ГЛАВА 15

Линейный крейсер «Императрица Мегара». 15 Лета.

- Только что пришли новые донесения от воздушных разведчиков, - доложил субпрефект Селио Вейкар, командующий дивизионом линейных крейсеров Западной эскадры. – Султанский флот обнаружен в квадрате 34-55.
- Они несколько изменили курс ночью, - констатировал Дэвиан Каррел. – Довернули к западу.
- Ивирцы хотят сбить нас с толку? – предположил Вейкар. – Надеялись затеряться в ночи?
- Сомневаюсь. С рассветом наши разведчики в любом случае их разыскали бы очень быстро. Ивирцы понимают, что не могут подойти к Кехребару скрытно.
Не нужно было даже смотреть на карту. Флот Ажади Солнцеподобного, покинув порт Эльмас на Янгине, двигался к Кехребару. Имперские самолеты непрерывно следили за его продвижением. Ночью ивирцам удалось временно скрыться от наблюдения, но после восхода солнца их флот вновь был обнаружен. Правда, как отметил Дэвиан – несколько западнее, чем следовало ожидать, двигайся они кратчайшим путем, и это было странно. Зачем-то дениз-паша Савад иль-Абри, командующий султанским флотом, решил изменить курс.
- Нет, ивирцы не пытаются застать нас врасплох, - уверенно сказал Дэвиан. – Они хотят прямого столкновения. Вернее, того хочет Ажади, но командующие флотом не посмеют ослушаться султана.
- Его речь была очень эффектной, - с намеком на усмешку заметил Селио Вейкар. – Ажади дал много обещаний, но что будет, если он их не выполнит?
- Очевидно, он не допускает подобную возможность.
Позавчера сам султан прибыл на Янгин, чтобы благословить свое воинство на битву с ненавистной Империей. Его пафосная речь транслировалась всеми ивирскими радиостанциями. Ажади Солнцеподобный действительно выражался эффектно, субпрефект Вейкар подобрал хорошее определение. Султан громогласно призывал подданных на решительное сражение с агрессорами с континента. Он повторил свою клятву не опускать оружие, пока враги не будут изгнаны из Ивира, для чего нужно последнее, отчаянное усилие. Помимо прочего, Ажади повелел не знать жалости не только к ксаль-риумцам, но и к трусам из числа собственного народа, которые предпочли достойной гибели в битве жизнь под имперским ярмом. Всякий, кто не пожелает с оружием в руках защищать свою землю, был объявлен предателем и врагом Ивира, и священный долг верных подданных султана и слуг Всевластного – истреблять таких, не зная пощады. Вероятно, Ажади Восьмой надеялся, что при высадке ивирских войск на Кехребаре этот призыв заставит гражданское население встать на их сторону, а не отсиживаться по домам в ожидании – кто возьмет верх.
На другой день султанский флот покинул Янгин, не делая тайны из своего выступления. Ажади вызывал ксаль-риумцев на бой. Дэвиан, поднявший флаг префекта на «Императрице Мегаре», выжидал, пока ивирцы, понукаемые своим владыкой, подойдут поближе к Кехребару. Главные силы имперского флота – «Мегару», «Тарсис», крейсерский дивизион и эсминцы – префект Каррел разместил несколько южнее Кехребара, прямо по курсу неприятеля. Пусть бросятся на добычу, как стая догранов, заметивших раненую капрелу. «Император Мартеллан» и второй дивизион легких крейсеров Дэвиан оставил юго-восточнее Кехребара. В нужный момент оба отряда двинутся вперед и соединятся незадолго до встречи с ивирцами. Наконец, «Тамария» с небольшим эскортом держалась в стороне от линейных сил. Ее задача – воздушная поддержка. Помимо шестидесяти самолетов с авианосца, Дэвиан располагал двадцатью пятью истребителями «Сейкер» и сорока легкими скоростными бомбардировщиками «Сагита», которые базировались на наспех восстановленном кехребарском аэродроме. И, наконец, у него было почти восемьдесят тяжелых «Адан», действующих с большого аэродрома на Анлакаре. После «Черного Дня» Генеральный Штаб больше не скупился. В распоряжении префекта Западной эскадры было все, что могла дать Империя.
