ГЛАВА 13

Остров Кехребар. 10 Лета.

«Национальный позор?» – припомнил Дэвиан характеристику, данную событиям ночи с первого на второе числа сего Лета скандально знаменитым Арсеном Скифиони из «Путеводной Звезды». Фионелла говорила, что Скифиони никогда еще не был так счастлив. Главный «глашатай» юстиниатов[1] обожал выступать с громогласными обличениями в адрес власть предержащих, и в выражениях не стеснялся. За десять лет его арестовывали трижды, но всякий раз вскоре освобождали – у юстиниатов и «Путеводной Звезды» было слишком много приверженцев, и Велизар III предпочитал не давать им лишнего повода поднять шумиху. Со слов Фио, Скифиони искренне верил в свою неоспоримую правоту и в Партию Справедливости, но сегодня и при всем желании трудно было оспорить его пафосные речи. Национальный позор – иначе здесь не скажешь. Империя ожидала легкой победы, а получила ошеломляющий удар.
Теперь «Путеводная Звезда» кипела желчью, а Скифиони наконец-то получил шанс сполна утолить свою тягу к шумным обвинениям. Альгор Бернс и его сторонники в Народной Палате вещали о том, что они с самого начала были против объявления войны, и что теперь настало время прислушаться к гласу рассудка и начать переговоры с султаном во избежание новых бессмысленных потерь. Разумеется, они по-прежнему не рассчитывали на успех: всем было очевидно, что ни Император, ни прайм-канселиор смириться с поражением не могут. Люди, однако, слушали юстиниатов, и многие из тех, кто дециму назад не желал и думать о перемирии, теперь радикально изменили взгляды. В столице уже прошли первые демонстрации в поддержку переговоров с ивирцами – пока еще немногочисленные и слабо организованные, но сам факт говорил о многом. Война в Ивире разочаровала верных подданных Императора Велизара. Люди получили совсем не то, что ожидали – вместо блистательных побед был «Черный День» и тысячи погибших. Напряженность в Империи нарастала, и как бы ни усердствовала официальная пресса, пытаясь свалить всю вину на подлых ивирцев, нарушивших законы ведения войны на море, помогало это слабо.
Больше в порту Сафири не было крупных кораблей, только несколько транспортов под черно-золотыми имперскими флагами разгружались у пристаней. Военный флот вывели в море, где он и курсировал вокруг острова, еженочно меняя положение. Часть малых кораблей с зажженными огнями оставались на месте, отвлекая внимание, пока главные силы скрытно перемещались. Но меры предосторожности оказались излишними, поскольку атак субмарин или торпедных катеров, чего боялись ксаль-риумцы, не последовало. После неудачной попытки отбить Сафири ивирцы, казалось, притихли. Ксаль-риумская армия наконец-то настигла и окружила остатки кехребарского гарнизона, и даже налеты султанской авиации прекратились. Теперь противники, разделенные тысячей миль воды, собирали силы для нового решающего столкновения: ивирцы на Янгине, ксаль-риумцы на Кехребаре. Все понимали, что затишье в боевых действиях лишь временное, и скоро один из соперников решится сделать очередной ход. Дэвиан Каррел собирался предоставить такую возможность Ажади Солнцеподобному.
Префект Западной эскадры поднял к лицу ладонь, прикрыв глаза от яркого солнечного света. Из помещения, которое он выбрал для встречи с офицерами Восточного Флота и своими подчиненными из Западной эскадры, открывался хороший вид на акваторию порта. Дэвиан сделал этот выбор намеренно. «Велизар Первый», вернее, то, что осталось от него, по-прежнему находился посреди гавани – жуткое нагромождение обломков, годное разве что в переплавку. Кому-то предстоит много работы: разрезать и вывезти больше сорока тысяч тонн металла. «Альтарис», «Стефаний» и «Микарен» покоились на грунте, хотя их палубы, башни и надстройки, казалось, совсем не пострадали. Караван из Кадара уже вез необходимое оборудование. Корабли придется поднимать, латать на месте, насколько возможно, а потом отправить в ксаль-риумские сухие доки для полноценного ремонта. Дэвиан увидел землечерпалку на буксируемом понтоне, пришвартованном к борту «Микарена». Драга – бесконечная цепь с множеством зубастых ковшей – рывками ползла по решетчатой стреле, глубоко погруженной в воду, и поток песка и мелких камней пополам с водой стекал по направляющему желобу в бункер стоявшей рядом баржи. Еще несколько баркасов кружили вокруг громадного корпуса линкора, и люди в форме военно-морского инженерного корпуса делали какие-то замеры. Работы велись возле всех поврежденных кораблей, благо, для их подъема предстояло сделать очень многое.
«Императрицы Корнелии» в гавани не было, ее уже волокли на буксире в Кадар. Авианосец Восточного Флота остался на плаву, но боевые действия для него закончились надолго. В лучшем случае, уйдет девять-десять децим на то, чтобы восстановить боеспособность корабля, а затем придется заново формировать авиагруппу. В общем, с Арсеном Скифиони не поспоришь, как ни постыдно признавать это. Ивирцы и их союзники-северяне нанесли Ксаль-Риумской Империи жуткий удар - не столько по военной мощи, сколько по престижу, что было даже важнее в сложившихся обстоятельствах. Прайм-канселиор Темплен рассчитывал вновь сплотить Восточную Коалицию вокруг Ксаль-Риума, но теперь едва ли ему удастся осуществить свои планы. Император Велизар мечтал укрепить собственный авторитет, но добился прямо противоположного результата. Дориаль Анно, утративший большую часть недавней самоуверенности, из кожи вон лез, чтобы сохранить место во главе Генерального Морского Штаба. И все вместе искали тех, на кого можно возложить ответственность за катастрофу. Впрочем, политика вершится в Палатиане, а у Дэвиана Каррела достаточно забот здесь, на Кехребаре.
