ГЛАВА 5

Ксаль-Риум. Столица Империи. 84 Весны.

Кронпринц Тамрин Каррел недоверчиво покачал головой, читая газету – утренний выпуск «Южной Звезды». На первой полосе сегодня отметилась подруга двоюродного брата, но, впрочем, писала она вовсе не о подвигах Западной эскадры, прямо сейчас штурмующей Инчи.
- Дэвиан, Дэвиан, - с мрачной улыбкой пробормотал кронпринц. – Все-таки в тебе есть что-то от пророка, мой дорогой кузен. И ты делишься кое-какими мыслями со своей журналисточкой…
Заголовок гласил: «Внезапный кризис на островах архипелага Тэй Анг. Случайное совпадение или нечто большее?» Дальше тянулись ровные черные строки:

Сегодня все внимание Империи приковано к юго-западу, к архипелагу Ивир, где началось наступление наших войск. Восточный Флот Магистра Матиса Гранта начал штурм острова Кехребар, тогда как Западная эскадра префекта принца Дэвиана Каррела направляется к острову Инчи. Вероятно, бои уже начались и там, и нам остается лишь ждать новых известий об успехах Императорского Флота и о дальнейшем продвижении наших кораблей и войск к Лакрейну.
Однако за шумихой, поднятой повсеместно вокруг событий в Ивире, мало кто обратил внимание на внезапное обострение ситуации на другом краю мира - на архипелаге Тэй Анг, который снискал печальную известность в последние годы. После завершения Северной Войны именно здесь развернулось упорное противостояние между державами Восточной Коалиции и Сегунатом Агинарры и Джангара, который, несмотря на прошлое поражение, не отказался от намерения прорваться на юг.
Это противостояние имеет долгую и кровавую историю. Север и Юг враждуют давно, и Тэй Анг, в силу своего географического положения, оказался на стыке их интересов. Попытка Агинарры установить контроль над этими островами двадцать семь лет назад привела к началу Северной Войны. По условиям Шлассенского мирного договора агинаррийцы вынуждены были признать право Тэй Анга на независимость, но разве какие-то договоры могут остановить тех, кто желает решить собственные проблемы путем завоевания чужих земель? Несмотря на формально подписанные соглашения, противоборство на островах Тэй Анга не прекращается со времени окончания Северной Войны, и невозможно отрицать, что в последние годы северяне крепко удерживают инициативу.
Напомню читателю, что летом 1935 года Сегунат предпринял очередную попытку оккупировать архипелаг Тэй Анг и поначалу добился существенных успехов. Однако, столкнувшись с противодействием Восточной Коалиции и Ксаль-Риумской Империи, агинаррийцы вынуждены были остановить продвижение. Тем не менее, они не оставили остров Тэй Луан, где сегодня размещено «для поддержания порядка и соблюдения интересов Северного Братства» крупное войсковое соединение и обустроены базы для армии и флота. Обстановку на четырех других крупных островах архипелага также нельзя назвать стабильной: многочисленные вооруженные формирования, поддерживающие того или иного лидера, борются друг с другом, и правительства возвышаются лишь для того, чтобы рухнуть, не продержавшись у власти и двух-трех лет. Хаос, страх и непрекращающееся кровопролитие – вот как можно охарактеризовать жизнь на этом далеком северо-восточном архипелаге, жители которого, на свою беду, оказались между Югом и Севером, как между мельничными жерновами.
Но теперь ситуация внезапно и серьезно осложнилась. Не далее чем вчера, «Южная звезда» получила срочное сообщение от нашего специального корреспондента с Тэй Луана. Распространились вести о том, что 83 дня Весны произошли очередные столкновения на острове Тэй Дженг между войсками так называемого Военного Правительства Чрезвычайного Периода и сторонниками Дженгского Фронта Свободы.
Напомню, что эти две группировки, в настоящее время наиболее влиятельные на Тэй Дженге, образовались три с половиной года назад, после того, как прежний правитель острова, самопровозглашенный князь Шео Сагар, был свергнут и убит в результате военного переворота, организованного генералом Чаори Каем, который встал во главе группы высокопоставленных офицеров, назвавшей себя Военным Правительством Чрезвычайного Периода. Сторонники низложенного князя Сагара объединились в Дженгский Фронт Свободы. Попытки генерала Кая договориться с соперниками мирным путем провалились, и уже больше трех лет эти две группировки с переменным успехом ведут войну за власть, то ненадолго затихающую, то разгорающуюся с новой силой.