Наиболее оптимистичные расчеты не оправдались, караван транспортных судов не вышел вместе с военными кораблями, и ждал на рейде Эльмаса. Но Дэвиан и не надеялся на такую удачу – не все ивирцы подобны султану или его дядюшке, достойному капудан-паше. Жаль, конечно, что до начала войны того так и не освободили. Быть может, тогда во главе ивирской флотилии вновь стоял бы он. Это облегчило бы задачу ксаль-риумцам.
Итак, военный флот из тридцати кораблей приближается к Кехребару; Дэвиан готов был встретить его с четырьмя десятками вымпелов. Основу сил султана составляли «Така-Джалет» и «Мизрак-Сайши» - в прошлом «Тэнго» и «Мисагири». Это были линейные крейсеры типа «Фунсаи», которые когда-то относились к числу лучших в мире представителей своего класса, но сегодня уже основательно устарели. «Тэнго» и «Мисагири» не участвовали в Северной Войне, хоть и были заложены во время нее - оба вошли в строй в шестнадцатом году. Они на самом деле были неплохи: тридцать две тысячи тонн водоизмещения, скорость после модернизации – не меньше тридцати узлов, восемь 360-миллиметровых орудий главного калибра и довольно приличное для линейных крейсеров бронирование. Серьезный противник – на самом деле, Дэвиан трижды подумал бы, прежде чем вступать с ними в бой, имея в своем распоряжении только линейные крейсеры из дивизиона субпрефекта Вейкара. «Мегара» и «Тарсис» - ровесники «Фунсаи», но у «агинаррийцев» есть весомое преимущество: они исключены из состава Объединенного Флота и проданы Ивиру сравнительно недавно, и за время долгой службы на севере успели пройти серьезную модернизацию. Агинаррийцы, несомненно, улучшили их бронирование, особенно палубное, что дает ивирцам преимущество в бою на дальней дистанции, а новые турбины обеспечат превосходство в скорости над ксаль-риумскими линейными крейсерами. Линейные крейсеры Западной эскадры после ввода в строй не модернизировались – Империя, выигравшая Северную Войну, не была связана никакими ограничениями в строительстве флота, что позволяло не держать в строю устаревшие корабли, своевременно заменяя их новыми. «Мегару» и «Тарсис» ждала разделка на металл или переоборудование в авианосцы по образцу «Тамарии», но когда ивирцы начали покупать у агинаррийцев старые линкоры, Император Велизар III ответил на это, не мудрствуя лукаво – усилил Западную эскадру несколькими кораблями, списанными из состава Северного Флота. В Палатиане предполагали, что этого будет достаточно, чтобы, в случае войны, задержать численно превосходящий ивирский флот, пока не прибудут подкрепления с востока или с севера.
В общем, не будь у Дэвиана Каррела «Мартеллана» и «Тамарии», перевес в силах был бы на стороне ивирцев. Неудивительно, что Ажади рискнул. Удалось ли Дэвиану обмануть султана с «уводом на ремонт» линкора Восточного Флота или нет, Солнцеподобный счел, что лучшего момента для контрнаступления не будет. В чем-то он даже был прав: Верховный Штаб в Палатиане уже всерьез обсуждал возможность переброски в Ивир Второй Эскадры Северного флота под командованием Магистра Себастьена Арина. Император Велизар был в ярости, господа штабные Магистры в столице поняли, что в любой момент могут слететь с кресел, и засуетились. Если Ажади Восьмой хотел что-то предпринять, не дожидаясь, пока Империя оправится от удара, он мог действовать только сейчас.
- Итак, - вернулся к разговору Дэвиан. – Почему они все-таки довернули западнее? В этом нет для ивирцев никакой пользы. Обойти нас они все равно не смогут, но…
Он все-таки прошел к расстеленной на столе карте. Здесь черным карандашом были нанесены знаки, обозначающие позиции ксаль-риумского флота, а красная линия отмечала курс ивирцев. Дэвиан отыскал квадрат 34-55.
- Получается, они отклонились западнее миль на сто. Бессмысленно. Если только, - предположил префект, - ивирцы не хотят держаться поближе к собственному аэродрому.
