ГЛАВА 10

«Императрица Корнелия». 2 Лета.

- Из лазарета, господин секунд-капитан, - очень тихо проговорил прайм-лейтенант Дарин и медленно опустил на рычаг телефонную трубку. – Капитан Кайнем только что скончался.
Старший помощник Силиано Фрамео стиснул зубы. Осколок ранил командира «Корнелии» в шею, и было ясно, что рана очень тяжелая. Потерявшего сознание Арвиса Кайнема срочно унесли в лазарет, где у врачей сегодня было много работы. Фрамео надеялся, что доктор Сельфис еще сможет что-то сделать – старший врач был прекрасным хирургом. Но чуда не произошло.
- Не говорите никому, - так же тихо ответил капитан Фрамео. – Не сейчас.
- Да, господин старший помощник…
- И обойдемся без чинов, - буркнул Фрамео. – Не до того, проклятье!
Кашляя от дыма, он стоял на покореженном мостике. На палубе авианосца бушевал огонь. Аварийные команды делали все, что могли, чтобы остановить пожары, санитары спешно оттаскивали в лазарет раненых и обожженных. Рядом с «Корнелией» держалось несколько небольших, неуклюжих кораблей портовой службы и поливали ее палубу мощными струями из водяных пушек. Постепенно огонь отступал, но говорить о том, что угроза миновала, было явно преждевременно. При мысли о том, что пожар может добраться до хранилищ авиационного бензина или складов с бомбами и торпедами, старший помощник Фрамео покрывался холодным потом.
«Корнелию» атаковали шесть раз. Один самолет зенитчики сбили, но пять бомб попали в цель. Ублюдки были хороши, этого у них не отнимешь… Взрывы повредили палубу и надстройку, вывели из строя лифты самолетоподъемников. К счастью, летная палуба «Коры» была защищена броней, что стало для корабля спасением. Из пяти бомб броня остановила четыре, но последняя, разорвавшись внутри ангара, превратила в груды обломков стоявшие там самолеты. В ангаре вспыхнул пожар, но, к счастью, автоматическая система тушения не подвела, и экипаж не растерялся. Люди боролись отчаянно, не щадя себя, чтобы спасти корабль. Если бы нападавшие продолжили атаки, «Кора» была бы обречена, но ксаль-риумцам повезло: ивирцы удовлетворились достигнутым и переключились на другие цели. Повсюду гремели выстрелы и взрывы, но команде и офицерам на авианосце было не до того, что происходит вокруг. Постепенно усилия людей сказывались, и огонь отступал.
Стрельба слышалась и в самом городе. Отрывисто рявкали минометы, трещали пулеметные очереди. Что еще? Неужели с авианалетом неприятности не закончились? Ивирские аэропланы больше не кружили над портом. Кто же стреляет? Город подвергся нападению? На «Корнелии» ничего не знали о том, как обстоят дела в Сафири. Помимо всего прочего, на авианосце сгорела радиорубка, и корабль остался без связи. Фрамео отправил на берег несколько людей – выяснить, что творится в городе – но они пока не вернулись.
В рубке появился еще один офицер, худощавый прайм-лейтенант Таннер.
- Мы смогли залатать цистерну, - с ходу сообщил он. – Утечка бензина прекратилась. Трубы топливопровода заполнены углекислым газом под давлением. Вентиляция тоже вернулась к работе.
- Вовремя, - Фрамео едва сдержал вздох облегчения. Пары бензина, скапливающиеся во внутренних помещениях – худший ночной кошмар команды любого авианосца. – Хорошо.
«Держись, «Кора», - подумал он, вцепившись пальцами в погнутые перила, ограждающие крылья мостика. – Мы не дадим тебе сгинуть в этом проклятом месте!»
Снова выстрелы зазвучали в городе. Сухо лаяли винтовки, резкими стаккато громыхали пулеметные очереди. Что-то взорвалось. На набережной появились солдаты. Они пятились, стреляя по кому-то невидимому, несколько человек упало. Дым, окутавший авианосец, не позволил даже разобрать, чьи это люди, прежде чем они скрылись среди портовых складов. Лейтенант Таннер нервно дернул головой.
- Даэмогос, да что там творится?

Сафири.

