно, Матис Грант и сам Велизар III.
«Постой, господин командующий, - одернул Дэвиан сам себя, пока такие мысли не завели его слишком далеко. – Ты еще не взял Лакрейн, и даже над Инчи пока ивирские флаги. Не заносись преждевременно…»
- Вы правы, вице-адмирал Авро, - согласно кивнул он в ответ на замечание фиаррийца. – С другой стороны, спешить нам тоже некуда. Признаюсь, идея капитана Рэйвела касаемо дополнительных самолетов мне нравится.
Капитан удивленно уставился на принца.
- Но… Ваше Высочество, - он тоже использовал официальный титул Дэвина вместо воинского звания. Очевидно, фиаррийцам больше нравилось подчиняться ксаль-риумскому принцу, нежели префекту – офицеру не столь уж высокого ранга. – Мне казалось, Ксаль-Риум не намерен выделять дополнительную авиацию.
- Тем не менее, я хочу, чтобы по всему флоту было объявлено: мы не покинем базу, пока от континента не прибудут дополнительные подкрепления, а будет это через… - Дэвиан прикинул в мыслях. - Через десять дней.
Вице-адмирал Аврон бросил на префекта Каррела острый взгляд и медленно кивнул.
- Пожалуй, это резонно, Ваше Высочество, - со сдержанным одобрением сказал он.



Кеалах иль-Суми шумно перевел дух. Проклятое солнце. Немалый грех говорить так о всевидящем Оке, коим Всевластный смотрит на мир, Им сотворенный, но все же… проклятое солнце! А ведь дальше будет только хуже.
Близился полдень, солнечный свет слепил глаза, и иль-Суми пожалел, что не предпочел форменному кепи широкополую шляпу. Он был одет по всей форме – темно-красный мундир с золотыми эполетами на плечах и красные же брюки, начищенные до блеска сапоги, кобура с пистолетом справа на ремне, у левого бедра – сабля в ножнах. Не самое подходящее обмундирование для такой погоды. Подчиненные иль-Суми – почетный эскорт, который усти-гинель взял с собой, направляясь на побережье провести внеочередную инспекцию – были одеты легче: красные безрукавки поверх желтых рубах с широкими рукавами, и просторные штаны. Обычные солдаты носили униформу унылой буро-коричневой расцветки, что вызывало у Кеалаха иль-Суми чувство презрения. Блистательная Гвардия – отборные воины, личная армия самого султана – никогда не унизилась бы до подобного. Воина должны узнавать на поле боя, а облачаться в неприметные цвета в надежде избежать пуль – позор. Смерть все равно найдет каждого в предначертанный Всевластным срок.
Иль-Суми не хотел быть на Инчи. Султан направил сюда гвардейский полк под его началом, поскольку сомневался в надежности здешнего гарнизона. Исполнить волю Блистательного Ажади – священный долг гвардейцев, но, да не оставит султана милость Всевластного, почему его выбор пал на иль-Суми и его людей? Генерал знал, что Инчи – проклятая всеми котурами дыра, а прибыв на остров, быстро убедился, что здесь все обстоит даже хуже, чем он ожидал. Губернатор острова Назар иль-Кемаль был апатичным толстяком, которого султан сослал в эту глушь из столицы за праздность и глупость, и, честное слово, здесь иль-Кемалю было самое место. Жирному идиоту не было дела ни до чего, кроме чревоугодия, а теперь, когда все местные трепачи только о том и говорили, что со дня на день на горизонте появятся ксаль-риумские корабли, он трясся, как капрела, угодившая в ловушку, шептал молитвы и постоянно вздыхал. Гарнизон был не лучше – отбросы, собранные по приграничным островам. Десять полков пехоты – тридцать шесть тысяч человек – и примерно столько же ополченцев, навербованных из местного населения и вооруженных всяческим старьем, вовремя не пущенным на переплавку.
Артиллерия, однако, содержалась в образцовом порядке. Изучая береговые батареи, иль-Суми неохотно признал, что придраться не к чему. Эти наемники с севера знают свое дело. Что, однако, не уменьшало презрения гвардейца к тем, кто оставил свой дом и сражается на чужой земле ради золота.
Генерал Блистательной Гвардии не без удовольствия смотрел на тяжелую пушку. Орудие было размещено в барбете из бетона и железа. Длинный ствол, направленный в сторону моря, выступал над кольцевидным бруствером. Сверху орудие прикрывал приплюснутый купол из броневой стали, достаточно толстой, чтобы защитить от осколков и небольших снарядов. Все укрепление было хорошо замаскировано – увидеть его с моря и точно навести корабельные пушки очень трудно. Наконец, несколько размещенных вокруг большой пушки зенитных батарей служили для защиты от возможной атаки с воздуха. Да, нельзя не признать: северяне умеют строить укрепления. Генералу иль-Суми не терпелось увидеть, как эти орудия проявят себя в деле. Если, конечно, неприятель соизволит почтить Инчи своим присутствием.