- Итак, господа, - проговорил он, отвернувшись от окна. – Как командующий объединенными силами Западной эскадры и Восточного флота, я мог бы спросить вас: как вы могли допустить подобное? Но я не буду. Поисками виноватых займемся после войны, а сейчас перед нами другая задача – разбить ивирцев и показать всему миру, что Сафири был случайностью, на повторение которой нашим врагам не стоит надеяться.
Говоря начистоту, он не имел права называть себя «командующим», поскольку занимал этот пост лишь временно. Генеральный Императорский Штаб так и не утвердил префекта Каррела постоянным командиром группировки, созданной для войны с ивирцами. В том числе и потому, что в таком случае пришлось бы повысить его до Магистра Флота, для каковой должности Дэвиан Каррел был явно слишком молод. Кроме того, было неясно, Магистром какого именно соединения назначить его. Командир Западной эскадры состоял в чине префекта, а на должность Магистра Восточного Флота желающих было достаточно. Она считалась почетной и не слишком обременительной, и участь Матиса Гранта не охладила пыл многих придворных карьеристов. Все понимали, что вечно война с Ивиром не продлится, и со временем Восточный Флот вернется в спокойную и благоустроенную базу на острове Санторен.
Сам Дэвиан не стремился занять эту должность. Служба на востоке не обещала быть богатой событиями – противстояние между Ксаль-Риумом и восточниками уже давно не перерастало в вооруженные конфликты. Однако, поскольку договориться о личности нового постоянного командующего господа Магистры из штаба никак не могли, сколь надолго затянется его «временное» назначение, Дэвиан не взялся бы сказать.
Он смотрел на своих новых подчиненных. Старшим среди всех был Надиас Родмер – префект, начальник штаба Восточного Флота. После гибели Магистра Матиса Гранта руководство должно было перейти к нему, но Родмер отнюдь не горел желанием принимать на себя такую ответственность в военное время. Дэвиан знал о нем немногое: прежде Родмер в основном занимал должности в снабжении, несколько лет был начальником порта, в боях же никогда не участвовал. Да и теперь явно не стремился. Даже внешне префект Родмер не выглядел воякой, отметил Дэвиан: лет шестидесяти, невысокого роста, с редкими волосами, бородкой клинышком и невыразительным взглядом, он скорее напоминал пожилого клерка в конторе, чем высокопоставленного офицера.
С Родмером было еще несколько офицеров из штаба Восточного Флота, а также капитаны крупных кораблей. От Западной эскадры был субпрефект Селио Вейкар, командующий соединением линейных крейсеров, и офицеры рангом ниже.
- Вы понимаете политическую ситуацию, сложившуюся после «Черного дня», - иначе, как «Черным днем Императорского Флота», катастрофу в Сафири в Ксаль-Риуме не называли. В Кехребаре же говорили – «та проклятая ночь». – Репутация нашего флота и самой Империи понесла урон больший, чем когда-либо, и это не оставляет нам свободы действий. Чтобы восстановить нашу честь, мы должны не просто победить ивирцев, мы должны добиться победы яркой и эффектной. Победы, которая затмит Сафири.
- Значит, вы планируете втянуть ивирцев в генеральное сражение? – уточнил субпрефект Вейкар.
- Да, - подтвердил Дэвиан. – Вернее, я планирую позволить им втянуть в сражение нас.
- В таком случае, префект Каррел, позвольте задать вопрос, - сказал один из офицеров Восточного Флота. Прайм-капитан Деверо, командир «Императора Мартеллана» - единственного линкора, пережившего «ту проклятую ночь». Дэвиан догадывался, о чем хочет спосить Деверо.
- Слушаю вас, прайм-капитан.
- Почему вы приказали отвести от острова «Мартеллан»? Повреждения моего корабля незначительны, он вполне боеспособен. И теперь, после «Черного Дня», «Мартеллан» - самый сильный корабль, который у нас остался, - капитан мрачно улыбнулся. – Для генерального сражения он будет нужен вам, и мои люди горят желанием поквитаться с ивирцами.
- Никто не станет держать вас в стороне от боя, - заверил Дэвиан. – Но имперские газеты объявили о том, что «Мартеллан» направлен в Кадар для ремонта. Это укрепит Ажади Солнцеподобного в решимости напасть на нас.
- Мы знаем о приготовлениях, которые ведут ивирцы на Янгине, - сказал Надиас Родмер. – На остров переправлено из метрополии значительное количество войск, и в порту собираются транспортные корабли. Там же сосредоточен весь боевой флот. Очевидно, ивирцы планируют контрнаступление на Кехребар.
- Именно. Но чтобы захватить остров, они должны сначала покончить с нашим флотом. Пусть будут уверены, что силы равны. Против их двух линейных крейсеров – два наших.
- И все же, префект… - задумчиво проговорил Вейкар, - можем ли быть мы уверены, что ивирцы поступят так, как мы ожидаем? Они уже показали, на что способны.
- Я помню, субпрефект Вейкар, - Дэвиан против собственного желания бросил взгляд в окно. – Но я уверен. Они сделают так, потому что им прикажет султан. Господа, скажем прямо: то, что случилось здесь в ту ночь, ивирцы не смогли бы ни спланировать, ни – тем более – осуществить. Все это – дело рук их союзников-агинаррийцев. При Ажади Восьмом состоят советники с Севера, и они пользуются немалым влиянием, но правит Ивиром все еще султан. Ажади всегда отличался безрассудством, а успех у Сафири должен был еще больше подстегнуть его воинственный пыл. Собственно, мы это уже видим – подготовка к штурму Кехребара сама по себе является доказательством. Ажади Солнцеподобному дальнейшая стратегия войны представляется очевидной – отбить Кехребар, разгромить наш флот и требовать переговоров. Кроме того, не забывайте: султан хочет отомстить Западной эскадре за Анлакар не меньше, чем мы ему – за Сафири.