- Господин префект, командиры подразделений докладывают о продвижении ивирцев по всем главным улицам, - скороговоркой тараторил терц-лейтенант. Нескладному, долговязому парню было не больше двадцати. Его левая рука висела на перевязи, рукав был обожжен и покрыт темно-красными пятнами. Ниже локтя и до запястья белела повязка, пропитавшаяся кровью.
- Миллиарий Шенно приказал передать, что нас пытаются отрезать от порта и окружить, - продолжал он. – Ивирцев, вероятно, до десяти тысяч…
Бледное лицо молодого офицера было покрыто мелкими каплями пота. Он честно пытался держать страх в узде, но получалось, увы, не особенно хорошо.
- Успокойтесь, лейтенант, - прервал его префект Артур Тион, широкоплечий тридцатипятилетный мужчина. – Вы свободны. Отправляйтесь в лазарет. Живо!
Юнец развернулся и заковылял прочь. Префект Тион проводил его взглядом.
- Десять тысяч… - проворчал он. – Правду говорят: у страха глаза велики.
- Вы думаете, Шенно преувеличивает? – хладнокровно сказал миллиарий Тавис Айтелен, низкорослый тридцатипятилетний гайонец. Его мундир был порван и перепачкан серой каменной пылью, волосы всклокочены. Впрочем, все они тут выглядели не лучше…
Префект Тион прислушался к шуму перестрелки. Сильные, звучные хлопки винтовок и карабинов. Резкий сухой треск пистолетов-пулеметов. Басовитые очереди станковых «Фортисов» и отрывистый лай ручных «Тимпано». Взрывы гранат. Глухое уханье минометов. Стрельба действительно доносилась с нескольких направлений, но окружение?
- Откуда здесь десять тысяч ивирских солдат? – зло сказал префект. – Откуда они вообще появились в городе?
- Атаковали со стороны берега, насколько мы знаем, - ответил Айтелен. – Прибыли по воде?
- Вот именно, - кивнул Тион. – На лодках или катерах обогнули побережье и вошли в город, воспользовавшись паникой. И уж конечно, не десять тысяч! Две тысячи – еще поверю, ну, может быть, три. Никак не больше.
Префект бросил взгляд в окно. Тела ивирцев, пытавшихся ночью проникнуть в резиденцию губернатора, еще не убрали. Артур Тион поморщился – убийцы были опасно близки к успеху. Как они вообще оказались в саду? Стена слишком высокая, ворота только одни. Какой-то потайной лаз? Похоже на то.
- Признаться, меня больше волнует другое, - сказал он. – В Сафири сто тысяч жителей, и далеко не все бежали из города, когда был штурм. Я хорошо помню Анлакар… Если мы не расправимся с нападающими быстро, вот тогда действительно рискуем получить на свою голову и десять тысяч разъяренных ивирцев, и больше.
- Да, но у нас всего четыре тысячи солдат в городе. Недостаточно, чтобы одновременно бороться с ивирским десантом и следить за местными. Нам нужны подкрепления.
- Они не успеют вовремя, - отрезал префект. Большинство имперских легионов ушли слишком далеко от города: они преследовали ивирцев, которые отступили в джунгли в западной оконечности Кехребара. После всего случившегося префект Тион задумался – а не было ли это лишь частью общего замысла неприятеля? Отступая, ивирцы увлекли за собой главные силы ксаль-риумской армии, и оборона Сафири – основной базы, через которую имперцам поступало снабжение с Кадара и Анлакара – оказалась чрезмерно ослаблена.
- Свяжитесь с портом. С кораблями, - распорядился Тион. – Передайте мое требование: пусть спешно вооружают матросов всем, что найдется, и высаживают в город. Этого хватит, чтобы не дать горожанам ударить нам в спину. Даэмогос, должны же и эти плавуны на что-то сгодится. Флот проморгали, пусть хоть на земле помогут…

Набережная порта.