- Тысяча котуров! - не выдержал гвардеец, - У меня создается впечатление, будто ксаль-риумцы забыли о том, что объявили нам войну!
- Они… не торопятся, - обтекаемо отозвался усти-гинель Сабах Тегейни.
Голос офицера был нарочито невыразителен. Тегейни прибытие Блистательной Гвардии пришлось не по вкусу, еще бы: прежде командиром гарнизона был он. Явившись на Инчи, генерал иль-Суми, разумеется, принял командование на себя. Хотя формально они были в равных званиях, гвардейские офицеры стояли на один ранг выше офицеров обычных войск, чем иль-Суми не преминул воспользоваться. Под началом генерала Тегейни состояло больше семидесяти тысяч человек, считая с местным ополчением, но ни на солдат Тегейни, ни тем более на ополченцев полагаться было нельзя. Фактически, из всего гарнизона острова, три тысячи гвардейцев – единственные, в ком Кеалах иль-Суми был по-настоящему уверен.
- И благословение Всевластному! – губернатор иль-Кемаль возвел взгляд к небесам, молитвенно сложив руки. Его круглое женоподобное лицо с толстыми губами и мясистым носом покраснело, как мак, и было покрыто потом. Губернатор счел себя обязанным присоединиться к инспекции, устроенной иль-Суми, в чем теперь явно раскаивался.
Тегейни с равнодушным видом пожал плечами. Он никогда выражал эмоции открыто.
- Пожалуй, - протянул генерал. – Чем позднее мы увидим на горизонте дымы имперских или фиаррийских кораблей, тем лучше. Война не уйдет от нас, так же, как мы не уйдем от нее.
Командир Блистательной Гвардии презрительно скривил губы.
- Говорите за себя, генерал Тегейни, а лично я предпочту, чтобы все началось поскорее. Проклятье, мои люди прибыли на Инчи затем, чтобы сражаться, а не делать ублюдков дочерям здешних рыбаков! Впрочем, - с досадой проворчал он, - в ближайшие дни ничего ждать не приходится. Имперцы с союзниками застряли в порту Сейрина. В лучшем случае, они будут здесь через дециму.
Зашифрованное сообщение из Лакрейна пришло на Инчи телеграфом. Ксаль-риумцы и фиаррийцы отложили наступление на целую дециму, а возможно – и дольше. Сейрин и Инчи разделяет около тысячи миль, а это примерно три дня пути для флота. Видимо, до начала Лета ждать неприятеля не приходится. Сидеть без дела в этой дыре еще целых две децимы, а то и больше! Эта мысль снова заставила иль-Суми заскрежетать зубами. Да пока неприятель соизволит выползти из сейринской базы, на Инчи можно с ума сойти от тоски!
Неожиданно вперед выступил невысокий, худощавый человек. На нем была коричнево-серая полевая форма ивирской армии, но слишком светлая кожа, а главное – гладко выбритое лицо – сразу давали понять, что он не является уроженцем юго-западных островов. Лейтенант Шиндзо Ямада был старшим над группой иструкторов-северян, обучавших ивирских артиллеристов стрельбе из тяжелых орудий. Султан Ажади принял на службу много агинаррийских наемников – артиллеристов, летчиков, военных инженеров и специалистов по минному делу. Слишком много, возможно. Иль-Суми казалось, что северяне обрели избыточное влияние в Ивире, но это не их война, что бы наемники о себе ни воображали. Несколько таких инструкторов были и на Инчи.
- Прошу прощения, господин усти-гинель, - произнес северянин, - но я не уверен, что имперцы действительно намерены ждать десять дней. Сведения из столицы могут быть неточны. Во главе неприятельского флота – префект Дэвиан Каррел, а он не производит впечатления человека, который будет выжидать так долго. У Анлакара он действовал без промедления. Возможно, префект пытается застать нас врасплох.
Тегейни прикусил губу и кивнул с задумчивым видом, и Кеалах иль-Суми почувствовал злость. Воистину, эти северяне слишком занеслись в последнее время! Султан счел нужным взять их на службу, и они возомнили, будто могут указывать ивирцам, что делать. А уж говорить об Анлакаре – после того, как Блистательный Ажади запретил всем своим подданным упоминать об этом острове! – было верхом наглости.
- Разве я спрашивал твое мнение, наемник? – холодно процедил гвардеец. – Это война Ивира, и воевать будут ивирцы, а твое дело – позаботиться, чтобы пушки, которые мы купили у вас, стреляли точно. За это тебе платят. Генерал Тегейни считает тебя полезным, но теперь во главе оборонительных сил Инчи стою я, и я не желаю слышать твой голос, пока сам не спрошу тебя. Ты понял меня?
- Как пожелаете, господин иль-Суми, - агинарриец слегка поклонился и отступил. Генерал заметил, как насмешливо, даже высокомерно блеснули черные глаза северянина, но предпочел проигнорировать это. Все-таки, надо отдать ему должное: Ямада и его помощники знают, как обращаться с пушками. Вот пусть этим и занимаются.
