ГЛАВА 7

Палатиан. 90 Весны.

Дориаль Анно горделиво задрал подбородок, выпятив ухоженную черную бороду. Глубоко посаженные темные глаза марин-супериора воинственно блистали. Анно даже не пытался скрывать своего самодовольства, и Тамрин Каррел понял, о чем он хочет сообщить.
Дориаль Анно собрал большую часть офицеров штаба. Присутствовал и Нарис Талан, его давний соперник. Сухопарый старик-Магистр и его немногие приверженцы держались особняком от Анно, окруженного собственной «свитой». Также были почтительно приглашены сам Император с кронпринцем. Велизар III занял почетное место во главе длинного стола. Тамрин сидел по правую руку от отца. На столе, разумеется, были аккуратно разложены карты театра военных действий, где булавки с цветными бумажными флажками и фигурки кораблей отмечали местоположение ксаль-риумских, фиаррийских и ивирских войск и эскадр.
- Ваше Императорское Величество. Ваше Высочество принц трона, - церемонно начал Дориаль Анно. – Господа офицеры. Я собрал вас здесь, чтобы сообщить новые известия, пришедшие всего два часа назад. Наше наступление развивается успешно. Вы уже осведомлены о победе соединенных сил Западной эскадры и фиаррийцев на острове Инчи, а сегодня, наконец, сломлена оборона неприятеля на Кехребаре. Наш десант занял Сафири. Часть ивирских полков сложила оружие. Другие ушли в горы и джунгли, но это уже не имеет значения. Ксаль-риумские войска полностью контролируют остров – все крупные населенные пункты и главные дороги в наших руках. Окончательно сокрушить противника – вопрос считанных дней.
«Ну, наконец-то, - кивнул сам себе Тамрин. – Что я и ожидал услышать. Итак, Кехребар и Инчи захвачены, и первые цели войны достигнуты. Неудивительно, что Анно так лучится спесью».
Задержка у Кехребара раздражала марин-супериора, ведь Матис Грант был его протеже. В распоряжении Магистра Восточного Флота были внушительные силы - казалось бы, более чем достаточные, чтобы быстро сокрушить ивирцев. Однако первая попытка штурма закончилась неудачей. Ксаль-риумцы начали высадку десанта на рассвете 85 Весны, однако застать ивирцев врасплох Матису Гранту не удалось. Пока ксаль-риумские солдаты высаживались на побережье, защитники успели подтянуть несколько мобильных гаубичных батарей. Огонь артиллерии дезорганизовал и рассеял имперские части, и последующая контратака сбросила их обратно в море. Разъяренный Магистр Восточного Флота снова целые сутки гвоздил ивирцев бомбами и снарядами, после чего предпринял новую попытку высадить десант. На этот раз операция была организована лучше, и морская пехота захватила плацдарм на берегу. Вскоре к ней присоединились солдаты-легионеры, и судьба Кехребара была решена. Потери среди ксаль-риумских солдат оказались несколько больше ожидаемых, но не настолько, чтобы это могло омрачить торжество командующих. Авиация с «Императрицы Корнелии» разбомбила последние ивирские батареи и укрепленные пункты, и ксаль-риумские легионы под командованием префекта Артура Тиона, быстро сломив сопротивление неприятеля, решительным броском пробились к Сафири. Под угрозой полного окружения большая часть ивирцев отступила от города. Овладев столицей острова, ксаль-риумцы продолжили наступление, которое развивалось почти без помех. Всего за двое суток войска Империи заняли все главные населенные пункты на Керхребаре и взяли под контроль две трети территории острова.
- С падением Кехребара и Инчи мы захватили полный контроль над северными и восточными границами Ивира, - продолжал марин-супериор. - Тем самым, ничто не мешает нашему дальнейшему продвижению к Янгину, а затем и к Кадиху, - Анно бросил вызывающий взгляд в сторону Магистра Талана. До объявления войны тот, как и Дэвиан, открыто подвергал сомнению слабость Ивира и расчеты Штаба на быструю победу. Теперь соперник посрамлен, и Дориаль Анно не скрывал злорадство.
- Превосходно, - проговорил Император. – Я очень доволен, Магистр Анно, господа. Доблесть наших воинов не останется невознагражденной, и скоро султану Ажади предстоит заплатить за его дерзость и вероломство.
- Благодарю вас, Ваше Величество, - церемонно ответил Анно, отсалютовав. – Наш долг – служить Императору и Империи.