Станковый пулемет громыхал, плюясь раскаленным металлом через узкий прямоугольник разбитого окна. Длинные очереди сливались почти в непрерывный треск, заглушая выстрелы карабинов. Имперское отделение заняло оборону возле двухэтажного дома, стены которого после недолгой, но ожесточенной перестрелки были испещрены выбоинами от попаданий пуль и осколков. Несколько убитых ксаль-риумцев лежали перед домом, но тел ивирцев на виду было больше. Имперцы засели крепко – не прорвешься. Обойти? Хорошая мысль, но как узнать, где путь свободен? Такая же засада может оказаться в любом доме, на любой улице.
Ксаль-риумцы, вопреки ожиданиям, не были полностью дезорганизованы и не собирались сдавать Сафири без боя. Что бы ни произошло в порту, в городе солдаты оборонялись стойко. Приходилось драться буквально за каждую улицу, каждый дом. Инсубай Риван Кедже сомневался, что отбить Сафири удастся. Расчет строился на то, что после взрывов и авианалета в рядах неприятеля воцарится полная неразбериха и деморализация, а население города примкнет к ивирским солдатам. Но ожидания не оправдались – ни ксаль-риумцы не спешили сдаваться на милость ивирцев, ни горожане не проявили желания нападать с ножами и палками на солдат с карабинами и пулеметами. К отряду Кедже из трехсот человек за час присоединилось всего несколько десятков мужчин, подобравших оружие у убитых.
Треклятый «Фортис» не смолкал. Патронов у имперцев явно было в достатке. Укрывшись за углом, майор Кедже видел, как пули срезали еще двоих его бойцов, пытавшихся подобраться поближе. Третьего застрелили солдаты, занявшие оборону у других окон. Остальные ивирцы побежали назад, спасаясь от неминуемой гибели, но еще двоих настигли пули, прежде чем они успели найти укрытие. Однако они выполнили главную задачу – отвлекли внимание ксаль-риумцев от второй группы. Еще несколько ивирцев, подобравшись-таки вплотную к цели, с размаха швырнули гранаты.
Один из людей Кежде тут же упал, а затем еще двое, но имперцы спохватились на секунду позднее, чем следовало – черные цилиндрики гранат уже летели. Два упали у стены, зато третий угодил точно в окно. Секунда задержки – и три взрыва громыхнули почти одновременно. Полетели осколки, куски битого кирпича, окно заволокло дымом. Пулемет, доставивший столько неприятностей, смолк, и Риван Кедже махнул рукой – вперед! Его люди бросились в атаку, на бегу стреляя по окнам. Наконец-то сказался численный перевес, и хотя еще несколько ивирских солдат остались лежать на мощеной камнем улице, другие прорвались в дом. Выстрелы загремели внутри.
Инсубай Кедже, однако, не испытал ликования. Прекрасно, этот дом они возьмут, и улица тоже будет в их руках, но дальше-то что? Штурмовать каждый дом, каждый склад, каждую улицу и каждый квартал? Имея в своем распоряжении всего-то двадцать две сотни человек – больше не могли вместить моторные катера, загодя спрятанные на западном побережье Кехребара? Ивирцы действовали по заранее разработанному плану: пока главные силы отвлекали ксаль-риумские легионы, уводя их все дальше от города, несколько подразделений отборных солдат, обогнув за ночь остров вдоль южного побережья, с рассветом высадились близ Сафири. И поначалу нападение развивалось удачно, вполне оправдывая оптимистические ожидания командиров. После взрывов и удара с неба ксаль-риумцы были растеряны, и десантникам удалось захватить их врасплох. Прежде чем офицеры имперцев поняли, что происходит, ивирские отряды ворвались в город и с ходу заняли юго-западные его окраины. Но на этом их успехи закончились: неприятель опомнился и начал оказывать упорное сопротивление, а горожане, вопреки радужным ожиданиям ивирского командования, предпочти попрятаться в подвалах или бежать прочь из города, вместо того, чтобы выйти на улицы. Приободрившиеся ксаль-риумцы предприняли контратаку, и теперь уже ивирцам пришлось обороняться. Их отряды оказались изолированы друг от друга, связь с командующим – полковником иль-Шаго – была потеряна, и майор Риван Кедже, говоря по правде, понятия не имел, что делать. Пробиваться вперед? Нелепо – до центра города, где имперцы устроили штаб в резиденции губернатора, им не добраться, это было уже очевидно. Оставаться на месте и ждать, пока прояснится обстановка? Самоубийство – ксаль-риумцев больше, и они могут контратаковать и окружить отряд Кедже в любой момент. Отступать назад? Это казалось самым разумным – ясно, что атака захлебнулась, и лучше сохранить людей, чем погубить их в бессмысленных стычках с лучше вооруженным врагом. Ивирцы на Кехребаре не могли рассчитывать на подкрепления из метрополии, и каждый погибший солдат – невосполнимая потеря. Уйдя в джунги, по крайней мере, они могли бы продержаться еще какое-то время, а в городе их всех просто перебьют. Но отступить без приказа Кедже не мог, и отдать приказ было просто некому. Радист непрерывно вызывал на связь полковника, но безуспешно.