- Что же, продолжим, - сказал ивирец. – А после инспекции я жду вас, генерал Тегейни, и ваших офицеров в штабе. Мы обсудим, что еще можно сделать для укрепления обороны.

Тсубэ. Главная база Объединенного Флота Агинарры и Джангара.

Ниора Сетано вперила унылый взгляд в папку в руках начальника штаба.
- Ну-с, Масахиро? Что у нас сегодня на повестке дня?
Ненавистная бумажная работа. Порой Ниора готова была проклясть тот день, когда согласилась занять должность командующей флотом. С тех пор она, по большей части, не выбиралась из Тсубэ и воевала, сидя в кабинете. Определенно, когда она была просто лейтенантом, капитаном, коммодором, наконец – жизнь была много разнообразнее.
«Или ты просто вздыхаешь по ушедшей молодости, дорогуша», - поддела Ниора саму себя.
Но тот факт, что большинство ее времени занимала унылая повседневная рутина, отрицать было бесполезно. Конечно, большинство подобных вопросов решались в рабочем порядке офицерами штаба флота во главе с Масахиро Оми, но Ниора предпочитала быть в курсе дел. Если у тебя что-то происходит, лучше узнать сразу. Если ничего не происходит – тоже лучше знать и быть спокойной.
Контр-адмирал Оми полез в свою папку. От командующей не ускользнуло, что на лице Оми было несколько напряженное выражение. Что-то произошло в Тсубэ? Или пришли вести из столицы? Скорее, второе, предположила Ниора. Они ждут уже почти дециму, с того дня, как Ксаль-Риум объявил войну ивирцам. О своих намерениях относительно Тэй Анга Сегун Норикава Кансен уже дал понять на недавнем совещании. В последнее время из этого большого архипелага на северо-востоке приходили все новые известия о внезапном росте напряженности между несколькими кликами, соперничающими за власть. «Внезапном»? Ха! Ниора Сетано не сомневалась в том, что, как и в Ивире, к событиям на Тэй Анге приложил руку вездесущий Седьмой Отдел генерала Мио Тинга.
- Вот, командующая Сетано, - Оми вытащил из кожаной папки квадратный лист плотной бумаги. – Пришло только что. Я решил доставить вам лично.
Ниора кивнула и вчиталась в строки, отпечатанные на бумажной ленте, аккуратно, как по линейке, наклеенной на желтоватый картон. Сверху стояла синяя печать флотской службы связи, и небрежным почерком был накарабян номер. Обыкновенное телеграфное сообщение, никаких шифровок. На первый взгляд, ничего, достойного внимания командующей флотом, в нем не было. Краткий текст гласил:

К сведению всех подразделений армии и флота
Великого Сегуната Агинарры и Джангара.

Распоряжение № 334/894-005 от 80 Весны 1938.

Решением комиссии по нравственности при Верховном Штабе, в связи с участившимися случаями нарушения дисциплины во время увольнительных, с 1 дня Лета предписывается ограничить ассортимент алкогольных напитков, разрешенных для приобретения нижним чинам. Список прилагается в перечне. В частности, подлежит запрету ниаленское бренди марки «Файберд». К нарушителям предписывается применять стандартные меры дисциплинарного взыскания, а заведения, продающие матросам и унтер-офицерам напитки запрещенных марок, должны быть незамедлительно закрыты вплоть до решения вопроса.
Довести приказ до всеобщего сведения.

Ниора сухо усмехнулась. Она не знала, кто в Штабе придумал передавать подобные сообщения через «Комиссию по нравственности», и терялась в догадках: было это проявлением чувства юмора штабных, или, напротив, полного отсутствия такового. Но сама идея, надо признать, выглядела остроумной. Едва ли подобные депеши, передаваемые из Кинто открытым текстом, привлекут внимание вражеской разведки. Такие же, если не более вздорные, распоряжения выходят по двадцать штук в дециму – надо же столичным бюрократам, сидящим на казенном жаловании, хоть как-то оправдывать собственное существование.
«Файберд!» - подумала Ниора, продолжая ухмыляться. Это было нечто – разумеется, матросы и старшины только и делают, что распивают заморское бренди по три сотни оканэ[1] за бутылку.
В послании не содержалось никакой тайнописи, специалисты из разведок Империи или Коалиции могли ломать головы хоть до посинения, но ничего бы не нашли. Понять смысл сообщения могли только немногие посвященные. На самом деле, все было просто. «Файберд» означало – Тэй Анг. «Довести приказ до всеобщего сведения» - «быть в готовности к действию». Ну, а запланированная дата выступления была указана прямым текстом: первое Лета.
Ниора бросила бумагу на стол.
- Дайте ей ход обычным порядком, Масахиро. Придется нашим нижним чинам обойтись без заморского бренди, - она криво улыбнулась, но сразу вернула на лицо серьезность. – Ну, что же… Значит, время близится. Мы этого ждали, и мы готовы.