Очередные бои между сторонниками Военного Правительства и Фронта Свободы никого бы не удивили, однако в ходе наступления, предпринятого ДФС, генерал Кай объявил о том, что его противники пользуются поддержкой со стороны соседнего острова, Тэй Карна, откуда им якобы поступает оружие и подкрепления. Сразу после этого заявления патрульными кораблями ВПЧП в прибрежной зоне Дженга и в портах было задержано несколько торговых судов с Карна для досмотра на предмет контрабанды. Мы не знаем, что было найдено при обыске, однако в тот же день корабли были захвачены солдатами Военного Правительства, а команды - арестованы.
Реакция со стороны соседей не заставила себя ждать. Глава карнского Кабинета Возрождения премьер-министр Со Мир немедленно обвинил генерала Чаори Кая в беспричинном нападении на корабли под флагом Тэй Карна и в их пиратском захвате. Вооруженные силы Тэй Карна начали спешную мобилизацию. Вчера к побережью Тэй Дженга выдвинулось несколько военных кораблей.
Навстречу им по приказу генерала Кая вышли корабли Военного Правительства. Сегодня на рассвете их встреча привела к ожесточенной перестрелке, в ходе которой дженгская флотилия потеряла две канонерские лодки и вынуждена была отступить. Генерал Кай немедленно обвинил Тэй Карн в военной агрессии против Тэй Дженга, а затем сделал то, чего никто не ожидал: обратился за поддержкой к правительству Тэй Луана.
Луан – самый западный и крупнейший из пяти больших островов архипелага Тэй Анг, он расположен по соседству с Дженгом и Карном, и сегодня им правит так называемый Совет Первых во главе с князем Ларго Шионом. В ответ на просьбу генерала Кая князь Шион заявил, что «обращение законного правительства острова Тэй Дженг не может быть оставлено без внимания».
Политики и дипломаты могли бы сказать, что все происходящее является внутренним делом архипелага Тэй Анг, спрятаться за обтекаемыми фразами и существующими формальными соглашениями. Несомненно, в ближайшие дни мы услышим подобные речи от многих. Люди военные выразились бы прямо. К чему молчать об очевидном? Сегодня на Тэй Луане распоряжаются агинаррийцы, и Ларго Шион – не более чем марионетка. Каждое слово, которое произносит глава Совета Первых, продиктовано его хозяевами из Кинто. Любой человек, который попытается убедить нас в том, будто бы дела обстоят иначе, либо плохо осведомлен, либо неискренен. И если Тэй Луан намерен оказать поддержку Военному Правительству генерала Чаори Кая, значит, так решено было в Риогиру.
Не нужно обладать даром Данаи, чтобы предсказать дальнейшее развитие событий. Совершенно очевидно, что, решив оказать поддержку ВПЧП, Совет Первых обратиться за помощью к своим покровителям. Не менее очевидно, что агинаррийцы, «ради соблюдения интересов Северного Братства», не откажут в военной поддержке. И когда все закончится, на Дженге и Карне, как и на Луане, появятся военные базы Сегуната, а порядок и закон на этих островах станут поддерживать агинаррийские солдаты. Не исключено, что амбиции Сегуна распространяются дальше, и в конфликт будут втянуты оставшиеся острова архипелага.
Да, действия Севера представляются очевидными. Гораздо менее очевидно, как поведет себя Юг. Три года назад Агинарру удалось остановить, но чего можно ожидать сегодня? Державы Восточной Коалиции поглощены собственными разногласиями, в то время как все внимание правительства и общественности Ксаль-Риумской Империи обращено на Ивир.
Задумываясь об этом, невольно начинаешь задавать себе вопросы. Не странно ли, что конфликт на Тэй Дженге произошел спустя всего несколько дней после объявления войны Ивиру? Действительно ли это – всего лишь еще одно в череде роковых совпадений, столь характерных для событий этой Весны, или же здесь кроется нечто большее? Известно, что при дворе султана Ажади Восьмого в качестве советников состоят офицеры из Сегуната. Формально они всего лишь наемники, не имеющие отношения ни к Сегуну, ни к агинаррийским вооруженным силам. Я не буду никак комментировать это и предоставляю каждому читателю самому судить о том, что можно думать о подобных «формальностях».