«Да, я уверен, что Ажади бросится в бой, - подумал принц. - Он уже знает, кто теперь стоит во главе нашего флота, и непременно попытается свести счеты. Ажади Солнцеподобный мечтает сравниться славой со своими знаменитыми предками и не позволит себе упустить такую возможность».
О назначении принца Дэвиана Каррела с большой помпой объявили все проправительственные ксаль-риумские издания. Тамрин рассчитывал, что это немного отвлечет людей от «Черного дня». Дэвиан думал о другом: Ажади, конечно, знает, о чем пишут имперские газеты. Напоминание об Анлакаре должно распалить в нем желание взять реванш. А весть о том, что самый мощный корабль, оставшийся у ксаль-риумцев, пришлось отправить на ремонт, еще больше укрепит его решимость. Султан бросит в атаку все, что у него есть, и префект Дэвиан Каррел ответит тем же. Столкновение лоб в лоб, в лучших рыцарских традициях линейных баталий прошлого.
- Но сработает ли это, господин префект? – усомнился прайм-капитан Деверо. – Если агинаррийцы спланировали западню в Сафири, они могут догадаться, что теперь мы заманиваем в западню ивирцев.
- Могут, и наверняка догадаются, - согласился Дэвиан. – Но едва ли будут в состоянии повлиять на Ажади. Да и едва ли приложат к тому много усилий… - префект Западной эскадры снова посмотрел на полузатопленные корабли в гавани. – Свою задачу в Ивире, господа, они уже выполнили.

Лакрейн. 11 Лета.

Ажади Солнцеподобный стоял на просторном балконе, опираясь на резные мраморные перила, и любовался городом, расцвеченным яркими праздничными огнями. На площади перед дворцом собралась толпа из многих сотен человек. На некоторых была солдатская форма. Люди окружили возвышение, на котором стоял седой старик в длинном ярко-красном одеянии священнослужителя. О чем он говорит, расслышать было невозможно, но толпа отозвалась на его речь слитным ревом. Не меньше трех дюжин желто-красных флагов на длинных древках развевались над головами людей. Глядя на это зрелище, Ажади горделиво улыбался.
- Мой народ не устает благословлять Всевластного, - проговорил султан. – Как и я. Воистину, ныне Он с нами, и это вселяет в наши сердца веру в победу и готовность погибнуть во славу Его. Триумф Кехребара будет воспет в наших хрониках наравне с победами моих великих предков. Со времен султана Ажади Четвертого наш флот не одерживал столь ослепительных побед.
Капитан Микава молча поклонился. Ладонь восьмого Ажади (почему-то в султанской династии питали особенную любовь к этому имени) мягко поглаживала драгоценный камень в оголовье эфеса сабли. С тех пор, как была объявлена война, султан носил только военный мундир. Одно время Микаве удавалось удерживать владыку Ивира от прямого вмешательства в управление армией, но после Кехребара это стало невозможно. Султан был исполнен торжества и воинственного энтузиазма, и, кажется, уже забыл, что обязан успехом помощи северян. И тем лучше, что забыл.
- Кехребар – безусловно, великий триумф, - Арио Микава поклонился. – Подобных побед немного было в истории всего Дагериона.
«Триумф, да не твой…» - мысленно усмехнулся агинарриец, представив себе, какое ликование сейчас царит в Риогиру. Генерал Мио Тинг может быть доволен: его план «Бриз» полностью оправдал ожидания Сегуна. Все развивается в точности так, как предсказывал глава корпуса внешней разведки и особых операций.
- Однако, - важно заметил Ажади, - как учил великий султан Ариф Суровый, «выигранное сражение ничего не значит, если ты не воспользуешься плодами победы своевременно». И сейчас мы не должны почивать на лаврах. Успех следует развивать без промедления, ты так не думаешь, капитан Микава?
- Султан Ариф Первый был одним из величайших владык в истории Ивира, - осторожно сказал Микава. – Его мудрость несомненна и подтверждена множеством его побед над врагами.
О том, что Ажади не собирается сидеть, сложа руки, агинарриец знал. В Янгине в самом разгаре была подготовка к контрудару. Там собрался весь ивирский военный флот: линейные крейсеры «Така-Джалет» и «Мизрак-Сайши», шесть легких крейсеров, двадцать пять малых кораблей. Внушительны были и наземные силы, которые султан планировал высадить на Кехребаре: двадцать полков – почти семьдесят пять тысяч – отборных солдат и двадцать тысяч гвардейцев, а также триста пушек, включая несколько батарей дальнобойных осадных орудий. Девяносто самолетов с метмерского аэродрома прикроют высадку с воздуха. Несомненно, ксаль-риумцы были осведомлены о приготовлениях ивирцев не хуже Микавы: Ажади не делал тайны из своих намерений, громогласно заявляя о готовности отбить Кехребар.
- А что думаешь ты сам? – поинтересовался Ажади.
- Ксаль-риумцы стягивают к Кехребару все доступные войска, - ответил на это капитан. – Там все, что осталось от их флота. Они будут защищать остров отчаянно.