Перестрелка в доме стихла. Снаружи появился молодой офицер-ивирец, победным жестом вскинул вверх руки со сжатыми кулаками. Несколько солдат отозвалось боевыми кличами, но другие молчали. Почти все уже осознали, в каком положении оказались.
Сзади послышались шаги, появился солдат.
- Господин майор! - выпалил он с ходу. – Удалось связаться с отрядом полковника иль-Шаго.
- Ну, наконец-то, - проворчал Кедже. – И?
- Они окружены. Полковник убит. О местонахождении и состоянии остальных групп по-прежнему ничего не известно.
- Латьед ай Эфрен-саги гьёт… - процедил сквозь зубы Кедже. Солдат-юнец вздрогнул, услышав столь немыслимое богохульство[1]. Офицер раздраженным жестом велел ему убираться с глаз долой.
Все, как он и опасался: атака ивирцев остановлена, отряды разделены, и ничто не мешает ксаль-риумцам передавить их один за другим. Что они, несомненно, и сделают еще до наступления вечера. Нужно отходить, пока не поздно.
Задумавшись о пути к отступлению, майор Кедже обернулся в сторону порта. Там все еще пылали пожары на вражеских кораблях. Летунам повезло больше, чем пехоте. К тому же, они-то всегда имели шанс выйти из боя, если что-нибудь пойдет не по плану, позавидовал ивирец. В плотном дыму, окутавшем гавань и набережную, можно было заметить движение – лодки скользили по воде, и в каждой находились вооруженные матросы. Имперцы высаживались в город, и их было много. Уже не меньше трех сотен человек успели занять оборону на набережной, и лодки спешили доставить еще больше моряков. Кедже стиснул зубы от бессильной злости. Теперь медлить нельзя – ксаль-риумцы вот-вот отсекут все пути к отступлению. Солдаты ударят в лоб, моряки надавят с тыла, и все будет кончено очень быстро.
Окончательно решившись, Кедже махнул рукой, привлекая внимание офицеров.
- Собирайте людей. Отходим.
- Но… - проговорил молодой капитан Сахрави, однако под взглядом Кедже прикусил язык.
- Куда мы отступим, господин майор? – спокойно спросил мужчина постарше, капитан Алхед Матиар. – Не думаю, что нас пропустят обратно на побережье. Эти матросы уже захватили набережную, и…
Кедже жестом прервал Матиара. Сузив глаза, он изучал порт. Не так много было видно в клубах дыма, стелющихся над водой, однако недалеко, у причалов, он рассмотрел силуэты нескольких крупных транспортных кораблей. На палубах суетились люди: склады возле причалов горели, и матросы спешно сбрасывали в воду металлические бочки, прежде чем огонь перекинулся на корабли. Риван Кедже прикусил губу и повернулся к капитанам.
- В порт, - сказал он. – Видите эти транспорты?
- Да, господин майор, - ответил Сахрави. – Но ведь мы не матросы.
- Матросы там уже есть, - мрачно улыбнулся Кедже. – До пролива дотянем. Понимаете меня?
- Да… - Сахрави побледнел. Матиар просто кивнул, ничего не сказав.
Оставив убитых, поредевший отряд направился в порт. К счастью, дым мешал ксаль-риумцам не меньше, чем ивирцам, и неприятель все-таки не окончательно преодолел растерянность. Где-то в стороне стреляли, но людям Кедже удалось добраться до причалов без помех. Вскоре корабли стали ясно видны. Два транспорта стояли почти борт к борту - большие, совершенно одинаковые, с высокими тонкими трубами и двумя мачтами. Корпуса обоих кораблей были окрашены в черный цвет, приземистые надстройки с рулевыми рубками наверху и рядами иллюминаторов по бокам – в белый. На палубах продолжалась суета: команда очищала палубы от огнеопасного груза.
Ивирцы приближались. Через минуту их заметили на кораблях. Кто-то прекратил работу и выпрямился, указывая рукой в их сторону. На палубах воцарилась неразбериха. Ксаль-риумские матросы в серых рубахах забыли про бочки с опасным грузом, кто-то спешил скрыться внутри корабля, другие, цепляясь за свисавшие с борта сети, ползли вниз и прыгали в воду. Несколько офицеров безуспешно пытались восстановить порядок. Вдоль борта выстроились в ряд люди с оружием, но было их немного.