И это подводит нас к главному вопросу, который обязан задать себе каждый: кому же в действительности была выгодна война между Ксаль-Риумом и Ивиром? Кто выиграет ее? Не может быть сомнений в доблести наших солдат и моряков и в конечном успехе Ксаль-Риума. Но нельзя не вспомнить слова Императора Тиверия: «В любой войне есть только один победитель – тот, кто извлек из нее наибольшие выгоды». Это высказывание цинично и жестоко, как многие другие слова Тиверия. С ним не хочется соглашаться, но и оспорить его справедливость трудно. И кто же извлечет выгоду из нынешней войны на юго-западе? Будут ли это ксаль-риумцы? Вот вопрос, на который пока нет ответа.
Мы продолжим следить за развитием событий на островах Тэй Анга. Едва ли ждать придется долго. Агинаррийцы известны тем, что, решившись, действуют без промедления. Все станет ясно в течение ближайших дней.

Тамрин побарабанил пальцами по столу, задумавшись. Право же, удивительно прочесть нечто подобное в «Южной Звезде», которая среди всех крупных имперских изданий придерживается наиболее «правых» позиций, после «Песни Феникса», конечно. «Нами играют, как марионетками, - вот как следовало понимать статью госпожи Тарено. – И никому из наших мудрейших вождей, во главе с Его Императорским Величеством Велизаром III, в голову не пришло, что они танцуют по воле кукловода, дергающего за ниточки, а сидит тот кукловод в сегунском дворце Риогиру». Подобные заявления скорее можно было ожидать от звезды «Путеводной». Жаль, при всем желании трудно возразить на обвинение.
Н-да, Дэвиан воистину пророк, так любимой Реждинией Данае до него далеко. Он описал развитие событий после объявления войны Ивиру с идеальной точностью. Все происходит именно так, как предполагал кузен, а значит, он прав и в остальном. Сегунат подтолкнул Ажади на нападение, тем самым спровоцировав Ксаль-Риум объявить султану войну и расчистив себе путь к дальнейшему продвижению по островам Тэй Анга. Наверняка Дэвиан не ошибся и в том, что агинаррийцы сделают все возможное, чтобы затянуть войну в Ивире. К тому времени, как Империя покончит с Ажади, северяне уже крепко уцепятся за Тэй Анг, и попробуй-ка, заставь их отступиться. План, воистину достойный несравненного Императора Тиверия.
Наследный принц Ксаль-Риумской Империи с запоздалым раскаянием думал о том, что прежде не воспринимал предупреждения двоюродного брата с должной серьезностью. В Империи сохранилось пренебрежительное отношение к северянам; все их военные успехи списывали на то, что захватывали они небольшие островные государства, раздробленные и не способные оказать сопротивление. Преимущества Юга перед Севером казались очевидными и неоспоримыми. Такого мнения придерживалось большинство гражданских и военных, так думали в Штабе, так думал прайм-канселиор Орас Темплен и так же думал сам Император Велизар Третий. Отец воспринимал все, что происходило на севере, с подчеркнутым равнодушием. Быть может, такое отношение проистекало из того, что его погибший брат Навэль, отец Дэвиана, прославился именно победами над северянами. Как бы ни скрывал отец свои чувства, Тамрину порой казалось, что он завидует старшему брату и пытается делать вид, будто его военные успехи не так уж велики, а сама война на севере была событием второстепенным, не имевшим для Ксаль-Риума весомых последствий. И – Тамрин признавался себе в этом – отчасти, то же настроение овладело им. Принц был уверен, что, пока существует Великий Северный Флот, агинаррийцы не посмеют вновь бросить вызов Империи и дальше мелких пакостей исподтишка не зайдут. Но то, что происходило, уже никак не укладывалось в рамки «мелких пакостей». Дракон залечил раны после полученной трепки и вновь смотрит голодным взглядом на Юг. И если Феникс будет дремать, теша себя иллюзией собственной неуязвимости, сама Даная не смогла бы предсказать, чем все это может закончиться…

«Император Атарен». Ночь с 84 на 85 Весны.

Перестрелка с береговыми укреплениями затянулась дольше, чем Дэвиан ожидал, и командующий союзными силами не мог не отдать должное упорству защитников Инчи. Ивирцы оборонялись стойко: не только держались под градом тяжелых снарядов, но и отвечали, нанеся атакующим некоторый урон. «Император Атарен» получил за день восемь попаданий от вражеских батарей. К счастью, два самых серьезных – 300-миллиметровыми снарядами – пришлись в наиболее неудачные (для ивирских артиллеристов) места. Первое – чуть выше ватерлинии в районе носовых башен главного калибра, где броневой пояс линкора имел наибольшую толщину, и все обошлось вмятиной на бронеплите из первоклассной цементированной стали. Второй 300-миллиметровый ударил в кормовую часть, на четыре метра выше ватерлинии, где брони не было вовсе. Тяжелый снаряд пронизал корпус навылет, разворотив на своем пути несколько отсеков, офицерскую кают-компанию и складское помещение, и вышел через другой борт, так и не разорвавшись. Остальные попадания, из пушек меньшего калибра, не могли причинить сколько-то серьезного урона линейному кораблю водоизмещением двадцать восемь тысяч тонн. Пробоина от 180-миллиметрового снаряда зияла во второй дымовой трубе, взрыв другого покорежил открытый мостик на задней надстройке, третий повредил вспомогательный дальномерный пост. Все это не сказалось на боеспособности флагмана. Остальные снаряды пришлись по броне, оставив на память по себе только опаленные пятна.