Он прикинул соотношение сил. В том, что «Император Мартеллан» отозван на Кадар для ремонта, как «случайно» оговорились в ксаль-риумской прессе, Арио Микава сомневался. Скорее, принц Каррел, назначенный командиром имперского флота, пытается вновь сбить ивирцев с толку; впрочем, надо отдать ему должное – успешно. По крайней мере, Ажади не усомнился в том, что «Мартеллан» действительно небоеспособен. Султан вознамерился вступить в бой с врагом на море, и переубедить его было невозможно. Несомненно, принц Каррел именно этого и добивается. А значит, у него будет современный линкор и два линейных крейсера против двух линейных крейсеров эскадры дениз-паши Савада иль-Абри. Сорок ксаль-риумских крейсеров, лидеров и эсминцев против тридцати ивирских. На наскоро восстановленный аэродром Кехребара уже прибывают самолеты с Анлакара – истребители и скоростные бомбардировщики. И, по сведениям от информаторов на Инчи, «Императрица Тамария» покинула остров.
У ксаль-риумцев будет превосходство и на море, и в воздухе. Дэвиан Каррел, вне всяких сомнений, намерен повторить для ивирцев Анлакар, и имеет все шансы преуспеть. Но пытаться объяснить это Ажади Восьмому было бы не просто бесполезно, но и небезопасно. Султана настолько ослепил недавний успех, что про Анлакар он уже не вспоминал. Имперский принц знал, какую приманку подбросить владыке Ивира.
- Разумеется, они будут защищаться, северянин, - осклабился Ажади. – Если мы отобьем Кехребар, захват Инчи будет значить немногое. Не исключено, что в таком случае их прихвостни-фиаррийцы пересмотрят свое отношение к союзу с Ксаль-Риумом.
- Вы правы во всем, Блистательный, - Микава склонил голову. – Ксаль-риумцы будут сражаться, у них нет иного выбора.
«И они сами к тому стремятся, - подумал агинарриец. – Судя по всему, что мы успели узнать о принце Дэвиане Карреле, он рвется в сражение не меньше, чем ты. Он хочет восстановить честь Императорского Флота… быть может, это даже удалось бы использовать против него».
Арио Микава задумался о возможности внезапного воздушного удара с Метмера. Принц, конечно, не бросится в атаку очертя голову, он не глуп. Он понимает, что ивирцы придут к нему – он сам их заманивает - и предпочтет принять бой на подступах к Кехребару, в зоне досягаемости самолетов с тамошнего аэродрома. Это даст его флоту истребительное прикрытие для своих кораблей и поддержку бомбардировщиков наземного базирования. Для ивирцев, безусловно, выгоднее не наступать, а подождать некоторое время, пока у господ из Палатиана не иссякнет терпение, и они не прикажут принцу атаковать Янгин. Тогда вышеупомянутые преимущества будут на стороне султанского флота. Скверно, что убедить в этом Ажади невозможно. Султан хочет отбить Кехребар как можно быстрее. Он не станет медлить и не пожелает слушать возражения.
- Но разумно ли принимать бой на их условиях, Блистательный? – Микава все-таки решил попытаться. – Я беспокоюсь о том, на чьей стороне будет перевес в небе. Мы знаем, что ксаль-риумцы уже обустроили на Кехребаре аэродром, и там собран сильный воздушный флот. Это может быть опасно.
- Не столь опасно, как промедление, - тут же возразил Ажади. – Как ты сам сказал, капитан Микава: они перебрасывают войска на Кехребар. Солдат, корабли и аэропланы. Чем дольше мы будем ждать, тем сильнее станет наш враг. Не забывай: только в составе Восточного Флота имеется еще пять старых линейных кораблей, которые ксаль-риумцы оставили в базе на Санторене. Но они могут перевести сюда их, или же часть своего Северного Флота. В таком случае перевес на море снова перейдет к ним. Именно об этом говорил султан Ариф, напоминая, что плодами победы следует пользоваться своевременно.
Здесь Микаве нечего было возразить. Ажади, или его предок Ариф, был прав: промедление в таких случаях пагубно. К несчастью для Ивира и Ажади Солнцеподобного, поспешность – тоже. Шансов на победу у ивирцев не было в любом случае. Ну, что же, «да будет так», как любили говорить ксаль-риумские Императоры прошлых веков. Да будет битва. Ивир блеснет славой в последний раз, султан Ажади Солнцеподобный добьется для себя особого места в исторических хрониках, а что касается Арио Микавы, то его главная задача сейчас – не принести ивирцам победу, а сделать все, чтобы скрыть следы сотрудничаства султана и Сегуна.
- Я сам завтра же вылечу на Янгин, - сказал Ажади, стиснув эфес сабли. – Я должен вдохновить на грядущую битву наших храбрых воинов и моряков. Они увидят, что сам султан готов разделить с ними опасности и тяготы войны, - о намерении отправиться в бой вместе с флотом владыка Ивира, однако, не упомянул.
Арио Микава снова поклонился:
- Безусловно, это мудрая мысль, Блистательный, - что еще мог он сказать?

Кехребар. Сафири.

- Поступила радиограмма от «Тамарии», - сообщил капитан Деверо. – Только что расшифрована. Завтра они будут на месте.
- Благодарю, - Дэвиан, не отрываясь от карты, потянулся за холодным аржусом. – Вам тоже пора возвращаться на «Мартеллан», капитан. Скоро все начнется.