Обсуждение продолжилось, но скатилось к вопросам второстепенной важности. Магистры и префекты говорили о предстоящем наступлении на Янгин – о сложностях снабжения войск, о защите морских коммуникаций, о возможных диверсиях со стороны ивирцев. Тамрин почти не слушал, его мысли сейчас занимал не столько Ивир, сколько северо-восток.
Когда совещание Штаба закончилось, и Император удалился, Тамрин последовал за ним.
- Отец, не могли бы мы поговорить?
- Разумеется, Тамрин, - кивнул Император. Было видно, что отец в преотличном расположении духа: успехи на западе полностью оправдывали его ожидания. Газетчики строчили пафосные статьи о победах ксаль-риумской армии и флота, народ был доволен, а «Путеводная Звезда», Альгор Бернс и прочие вожаки оппозиции хранили надменное молчание. На недавнюю статью Фионеллы Тарено в «Южной Звезде» обратили внимание немногие. До Тэй Анга никому в огромной Империи не было дела.
Император и наследник прошли в дворцовый сад. Мощеная гравием дорожка вела к комплексу из полудюжины фонтанов, окруживших увитую плющом беседку, где Велизар III любил проводить время, читая или куря трубку. С обеих сторон вдоль дорожки протянулись ровные ряды сальтабий – «танцующих деревьев», как их прозвали за причудливую форму крон, которые извивались и переплетались, словно в буйной пляске. Для них наступала пора цветения, и с ветвей свисали длинные, пышные гирлянды красных и желтых бутонов. Красное и желтое. Цвета Ивирского Султаната, машинально подметил Тамрин и подумал, что Реджиния наверняка увидела бы в этом дурное предзнаменование. Второй страстью в жизни супруги кронпринца, после музыки и театра, был мистицизм – неудивительно, что пророчица Даная, принявшая мученическую смерть от руки неверующих, сделалась ее любимым историческим персонажем. Реджиния нерушимо верила в приметы и регулярно устраивала спиритические сеансы, пытаясь призывать души умерших. Ее мечтой было поговорить с духом легендарной Данаи, и хотя до сих пор попытки были безуспешны, анадриэльская инфанта не сдавалась. Впрочем, Тамрин интересовался оккультизмом не больше, чем театром, и сразу выбросил нелепую мысль из головы. Он, в отличие от супруги, никогда не уделял внимания приметам, пророчествам и предсказаниям. Войны ведут не медиумы, не жрецы и не волшебники, а солдаты и моряки. Ну и, разумеется, шпионы.
Они с отцом расположились в беседке. Решетчатые стены обвивали зеленые побеги вьющихся растений, создававшие приятную тень. Слуга в черно-золотой ливрее принес аржус и серебряную чашу с колотым льдом, разжег трубку Императора. Велизар жестом отпустил лакея, выдохнул облачко ароматного табачного дыма и посмотрел на Тамрина.
- Итак, о чем ты хотел поговорить?
Кронпринц глубоко вдохнул воздух. Разговор обещал быть не самым приятным. Все внимание Императора поглотил Ивир, слушать о чем-то ином он просто не желал.
- Поступают тревожные вести с северо-востока, отец. Из Тэй Анга, - осторожно начал он. – Наши агенты докладывают о том, что обстановка на тамошних островах накаляется.
- Накаляется сверх обычного, ты хочешь сказать? – хмыкнул Император. – Насколько я знаю, там всегда горячо.
- Я именно это и хотел сказать, отец. Накаляется сверх обычного. Да, там постоянно кто-то с кем-то ссорится. Но теперь Дженг и Карн, похоже, готовы передраться всерьез, и один из тамошних князьков воззвал к помощи соседей с Тэй Луана. А ведь на Луане негласно правит Агинарра. Это наводит на подозрения.
- Ах, да, - Велизар поморщился с намеком на досаду. – Эта статья в «Южной Звезде», которую написала новая пассия Дэвиана, - Император снова затянулся трубкой, выдохнул дым. – Признаться, я не думал, что мой племянник настолько безрассуден, чтобы связаться с журналисткой. Конечно, в «Южной Звезде» чаще всего помнят, о чем можно писать, и все равно, принцу из династии Каррелов следует быть осмотрительнее в… увлечениях.