План, разработанный в Риогиру, осуществлялся своим чередом. Имперцы наступают на Кадих, а между тем Агинарра готовится проглотить Тэй Анг. Если все пройдет, как задумано, пока ксаль-риумцы разберутся с султаном Ажади, агинаррийцы уже добьются своей цели, а дальше в дело вступит дипломатия. Остров Тэй Луан уже удалось отстоять, почему же не получится со всем архипелагом?
Задача, на первый взгляд, осуществимая. Главное, не переусердствовать, как было четверть века назад. Северная Война началасть с того, что Сегунат попытался занять все тот же многострадальный архипелаг – и преуспел. Битый флот Восточной Коалиции отступил, ксаль-риумцы вмешиваться не спешили. Тут бы и остановиться, начать переговоры и закрепить успех, но, увы – столичное командование, вдохновленное легкой победой, решило иначе. Хотелось бы верить, что в Риогиру извлекли урок из прошлых ошибок. Сегунат силен, но не настолько, чтобы воевать со всем миром!
Ниора прикусила губу, чувствуя странную неуверенность. Но приказ есть приказ, его нужно выполнять. И потом – не сама ли она только что вздыхала о том, что жизнь протекает слишком однообразно? Сама по себе оккупация Тэй Анга едва ли привнесет в нее что-то особенное, зато, если планы Сегуна и Мио Тинга дадут сбой, и южане поведут себя напористее, чем ожидается – вот тогда о скуке можно будет забыть надолго!
- Похоже, моим племянникам предстоит вкусить первую кровь даже раньше, чем они ожидали, - негромко пробормотала Ниора.
Иджиме и Кейдзи сейчас на Айто – тренируются. Но когда начнутся боевые действия, молодых пилотов перебросят на Тэй Анг. Такое решение уже принято. Разумеется, ударные соединения «Риокай» и «Тэйкай», укомплектованные опытными летчиками, и армейские военно-воздушные подразделения справились бы самостоятельно, но предстоящая кампания – операция «Ранзу» - выглядела несложной. Превосходная возможность натаскать молодняк в реальных боевых условиях. Само соединение «Дзинкай» не покинет Айто – не для того было потрачено столько усилий на сохранение секретности, чтобы так просто позволить потенциальному противнику узнать о его существовании. Соединение, официально включенное в состав флота в качестве учебных кораблей для новой летной школы, возводимой на острове Айто, останется в базе. Пилотам придется покинуть авианосцы и действовать с наземных аэродромов.
«Когда Кейдзи и Иджиме узнают, подскочат до потолка от восторга, - мысленно умехнулась Ниора Сетано. – Особенно Иджиме, конечно», - командующая Объединенным Флотом помнила себя в ее возрасте. О, как она рвалась тогда в бой! И, несмотря на все, что потом случилась – на Тиварну, на горечь поражения в войне, на рану и шрам, оставшийся с ней навечно - не было в жизни Ниоры Сетано ни дня, когда она жалела о том, что решила пойти на флот.
Юкири, однако… Ниора подавила вздох. Младшей сестре не понравится, что ее детей отправят в зону боевых действий, тем более что не так давно Ниора обещала, что этого не будет. Получается, она обманула собственную сестру. Но Юкири придется смириться с выбором собственных детей, как их с Ниорой мать в свое время смирилась с выбором старшей дочери. Сойи Сетано очень не хотела отпускать Ниору на флот – еще не прошло двух лет, как она потеряла мужа. Отец, капитан дредноута, погиб во время взрыва на военной базе, где служил. Но Ниора не отступилась, и дети Юкири тоже не отступятся. И все же тайрё Сетано уже предвидела тяжелый разговор с сестрой…
«Десять дней… - подумала она. – Всего-то одна децима – и начнется. Кто знает, к чему все это приведет».
- Будем внимательно следить за имперским наступлением на Кадих, - произнесла тайрё, и Оми удивленно сдвинул брови к переносице:
- Простите, командующая?
- Начало операции «Ранзу» намечено на первое Лета, Масахиро, - сказала агинаррийка. – Всего через десять дней. Это значит, что в штабе твердо уверены: в ближайшее время произойдет нечто, после чего Ксаль-Риуму совершенно точно станет не до севера. Думаю, это будет что-то весьма эффектное, - Ниора недобро усмехнулась. – Флот Матиса Гранта идет от Кадара на Кехребар. Пока что они не встретили на пути никаких препятствий, но, думается мне, у Кехребара их везение закончится. Все демоны Вечной Бездны! Признаюсь вам, Масахиро, я почти с нетерпением жду возможности узнать, что же придумал для ксаль-риумцев генерал Тинг.

«Император Велизар I». Флагман Восточного Флота.
20 миль северо-восточнее острова Кехребар. 81 Весны.

- Господин Магистр!
Матис Грант повернулся к посыльному, появившемуся на мостике. Молодой офицер отсалютовал и вытянулся по струнке. В руке у него был лист бумаги.