Линкор Деверо стоял на якоре возле одного из захваченных ксаль-риумцами небольших ивирских островов. В нужный момент он покинет временное убежище и обойдет неприятеля с востока. При определенной доле удачи, его появление станет сюрпризом для султанского флота, и тот окажется меж двух огней; впрочем, если замысел и не сработает, и ивирцы догадаются о присутствии «Мартеллана», ксаль-риумцы теряют немногое. Дэвиан делал ставку не столько на внезапность, сколько на жажду мести султана и на то, что у агинаррийских советников Ажади уже нет причин пытаться влиять на его решения. Все усилия северяне явно сосредоточили на Кехребаре; теперь, когда худшее для ксаль-риумцев уже произошло, маловероятно, чтобы впереди ждали новые подобные сюрпризы. Это не значит, что можно забыть об осмотрительности, но никогда не следует ударяться в крайности. А именно это произошло с ксаль-риумцами после взрывов в Сафири: чрезмерная самоуверенность уступила место чрезмерной же осторожности. Командиры Восточного Флота во главе с Родмером не знали, что еще ждать от ивирцев, и просто боялись действовать.
- Начнем с главного, - перешел к делу Дэвиан, когда Нориан Деверо отступил к группе офицеров во главе с Надиасом Родмером и Селио Вейкаром. – Наша первая цель – ивирский аэродром, господа. Тот, с которого поднимались их самолеты для атак на Кехребар.
- Его так и не удалось обнаружить, Ваше Высочество, - вздохнул Родмер. – «Аданы» с Анлакара и гидросамолеты вели воздушную разведку, но безуспешно. Мы тщательно обследовали все близлежащие острова – ничего.
- Быть может, все же ивирцы вылетали с самого Янгина? – с явным сомнением в голосе предположил капитан Дорал Хассени, из числа подчиненных Родмера. – Навесили на самолеты дополнительные топливные баки?
- Нет, невозможно, - тут же ответил субпрефект Вейкар. – Даже с дополнительными баками дальность полета агинаррийского «Раймея» не превысит восемнадцати сотен километров. Между Кехребаром и Янгином – почти полторы тысячи. Значит, топлива не хватило бы на путь туда и обратно.
- Не говоря о том, что среди сбитых аэропланов были «Дайбингу» и анадриэльские «Боллио» и «Фаэтты», - добавил секунд-капитан Марис Кевион из отдела разведки Восточного Флота. – У них топлива хватило бы, самоле большее, на тысячу километров. Это оставляет только одно объяснение: где-то возле Кехребара действительно находится аэродром. Разве что ивирцы втайне построили авианосец, - с иронией предположил Кевион.
- Я готов поверить во второе, - проворчал Хассени. – Если у ивирцев аэродром на одном из островов, Кевион, почему ни ваши люди, ни воздушные разведчики с Анлакара до сих пор его не обнаружили?
- Очень хорошая маскировка, - спокойно пояснил секунд-капитан. – Найти летное поле - не так просто, как может показаться, прайм-капитан Хассени, - он повернулся к Дэвиану. – Вокруг Кехребара – десятки небольших островов, на любом из которых ивирцы могли втайне оборудовать авиабазу. Это потребовало бы хорошо продуманных мер по маскировке и очень тщательной подготовки, но мы уже успели убедиться, что ивирцам под силу то и другое. Или агинаррийцам, если угодно.
- Они где-то рядом, - проворчал Селио Вейкар. – Прямо у нас под носом. Затаились и ждут момента, чтобы ужалить снова.
- И мы должны избавиться от них, - сказал Дэвиан, изучая россыпь мелких островов, окружающих Кехребар. – После бомбежек ивирские самолеты уходили всегда в одном направлении, так? На запад?
- Да, но это ничего не значит, - возразил Кевион. – Скорее всего, они намеренно сбивали нас со следа. И успешно: отследить, куда они летят на самом деле, нам не удалось. Мы пытались высаживать наземные поисковые группы на некоторые острова – тоже безуспешно. Даже там, где нет ивирских гарнизонов, местные жители встречали нас враждебно. Было довольно много стычек, мы потеряли несколько отрядов.
- Захватывать же и удерживать каждый мелкий остров, - добавил Родмер, - значило бы распылить наши силы на десятки гарнизонов, каждый из которых пришлось бы еще и снабжать. Планом войны, изначально разработанном в Палатиане, это не предусматривалось.
«Планом войны не предусматривалось слишком многое», - мрачно подумал Дэвиан.
- Что с южной стороны? Или с востока?
- Там тоже хватает островов. Выбор есть, - Кевион пожал плечами. – Мы искали и там, конечно. С тем же успехом.
- Субпрефект Вейкар прав: они явно обустроили базу где-то рядом с нами, - заметил Дэвиан. – Первый налет на Сафири произошел примерно через полтора часа после рассвета. Взлетали они, я уверен, на рассвете. Лететь ночью не рискнули бы – слишком легко заблудиться, тем более, если они делали крюк. Какое расстояние преодолеют за полтора часа эти старые самолеты? Километров четыреста пятьдесят, самое большее. В таком радиусе мы и должны искать.
- Все равно выбор большой, - повторил Кевион. – Астар, Ишеди, Метмер, Силлак, Орис… слишком много.
- Тем не менее, мы должны вычислить этот аэродром, господа, - сказал Дэвиан. – Нельзя оставить ивирцам возможность внезапно ударить по нашему флоту. Мы продолжим отправлять на поиски разведчиков. Попробуем спровоцировать ивирцев и заставить проявить себя. У нас осталось уже немного времени.
- Выступления султанского флота следует ожидать в любой день, - сообщил Надиас Родмер. – Судя по фотографиям, сделанным вчера, приготовления ивирцев почти завершены.
Дэвиан бросил взгляд на несколько снимков. «Аданы» без бомбовой нагрузки могли дотянуть от Анлакара до Янгина, так что имперское командование регулярно собирало сведения о состоянии дел в главной базе ивирского флота. Скрывать свои приготовления подданным Ажади было невозможно.