- Увлечения Дэвиана – его дело, - заметил Тамрин. – Он не настолько зависим от чувств, чтобы поставить их превыше долга и здравого смысла, - кронпринц позволил себе ироническую улыбку. – Сколько бы женщин Дэвиан ни сменил, главной страстью в его жизни останется флот. Во всяком случае, я уверен – он не позволит себе сказать лишнее при журналистке, в каких бы отношениях с ней ни состоял. А что касается упомянутой статьи, то, на мой взгляд, она более чем разумна. Все, что написано там, кажется правдоподобным, и наши собственные люди на архипелаге присылают схожие предупреждения. Ссора между Тэй Дженгом и Тэй Карном именно сейчас – явно неспроста. Выглядит так, словно агинаррийцы воспользовались благоприятным моментом и решили откусить от этого проклятого архипелага очередной кусок. Ты же знаешь, что они уже лет тридцать мечтают прибрать весь Анг к рукам. Наши люди сообщают, что военное присутствие Сегуната на Тэй Луане усилено, и значительно. Каждый день на острове высаживаются новые подразделения агинаррийских войск, выгружается военная техника, перегоняются самолеты. Несколько дивизионов легких кораблей Объединенного Флота бросили якорь в тэйлуанских портах, и есть сведения, что из Тсубэ туда же направлены более мощные силы. В базе подводных лодок на восточном побережье Луана наблюдается необычная активность. Все это может означать только подготовку к полномасштабному вторжению, а склоки между местными марионеточными правительствами – не более чем предлог. Творец, да агинаррийцы даже не стараются скрывать свои намерения! Они ссорят между собой тамошних царьков, чтобы в нужный момент сыграть роль «миротворцев».
Император резко взмахнул рукой с дымящейся трубкой.
- Возможно, ты прав, Тамрин, - произнес он. – Ну и что?
- «И что», отец? Разве нам не нужно обсудить, какие меры предпримет Империя в случае агрессии Агинарры?
- Не могу сказать, что меня сильно беспокоит Тэй Анг, - равнодушно отозвался Велизар Третий. – У Ксаль-Риума там нет значительных интересов, а что касается восточников, то их проблемы нас не касаются. Мой отец был великим человеком, но он поступил необдуманно, втянув Империю в Северную Войну. Пока Агинарра грызется с Коалицией, это нам только на руку.
- Нечто похожее говорит и Орас Темплен, - заметил Тамрин.
- Признаюсь, мне никогда не нравился прайм-канселиор, - проворчал отец, - но здесь я с ним согласен. У Империи нет никаких причин вмешиваться в очередную свару между северянами и восточниками. Пусть сами разбираются между собой, и чем дольше это продлится, тем лучше для нас.
- Безусловно, отец, - Тамрин предпочел воздержаться от бессмысленного спора. – Распри между Севером и Востоком играют в нашу пользу. С другой стороны, если мы не станем ничего предпринимать, это могут воспринять как признак слабости. В последнее время, боюсь, мы уделяем северу недостаточно внимания, и страх Сегуната перед Ксаль-Риумом начал ослабевать. С тех пор, как пал Шлассен, они ведут себя все более и более дерзко.
Император сузил глаза, и Тамрин пожалел, что так распустил язык. Напоминаний о завоевании Шлассенского Триумвирата, омрачившем первый год его правления, Император Велизар Третий не любил.
- Если они забудут страх окончательно, мы всегда можем им напомнить, Тамрин, - раздраженно бросил он. – Султан Ажади уже расплачивается за наглость, и если Сегун Кансен хочет получить похожий урок, у него еще будет такая возможность. Что касается Тэй Анга, здесь я не вижу проблемы. Если даже Агинарра действительно осмелится на новое вторжение, мы, разумеется, предпримем все меры противодействия дипломатического характера. В конце концов, наш Северный Флот в последнее время бездействует, ничто не мешает нам отправить к Ангу часть его. Увидев наши корабли возле архипелага, агинаррийцы быстро присмиреют.
- Да, и все же… - начал принц, но Император перебил его:
- И довольно об этом, Тамрин. Тут нечего больше обсуждать. Если на Тэй Анге что-то начнется, мы отреагируем так, как это будет наиболее выгодно для Империи, - он сделал ударение на слове «если», - но таскать каштаны из огня для восточников, как поступил мой отец, я не собираюсь. В любом случае, меня гораздо больше интересует запад, чем север. Благодарение Творцу, там все благополучно, и это единственное, что сейчас важно. Остальными вопросами мы можем заняться позднее, сын. Когда будет покончено с султаном.
- Значит, своей цели северяне добились… - негромко и зло произнес Тамрин. Отец нахмурился, но предпочел сделать вид, что не замечает вызов в голосе наследника.
- Мы подождем развития событий, Тамрин, - сказал он. – Именно так: просто подождем. Сейчас это лучшее, что мы можем сделать.