- Вольно, терц-лейтенант, - позволил Магистр Восточного Флота. – Что у вас?
- Из радиорубки, господин Магистр, - юноша вручил бумагу командующему флотом. – Ивирцы ответили на ультиматум.
Магистр Грант - плотный, седеющий пятидесятидвухлетный мужчина - не выказывая нетерпения, принял бумагу. Расшифрованное радиосообщение было набросано неровными строками, писали явно в спешке. Читая, Грант презрительно скривил губы:
- Послушайте, господа, это любопытно, - проговорил он, обращаясь к собравшимся на мостике офицерам. – Вот: «Гарнизон острова Кехребар не может согласиться с выдвинутыми вами требованиями. Гарнизон, однако, готов рассмотреть возможность капитуляции на почетных условиях, согласно правилам войны, утвержденным Виктэрской Конвенцией 1834 года. А именно: сохранение за воинскими частями гарнизона боевых знамен, сохранение личного холодного оружия у офицеров, а для лиц благородного происхождения – право освобождения за выкуп. Просим также предоставить нам возможность запросить разрешение на капитуляцию у Лакрейна, для чего задержать начало боевых действий до полудня 85 Весны. Подпись: командующий силами обороны острова Кехребар кусу-гинель Марик иль-Туран». Все.
Закончив читать, Матис Грант аккуратно сложил бумагу. Среди подчиненных его речь вызвала удивленные взгляды, негромкие переговоры и даже пару проклятий.
- Да это оскорбление! – рослый прайм-капитан Дорал Хассени сжал кулаки, словно прямо сейчас собирался устроить взбучку наглому ивирскому генералу. – Ивирцы издеваются над нами!
- Или совершенно обезумели, - другой офицер, субпрефект Бруно Лейтан, смуглый низкорослый гайонец, недоверчиво покачал головой. – Не могут же они думать, что мы отнесемся к этому… к этому вздору серьезно!
- Почетная капитуляция с сохранением знамен и оружия! – фыркнул Хассени. – Интересно, если ивирцы так настроены, то почему вовсе не потребовали капитуляции от нас?
- События этой весны доказывают, что ивирцы… весьма уверены в собственных возможностях, - начальник штаба Восточного Флота, префект Надиас Родмер, как обычно, был более сдержан в суждениях. Тем не менее, и на его узком сухом лице, украшенном небольшой седеющей бородкой клинышком, было удивление и недоверие.
- И те же события доказывают, что они себя очень сильно переоценили, - отрезал Бруно Лейтан. – Похоже, урок Анлакара султан и его вояки не усвоили.
При последнем высказывании лицо Родмера вытянулось; казалось, начальник штаба с трудом удержался от предупреждающего покашливанья. Хассени скривился, прочие натянули нарочито невыразительные маски. Лейтан и сам понял, что сказал лишнее, поскольку осекся и замолчал.
Матис Грант сохранял на лице непроницаемое выражение, хотя, при словах капитана, злость и досада, подавленные было с началом войны, шевельнулись внутри. Грант не участвовал в боях с Северной Войны, когда был капитаном крейсера. Несколько успешных рейдов по вражеским тылам и бой с крейсером агинаррийцев, закончившийся его потоплением, принесли Матису Гранту признание и повышение до субпрефекта, но после окончания войны его перевели в Восточный Флот. Там Грант сделал хорошую карьеру, пять лет назад занял должность командующего флотом, но нельзя сказать, что годы службы на востоке были богаты событиями. Коалиция постоянно скалила зубы на Ксаль-Риум, но дальше тявканья с безопасного расстояния не заходила.
Мятеж на западе захватил Империю врасплох, но еще большей неожиданностью явилось вмешательство Ивира. Приказ: срочно готовить корабли к выходу в море - пришел к Матису Гранту буквально посреди ночи. Грант, несмотря на внезапность, организовал флот и вышел к Кадару с максимальной поспешностью, но… как вскоре выяснилось, напрасно. Уже в пути его догнала весть о сражении у Анлакара и победе Западной эскадры. Поход Восточного Флота превратился в бессмысленное путешествие. Это не могло не раздражать. И хотя Магистр Грант старался сдерживать свое недовольство, не думать о принце Дэвиане Карреле как о наглом выскочке, присвоившим себе лавры победителя, было трудно.
Ладно, что было, то прошло, напомнил себе Магистр Восточного Флота. Принц Дэвиан со своей Западной эскадрой сейчас на Сейрине; сниспошли Юнидеус ему удачу и победу у острова Инчи. А задача Матиса Гранта и вверенных ему сил – взять Кехребар и продвигаться к Янгину. К Янгину, а потом – к Кадиху. И он, Матис Грант, будет в Лакрейне, Восточный Флот сметет любого ивирского ублюдка, который посмеет преградить ему путь!
Магистр втянул воздух в легкие и медленно выдохнул, гася злость внутри себя.