«Действительно, момент уже близок», - на фотографиях можно было отчетливо видеть длинные, узкие силуэты военных кораблей, а главное – многочисленные армейские транспорты, стоящие вдоль причалов. Они повезут солдат и оружие.
- Для нас было бы большой удачей, если бы ивирцы сразу вывели в море армейский конвой, - прокомментировал субпрефект Вейкар. – Этот караван стеснял бы их действия. К тому же, мы получили бы шанс отправить на корм рыбам вместе с флотом султана сотню тысяч его солдат.
- Сомневаюсь, что Ажади Солнцеподобный окажет нам такую услугу, - возразил Дэвиан. – Но главное, что мы должны помнить, и что должны понимать наши люди: ивирцы – это всего лишь ивирцы. Их нужно остерегаться, но нельзя бояться. Им повезло однажды, но больше не повезет. На их стороне не сражаются ни их Всевластный, ни Даэмогос, ни Боги Неведомые. Они не владеют черной магией. Мы разбили их у Анлакара, и сделаем это снова. Не люблю произносить громкие слова, господа, но сегодня на нас смотрит весь мир. Все хотят увидеть, как мы поведем себя теперь, и мы должны показать, что одна неудача не превратила нас в беззубого левиафана. Наш долг – сделать так, чтобы неудач больше не было. Этого ждут от нас Ксаль-Риум и Император, и мы это сделаем.

Палатиан. 12 Лета.

«Ха, ведь у Дэвиана день тридцатилетия, - подумал Тамрин Каррел. – Кто бы мог предположить, что кузен будет встречать его таким образом: готовя флот к решительному бою. Не думаю, что сегодня Дэвиан устроит шумный праздник на Кехребаре. Впрочем, если он оправдает ожидания Императора, праздник будет для всего Ксаль-Риума…»
Сам Тамрин был старше двоюродного брата на год, и в детстве они вместе воспитывались во дворце, но позднее Дэвиан стал больше времени проводить на севере, с отцом – среди кораблей и офицеров Великого Северного Флота. Даже после гибели Навэля Каррела его сын остался на северных границах, где сначала учился на офицера в Императорской Военно-Морской Академии, затем служил на нескольких кораблях. Их с Тамрином пути разошлись – Дэвиан с самого начала выбрал для себя службу на флоте. Он никогда не скрывал неприязни к политике и придворной карьере. Кое-какие вещи кузен воспринимал с излишним радикализмом. Все-таки, он был сыном военного, покойный дядюшка Навэль смотрел на жизнь так же. Нет ничего важнее флота, а копаться в грязи предоставим другим. Тамрин старался рассуждать более практично: чтобы вырастить урожай райзы и кушать сладкие лепешки, придется вывозиться в грязи, уж так устроен мир. Без грязи не будет и всходов, без всходов нет урожая.
«Н-да, правда, в последнее время урожай у нас с изрядной гнильцой. Прежним Императорам было проще, а может, я просто завидую. Вряд ли во времена Амелия Освободителя Ксаль-Риум был в лучшем положении, чем теперь. Ивирцы на западе, анадриэльцы с прихлебателями на востоке. Сегодня ни те, ни другие существованию Империи не угрожают, но, право же, Агинарра их стоит. И этому дракону явно становится тесно на севере».
- Итак, что вы можете рассказать о событиях на Тэй Анге? – спросил Тамрин у немолодого, коренастого мужчины, сидевшего в кресле напротив. – Надеюсь, ваши люди представляют отчеты регулярно?
- Насколько это возможно, Ваше Высочество, - ответил собеседник. – Тэй Анг всегда был рассадником хаоса, а теперь там и вовсе воцарилась полная неразбериха. Кроме того, контрразведка Сегуната свое дело знает, и у них там много людей. Некоторые наши ячейки распались, резиденты пропали либо остались без связных, информация запаздывает. Однако, несмотря ни на что, мы сохранили возможность следить за архипелагам… Отчасти, - с неохотой уточнил он.
Этого человека звали Ларин Эдар, и он был одним из руководителей Императорской Секретной Службы. Из всех сотрудников секретной службы, Тамрин доверял ему больше прочих.
- Здесь отчеты, - сказал Эдар, - положив на стол перед кронпринцем папку, перевязанную черно-золотой лентой. – Но, в целом – все разворачивается так, как мы ожидали.
- О, да, - с невольной злобой процедил Тамрин. – У Сегуната их маленькая победоносная война развивается вполне успешно, в отличие от нас.
- Да, Ваше Высочество, - кивнул офицер. – Пока агинаррийцы не высаживались на Тэй Лиор и Тэй Файяд, ограничились Дженгом и Карном. Там и там они быстро добились существенных успехов, правда, на Дженге их наступление приостановилось из-за внезапных дождей. Но вряд ли надолго. На Тэй Дженг уже переправлено восемь агинаррийских дивизий, на Карн – двенадцать. Еще не меньше десяти дивизий оставлено в резерве на Тэй Луане.
- Итого около четырехсот тысяч солдат, - прикинул Тамрин. – Несколько меньше, чем мы предполагали.
- Они всегда могут увеличить численность армии, - возразил Ларин Эдар. – Мы знаем, что на Джангаре ждут в готовности к переброске дополнительно еще не меньше двадцати свежих дивизий, то есть четверть миллиона человек.
Тамрин мрачно усмехнулся.
- Вместе получается почти вдвое больше, чем мы собрали для войны с Ивиром. Я вижу, агинаррийцы питают к жителям Анга воистину жаркие родственные чувства. Готовы на все, чтобы сделать их частью своего Северного Братства. Ну, хорошо, оставьте мне эти бумаги. Кому передать копии, вы знаете.