Лакрейн.

Арио Микава взял у молодого ивирца-посыльного бумагу. Доклад с Инчи, и судя по всему, последний. Остров пал быстрее, чем можно было предполагать. Неприятная весть, даже притом, что в планах Седьмого Отдела Инчи не придавалось особого значения. Вести о капитуляции уже дошли до столицы, ксаль-риумские радиостанции на весь мир объявили о победе на Инчи и об успешной высадке десанта на Кехребаре. Ажади Восьмой рвал и метал, призывая кары небесные на головы ксаль-риумцев и проклиная собственных нерадивых, безграмотных и трусливых командиров и воинов. По всем ивирским гарнизонам на каждом захолустном островке был отправлен приказ, запрещающий капитуляцию при любых обстоятельствах. На Янгин, в главную военно-морскую базу, ушел султанский рескрипт о неудовольствии Блистательного султана постыдной бездеятельностью флота, в результате каковой неприятель беспрепятственно овладел опорными пунктами на севере и востоке. Ажади уже распорядился отправить на Янгин десять полков Блистательной Гвардии во главе с генералом Шивраном ай-Кадахом, одним из наиболее доверенных офицеров. Неплохо зная ай-Кадаха, Арио Микава содрогался при мысли о том, что за этим последует. Определенно, промедление становится смерти подобно. Пора действовать, пока вмешательство султана не разрушило все, что планировалось и создавалось несколько лет.
Микава вчитался в доклад – это был очередной рапорт от лейтенанта Ямады – и недоверчиво хмыкнул. Лаконичный текст гласил:

«Господин Симамура.

Утром 88 Весны ксаль-риумская армия прорвала оборону ивирцев на Инчи и овладела Деликом. Остров пал. Гарнизон по большей части сдался.
Иных возможностей выйти на связь у меня не будет, поэтому я должен немедленно сообщить главное. На Инчи ксаль-риумцы воспользовались новым секретным оружием, которое позволило им сломить ивирскую оборону так быстро. Оружие представляет собой боевые машины на гусеничном ходу, прикрытые броней достаточно прочной, чтобы эффективно противостоять обстрелу из полевой артиллерии и минометов. Пули, ручные гранаты и пехотные мины против них совершенно бесполезны. Их собственное вооружение состоит из пулеметов, орудий небольшого калибра и огнеметов. Машины достаточно подвижны, чтобы передвигаться по пересеченной местности, преодолевать проволочные заграждения и подниматься по крутым склонам. Нам удалось добиться некоторого успеха, стреляя из 78-миллиметровых зенитных орудий простыми болванками, однако даже прямое попадание в лобовой лист брони не всегда приводит к пробитию. К этому добавлю огромный психологический эффект, который появление машин на поле боя оказало на ивирских солдат. Ивирцы были совершенно не готовы увидеть нечто подобное, поэтому впали в панику и начали сдаваться, почти не помышляя о сопротивлении.
Учитывая небольшое количество боевых машин, я предполагаю, что они еще не запущены в серийное производство. Вероятнее, это экспериментальная партия, направленная на Инчи для опробования в боевых условиях. В таком случае, испытания завершились успехом и доказали эффективность нового оружия, а значит, следует ожидать, что оно будет внедрено в ксаль-риумской армии. Наиболее эффективным средством борьбы с ним представляются орудия относительно небольшого калибра, с высокой начальной скоростью и бронебойными снарядами в боекомплекте. Возможно, помогли бы мины с гораздо большим, чем в обычной пехотной, зарядом взрывчатки. Вот все, что я могу сообщить.

Ямада. 88 В».