«Император Карвис», как и флагман Западной эскадры, обошелся без серьезных повреждений, но на фиаррийском флагмане, «Беллаторе», прямое попадание вывело из строя одну из пяти башен главного калибра. Вспыхнул пожар, и на какое-то время корабль вышел из боя. К счастью, обошлось и там. Пламянепроницаемые перегородки, перекрывающие тракты подачи боеприпасов, не подвели, до артиллерийских погребов огонь не добрался. Вскоре пожар погасили, и «Беллатор» вернулся в бой. Наконец, к исходу дня, канонада стихла. У ивирцев не осталось исправных пушек, чтобы отвечать на обстрел с моря; воздушные наблюдатели, следившие за берегом с гидропланов, подтверждали, что все укрепления и береговые батареи разрушены. Еще удивительно, что они продержались так долго…
После разгрома ивирских батарей боевые действия на некоторое время заглохли. Обе флотилии – ксаль-риумская и фиаррийская – оставались на местах, нацелив пушки на Делик. Дэвиан все-таки позволил Лагрину Тейрану отослать командирам гарнизона радиограмму с требованием капитуляции, тем более что того же хотел и вице-адмирал Аврон. Ответа не последовало.
Солнце неспешно ползло по небу извечным своим курсом с востока на запад. Флот оставался на месте, ничего не предпринимая, несмотря на ворчание офицеров. Команды латали мелкие повреждения. Раненых отдали на попечение врачей. На «Атарене» убитых не было, но пятнадцать человек были контужены взрывами или пострадали от осколков. На «Карвисе» было выведено из строя прямым попаданием 240-миллиметрового снаряда в каземат одно орудие среднего калибра, но, поскольку вспомогательная артиллерия в бою не участвовала, и ее обслуга не стояла на постах возле пушек, обошлось без убитых и раненых.
Через несколько часов бездействия солнце закатилось, начало темнеть. Часть кораблей, включая «Карвис», зажгла огни, что, по флотским боевым уставам, у враждебного берега делать не положено. Дэвиан позволил себе небольшое отклонение от правил. «Император Карвис» держался на значительном удалении от острова, окруженный «почетной свитой» из быстроходных миноносцев и сторожевиков. Лучи многочисленных прожекторов шарили по поверхности воды. Тем временем, «Император Атарен» с погашенными огнями отделился от основных сил флота в сопровождении нескольких кораблей поменьше и части армейских транспортов. Так же должны поступить фиаррийцы – половина их флота останется на виду у ивирцев, а тем временем другие корабли обогнут Инчи вдоль западного побережья. Высадка десанта в заранее намеченных местах на западе и востоке острова начнется одновременно. Силы фиаррийцев и ксаль-риумцев оттеснят ивирцев от береговой линии, займут пладцармы, а затем продолжат наступление и соединятся у города Арази, рассекая Инчи надвое и отрезав все ивирские войска в северной части острова от главных сил защитников, занявших линию обороны на подступах к Делику.