Проклятый аэродром его беспокоил. Обнаружить его так и не удалось, как будто он был невидим. В сжатые сроки обыскать сотни небольших островков между Янгином и Кехребаром было невозможно, а воздушная разведка ничего не дала. Ивирцы – вернее, конечно, северяне – проделали большую работу по маскировке. Они не поднимали в воздух самолеты, не нарушали режим радиомолчания. Не делали ничего, что могло бы выдать их местоположение. Аэродром явно решили приберечь для решающего боя, и этот момент уже близился.
- Если ивирцы пойдут дальше тем же курсом, - продолжал Дэвиан, - наша встреча состоится примерно… здесь, - он потянулся за карандашом и сделал небрежную отметку. – В таком случае, ближе всего – вот эта группа островов. Метмер, Камзи, Шева. Здесь, очевидно, и надо искать.
- Но мы уже проверяли эти острова, - заметил Вейкар. - Наши воздушные разведчики облетали их неоднократно, и ничего не обнаружили.
- Значит, плохо искали, - отрезал Дэвиан. – Мы снова направим туда самолеты. Попробуем спровоцировать ивирцев. И мы должны предостеречь «Тамарию». Они слишком близко к этим островам, - префект ощутил досаду на самого себя. Если он прав в своих подозрениях, то «Красотку Тар» он разместил неудачно, в пределах досягаемости вражеской авиации. Но, пока ивирцы не изменили курс, невозможно было предсказать, где скрыт аэродром. Метмер, Шива и Камзи казались не самыми вероятными целями. Воистину, знал бы заранее, где упадешь, подстелил бы перину…
Дэвиан Каррел поднял трубку телефона внутренней связи, чтобы передать новые распоряжения в радиорубку.

Остров Метмер.

Сидя за столом в импровизированном «штабе» прямо под открытым небом – вернее, под маскировочной сетью – Юкио Като собственноручно наносил на карту, размеченную пронумерованными квадратами, отметки вражеских кораблей. Радиостанции на Метмере работали на прием, получая все новые сведения от воздушных наблюдателей. Почти тридцать гидропланов обеспечивали операцию ивирского флота разведданными. Некоторые – переоборудованные из гражданских летающих лодок «Хакусо», имевших большой радиус действия – поднялись в воздух от Янгина. Другие были заранее перемещены к мелким островам вокруг Кехребара, замаскированы и ждали приказа к взлету. Господин Симамура не одобрял намерение султана Ажади атаковать имперцев. Агинарре нужны были не героические сражения на юго-западе, а затяжная, изнурительная война. Но, коль скоро отговорить владыку Ивира не удалось, Симамура позаботился о том, чтобы ивирцы получили шанс если не победить, то хотя бы нанести врагу максимальные потери. Организация надежной воздушной разведки была одной из принятых мер. Ксаль-риумцы имели возможность постоянно следить за султанским флотом, но ивирцы тоже наступали не вслепую.
- Шен! – позвал Като.
Лейтенант Шен Лио, джангарец, приблизился и встал перед столом.
- Новости, командир?
- Один из наших самолетов только что обнаружил «Императрицу Тамарию». Вот здесь, - Юкио Като сделал очередную отметку цветным карандашом. Идет курсом зюйд-ост.
- Недалеко от нас, - заметил Лио. – Говотятся атаковать? Догадались, что наш аэродром скрыт на Метмере?
- Или, наоборот – не догадываются, - ответил Като. – Хм… Всего-то двести километров.
- Мы атакуем? – хладнокровно спросил джангарец.
- Не так быстро, - возразил Като. – Я еще не уверен. Возможно, это западня.
На «Тамарии» может быть до семидесяти самолетов. Здесь, на Метмере – девяносто два, но из них большинство – сильно устаревшие, включая бипланы-бомбардировщики образца еще двадцатых годов. Всего восемь современных анадриэльских истребителей «Фаэтта» и еще несколько «Раймеев» последних модификаций – лучшее, что было у ивирцев, но даже они проигрывают ксаль-риумским «Сейкерам». Численный перевес сводится на нет качественным превосходством ксаль-риумской авиации. А если вспомнить про аэродром на Кехребаре и «Аданы» с Анлакара, то и численный перевес пропадает.