- Матиар! – выкрикнул Кедже. – Бери людей Фазира и Месвие, и на тот корабль! – он указал стволом револьвера на транспорт, стоявший правее. – Сахрави, ты со своими за мной! Вперед! – он показал пример, первым бросившись по набережной.
Матросы на корабле продолжали паниковать, кто-то под руководством офицера в черном кителе пытался скинуть за борт трап, но под пулями ивирцев офицер и двое его помощников упали, а другие не решились повторить попытку. Вооруженные ксаль-риумцы стреляли, судорожно передергивали затворы винтовок и стреляли снова. Несколько ивирских солдат упали на горячие от солнца камни мостовой, но это уже не могло остановить нападавших. Кедже на бегу выстрелил из револьвера по второму имперскому офицеру, руководившему стрелками. Было далеко для верного выстрела, но все же он попал, а может, того сразила чья-то еще пуля. Офицер уронил пистолет, схватился обеими руками за леерное ограждение, зашатался и перевесился за борт прежде, чем его люди успели прийти к нему на помощь. Рядом с Кедже солдат с ручным пулеметом упер в бедро приклад своего массивного оружия и выпустил очередь по ксаль-риумцам. Двое матросов с винтовками свалились, а ивирцы уже бегом поднимались по трапу. Кто-то, забросив ружье на ремне за спину, карабкался наверх по свисавшим с борта сетям.
К тому моменту, когда Риван Кедже поднялся на борт, все было уже кончено. Тела убитых ксаль-риумцев лежали на палубе. Остальных солдаты согнали в кучу перед надстройкой и держали в кольце штыков. Кто-то из матросов смотрел на захватчиков мрачно, вызывающе, но большинство выглядели откровенно испуганными. Бушлатов на матросах не было, только серые рубахи, но судя по отсутствию черно-золотых лент на воротниках, это были не военные моряки. Скорее всего, транспорты вместе с командами Императорский Флот нанял для перевозки военных грузов у какого-нибудь частного владельца. Тем лучше.
Кедже поднялся по узкой лестнице сбоку надстройки наверх, в ходовую рубку. Это было квадратное сооружение с тонкими железными стенами и большими квадратными иллюминаторами, дающими хороший обзор во все стороны. Рубку уже окружили ивирские солдаты с винтовками, а внутри, вдоль стены, в ряд выстроились пятеро ксаль-риумцев. Сахрави и еще двое ивирцев держали их на прицеле.
Майор Кедже жестом велел капитану приблизиться. Невысокий, плотный мужчина с квадратным лицом выступил вперед.
- Офицер, - проговорил он, - Вы командуете этими людьми?
Кедже кивнул. Он не очень хорошо говорил по ксаль-риумски. Впрочем, для того, что требуется сделать, хватит и этого.
- В таком случае сообщаю вам, что мой корабль и мои люди не состоят на военной службе. Мы – гражданские лица и, согласно действующим…
Ивирец жестом велел ему замолчать.
- Вы останетесь живы, если сделаете то, что мы требуем от вас, - сказал он.
- Что вам нужно? - капитан понял, что захватчики не собираются рассуждать о правах и конвенциях.
- Вы выведете корабли из порта в пролив, - сказал Кедже. – Тогда мы вас отпустим.
- Что? – капитан уставился на ивирского офицера так, словно хотел прожечь того взглядом. – Вы намерены затопить корабль в проливе?
- Мои намерения вас не касаются, - отрезал Кедже и движением большого пальца взвел курок. – Вы сделаете это?
- Я… - капитан стиснул зубы, глядя на ствол, направленный ему в грудь. – Я отказываюсь…
Риван Кедже надавил на спусковой крючок, и револьвер оглушительно громыхнул. Запах порохового дыма наполнил рубку. Пуля пробила капитану сердце. Ксаль-риумец упал. Кедже обвел взглядом бледные, перекошенные лица остальных пленников и остановил свой выбор на самом молодом из офицеров. Тому было не больше двадцати пяти лет, и он выглядел наиболее испуганным.
- Ты. Подойди, - ивирец дернул стволом револьвера.
Молодой офицер поколебался мгновение, но затем послушно выступил вперед, глядя прямо перед собой. Его руки дрожали, на лице выступил пот. Он дернулся, когда едва не наступил на ногу убитого капитана.
- Надеюсь, ты можешь вывести корабль из порта? – осведомился Кедже с холодной улыбкой. – Или мне придется искать кого-то еще?
- Нет… не нужно, - выдавил из себя ксаль-риумец. – Я… все сделаю. Не надо больше… стрелять.
- Хорошо. Делайте, что я приказываю, и все останетесь живы. Сахрави, выйди на палубу, - приказал майор своему помощнику. – Убедись, что Матиар захватил второй корабль. И скажи ему, пусть следует прямо за нами.