- Передайте в радиорубку, пусть отправят ивирцам ответ. Содержание… следующее. «Ваше предложение неприемлемо. Приказываем вам сложить оружие, в таком случае гарантируем жизнь и достойное отношение к пленным. В случае отказа новых предложений не последует. Даем вам на размышления три часа, начиная с сего момента, после чего атакуем без дальнейших предупреждений. Вся ответственность за жертвы среди ваших солдат и мирного населения ляжет на вас. Подпись: командующий Восточным Флотом Империи Ксаль-Риум Магистр Матис Грант».
Порученец отсалютовал и исчез. Матис Грант, сложив руки за спиной замер у металлического бортика, ограждающего открытый ходовой мостик. Офицеры позади тихо переговаривались.
- Ивирцы не примут ультиматум, - уверенно заявил Хассени. – И, клянусь, господа, я этому только рад. Они заслужили хорошую трепку!
Грант предпочел воздержаться от комментариев. На самом деле, пожалуй, он согласился бы со словами прайм-капитана. На один бой Восточный Флот уже опоздал. Не хотелось бы остаться и без второго.
«Император Велизар I» неспешно двигался курсом строго на юг, обходя восточное побережье Кехребара. До острова было не меньше двадцати миль, и его побережье еще не показалось на горизонте. Впрочем, это не было препятствием для тяжелой артиллерии линкора: его пушки могли дотянуться так далеко. На пределе дальности, но могли, а наличие на борту четырех гидропланов-корректировщиков позволяло вести огонь и по невидимой цели.
Следом за «Велизаром Первым» шли четыре других линейных корабля Восточного Флота. Все они были похожи друг на друга, как близнецы - представители типа «Император Нерион», самой многочисленной серии линкоров, когда-либо построенной в Империи и во всем Дагерионе. Не самые мощные линейные корабли в мире, но достойные: сорок четыре тысячи тонн стандартного водоизмещения, двадцать восемь узлов предельной скорости, хорошее бронирование и главный калибр из двенадцати 360-миллиметровых орудий в трех башнях. Лучшие линкоры Северного Флота и Восточной Коалиции превосходили «Нерионы», но прижимистым политикам в имперской столице приглянулась относительно умеренная стоимость их строительства. Сочли, что крупная серия одинаковых кораблей, хорошо отработанных в постройке – лучше, чем дорогой и капризный «штучный» товар, и заказ на «Нерионы» получили все крупные верфи. Так флот Ксаль-Риума пополнился четырнадцатью однотипными линкорами всего за пять лет – результат, оставшийся непревзойденным. Девять отправили на север, пять включили в состав Восточного Флота в дополнение к пяти кораблям более ранней постройки, которые остались в восточной базе на Санторене.
Пять современных быстроходных линкоров были ядром флота Матиса Гранта, включавшим в себя, помимо них, десять крейсеров, два с половиной десятка эсминцев и один авианосец. Остальные корабли, задействованные в кампании против Ивира, выполняли второстепенные задачи: защиту коммуникаций и рейды по вражеским тылам. Тех сил, которыми располагал Грант, было более чем достаточно для захвата Кехребара. Войсковые транспорты везли восемь тысяч морских пехотинцев и четыре пехотных легиона, которые высадятся в первой волне, при необходимости можно быстро перебросить с Анлакара и Кадара еще столько же солдат. Командование сухопутными войсками доверили префекту Артуру Тиону, который хорошо проявил себя на Анлакаре, обороняя от мятежников город Атрия. Магистр Дариус Лютиэн остался во главе основной армии, которая будет переправлена на Янгин и Кадих после того, как падет Кехребар.
В дополнение к флоту и наземным войскам, Матис Грант располагал мощной поддержкой с воздуха. На восстановленном аэродроме на Анлакаре было собрано шестьдесят дальних бомбардировщиков «Адана» - почти половина от общего числа самолетов этого класса, имевшихся по всей Империи. Каждая «Адана» несла в бомбовых отсеках почти по четыре тонны смертоносного груза. Семьсот миль, которые разделяли Кехребар и Анлакар, они могли преодолеть за три часа. Матис Грант не случайно дал ивирцам именно столько времени на раздумья.
- Отправьте приказ на Анлакар, - распорядился Магистр. – Пусть поднимают машины в воздух немедленно.
- Так точно, Магистр Грант, - Надиас Родмер неуверенно кашлянул. – Но что, если… кхм, ивирцы все же примут наши условия?
Последние слова заставили Хассени презрительно скривиться. Капитан явно не допускал такой мысли. Магистр Грант – тоже.
- Если так, они избавят себя от многих неприятностей, - холодно сказал Грант. – Передайте дополнительно на Анлакар – не атаковать цели до получения особого разрешения. С флагмана Восточного Флота, - уточнил Магистр. – Далее: приказ на «Корнелию». Через два часа поднять в воздух все истребители для обеспечения воздушного прикрытия бомбардировщиков.