Юкио Като понимал, что ивирский аэродром на Метмере существует только до тех пор, пока ксаль-риумцы не знают о его местонахождении. Один налет тяжелых бомбардировщиков – и его не станет. Поэтому, после нескольких вылетов в первые дни, Като свернул активные действия. На Метмер скрытно перегнали с Янгина дополнительные аэропланы, после чего вся жизнь на аэродроме замерла. Самолеты ждали, спрятанные под маскировочными сетями. Летное поле вновь закрыли полосами искусственной травы. Персонал аэродрома, переодевшись под простых крестьян и рыбаков, возделывал поля райзы и забрасывал в воду сети. Не раз над Метмером проносились самолеты с черно-золотыми полосами на крыльях. Некоторые задерживались и нарезали круги, но потом улетали восвояси. Меры по маскировке в полной мере оправдали себя – Като и его люди могли гордиться собой. И все же, постепенно напряжение нарастало. Видеть имперские самолеты в небе и гадать, как скоро на смену одиноким разведчикам придет армада бомбардировщиков, действовало на нервы всем. Командиры-агинаррийцы хорошо владели собой, но большинство летчиков и весь обслуживающий персонал были ивирцами, и выдержка не входила в число их достоинств. Като все труднее было держать их в узде. Ивирцы жаждали действия, так что капитан-лейтенант был рад тому, что, наконец, хоть что-то началось.
Он не хуже господина Симамуры понимал, что шансов на победу немного, но это не имело значения. Юкио Като готов был умереть, если так нужно во благо Сегуната, особенно, если удастся захватить с собой как можно больше ксаль-риумцев. Капитан-лейтенант Като ненавидел Империю. Его отец погиб в Северную Войну – погиб, так и не увидев своего новорожденного сына. Теперь пришло время платить по старым счетам. В Сафири Юкио и его воздушная флотилия уничтожили немало ксаль-риумцев, но этого недостаточно. Бомбить корабли в порту было легко – пришло время сразиться с врагом в настоящем бою. По правде, Юкио Като ощущал не меньшее нетерпение, чем большинство его подчиненных-ивирцев, просто лучше скрывал свои чувства.
И все же, сейчас он медлил с решением. Атаковать или выждать еще немного? «Императрица Тамария» казалась легкой мишенью. Уничтожить авианосец было очень важно – агинаррийцу это представлялось первоочередной задачей его группировки. Но что, если это все же западня? Быть может, ксаль-риумцы подставляются намеренно? Сообщение от самолета-разведчика было обрывочным и неполным, и больше тот на связь не выходил. Вероятно, его сбили, а в таком случае ксаль-риумцы поняли, что их авианосец обнаружен, и готовы к бою.
- Никаких приказов от флота? – спросил он, и Шен Лио отрицательно мотнул головой:
- Ничего.
Като прикусил губу, задумавшись. Главные силы ивирцев отделяло от Кехребара еще не меньше трехсот миль. Флот префекта Каррела оставался в сотне миль к северу от острова и выжидал. Такими темпами, встреча произойдет через десять часов, ближе к вечеру. Или через пять, если имперцы двинутся навстречу противнику. Предполагалось, что Като начнет действовать, когда получит приказ от дениз-паши иль-Абри. В предстоящем бою главная задача авиации с Метмера – защитить ивирский флот от имперских самолетов. Разгром, учиненный «Тамарией» отряду капудан-паши ай-Таллакара, иль-Абри не забыл. Потопить или вывести из строя ксаль-риумский авианосец было необходимо, и все же, Юкио Като колебался. Начав действовать без приказа, он выдаст местоположение аэродрома, и ксаль-риумцы немедленно нанесут ответный удар. У ивирцев и агинаррийцев есть только один шанс, и упустить его нельзя!
Пока Като медлил, в стороне послышался шум. Кто-то закричал. Шен Лио обернулся, и его брови сошлись к переносице.
- Юкио, похоже, еще один ксаль-риумец!
- Демоны… - Като вскочил. – Проследи, чтобы никто не дергался.