- Новое оружие, - пробормотал Микава под нос. – Замечательно…
Информация Ямады была скупой, лейтенант явно не имел возможности для длительных наблюдений и составления подробных отчетов. Но главное он описал – достаточно, чтобы у Микавы сложилось представления о новом оружии. Бронированная боевая машина на гусеничном ходу… Что-то подобное, кажется, предлагалось лет десять назад в Сегунате каким-то военным инженером, но не вызвало интереса у командования. Сочли, что затея себя не окупит. Бронеавтомобили – обычные или полугусеничные – использовались широко, но они были вооружены лишь пулеметами или малокалиберными пушками, да и собственная броня защищала их только от пуль, а главное, такие машины не могли передвигаться вне дорог.
Ничего по-настоящему невероятного имперцы не создали – просто сделали один логичный шаг вперед. Всего один шаг, но он, этот шаг, сулит серьезные проблемы. Сообщение в Кинто уйдет уже сегодня, но ясно, что поставок оружия из Агинарры ждать не приходится. Предстоит обходиться тем, что есть в арсеналах Ажади, а найдется ли там что-то подходящее? Старые морские пушки небольшого калибра, возможно? Делать кустарным способом мины с большим зарядом взрывчатки? Несколько неожиданная задача этой войны, но важная – в Сегунате должны узнать как можно больше о новом оружии ксаль-риумцев. Когда начнется новая война с Югом, Север должен быть готов и иметь эффективные средства противодействия. А еще лучше – аналогичные боевые машины.
Но даже новое оружие не настолько важно, как успешное осуществление финального этапа операции «Бриз». И здесь пока все благополучно, если забыть о теряющем терпение султане, конечно. Ксаль-риумцы высадились на Кехребар и заняли Сафири – главный портовый город на побережье острова. Ивирцы отступили в джунгли. Имперские легионы ведут преследование, а меньшая часть войск оставлена в городе, и там же обосновался штаб экспедиционного корпуса. Но главное – опасаясь новых атак торпедных катеров или субмарин, Матис Грант завел в порт главные силы своего флота. Все пять линкоров и авианосец. Теперь они стояли на якорях в гавани Сафири, наводя ужас на ивирцев. А значит, добыча в западне. Осталось только дернуть за веревочку и захлопнуть дверцу.
Арио Микава потянулся к телефону и поднес трубку к уху.
- Господин Симамура? – почти сразу откликнулся связист.
- Одзими, сообщение на Кехребар. Текст: «Стрела. Стрела. Стрела».

Инчи. Вечер 90 Весны.

«Мой принц Дэвиан.

Поздравляю тебя с победой. Я рада была узнать, что ты невредим, и что твои дела на Инчи обстоят благополучно. Замечу, что в столице вновь много говорят о тебе. Быть может, Инчи – не самая крупная цель в этой войне, но люди с радостью встретили весть о твоем успехе. На самом деле, многие следят за тобой с большим интересом, чем за Восточным Флотом и Магистром Грантом. Считай это попыткой польстить твоему мужскому самолюбию.
В столице все спокойно. «Южная Звезда» направляет своих специальных корреспондентов на занятые нашими войсками ивирские острова. Меня прочили на Кехребар, но, признаюсь, у меня нет особого желания писать о подвигах Матиса Гранта. С другой стороны, если бы меня направили на Инчи, возможно, это изменило бы мое отношение…
Я боюсь, что ты оказался прав в своих подозрениях.Возможно, ты уже услышишь об этом к тому моменту, как прочтешь мое письмо, я не уверена. Приходят новые тревожные вести с архипелага Тэй Анг, как ты и опасался. Там «внезапно» вспыхнул очередной очаг гражданской войны. Несколько князьков перессорились и обратились с просьбой о помощи к правительству Тэй Луана. Разумеется, в Сегунате их просьбу не оставили без внимания. По слухам, на военные базы в Луане перебрасывают тысячи солдат, и к острову недавно прибыла мощная агинаррийская эскадра. То, о чем ты говорил, начинает сбываться, и новая война на северо-востоке может вспыхнуть в любой момент. Я не знаю, что думает по этому поводу Император или Сенат, но люди в столице новостям с северо-востока не уделяют много внимания. Как будто все идет как надо, и никого не интересуют события на Севере. Когда я попыталась привлечь к ним внимание в «Южной Звезде», мне намекнули, что эту тему затрагивать, как выразился наш главный редактор, «несвоевременно». Впрочем, об этом я лучше расскажу при встрече.
Я хочу сказать еще кое-что. Не знаю, когда мое письмо найдет тебя, поэтому сейчас поздравляю с днем тридцатилетия. По старой традиции анадриэльцев, для мужчины почетно, если этот день он встречает на войне, но мне все-таки жаль, что мы не можем провести его вместе. Я могла бы выразить свои поздравления способами лучшими, нежели слова на бумаги.
Жду новой встречи с нетерпением.

Фионелла.
Написано 88 Весны 38».