Аналитический отдел при Штабе займется изучением сведений, собранных разведкой. Возможности армии Сегуната, оценка вооружения, действий командиров, сильные и слабые стороны тактики… Все это важно – Тамрин Каррел не сомневался, что прямо сейчас в Риогиру военные аналитики из секретных отделов работают над тем, что агинаррийская разведка доносит о боевых действиях в Ивире. Правда, принц трона опасался, что работа ксаль-риумских разведчиков, в конечном итоге, упокоится на полке в архиве под очередным многозначным номером. Господам Магистрам из Императорского Штаба сейчас не до северян. Они ждут результатов от Дэвиана – ждут напряженно, воистину, «с замиранием сердца», как любили выражаться некогда драматурги. Хотел того дорогой кузен или нет, но сейчас он стал последним шансом сохранить лицо если не для Империи, то кое для кого в имперской столице. Включая Его Императорское Величество Велизара Третьего.
- Да, Ваше Высочество, - сказал Эдар. – И еще одно. Вы придавали этому большое значение.
- Вы о чем, префект?
- О деле, которое поручено оптиону Спиро Аргену. Побег Юргена нар Кааринта, по прозвищу «Барон».
- Ах, да, это важно, - в суматохе последних дней дело беглого торговца информацией вылетело из головы. - Наконец-то появились новости?
- Наши люди вышли на след Барона. Покинув Империю, он на личном самолете вылетел в Анадриэйл и там затерялся, но вчера пришла весть от нашего агента в Геаларе. След нар Кааринта ведет туда. Похоже, он пытался договориться с людьми из «Омбрей».
Тамрин задумался. Юрген нар Кааринт в Геаларе… Каннивенец, придумавший себе прозвище «Барон», владел несколькими игорными заведениями в Ксаль-Риуме, но не это было главным источником его доходов. Нар Кааринт был торговцем информацией, которую добывал, в основном, шантажом. В его притонах и казино проигрывались многие, и кое-кто возвращал долги, поставляя сведения. Незадолго до объявления войны Ивиру этот гадюшник удалось прихлопнуть, но сам Юрген нар Кааринт сбежал. Вместе с ним исчезла и ценнейшая информация – кто работал на него, какие сведения ему поставляли, и кому Барон их передавал. Тамрин подозревал, что в Палатиане еще остались люди – и, вероятно, на больших постах – которые сотрудничали с Бароном. Агенты любой разведки пойдут на все, чтобы получить такие сведения, ведь позднее они сами смогут выйти на этих людей, чтобы заставить их работать на себя. Не менее важно знать их имена ксаль-риумцам.
- Барона нужно выследить и доставить в Империю любой ценой, прежде чем до него доберутся геаларцы, - сказал Тамрин. – Отправьте Аргена в помощь нашим людям в Республике. Тот неплох.
- Да, Ваше Высочество, я уверен, что Арген справится с делом.
- Геалар, значит, - медленно проговорил Тамрин. – Что вы думаете об этом?
- Одно из двух. Возможно, нар Кааринт изначально работал на «Омбрей», - предположил Ларин Эдар. – Или же он порвал с былыми нанимателями и теперь пытается продать свой архив геаларскому правительству.
- Быть может, - кивнул принц. – Но я не уверен. Больше похоже на то, что он решил перебраться еще севернее.
«Омбрей», секретную службу Геаларской Республики, недооценивать нельзя, она работала весьма эффективно. Вообще, после Северной Войны, когда агинаррийцы наголову разбили Геалар и заняли даже столицу Республики, геаларцы поняли, что пора наводить в стране порядок. Свобода, равенство и братство – все это замечательно, но, как выяснилось, без сильного флота и дисциплинированной армии недорого стоит. Очередной Конвент, пришедший к власти после отступления агинаррийцев, вынужден был, позабыв про поиски внутренних врагов, начать реформы как в военных, так и в гражданских отраслях.
Эти так называемые «реформы Магинье», по имени председателя Восьмого Конвента, заняли десять лет и прошли очень успешно – теперь Геалар был второй по силе державой востока и продолжал наращивать влияние, явно готовясь поспорить с Анадриэйлом за лидерство над Коалицией. Тайная разведка Республики под руководством генерала Эдмона Валле также стала действовать гораздо эффективнее, чем прежде. «Омбрей» рассылала своих людей по всему миру; не исключено, что в Виктэре больше знают о происходящем в Империи, чем в Ксаль-Риуме – о Республике. Итак, Юрген нар Кааринт работал на геаларцев? Да, возможно и такое, и все же Тамрин поставил бы на Агинарру. Он не мог избавиться от мысли, что острова Геалара – самые северные в Восточной Коалиции, оттуда уже недалеко от Тэй Анга, где сейчас агинаррийцы. Не решил ли Барон сбежать к своим хозяевам?
- Отправьте в Геалар оптиона Аргена, - повторил Тамрин. – И любых людей, кого сочтете нужным. Неважно, на кого работает нар Кааринт, я хочу, чтобы его вернули в Ксаль-Риум. Или же ликвидировали, но только в самом крайнем случае.
- Мы сделаем все возможное, Ваше Высочество, - Эдар откланялся.