«Императрица Корнелия» держалась в тридцати милях позади основного флота с эскортом из нескольких быстроходных кораблей. Матис Грант относился к авианосцам скептически. Эффективные действия «Тамарии» из Западной эскадры в бою у Анлакара не заставили его пересмотреть мнение: тот успех был вызван слабостью вражеской зенитной обороны и тем, что ивирцы не имели никакого опыта в отражении воздушных атак. Однако противниками Восточного Флота на Кехребаре были тоже ивирцы, и восемьдесят боевых машин, которые несла «Корнелия», несомненно, принесут пользу во время штурма. «Аданы», при всей их мощи, не отличаются точностью бомбометания. Легкие палубные бомбардировщики, атакующие с пикирования, будут полезны там, где потребуется наносить точечные удары.
«И правда, сдаться – самое умное, что могли бы сделать ивирцы, - с презрением подумал Грант. – Но они не из тех, кто способен понимать, что есть умно».
Если защитники Кехребара отклонят ультиматум, в чем Грант не сомневался, штурм начнется с массированного воздушного налета. «Аданы» с Анлакара и легкая авиация с «Императрицы Корнелии» подавят береговую оборону острова, после чего в дело вступят пушки «Велизара Первого» и прочих линкоров. Матис Грант знал из донесений воздушной разведки, что Кехребар укрепили неплохо; имелось даже несколько тяжелых 342-миллиметровых орудий в бронированных башнях – еще один подарок от агинаррийского Сегуна, артиллерийские установки со списанных кораблей Объединенного Флота. Магистр не собирался рисковать напрасно ценными кораблями. Как бы ни хотелось ему покончить с Кехребаром быстро, чтобы продолжить наступление, лучше потерять немного времени, чем корабли и людей.
Когда авиация покончит с береговыми укреплениями, а пушки флота сравняют с землей оборонительные линии ивирцев города, наконец, последует десант. Кехребар в любом случае обречен.

Остров Кехребар.

Капитан второго ранга Кори Садамичи поморщился и потянулся рукой к лицу – потрогать усы. Он не привык к этому украшению и определенно не находил его удобным, но в Ивире мужчина без усов сразу привлекал к себе внимание. Конечно, растительность на лице сама по себе – далеко не идеальная маскировка. У него, как у прочих северян, кожа слишком светлая, да и ростом Садамичи и его люди уступали большинству мужчин-ивирцев. Но, если не всматриваться – сойдет.
Капитан Садамичи, которого в Ивире называли кодовым именем «Усубо», был одет в выцветшую на солнце, потрепанную безрукавку, мешковатые штаны длиной чуть ниже колен и плетеные сандалии. Широкополая соломенная шляпа защищала от солнца, и заодно отчасти скрывала лицо. Обычная одежда для ивирского простолюдина – рыбака или крестьянина. Так же был одет второй агинарриец, стоявший рядом с Усубо – капитан-лейтенант Торо Нагато. Всего же с капитаном Садамичи прибыли в Ивир десять человек. И оборудование, разумеется.
Садамичи поборол искушение нагнуться и ощупать трос. Агинаррийцы стояли в тени большого, ветхого строения, сколоченного из досок и водруженного на площадку, подпираемую дюжиной бревен-свай. Под сваями плескалась вода, и покачивалось на волнах несколько привязанных лодок.
Никуда проклятая веревка не денется, сказал себе Садамичи. Тонкая бечева была привязана к одной из свай и уходила вглубь залива, образованного двумя сходившимися мысами. Простая веревка, засыпанная сверху песком. Если не знаешь, что и где искать, никогда не найдешь. Тем не менее, искушение проверить – на месте ли она – было велико. В работе Садамичи и его боевой группы мелочи зачастую обретали решающее значение. Грошовая бечевка могла означать разницу между успехом и провалом.
Обширная гавань, на берегу которой раскинулся город Сафири, казалось вполне безмятежной. Правда, была почти пуста – большинство кораблей покинули ее сразу, как только стало известно о том, что к Кехребару приближается неприятельский флот. Лишь несколько небольших пароходов были пришвартованы у причалов, да рядами выстроились на якорях рыбацкие фелуки, чьи хозяева оказались достаточно отчаянными, чтобы не сбежать на соседние острова, или же им просто некуда было податься.
Кехребар не являлся военной базой, но здешний порт был единственным на северо-западных ивирских островах, достаточно просторным и глубоким, чтобы вместить линейные корабли – неудивительно, что он стал первой целью ксаль-риумцев. Остров успели неплохо укрепить, а гарнизон составлял почти пятьдесят тысяч солдат, но, конечно, против армады, которую привела к Кехребару Империя, ивирская оборона не выстоит.
Все-таки удивительно мирная картина, снова поразился Садамичи. Сияющее золотое солнце в безупречно-синем небе, гладкая, как зеркало, зеленовато-голубая поверхность воды. Белые, серые и желтоватые дома с коричневыми крышами, вытянувшиеся длинной дугой вокруг побережья. Людей на улицах, правда, было меньше обычного. К востоку от залива возвышались округлые вершины гор Сагиль, покрытые густой растительностью, севернее протянулись густые сине-лиловые джунгли хиаценер. Высокие скалистые берега двух мысов, смыкающихся наподобие створки клешни, скрывали от взгляда линию побережья. Неважно - даже если бы можно было видеть море, имперские корабли все равно еще не показались из-за горизонта.