«Атарен» и его эскорт продвигались без помех. Берег острова не был виден в ночи, лишь иногда далеко на горизонте появлялись блики желтоватого света – огни прибрежных рыбацких поселков. Флагманский линкор не зажигал ни одного навигационного сигнала; все иллюминаторы были наглухо закрыты железными заслонками. Ни одна вспышка света не выдавала присутствие ксаль-риумцев. Имперская эскадра проделала путь до намеченной точки несколько быстрее фиаррийцев, и около часа пришлось ждать на месте, оставаясь достаточно далеко, чтобы не попасть на глаза наблюдателям на берегу. Небо было безоблачным, и Очи Неведомого сияли серебром. Вода, казалось, фосфоресцирует, отражая лунный свет. Чарующее зрелище, отстраненно размышлял Дэвиан. Будь он художником, возможно, оно вдохновило бы его на написание очередной картины. Но Дэвиан Каррел был не художником, а префектом эскадры, и предпочел бы, чтобы погода сделалась хоть немного хуже. Если бы луны закрыли облака, стало бы проще скрыть начало штурма от защитников Инчи. Места для высадки десанта выбрали там, где, по донесениям воздушных разведчиков, оборона ивирцев была наиболее слабой. Многочисленные и хорошо вооруженные ксаль-риумские войска должны быстро сломить сопротивление султанских солдат. Здесь же, на восточном побережье Инчи, состоится и боевой дебют тестудо. Капитан Варелли, прибывший на флот вместе со своими детищами, сгорал от нетерпения. Скоро станет ясно, оправдают ли любимые игрушки Тамрина возложенные на них надежды. Префект Николаос Ремер, командующий десантным корпусом, разделял отношение большинства прочих имперских командиров и смотрел на тестудо как на бестолковую диковину, отчего эмоциональный Варелли задыхался от возмущения. Изобретатель настоял на том, чтобы лично отправиться с десантом в качестве командира одной из боевых машин. Он рвался в бой, пылая жаждой посрамить скептиков.
Наконец, пришло краткое сообщение от вице-адмирала Аврона: его корабли заняли намеченные позиции. Дэвиан посмотрел на часы: двадцать минут второго. Начало штурма было запланировано ровно на час, но едва ли задержка фиаррийцев могла привести к серьезным неприятностям. Дэвиан кивнул:
- Начинаем, господа. Передайте Аврону сигнал.
Радист отстучал в эфир условный сигнал: «Молния». Корабли оставались на месте с погашенными огнями, не выдавая свое присутствие вспышками прожекторного семафора. В лунном свете Дэвиан Каррел видел, как с десантных транспортов спускают многочисленные моторные катера и плоскодонные боты. Все делалось в тишине, орудия пока молчали. Артподготовка начнется, когда корабли с десантом будут уже возле берега. Цели размечены заранее, и канониры Западной эскадры обучены ночной стрельбе, ориентируясь по вспышкам осветительных снарядов и показаниям воздушных корректировшиков.
Вскоре неровные ряды катеров и ботов уже направлялись к острову. Среди них Дэвиан различал громоздкие, неуклюжие прямоугольные платформы из дерева и металла, водруженные на большие понтоны – машины для десантирования тестудо. Ивирские пушки молчали. Первая волна десанта уже преодолела половину расстояния до берега. Капитан Илевер Танн, стоявший по правое плечо от Дэвиана, сдавленно проворчал:
- Они что, все отправились спать?
Дэвиан не ответил. Столь явная пассивность противника беспокоила его не меньше, чем командира «Атарена». Не так темна ночь, чтобы наблюдатели на берегу ничего не видели. Не идут ли ксаль-риумцы в западню? Хотя, может быть, Илевер прав, и ивирские часовые просто пренебрегают своими обязанностями. Сколько Ксаль-Риум враждовал с Ивиром, султанские вояки никогда не отличались любовью к строгой дисциплине. Они же знают, что ксаль-риумский флот остался у Делика, значит, и десант будет высажен там. А раз так, зачем караулить здесь?
Ивирцы бездействовали, а темные силуэты десантных ботов уже приближались к побережью. Дэвиан всматривался через бинокль, но не мог рассмотреть подробности происходящего. Он в любом случае не отдавал распоряжений, солдаты подчинялись префекту Ремеру. От Дэвиана Каррела и его эскадры требовалось обеспечить высадку десанта и поддержать наступление огнем тяжелой артиллерии.
Неожиданно Дэвиан услышал приглушенный расстоянием звук – словно где-то очень далеко разыгралась гроза. Удары грома следовали один за другим. Было очевидно, что это означает.
- Фиаррийцы начали, - счел все же необходимым сказать об очевидном вслух субпрефект Лагрин Тейран.
- Тогда и нам пора действовать, - согласился Дэвиан. – Приготовиться открыть огонь.
Орудийные башни «Атарена» уже были развернуты в сторону берега.
- Сигнал по эскадре, - бросил Илевер Танн одному из младших офицеров. – Начинаем. Огонь по готовности.