Легко узнаваемый стрекот моторов в воздухе нарастал, и вскоре Юкио, укрывшийся в траншее, смог увидеть его источник. У самолета был заостренный нос, похожий на корабельный форштевень, два двигателя над широко раскинутыми крыльями, а под крыльями – обтекаемые поплавки. Летающая лодка «Станос», ксаль-риумский самолет-разведчик. Такие уже не раз появлялись над Метмером, но до сих пор, благодарение Риото, все обходилось благополучно.
Защитой аэродрому служили огромные маскировочные сети, растянутые на деревянных каркасах. Сверху эта конструкция выглядела, как холмистая долина – иллюзия была идеальной. Зеленые полотнища поверх взлетных полос создавали видимость травянистого луга. Если смотреть в упор, обман рассеивался, но с высоты, на которой обычно летали разведчики, заподозрить что-либо было очень трудно.
- Они знают, что мы где-то здесь… - пробормотал Като. Рядом с ним, сгорбившись в тесном окопе, пристально следил за имперским аэропланом ивирский подполковник Савани. Летающая лодка слегка накренилась, описывая круг в небе.
- Постойте, - насторожился Савани. – Посмотрите, капитан! Они, кажется, снижаются.
- Да, вижу, - кивнул Юкио.
Действительно, ксаль-риумский самолет пошел на снижение, промчался над головами Като и Савани и снова начал разворачиваться. Гул двигателей превратился в грокий рев, когда гидроплан во второй раз прошел под замаскированным аэродромом, на высоте не более тридцати-сорока метров. Так низко ксаль-риумцы прежде не спускались. Могли они что-то увидеть? Не исключено…
Еще один круг, а затем «Станос» резко ушел вверх. Набирая высоту, он взял курс на север, к Кехребару, и вскоре скрылся из виду. Подполковник Савани выругался, последними словами помянув злых духов-котуров:
- Кажется, они нас нашли.
- Или это была только провокация, - возразил Юкио Като. – Они могли разослать несколько аэропланов, чтобы те покружили над наиболее подозрительными островами. Надеются, что мы выдадим себя.
- Может быть, - мрачно сказал ивирец. – Но что, если разведчики все-таки заметили аэродром? Ксаль-риумцы нанесут удар по нам со своего авианосца или с Кехребара. Через час-полтора они уже будут здесь. Если мы не успеем поднять самолеты…
- Вы правы, - неохотно согласился Като. – Похоже, нам не оставляют выбора, - так рисковать он не мог. Если погибать – то в бою!
– Передайте мой приказ: начинаем, - окончательно решился агинарриец. - Цель – «Тамария». Я лично поведу ударную группу.
Через несколько минут вокруг развернулась буйная деятельность. Скрытность была отброшена. Завыли сирены. Техники спешили избавить взлетные полосы от огромных, тяжелых полотен зеленой парусины. Другие тем временем выкатывали первые самолеты на старт. Машины были заправлены и снаряжены для боя заранее. Пилоты занимали места в кабинах. Оглушительно ревели прогреваемые перед взлетом моторы. Как и прежде, никто не надевал парашюты. Победа или смерть, как провозгласил в своей недавной речи блистательный султан Ажади Солнцеподобный.
Самолеты поднимались и кружили над аэродромом, пока вся ударная группа не была в воздухе. В первой волне было восемь лучших истребителей «Фаэтта», двенадцать «Раймеев», десять пикировщиков «Дайбингу» и восемь анадриэльских «Аквиди», а также пятнадцать каннивенских бипланов «Айзштарне», несущих под фюзеляжем восьмисоткилограммовые торпеды. Еще дюжина «Раймеев» остались защищать аэродром, а прочие ударные самолеты пока останутся в резерве.
Наконец, удерживая ровный строй на высоте около четырех тысяч метров, воздушная армада взяла курс на северо-восток.

«Императрица Мегара».

- Префект, поступило сообщение! – доложил офицер-связист. – На Метмере обнаружена активность противника.
- Хвала Творцу, - пробормотал Дэвиан Каррел. – Все-таки они не выдержали! Значит, Метмер, - он взял карандаш, чтобы сделать еще одну отметку на карте.