Порт Сафири. Линейный корабль «Император Мартеллан».

- Капитан, префект Тион вышел на связь. Его люди теснят ивирцев. Те скоро должны оказаться у нас на виду. Префект, кхм… запрашивает помощи, - заминка в речи посыльного заставила прайм-капитана Нориана Деверо подумать, что Артур Тион употребил несколько иные выражения. Возразить, впрочем, было бы нечего при всем желании – флот, говоря начистоту, обремизился, как никогда прежде. Ксаль-Риуму случалось терпеть поражения, но не столь постыдные. Проклятье, да две трети кораблей в гавани либо сели килем на грунт, либо горят! Четыре линкора из пяти выведены из строя! Восточный Флот был уничтожен без боя!
«Мартеллану» повезло. По какой-то причине ночные диверсанты его не заминировали, иначе, конечно, и он разделил бы участь «Микарена», «Альтариса» и «Стефания» - хорошо, если не «Велизара». Затем, не успели еще на корабле понять, что произошло в порту ночью, пришлось отражать атаку ивирских бомбардировщиков. Зенитчики, честь им и хвала, не подвели – большая часть атакующих самолетов, встретив достойный отпор, сбросила бомбы мимо цели, «Мартеллан» отделался всего двумя попаданиями, причинившими умеренный урон. Возникший пожар удалось быстро ликвидировать, и теперь из пяти линейных кораблей Восточного Флота «Император Мартеллан» был единственным, сохранившим боеспособность.
- Хорошо, мы сделаем все, что в наших силах. Передайте это префекту Тиону, - капитан отослал вестового и повернулся к старшему артиллерийскому офицеру.
- Дарвис, передайте на пост управления огнем универсальных орудий. Как только увидят ивирцев, пусть открывают огонь.
- Да, капитан, - артиллерист по внутренней телефонной связи вызвал своих подчиненных, чтобы передать распоряжение.
- Но добавьте, чтобы они смотрели внимательно, в кого стреляют, - проворчал Деверо. – В этом проклятом дыму своих от чужих не отличишь…
Стоя на верхнем мостике, капитан ждал. На берегу все еще продолжался бой, но, судя по тому, как смещались звуки перестрелки, ивирцы отступали из города. Сафири удалось отстоять. Н-да… Слабое утешение, откровенно говоря.
Наконец, на широкой улице перед набережной показались люди. Деверо поднял к глазам бинокль. Дым ухудшал видимость, но ивирцев прайм-капитан узнал сразу. К счастью, их форму с ксаль-риумской перепутать трудно. Деверо кивнул.
- Разрешаю открыть огонь, Дарвис.
- Так точно, капитан.
Ивирцы торопливо двигались через улицу. Их отряд насчитывал не меньше сотни человек под предводительством пары офицеров. Они явно спешили, боясь попасть под обстрел с воды. Разумное опасение, но ивирцы запоздали. Четыре башни 132-миллиметровых универсальных орудий с правого борта уже развернулись, нацелившись на набережную, и все восемь стволов грянули одновременно. Гром первого залпа раскатился над портом. Борт «Мартеллана» окутался серым дымом. Снаряды попали точно, и взрывы разворотили каменную мостовую, разбрасывая, словно щепки, изувеченные тела. Восемь секунд, пока заряжающие загонят в раскрытую, дымящуюся пасть казенника тридцатипятикилограммовые фугасы и гильзы с кордитом – и новый залп. Потом еще один. В реве пушечных выстрелов капитану Деверо слышалась кровожадная ярость, словно корабль тоже жаждал поквитаться за своих погибших собратьев.
После третьего залпа капитан поднял руку с раскрытой ладонью.
- Прекратить огонь. С них хватит.
Две дюжины снарядов перепахали всю улицу. Стены ближайших домов покрылись трещинами и частично обрушились. Из ивирских солдат если кто и уцелел, то считанные единицы.
«Кое-кто из ублюдков получил свое!» - зло подумал капитан «Мартеллана». Хотя это тоже было очень слабое утешение.
- Свяжитесь с префектом Тионом, - распорядился он. – Узнайте, что еще мы можем сделать и какова вообще ситуация в городе.
«И было бы неплохо узнать, кто теперь старший над флотом…» - после смерти Магистра Гранта командование переходило к начальнику штаба префекту Родмеру, но от того не было вестей. Возможно, он тоже убит. Восточного Флота как организованной боевой единицы сейчас не существовало – далеко не все корабли утратили боеспособность, но командовать было просто некому. Нориан Деверо служил на флоте уже почти тридцать лет, из них одиннадцать лет был капитаном и командовал многими кораблями, но никогда еще не переживал такого унижения. Он почти позавидовал погибшему Матису Гранту… хотя о смерти Магистра на корабле уже говорили разное.
- Капитан! – голос одного из офицеров отвлек Деверо от мрачных мыслей. – Посмотрите туда!
- Что еще?
- Там наши корабли. Кажется, они направляются к выходу из гавани…
- Вот как? – Деверо поднял бинокль.
Корабли он увидел сразу. Два грузных, неуклюжих с виду судна, одинаковых, как близнецы – «Сервио», наиболее распространенные крупнотоннажные транспорты в Империи. Многие сотни таких бороздили все шесть великих океанов Дагериона; после начала войны часть была зафрахтована для перевозки военных грузов. Оба корабля направлялись к выходу, как и подметил офицер. Какого демона?..
- Гражданские… - презрительно процедил терц-капитан Валлен, второй помощник. – Верно, они обделались со страха и решили удрать.
Быть может, и так. Команды большинства транспортных кораблей, обеспечивающих Восточный Флот и десантные войска, были составлены из матросов торгового флота. Они, разумеется, не горели желанием умирать во имя Ксаль-Риума и Императора Велизара III. Ничего удивительного, если после всего, что произошло за последние шестнадцать часов, кто-то из капитанов и моряков решил, что не настолько много им платят, чтобы рисковать собой, оставаясь в Сафири. Правдоподобное объяснение, и пара транспортов – безусловно, не самое первое, о чем сейчас следует беспокоиться. И все же…