Только теперь над надстойкой «Атарена» взмыла в небо красная ракета, выдав местоположение корабля. Несколько секунд ожидания – и крейсер «Арвет», державшийся в кильватере линкора, дал первый залп. Стволы универсальных орудий, задранные высоко вверх, извергли пламя, на мгновенье превратив ночь в солнечный день. Непродолжительное ожидание – и в небе над островом зажглись зеленовато-белые огненные шары. Медленно спускаясь к земле, осветительные снаряды залили берег мерцающим светом, и Дэвиан смог увидеть, что высадка десанта уже началась. С такого расстояния люди казались крошечными фигурками, многочисленными и суетливыми, как форисы. Среди них выделялись тестудо, на фоне солдат похожие на массивных скафаронов[1]. Их самоходные понтоны утыкались днищем в серый песок, и машины, своим ходом съезжая прямо в волны, выползали на берег и довольно быстро продвигались вперед, обгоняя пехотинцев.
Еще один залп осветительными снарядами последовал с другого крейсера, а с катапульты «Атарена» уже стартовал гидросамолет. Ивирские позиции были скрыты за невысокими прибрежными холмами, и нужны корректировщики, которые будут направлять огонь артиллерии. Самолет ушел в небо, освещенное многочисленными зеленоватыми огнями. Дэвиан ждал молча: сейчас от офицеров и артиллеристов зависит больше, чем от префекта эскадры. Высадка продолжалась, и все больше людей оказывалось на берегу. Тестудо уже доползли до холмов и, выстроившись неровной шеренгой, медленно поднимались по склонам. Солдаты спешили за ними, но едва поспевали. Похоже, нетерпеливый Варелли решил во что бы то ни стало первым вступить в бой с врагом.
Только теперь ивирцы проморгались и поняли, что происходит. На побережье разорвался первый снаряд, подняв столб песка пополам с водой. Было слишком далеко, чтобы различить, насколько велики потери, блеклая пепельно-серая полевая униформа имперских солдат сливалась с землей, но Дэвиану показалось, что он видит несколько фигур, неподвижно лежащих на песке возле оставленной взрывом воронки. Затем еще один снаряд разорвался в воздухе, оставив после себя кудрявое белесое облачко – шрапнель - потом третий, четвертый. Дэвиан не мог видеть всего, но понимал, что после каждого разрыва на песчаном берегу падают скошенные картечью люди.
Через несколько минут – когда с самолета-разведчика обнаружили вражескую батарею и передали ее координаты на корабли - «Атарен» ответил на огонь ивирцев залпом собственной артиллерии. Выстрелили не тяжелые башенные орудия, а скорострельные 120-миллиметровые пушки в казематах. Восемь вспышек почти одновременно сверкнули вдоль бронированного борта. Непродолжительное ожидание: пока снаряды долетят до цели, пока воздушные корректировщики определят ошибку по дистанции и направлению, пока артиллерийские офицеры на посту управления огнем внесут необходимые поправки – и залп повторился. Затем еще и еще. После нескольких пристрелочных залпов орудия линкора перешли на беглый огонь и выпустили не меньше четырех сотен снарядов, прежде чем смолкли. С корабля можно было слышать, как где-то на берегу громыхают взрывы, но место падения снарядов закрывала холмистая гряда. На ее гребне шла перестрелка, выстрелы винтовок в ночи казались крошечными белыми точками. Тестудо ползли вверх, строчили из пулеметов в башенках, стреляли из пушек, и снаряды взрывались среди занявших оборону на холмах ивирских солдат. Неожиданно одна из машин, почти достигнув вершины, остановилась и выбросила струю жидкого рыжего огня, залившего землю перед ней.
- Хм… - пробормотал капитан Илевер, рассматривавший берег в подзорную трубу, - кажется, наши дела обстоят удачно. Не похоже, что ивирцы могут задержать наших солдат.
- Действительно, - поддакнул Тейран. – Я уверен, султанские вояки уже бегут.
У субпрефекта были причины для столь самоуверенного заявления, мысленно согласился Дэвиан Каррел. Ивирцев оказалось слишком мало, чтобы сдержать высадку ксаль-риумцев, и они были захвачены врасплох. Ивирские пушки больше не стреляли – должно быть, обстрел с кораблей накрыл батарею. Очень скоро первые тестудо достигли гребня холмов и продолжили путь дальше, пропав из виду. Имперские солдаты следовали за ними, а между тем к берегу приближалась вторая волна ботов с людьми и боевыми машинами.

Инчи. Штаб гарнизона острова.

Усти-гинель Сабах Тегейни торопливо натянул сапоги, набросил на плечи серо-коричневый полевой мундир. Солдат – юнец лет семнадцати – замер навытяжку перед генералом, и тот небрежно отмахнулся.
- Вольно. Что докладывает инсубай[2] Комри?