Но они были здесь. По всему острову объявили тревогу. Гарнизон занял боевые посты и готовился к обороне. Стволы береговых орудий были нацелены на горизонт, в готовности открыть огонь по имперскому флоту. Спокойствие, окутавшее Кехребар, было лишь иллюзией, и в любой момент эта иллюзия могла быть нарушена раскатами пушечных залпов и громом взрывов.
Не успел Усубо подумать об этом, как напарник протянул руку и коснулся его плеча.
- Смотри! – Нагато указывал на небо.
Кори Садамичи задрал голову и почти сразу увидел высоко вверху темные силуэты. Самолеты. Много – несколько десятков – они двигались с кажущейся медлительностью. Несмотря на немалое удаление, Усубо мог ясно видеть их в безупречно-чистом небе. Это были огромные машины с широко раскинутыми крыльями. Они напоминали стальных драконов, и даже мерный гул моторов, легко различимый с такого расстояния на фоне воцарившегося безмолвия, заставлял подумать о драконьем реве. И эти драконы жаждали крови. Ничего похожего Садамичи прежде не видел, у Сегуната подобного оружия не было. Почти зачарованный грозным зрелищем, агинарриец замер, вытаращившись в небо.
В следующую минуту безмолвие сменилось суматохой. Над городом раскатились низкие трубные звуки тревоги. Люди, еще остававшиеся на улицах, засуетились, торопясь спрятаться. Двое агинаррийцев увидели отряд примерно в полторы сотни ивирских солдат в легко узнаваемых просторных рубахах и широких штанах. Куда спешили пехотинцы под предводительством офицера в красной безрукавке, было непонятно, вскоре отряд скрылся из виду.
Наконец, к реву тревожных гудков примешались хлопки выстрелов – ивирцы развернули зенитки и открыли огонь. Первые черно-желтые кляксы разрывов запятнали девственную голубизну безоблачного неба. Однако приближающиеся самолеты не свернули с пути. Ивирские пушки продолжали стрелять, однако не так уж много зениток было на Кехребаре. Заградительный огонь был недостаточно плотен, чтобы остановить ксаль-риумцев.
Садамичи не заметил, чтобы хотя бы один огромный самолет был сбит ивирскими зенитчиками. Красивым строем машины прошли над островом, и вот уже первые начали грузно отворачивать, постепенно уходя ввысь, а затем…
Это были уже не хлопки, не удары и не рокот. Многочисленные взрывы слились в басовитый рев, словно на Кехребаре внезапно вернулся к жизни спавший вулкан. Было бы преувеличением сказать, что земля содрогалась под ногами - Садамичи и Нагато оставались достаточно далеко от зоны, где падали бомбы – и все же, низкий, злобный гром производил устрашающее впечатление. Торо Нагато передернулся.
- Проклятье… Это нечто новое.
Садамичи молча кивнул. О существовании у Ксаль-Риума подобных боевых машин он, правда, слышал, но слышать и увидеть воочию – разные вещи. Отсюда не видно было, куда падают бомбы, но по звукам взрывов Усубо понял, что имперцы громят кехребарский аэродром. Разумно с их стороны. Оставить ивирцев без авиации, а потом можно методично сокрушать оборону ударами с воздуха. К чему рисковать кораблями и жизнями солдат, если у тебя есть такие чудовища, способные засыпать бомбами любой очаг сопротивления?
Вскоре он убедился в правильности своей догадки – севернее, там, где пролетели бомбардировщики, над синеватой стеной хиаценер поднялись столбы жирного черного дыма. Точно, аэродром. Самолетов у ивирцев и так было немного, а теперь, пожалуй, не осталось вовсе. Садамичи провожал взглядом отбомбившиеся машины. Разворачиваясь, они брали курс обратно на север. Несомненно, к Анлакару.
- Серьезные машинки, - пробормотал Нагато, таращась на толстые колонные дыма, поднимающиеся к небесам. – Очень серьезные.
Капитан-лейтенант перевел взгляд на поверхность залива. Все еще безмятежно-гладкую, как голубое зеркало.
- Демоны бездны, вот весело будет, если одна из таких машин отбомбится над водой. Получится, что мы летели в Ивир загорать на солнышке, Кори.
Садамичи пожал плечами. Если такое произойдет, ничего не сделаешь. Остается только надеяться на удачу, да еще на то, что у ксаль-риумцев найдутся цели важнее, чем пустая акватория порта.
- Однако начинается заварушка, - констатировал очевидное Усубо. – Пожалуй, лучше временно вернуться в убежище. Чего я точно не хочу, Торо, так это, чтобы один из таких монстров сбросил бомбы на головы нам.

[1] Оканэ – валюта Сегуната. Изначально – серебряная монета.