- Дарвис, пусть башни левого борта возьмут их на прицел, - приказал капитан. – Поднять флажный сигнал: «Приказываем немедленно остановиться». И продублируйте его семафором.
Удивление не помешало подчиненным Деверо быстро выполнить приказы. На мачте «Мартеллана» поднялись и затрепетали на ветру несколько ярких многоцветных флагов. Одновременно на марсе, на сигнальном посту, часто замигал белый глаз прожектора. Несмотря на приказ, оба транспортных корабля продолжали двигаться в сторону пролива, соединяющего гавань с открытым морем.
- Даэмогос! Они там совсем одурели от страха? – проворчал Валлен.
- Предупредительный выстрел, - коротко бросил Деверо.
В одной из башен универсальных орудий левого борта, гулко рявкнув, дернулся один ствол, затем, с небольшим интервалом, и второй. Два фонтана поднялись перед носом транспорта, идущего впереди. И снова это не возымело эффекта. Кажется, корабли только ускорили ход. Винты лопатили воду, поднимая буруны за кормой, транспорты разогнались до полной скорости – узлов до двенадцати – и следовали прежним курсом.
Капитан «Мартеллана» сжал кулаки.
- Похоже, корабли захвачены, - проговорил он. – Там ивирцы. Приготовиться открыть огонь на поражение.
- Капитан, - неуверенно произнес артиллерийский офицер Дарвис, закусив губу. – Даже если корабли захвачены… там наверняка остались наши команды.
- Я все понимаю, прайм-лейтенант, - отрезал Деверо. – Выполняйте приказ!
- Есть, капитан, - отчеканил Дарвис.
Проигнорировав его явное несогласие, Деверо вернулся к наблюдению за кораблями. Сколько там ксаль-риумцев? Команда «Сервио» составляет человек сорок-пятьдесят. Значит, около сотни на двух транспортах, но если ивирцы осуществят свои намерения, а те очевидны… Сафири будет блокирован, уйдут децимы на то, чтобы поднять транспорты, перегородившие пролив. Все корабли в порту окажутся в ловушке.
Минута задержки – и пушки, наконец, заговорили. Но вооружение с левого борта пострадало при авианалете – фугасная бомба взорвалась между двумя башнями универсального калибра, заклинив обе. Только две 132-миллиметровые установки из четырех могли стрелять.
- Задействуйте главный калибр, - приказал Деверо. – Бейте фугасами! Ни в коем случае нельзя пропустить их в пролив.
К сожалению, «Мартеллан» стоял так, что транспорты, идущие к выходу из гавани, оставались вне досягаемости обеих носовых башен главного калибра. Только кормовая могла до них достать – четыре тяжелых орудия из двенадцати.
Пока грузный короб башни главного калибра неспешно разворачивался к цели, универсальные пушки стреляли на пределе возможностей. Залпы следовали каждые шесть-семь секунд, снаряды попадали, но корабли не прекращали двигаться к проливу, и Норан Деверо утвердился в своей догадке: транспорты захвачены ивирцами. Снаряды, конечно, повреждали их, но «Сервио» имеет водоизмещение почти двенадцать тысяч тонн и сто сорок метров длины. Подобную громаду не остановишь несколькими фугасами среднего калибра.
Наконец-то и кормовая башня развернулась к цели. Все четыре 360-миллиметровых орудия грянули разом – могло показаться, что над Сафири взорвалась еще одна бомба. Отдача заставила линкор содрогнуться от носа до кормы. Фугасные снаряды весом шесть с половиной центнеров взорвались перед одним из транспортов, и стена воды полностью скрыла тот из виду. Когда она опала, стали видны снесенные мачты, развороченный борт, изуродованные надстройки. Но покалеченный корабль еще двигался, и башня повторила залп. На этот раз нужный эффект был достигнут – один из снарядов угодил в борт на уровне ватерлинии, проделав огромную дыру. «Сервио» начал быстро крениться и вскоре неуклюже завалился на бок, уходя под воду. Глубина была, однако, недостаточна для того, чтобы транспорт затонул целиком, и часть гладкого черного борта осталась над волнами. Видно было, как несколько человек карабкаются наверх по свисающим с борта обрывкам тросов. Свои? Ивирцы? Потом разберемся…
Второй корабль был уже опасно близко к входу в пролив. Снаряды универсальных пушек потрепали надстройку, снесли трубу, на полубаке пылал пожар, но транспорт не уменьшил ход. Проклятые ивирцы не трусы. Они понимают, на что идут, и готовы отдать собственные жизни, лишь бы еще больше испортить день ненавистным ксаль-риумцам.
Артиллеристы слишком торопились, перенося прицел, и первый залп кормовой башни целиком ушел «в молоко». Капитан Деверо ясно видел, как четыре огромных снаряда прошли в нескольких метрах над палубой «Сервио». Сорок секунд на перезарядку – и второй залп был направлен точнее. На этот раз три снаряда попали точно в цель, четвертый разорвался вплотную за кормой транспорта. И все же тот продолжал двигаться. Еще один залп. Корабль превратился в груду обломков, непонятно как державшуюся на воде. Огонь охватил его от носа до кормы, что-то взрывалось на палубе. Едва ли кто-нибудь управлял транспортом – от ходовой рубки не осталось ничего – более вероятно, тот просто двигался по инерции. Только после четвертого залпа с «Матреллана» он начал сбавлять ход. Нос судна зарылся в волны, корма задралась, и лопасти винта беспомощно молотили по воде. Транспорт быстро погружался, и вскоре над невысокими волнами торчали только мачты. Не похоже, чтобы там кто-то выжил.
- Юнидеус и все пророки его… - терц-капитан Валлен, бледный как полотно, отвернулся и прикрыл глаза.
Деверо не последовал его примеру, хотя искушение было велико.
- Спустите моторные катера, - сказал он. – Подберем выживших, сколько их есть.
- Если там ивирцы, - произнес Валлен, словно бы ни к кому не обращаясь, - я бы не стал с ними церемониться.
- Нам нужны пленные, - отрезал Деверо. – Выполняйте приказ, терц-капитан.