- Неприятель начал высадку десанта, - отрапортовал юноша. Бедняга изо всех сил старался казаться спокойным и собранным, но его голос предательски дрожал. – Одновременно на западном побережье, тремя километрами севернее рыбацкого поселка Ульса, и на восточном, близ холмов Шиваде. Нападение совершено большими силами. Десантников поддерживает корабельная артиллерия. Наши солдаты вступили в бой, но их превосходят числом.
- Генерала иль-Суми предупредили?
- К нему уже направлен вестовой, господин генерал. Найти командующего гвардией по телефону не удалось.
По правде говоря, Тегейни не был бы огорчен, если бы иль-Суми вместе со своей Блистательной Гвардией вовсе пропал. Почему только Всевластный, в благой мудрости своей, не сделал так, чтобы в дневной перестрелке между береговыми батареями и неприятельским флотом, снаряд с ксаль-риумского корабля угодил прямиком на плешь генерала гвардейцев? Командующий гарнизона Инчи невзлюбил Кеалаха иль-Суми, стоило тому появиться на острове, а спустя несколько децим нелюбовь переросла в лютую ненависть. Султан направил столичного генерала и три тысячи гвардейцев для усиления обороны Инчи. Предполагалось, что присутствие Блистательной Гвардии укрепит боевой дух гарнизона и дисциплину, но на деле все обстояло с точностью до наоборот. Блистательные сразу возомнили себя на острове хозяевами, разгуливали повсюду с важным видом и откровенно бездельничали, раздражая солдат гарнизона. Когда нужно было рыть траншеи или таскать ящики с патронами – разумеется, это было ниже достоинства гвардейцев, зато они постоянно устраивали беспорядки в местных кабаках и затевали драки с людьми из полков Тегейни. И если бы только это: за минувшие децимы генерал Тегейни и губернатор иль-Кемаль получили несколько десятков жалоб об изнасилованиях женщин в деревнях и даже в самом Делике, а сколько таких случаев замолчали? В одной из рыбацких деревень солдаты иль-Суми убили нескольких мужчин, вступившихся за своих жен. Их командир смотрел на это с полным равнодушием, заявив, что ему нет дела, хоть бы даже гвардейцы перерезали всех крестьян и рыбаков на острове, все равно от тех никакой пользы, а что касается девок, так пусть радуются, что его парни улучшают здешнюю породу. Глядя на Блистательных, и остальные полки постепенно теряли дисциплину. Солдаты подчинялись приказам все неохотнее, и среди гарнизона назревало напряжение, которое грозило перерасти в открытый бунт. Несколько офицеров уже были избиты собственными солдатами. Зачинщиков повесили – это помогло, но явно ненадолго. В общем, генерал Тегейни ощутил почти радость, когда на горизонте появился вражеский флот. Еще немного – и кто знает, чем бы все закончилось…
Генерал жестом отпустил посыльного и поспешил подняться на второй этаж, в штабную комнату. Здесь на столе были расстелены карты, и несколько человек дежурили у телефонов. Один за другим в штабе собирались офицеры гарнизона, большинство из которых, как и сам Сабах Тегейни, были подняты из собственных постелей посреди ночи.
Само по себе ночное нападение неприятеля Тегейни не удивило, он ждал чего-то подобного. То, что имперцы и фиаррийцы теснят обороняющихся, тоже ожидаемо, Инчи – большой остров, и надежно прикрыть все его побережье силами всего семидесяти тысяч солдат и ополченцев было невозможно. Разведка у противников явно поставлена хорошо, они определили самое слабое место в обороне и ударили там. Теперь оставалось только ждать новых докладов и планировать ответные действия. Когда станет ясно, чего добиваются ксаль-риумцы, можно будет нанести контрудар, либо отвести солдат и встретить наступающих на заранее подготовленных оборонительных позициях. Тегейни склонялся ко второму варианту, в его распоряжении слишком мало сил, чтобы контратаковать…
- Во имя Всевластного! Что здесь происходит?
Сабах Тегейни развернулся навстречу иль-Суми, ворвавшемуся в кабинет. Все-таки генерал Блистательной Гвардии никуда не пропал. А досадно.
Гвардеец прошел к столу с картами. Его ноздри расширялись, глаза горели гневом, усы воинственно топорщились. Казалось, он готов прямо сейчас схватиться за саблю и броситься в бой во главе своих Блистательных, пластать на ломтики любого ксаль-риумца или фиаррийца, который попадется ему на глаза. Жаль – только казалось. По иль-Суми давно плачет вражеская пуля. Большой грех думать так о соплеменнике, но генерал Тегейни ничего не мог с собой сделать. Тот имперец, который отправит Кеалаха иль-Суми в райские сады Всевластного, окажет большую услугу Ивиру. Тегейни, пожалуй, помолился бы за этого солдата.