Дэвиан улыбнулся, сложив бумагу и спрятав в ящик стола. Его собственное письмо Фионелле дошло до Ксаль-Риума очень быстро – должность командующего имела свои преимущества. Как только Инчи оказался под контролем Империи, на острове наладили линию авиапочты. Гидросамолеты с донесениями курсировали между Инчи и Сейрином, а оттуда почта доставлялась по адресу. Линия авиасообщения, разумеется, в первую очередь была предназначена для связи с Палатианом, но Дэвиан, бесцеремонно воспользовавшись служебным положением, отправил весточку Фионелле, вернее, Тамрину, попросив передать письмо Фио. Теперь, и тоже через кузена, пришел ответ.
«И верно, мой день рождения всего-то через дециму, - подумал он. – Почти забыл об этом. Хм, а когда день рождения Фио? Ей исполняется двадцать семь, и будет это… Зимой, а число? Пармикул!..»
Устыдившись, Дэвиан напомнил себе восполнить подобные досадные пробелы. Правду сказать, сейчас ему действительно было не до дня рождения, даже собственного. Новых приказаний из Палатиана не поступало уже несколько дней, и Западная Эскадра оставалась возле Инчи. Дэвиан проводил больше времени на «Императоре Атарене», чем на берегу, и хотя, казалось бы, делать здесь было совершенно нечего, ежедневная рутина пожирала часы и дни с удивительным постоянством.
Часть флота Дэвиан отправил патрулировать – называя вещи своими именами, каперствовать – на ивирских торговых путях и перехватывать все транспортные корабли, направляющиеся в Лакрейн. За пару дней их добычей уже стали почти три дюжины транспортов. Команды высадили на берег, а корабли перегнали в порт Делика. Дэвиан планировал захватить еще несколько небольших островов в окрестностях Инчи, чтобы усилить позиции своего флота и окончательно отрезать Кадих от поставок из восточных провинций.
Обстановка на Инчи была спокойной – в целом. Крупных беспорядков, к счастью, не происходило. Большинство ивирцев смирились с властью новых хозяев и предпочитали вести себя тихо, но за три дня ксаль-риумцами было расстреляно четыре человека – семнадцатилетний юнец, напавший с ножом на имперского солдата в одном из мелких рыбачьих селений, и владелец харчевни с двумя работниками. Второй случай был намного серьезнее – мальчишка просто набросился из-за угла на сержанта морской пехоты и ранил того в руку, прежде чем ксаль-риумец его скрутил. Дэвиану было жалко болвана, но оставлять такие нападения без наказания значило провоцировать новые. С трактирщиком все было иначе, здесь только везение позволило избежать беды. Группа моряков с «Карвиса», получивших увольнительную на берег, решила провести время в корчме и заказала ужин; на счастье, в этот момент в корчме появился патруль легионеров, и старшине пришло в голову заглянуть на кухню, а повар не догадался припрятать пузырек из-под олума[1] с глаз подальше.
Хозяина трактира, повара и его помощника приговорили к расстрелу, бдительный старшина заработал медаль и представление к повышению, а штаб Западной эскадры запретил матросам и офицерам посещать местные заведения. Это не пришлось ксаль-риумцам по вкусу, но уж лучше так, чем давать шанс очередному отравителю. Кроме того, пришлось отправить в карцер несколько десятков солдат и матросов, загоревшихся желанием погромить в отместку ивирские трактиры и лавки. Несколько похожих случаев было и у фиаррийцев, они потеряли двух солдат, расстрелянных неизвестным из револьвера, и не без труда удалось удержать Аврона и Мартиоса от карательного рейда по ивирским деревням. Беспорядков удалось избежать, но, Творец и все десять пророков его, мучеников, это было вовсе не то, чем Дэвиан хотел заниматься! Он – префект эскадры, а не начальник лагеря военнопленных!
А еще и Тэй Анг. Фионелла упомянула о начале вторжения, и это были ожидаемые новости, но оттого они не становились менее неприятными. Значит, его подозрения не были пустой фантазией, как предполагал дядюшка-Император. Агинаррийцы ждали начала войны между Ксаль-Риумом и Ивиром, а дождавшись, приступили к выполнению собственных планов.
В ожидании дальнейших приказов из Палатиана префект проводил время на «Атарене» или в резиденции губернатора иль-Кемаля, где находился и сейчас. Толстяк-губернатор откровенно заискивал перед принцем, что вызывало у Дэвиана только раздражение. Чем скорее Западная эскадра оставит Инчи за кормой, тем лучше.