После его ухода некоторое время Тамрин уделил изучению бумаг о Тэй Анге. Там все действительно развивалось гладко – для агинаррийцев, разумеется. Если в первые дни конфликта на Дженге армия Фронта Свободы и союзнический корпус с Карна сообща потеснили сторонников Военного Правительства генерала Чаори Кая, с прибытием войск Сегуната положение сразу изменилось. Генерал-полковник Кэнори Кодзуми, возглавивший экспедиционную армию, наголову разбил противников Агинарры на Тэй Луане три года назад, и теперь взялся за дело с не меньшей решительностью. Пока войска Фронта Свободы преследовали отступающие отряды Чаори Кая, три агинаррийские дивизии, высадившиеся в нескольких небольших городах на щападном побережье острова, неожиданным маневром обошли их с тыла и отрезали от главных сил. Авангард наступающих оказался в окружении и был разгромлен, в армии свободников началась неразбериха. Командующие, застигнутые врасплох, растерялись и, несмотря на сохранившееся численное превосходство, приказали своим людям отступать, а тем временем на Дженг с Луана переправлялись все новые агинаррийские войска. Северяне совместно с союзниками готовились к решительному наступлению, а их противники никак не могли восстановить порядок в своей деморализованной армии. К тому же предводители Фронта Свободы и командиры карнского корпуса плохо ладили между собой и действовали несогласованно. Неизвестно, к чему бы все это привело, если бы внезапный, разрушительный шторм не обрушился на Тэй Дженг, сделав невозможными любые военные действия.
Теперь ста тысячам агинаррийских солдат и четверти миллиона сторонников Военного Правительства противостояло триста семьдесят тысяч приверженцев Фронта Свободы и шестидесятитысячная карнская группировка. На новые подкрепления с Тэй Карна рассчитывать не приходилось – там тоже высадились северяне и, вступив в союз с несколькими местными князьками, крепко нажимали на войска Кабинета Возрождения. Пока что на Карне сторонники законного правительства держались, но им сразу стало не до вмешательства в дела Дженга. К тому же Объединенный Флот полностью блокировал все линии морских коммуникаций между островами Тэй Анга. Агинаррийцы явно решили следовать старой доброй практике морской войны: разделить острова соперника и затем проглотить их по очереди. Сначала падут Дженг и Карн, а затем найдется благовидный предлог для вторжения на Лиор и Файяд.
На этих двух больших островах, похоже, пока не решили, на чьей стороне будут воевать. Как и всюду на Анге, там боролось за власть несколько влиятельных группировок, и кое-кто наверняка сделает ставку на агинаррийцев. Не больше надежды на активное противодействие северянам со стороны Восточной Коалиции – там все еще ни до чего не могли договориться. О, в этом отношении план Ораса Темплена сработал в полной мере – без объединяющего стержня Коалиция продемонстрировала полную беспомощность. Этим стержнем, в представлении прайм-канселиора, должен был стать Ксаль-Риум. Хороший план, действительно – очень хороший план, мрачно оценил Тамрин Каррел. Но, увы, ситуация приняла не совсем тот оборот, на который рассчитывал Темплен…
Кронпринц убрал бумаги в железный шкаф и запер на ключ. Тут он мало что может сделать. Остается надеяться, что кузен Дэвиан повторит успех Анлакара и сломит ивирцев – пока эта война не закончена, ввязываться в конфликт еще и на северо-востоке недопустимо. Тамрин покинул кабинет и прошел в гостиную. Личные апартаменты кронпринца в Палатиане включали в себя шесть больших комнат; гостиная примыкала к рабочему кабинету. Здесь высокие окна были открыты настежь, чтобы впустить свежий воздух. Раскидистые изумрудно-зеленые кроны умбриан скрывали полуденное солнце, и в гостиной сохранялась приятная тень. Возле окна сидела за столом Реджиния и что-то писала. Золотое перо выводило на листе бумаги ровные строки.
Тамрин вздрогнул от неожиданности.
- Я не знал, что ты здесь, Реждиния.
Жена оторвалась от бумаг и аккуратно уложила перо на подставку рядом с чернильницей. Она всегда и во всем была очень аккуратна.
- Я думал, ты гуляла в саду, с отцом и мачехой, - произнес Тамрин.
- Император получил какие-то известия с запада, - Реджиния удрученно вздохнула. – В последнее время все только и говорят, что о войне. Я решила, что лучше вернусь сюда и продолжу работать над пьесой.
- Ты не должна удивляться, - проворчал Тамрин. – Естественно, сейчас все говорят о войне. Возможно, само объявление войны было нашей ошибкой, но теперь мы уже не можем из нее выйти. Не после Сафири.
- Да… - миниатюрная анадриэлька опустила глаза. – Ужасно. Столько погибших, но ради чего?.. Ну вот, и я теперь заговорила о том же. Ты, действительно, веришь, что твой двоюродный брат может что-то изменить, Тамрин?
Принц пожал плечами и ответил искренне:
- У Анлакара он сделал больше, чем кто-либо мог ожидать. Разбил султанский флот и спас Атрию. Я уверен, он не растеряется и теперь.
- Мне всегда казалось, что Дэвиан слишком замкнут и бессердечен, - посетовала Реджиния. – Он презирает все, кроме флота.
- Он – сын Навэля Каррела, - хмыкнул Тамрин. – Ты его не знала, но я могу сказать: Дэвиан удался в отца. И, как его отец, Дэвиан действует тогда, когда другие спорят и сомневаются. Сегодня это незаменимое качество.
- Тогда сниспошли Юнидеус ему удачу. И чтобы меньше наших солдат погибло в Ивире.
Тамрин, подойдя к столу, положил ладоньРеждинии на плечо и пробежал глазами то, что она успела написать.
- Иногда я жалею, что Даная живет не сегодня, - заметил он.
- Я не думаю, что даже Даная могла бы вам помочь, - анадриэльская инфанта покачала головой и печально вздохнула. – Все, кто пытается предсказывать людям будущее, разделяют одно проклятье. Их не желают слушать, пока не становится слишком поздно.

[1] Юстиниаты – сторонники Партии Справедливости, главного оппозиционного движения в Ксаль-Риумской Империи.