Не самое очевидное место. Впрочем, не хуже других. Остров – неправильный треугольник километров десяти в поперечнике – был одним из множества маленьких клочков земли в ожерелье, опоясывающем Кехребар. Дэвиан прикинул расстояние от Метмера до «Тамарии». Вполне в пределах досягаемости, и некоторое время назад «Сейкер» из боевого воздушного патруля сбил в небе над авианосцем ивирский гидроплан-разведчик. Но, разумеется, время передать координаты «Красотки Тар» у ивирцев было. Капитан Норвет немедленно изменил курс своего корабля и увеличил скорость, надеясь сбить противника со следа, но если ивирцы предпримут атаку, вряд ли у «Тамарии» будет время затеряться.
- Передать на «Тамарию» - пусть готовятся обороняться от воздушного налета. Вероятно, противник выбрал их целью. На Кехребар сообщите координаты аэродрома. Приказ - немедленно поднимать в воздух все, что есть, и атаковать Метмер.
- Да, господин префект.
Как было и у Анлакара, Дэвиан Каррел почувствовал, как спадает напряжение. Бой начинается, аэродром наконец-то обнаружен, а ивирский флот идет навстречу эскадре Дэвиана. Тем временем «Император Мартеллан» движется на соединение с главными силами Западной эскадры. Ивирцы не отступят – не после громогласных заявлений султана. Ажади ждет, что его флот одержит победу или погибнет, отступления он не простит.
Через несколько часов вступят в бой главные силы флота. Но первая – и, возможно, главная – схватка предстоит «Красотке Тар».

Авианосец «Императрица Тамария».
98-й истребительный дивизион военно-морской авиации «Сфирани».

Сигнальщик энергично размахивал над головой треугольным белым флажком – взлет разрешен! Двое техников из обслуживающего персонала торопливо убрали колодки из-под шасси и отбежали в сторону, освободив путь для истребителя. Разбег – край полетной палубы быстро приближается, справа промелькнула и осталась позади надстройка с громоздкой трубой и небольшой треногой мачтой. Колеса оторвались от палубы, и «Сейкер-марин» ушел вверх следом за десятком своих собратьев, а позади уже разбегался для взлета новый истребитель.
Лейтенант Амадин Ролан обернулся, чтобы посмотреть на авианосец. «Красотка Тар» шла полным ходом, развернувшись против ветра, и тонкая струйка пара, который вырывался из трубки в носу, стелилась по темной линии, нанесенной вдоль взлетной палубы. Ближе к корме в два ряда были выставлены оставшиеся «Сейкеры». Очередной самолет попол вперед по палубе, быстро набирая скорость, и еще до того, как он поднялся в воздух, разбег начал следующий. Амадин очередной раз впечатлился работе команды авианосца: поднять все двадцать истребителей авиагруппы потребовало считанных минут. Тем временем артиллеристы уже заняли места у орудий. Подносчики приготовили снаряды для универсальных пушек и обоймы к зенитным автоматам. «Красотка Тар» была полностью готова к бою.
- Внимание, эскадрилья «Сфирани», - прозвучал в наушниках голос терц-капитана Орсона. – Ивирцы уже рядом. Приближаются с направления зюйд-вест. До полусотни самолетов. Всем быть начеку.
Ревел мотор, и «Сейкер» Ролана нарезал круги в небе, поднимаясь на высоту с максимальной возможной быстротой. Силуэт «Тамарии» уменьшался, и вскоре превратился в маленькую игрушченую фигурку на пределе видимости, оставлявшую за собой длинный белесый шлейф на ярко-синей водной глади. Небо было ясным, немногочисленные кучевые облака почти не ухудшали видимость. Амадин Ролан пристроился в хвосте своего ведущего Кайрена. Он вертел головой по сторонам, ожидая увидеть ивирцев. Полсотни аэропланов? Это много, даже если у ивирцев опять окажутся устаревшие машины. Похоже, сегодня ксаль-риумским пилотам предстоит жаркий бой. Совсем не то, что было на Инчи.
- Ну что, готовы, парни? – напомнил о себе Орсон. – Зададим ублюдкам жару! Помните Сафири! Им есть, за что заплатить!