Вот и теперь Дэвиан Каррел, не дожидаясь, пока иль-Кемаль снова появится перед ним и начнет рассыпаться в любезностях, покинул зал. В коридоре его встретил капитан Илевер Танн.
- Новости с Кехребара, господин префект, - сообщил он, приблизившись. – Получены только что.
- Давно пора, - проворчал Дэвиан. – Надеюсь, все благополучно? - чем дальше, тем сильнее скребло Дэвиана Каррела проклятое предчувствие беды. Слишком успешно развивалось имперское наступление, и это настораживало.
- На Кехребаре все спокойно, - кивнул Илевер. – Относительно. Наши войска удерживают Сафири и центр острова, а ивирцы разбежались по джунглям.
Капитан хмыкнул и проворчал:
- Хорошо, что наступление развивается так удачно. И хорошо, что обошлось без больших потерь, что у нас, что на Кехребаре, но портрет Магистра Гранта на первых полосах газет меня не обрадует.
- Мы воюем не для того, чтобы попасть в газеты, капитан, - заметил Дэвиан и усмехнулся. Вслух он этого не стал произносить, но вопрос – ради чего же Империя, все-таки, воюет с Ивиром – принц задавал себе с самого начала войны, и не мог найти ответ. Известное высказывание одного ниалленского поэта начала прошлого века – о паре лысых, подравшихся из-за расчески - пожалуй, отображало суть нынешней войны наилучшим образом. Кое-какие вещи не меняются со временем.
- Из Палатиана ничего? – поинтересовался капитан.
- Никаких новостей, - Дэвиан отрицательно мотнул головой. – Мы остаемся у Инчи и обеспечиваем, хм, «защиту восточного сектора», как было сказано в последней радиограмме от марин-супериора.
- Чтоб их… - не сдержался Илевер. Капитана не привлекала мысль застрять у Инчи до конца войны, а такая перспектива была вероятна. Зато вице-адмирала Аврона и его фиаррийцев это устроило бы – дальше Инчи они не заглядывали, и штурмовать Кадих не стремились.
«Может, и нет никакого заговора? - подумал Дэвиан. – Никаких ловушек? Агинаррийцы удовольствовались тем, что стравили Ивир с Ксаль-Риумом, а дальше предоставили событиям развиваться своим чередом? Хотелось бы верить в это…»
Хотелось, но не получалось. Император и военное командование ожидали быстрой, эффектной победы, но агинаррийцы заинтересованы в прямо противоположном. Иначе их замыслы на Тэй Анге в любом случае окажутся под угрозой: вдохновленный успешной кампанией в Ивире, Велизар III мог начать играть мускулами и на севере. Нет, Сегунату нужно, чтобы борьба с ивирцами была затяжной, затратной и кровопролитной, истощила бы Империю и поубавила у ксаль-риумцев воинственного энтузиазма. Что-то случится, Дэвиан чувствовал это. И, раз северяне уже готовы начать вторжение на Тэй Анг, их планы в Ивире должны осуществиться очень скоро. Вероятно, в ближайшие дни. Но что? Вот мысль, которая не давала ему покоя. Где западня? На Кехребаре? Возможно, но как можно что-то доказать? Ни Император, ни марин-супериор просто не желали ничего слышать.
Дэвиан поднялся на третий этаж, где прошел в небольшую комнату. Снаружи у двери стояли на страже двое солдат, вооруженных самозарядными карабинами с примкнутыми штыками. Раньше это был кабинет кого-то из мелких чиновников, и большая часть обстановки осталась на месте. Стол, печатная машинка на тумбочке с выдвижными ящиками в углу, несколько стульев, шкаф с бумагами у стены. Из-за плотно закрытых окон в кабинете было довольно душно. На одном стуле сидел человек в имперской серой форме, напротив него – мужчина в блеклой коричневой полевой форме ивирской армии. Нашивки на плечах в виде огненного языка обозначали принадлежность к полевой артиллерии султанских пехотных полков, но пленник не мог быть ивирцем – ни у кого из уроженцев юго-западных островов не было такой светлой кожи и странных, слегка удлиненных миндалевидных глаз.
Руки пленника были скованы за спиной. На столе стоял графин с водой и пара стаканов. Старый трюк, отметил про себя Дэвиан, и вряд ли он сработает с этим человеком. В его взгляде не было страха.
- Господин префект, - приветствовал Дэвиана ксаль-риумец в мундире пехотного миллиария[2] с нашивками в виде головы вената[3] – знаком службы военной разведки.
- Вольно, - Дэвиан рассматривал пленного артиллериста. – Итак?