- Я жду объяснений, - рыкнул иль-Суми.
- Неприятель начал штурм, генерал иль-Суми, - Тегейни старался говорить сдержанно. – Десанты высажены на западном и восточном побережье.
- И что вы предприняли? – осведомился гвардеец.
- Пока мы недостаточно знаем, чтобы что-то предпринимать. Неясно, куда именно нацелился противник. Нельзя также утверждать с полной уверенностью, что это не отвлекающие маневры. У ксаль-риумцев и фиаррийцев намного больше солдат, чем у нас, они вполне могут нанести несколько ложных ударов, чтобы заставить нас перебросить войска на побережье, а сами тем временем высадят главные силы где угодно, хоть в самом Делике.
- Иначе говоря, - в голосе иль-Суми прорезались ядовитые нотки, - вам кажется предпочтительнее сидеть здесь и ничего не делать?
От необходимости отвечать Тегейни спас телефонный звонок.
- Господин генерал, - телефонист обращался к Тегейни, не к гвардейцу, хоть тот и был старше по званию и принял на себя командование гарнизоном. – Новый доклад от майора Комри.
Тегейни схватил трубку.
- Что там, Ариад?
- Генерал Тегейни, - в голосе Комри угадывался страх и растерянность. – Противник прорвался у холмов Шиваде и быстро движется на запад. Наши солдаты бежали.
- Что? - переспросил Тегейни. Он не надеялся, что немногочисленный отряд майора Комри, к тому же наполовину составленный из ополченцев, сможет продержаться против имперцев долго, но не ожидал и того, что сопротивление будет сломлено так быстро.
- Вы уверены, майор?
- Да, господин Тегейни. Бежавшие… они рассказывают непонятные вещи. Говорят, что на стороне ксаль-риумцев сражаются морские демоны!
- Что? – снова переспросил генерал.
- Я бы сам не поверил, - произнес Комри, - но все беглецы рассказывают одно и то же. Утверждают, что из воды вышли огнедышащие чудовища и напали на них.
- Что за вздор… - Тегейни оборвал себя. – Ладно, сейчас это не важно. Куда направляются ксаль-риумцы, майор?
- К Арази. Я уверен, - ответил Комри. – Туда же нацелились и фиаррийские войска, которые высадились на западном побережье, но они продвигаются несколько медленнее.
«Вполне предсказуемо, - подумал Тегейни, вернув трубку телефонисту. – Арази…» - ему не нужно было смотреть на карту, чтобы представить себе этот город, второй по размерам после Делика – там жило около сорока пяти тысяч человек. Вокруг Арази раскинулись обширные плантации деревьев раба, а в самом городе, на нескольких огромных заводах, их смолу превращали в каучук. От Делика на север шла через Арази единственная большая автомобильная дорога на Инчи. Если ксаль-риумцы займут Арази, остров будет рассечен пополам, и им откроется прямая дорога к самому Делику.
- Ну и? – требовательно спросил иль-Суми.
- Имперцы прорвались, - коротко бросил Тегейни. – Идут на Арази, - генерал позволил себе усмешку. – Наши солдаты говорят, что с ними какие-то морские чудовища.
- Чудовища? Ха! – иль-Суми презрительно фыркнул. – Не впервые трусы придумывают подобные байки, чтобы оправдаться!
На это Тегейни не нашел возражений, объяснение казалось наиболее правдоподобным.
- Как бы там ни было, генерал иль-Суми, мы должны встретить их у Арази и задержать, насколько сможем. Если они займут город, все наши войска в северной части острова будут изолированы. Я немедленно направляюсь в Арази.
- Я тоже, - прорычал командующий Блистательной Гвардией, - и я возьму всех своих людей. Тысяча котуров! По крайней мере, в них я могу быть уверен. Блистательные никогда не побегут и не сложат оружие!
- Я не сомневаюсь в доблести Блистательной Гвардии, - Тегейни скрыл злорадную улыбку.
«И если тебя вместе с твоими вояками прикончат у Арази, я буду только благодарен Всевластному и ксаль-риумцам», - мысленно завершил фразу генерал.

[1] Скафарон – крупное неповоротливое членистоногое с твердым панцирем.

[2] Инсубай – звание в ивирской армии, соответствующее майору (или милиарию – в имперской системе армейских рангов).