Инчи. 3 Лета.

Дэвиан Каррел жестом отпустил посыльного. Дождавшись, пока за солдатом закроется дверь, префект Западной Эскадры сломал черную печать с фениксом и пламенем на фоне двух перекрещенных мечей и вскрыл конверт. Письмо из Палатиана, от Тамрина, было доставлено специальным курьерским самолетом со строгим приказом: передать командующему союзными силами из рук в руки. Почему-то начинать чтение не хотелось, но Дэвиан развернул бумагу. Никаких шифровок, все открытым текстом. И содержание письма не разочаровало. Читая, Дэвиан Каррел почувствовал, как руки сжимаются в кулаки. Текст гласил:

«Дэвиан.

Я не уверен, как много ты будешь знать, когда получишь письмо, но спешу сообщить самые последние достоверные вести. Возможно, ты уже что-то услышишь о событиях на Кехребаре, но вряд ли можешь представлять себе истинные масштабы случившегося.
Это невозможно назвать иным словом, нежели «катастрофа». В ночь с 1-го на 2-е в порту Сафири прозвучали взрывы. Взлетел на воздух «Велизар I», а «Микарен», «Альтарис» и «Стефаний» с огромными пробоинами в днище легли на грунт. Причина взрывов – подводные мины, которые диверсанты-водолазы разместили на корпусах кораблей. Только чудом не погибла «Императрица Корнелия» - мина, которая должна была пустить ее на дно, не взорвалась.
Несколько позже последовал авианалет. Десятки ивирских аэропланов атаковали Сафири и порт. Мы еще не выяснили, откуда они прилетели – очевидно, на одном из островов возле Кехребара существует замаскированный аэродром. Бомбардировщики добавили хаоса, хоть и не пустили на дно ни одного крупного корабля. Однако «Корнелия» тяжело пострадала и лишилась всей авиации.
Затем многочисленный ивирский отряд атаковал Сафири со стороны побережья. Тут удача изменила ивирцам, и наши войска отбросили их. Город удалось отстоять. Однако, отступая, ивирцы попытались затопить корабли в проливе, тем самым заблокировав порт, и это им почти удалось. Транспортное судно, затонувшее на входе в гавань, не перекрыло фарватер полностью, но существенно затруднило судоходство.
В общей сложности, мы потеряли потопленными и серьезно поврежденными четыре линейных корабля, два крейсера, два эсминца и полдюжины военных транспортов. Потери в людях – почти две с половиной тысячи убитыми. Магистр Грант также мертв. Сафири и восточное побережье Кехребара наши войска удерживают крепко, но ивирцы заняли оборону на западе, и нам не удалось сломить их сопротивление. В настоящее время Штаб распорядился стянуть к Кехребару все свободные корабли, включая линейные крейсеры из Западной эскадры. Фактически, пусть на краткий период, в море возле Кехребара господствуют ивирцы. Что предпримет султан, я не берусь сказать.
Что бы мы ни делали, скрыть правду не получится, и вести распространятся быстро. Несомненно, они очень скоро достигнут слуха наших союзников; боюсь, это осложнит отношения с фиаррийцами. Тебе придется быть готовым к неприятным расспросам.
Сожалею, что приходится сообщать такие вести. Мы отнеслись к твоим предостережениям без должного внимания, и теперь пожинаем плоды. Я не знаю пока, к чему все это приведет.

Тамрин Каррел.
2 Л. 38.»

Какое-то время префект Западной эскадры сидел молча и неподвижно. По правде, Дэвиан Каррел не представлял, что теперь сказать или сделать. Он ожидал засады, возможно, диверсий – знал, что произойдет нечто гнусное, но такое… Это не укладывалось в голове.
Но довольно, одернул он себя. Это произошло, и таков факт, который можно только признать. Агинаррийцы готовили западню на Кехребаре много лет, и теперь осуществили свой план. Очень эффективно, надо отдать им должное. Даже с гибелью Восточного Флота преимущество в силах остается у Империи – в худшем случае, как сказал Тамрин, ивирцы временно перехватят инициативу у Кехребара. Но удар по престижу Империи страшен. О, да, северяне знали, чего добиваются. Теперь они могут не бояться вмешательства Ксаль-Риума в их планы относительно северо-востока. Пока не падет Лакрейн, Императору Велизару, Генеральному Штабу и Сенату ни до чего другого дела не будет…
«Подводные диверсанты? – задумался Дэвиан. – Смог бы я это предотвратить?» - префект вовсе не был уверен. Он приказал окружить крупные корабли противоторпедными сетями, часто менял их расположение, запретил зажигать огни и разместил в порту множество патрулей на катерах, но было бы всего этого достаточно? Не обязательно…
Не это, однако, сейчас главное. Действительно, придется что-то говорить фиаррийцам. Им весть о разгроме Восточного Флота не придется по вкусу. Притом, что вице-адмирал Аврон и так не скрывает своего недовольства необходимостью подчиняться ксаль-риумскому принцу, такая новость может вовсе расколоть союз. Не исключено, что фиаррийцы предпочтут удерживать Инчи, не желая рисковать дальше и поддержать Империю в наступлении на Кадих. Слепая уверенность в собственной непобедимости обошлась Ксаль-Риуму очень дорого.
Дэвиан в раздражении сжал кулак, смяв бумагу. Затем потянулся за зажигалкой. Нельзя дать никому шанса увидеть письмо. Когда от бумажного листа остался лишь бесформенный ком на блюде, Дэвиан вызвал порученца, чтобы пригласить капитана Илевера Танна, начальника штаба Тейрана и еще нескольких офицеров, от которых умалчивать правду не имело смысла.
Война приняла совсем не тот оборот, на который рассчитывала Империя.

[1] Нет, перевода не будет.