- Лейтенант Шинзо Ямада, - сказал имперский офицер. – Захвачен в плен у Делика. Командовал артиллерийской батареей. Той, которая подбила несколько тестудо, - уточнил он. - Настаивает, что является военнопленным.
- Вот как? – Дэвиан занял один из стульев. – Каким же образом уроженец Агинарры попал в плен на ивирском острове?
- Я являюсь офицером на службе ивирской армии, - равнодушно ответил северянин.
- Но только граждане Султаната могут служить в армии, - сказал офицер военной разведки.
- Султан Ажади Восьмой пожаловал мне ивирское гражданство.
- И как давно вы покинули Агинарру, лейтенант?
- Четыре года назад.
- Вы состояли на военной службе Сегуната?
- Да. Я ушел в отставку из агинаррийской армии за год до того, как переселился в Ивир.
- Что заставило вас покинуть родину?
- У меня были причины личного характера. Султан Ажади искал инструкторов для обучения его войск, и я решил, что это будет удобная возможность заработать денег.
«Это затянется, - подумал Дэвиан. – Мы можем играть в вопросы и ответы часами, он ничего не скажет. И мы не сможем ни до чего докопаться – несомненно, все формальности северяне соблюли. Этот лейтенант, как и прочие «наемники», законным образом уволен с военной службы Сегуната, а дальше… ну, кто может запретить человеку перебраться в другую страну, чтобы немного заработать? Кто может запретить правителю этой страны предоставить ему гражданство и принять на военную службу? И какое отношение ко всему этому имеет Сегун или правительство Агинарры, господа? Н-да, агинаррийцы переняли у нас не только порох и паровые машины… Узнаю стиль Императора Тиверия. Чем дальше, тем более ядовитой гадиной становится этот дракон».
- Сколько всего советников вроде вас, лейтенант, в Ивире? – вмешался Дэвиан, прежде чем разведчик успел задать очередной вопрос. – Какие должности они занимают?
- Я не могу вам сказать, - без запинки ответил агинарриец. – Султан нанял несколько человек из числа отставных военных Сегуната с целью повышения боеспособности своих вооруженных сил. Инструкторы занимаются обучением солдат и офицеров в различных родах войск. Вот все, что мне известно.
- И ваш Сегун поставляет в Ивир оружие, - заметил Дэвиан. – Вы пытаетесь убедить вас, что эти два факта никак не связаны, лейтенант?
- Ивир закупает оружие на законных основаниях, в рамках существующего договора с Агинаррой, - равнодушно сказал лейтенант Ямада. – Но я и другие люди, нанятые султаном, не имеем к этому прямого отношения. Полагаю, Ажади Восьмой счел, что, раз он приобретает вооружение в Агинарре, то и обучать его людей владеть им должны агинаррийцы.
Дэвиан привстал, опираясь кулаками о стол.
- Лейтенант, мне надоело слушать подобные россказни. Никто не поверит, что вы оказались здесь без ведома Сегуна Кансена и его приближенных из Риогиру. Мне безразличны формальности. Сейчас я хочу услышать от вас только одно: что замышляют ваши сообщники? Я знаю, что вы готовите внезапный удар по имперскому флоту на Кехребаре. Когда? В чем состоит ваш план?
На лице агинаррийца не дрогнул ни один мускул, но в глазах промелькнуло нечто, убедившее Дэвиана – он прав.
- Когда и какими силами будет нанесен удар? – повторил принц. – Ответив на вопрос, вы избавите себя от многих неприятностей, Ямада. И не надейтесь на свой статус «военнопленного». Вы здесь в нашей власти, мы можем сделать с вами все, что сочтем нужным. И если вы думаете, что я стану с вами церемониться – вы ошибаетесь. Мне нужен от вас ответ, и я прибегну к любым мерам, чтобы получить его.
Агинаррийский офицер ответил принцу прямым взглядом в глаза. Его губы сложились в вызывающую усмешку.
- Я с полной ясностью осознаю свое положение, господин префект Каррел, - проговорил он. – Но я сказал все, что мог сказать. Ничего больше вы от меня не услышите.

[1] Олум – медленно действующий яд.

[2] Милиарий (староимп. - тысячник) – в эпоху Принципиона офицер, командующий соединением уровня нумерии (500-1000 чел.) Звание возрождено в армии Ксаль-Риума в ходе реформ Императора Тревелана и позднее не упразднялось. На одну ступень ниже субпрефекта и соответствует майору в армии большинства государств.

[3] Венат – небольшой стайный хищник, отличающийся тонким чутьем и упорством в преследовании добычи.