«О да, - подумал Амадин. – Есть за что», - при мысли о том, сколько ксаль-риумцев погибло в кехребарском порту за одну ночь, у него внутри все переворачивалось. Ивирцы из абстрактного «противника», которого он даже не видел в лицо, внезапно превратились в людей, которых он ненавидел. Но при этом Амадин Ролан не мог избавиться от ощущения, что кое-кто на «Красотке» воспринял катастрофу Восточного Флота с затаенным злорадством. Втихую звучали разговоры, что Матис Грант получил лишь то, на что сам нарывался. К счастью, так рассуждали очень немногие, и предпочитали не делиться своим мнением даже с товарищами. Даже Кайрен, который не скрывал своей злости из-за того, что «Красотку Тар» отправили к Инчи, был потрясен тем, что случилось у Сафири в «Черный день».
Когда поступил приказ «Тамарии» отправляться к Кехребару, это вызвало среди команды всплеск энтузиазма и кровожадного ликования. Все горели желанием отомстить и готовы были истреблять ивирцев без намека на снисхождение. Не меньше радовались тому, что во главе имперского флота – вернее, того, что осталось от флота после «Черного дня» - поставили принца Дэвиана. На «Красотке Тар» префект Западной эскадры пользовался непререкаемым авторитетом.
Теперь, получив своевременное предупреждение, «Тамария» подняла в воздух все истребители. «Сейкеры», подобно хищным птицам, ждали на высоте, пока не появится добыча. Амадин удерживал свое место в общем строю и напряженно всматривался то в ярко-голубое небо над головой, то в гладкое зеленовато-синее полотно моря внизу, надеясь первым увидеть противника. До сих пор у него был всего один воздушный бой, в котором ивирские авиаторы показали себя не особенно грозным врагом. Те ивирцы, с которыми пилоты «Тамарии» сражалсь в небе над Инчи, были смелы, но их выучка оставляла желать лучшего, да и самолеты были всего-навсего старыми бипланами анадриэльской конструкции. Однако налет на Сафири говорил сам за себя: здесь легкой победы не будет. Хотя есть разница между разгромом неподвижных мишеней в порту и открытой схваткой. Ивирцы решили расправиться с «Красоткой Тар»? Прекрасно – путь приходят, у ксаль-риумцев найдется, чем встретить их!
- Внимание всем! – снова вышел на связь командир группы, – Противник приближается. Направление – десять часов, высота – четыре тысячи метров.
Только теперь Амадин заметил далеко-далеко впереди и немного ниже крошечные точки. Их было много – десятки – и все двигались наперерез «Тамарии». Ивирцы? Должны быть они, больше тут просто некому появиться.
По мере сближения самолеты вырастали, превращаясь из бесформенных пятнышек на пределе восприятия невооруженным глазом в узнаваемые силуэты. Они шли строем – несколько шеренг, уступами, одна над другой. Бипланы и монопланы; Амадин распознал агинаррийские «Дайбингу», каннивенские бомбардировщики-торпедоносцы «Айзштарне», анадриэльские легкие одномоторные бомбардировщики «Аквиди». Все самолеты были устаревшими, так же, как на Инчи: султан, похоже, скупал все, что списывали из состава вооруженных сил Агинарры и Восточной Коалиции. Ролану даже вспомнилась карикатура в одной из ксаль-риумских газет, где Ажади Солнцеподобный был изображен в виде уличного оборванца – скупщика старого хлама, расхаживающего по домам с лотком, полным ржавых пушек и полуразвалившихся самолетов. Но старье не старье, а бомбы под крыльями аэропланов были вовсе не игрушечные, и пример «Императрицы Корнелии» ясно показывал, что бывает с авианосцем, когда небесные «гостинцы», начиненные интеритом, падают на его палубу.
Ивирцы двигались по прямой, выслеживая «Тамарию», ксаль-риумцы, разделившись на несколько групп, стали обходить их с востока, держась выше. Солнце слепило султанских летчиков, до поры маскируя «Сейкеры». Расстояние сокращалось быстро, вскоре можно стало различить большие желтые круги на крыльях вражеских самолетов, окаймленные красными кольцами, и надписи странной ивирской вязью на фюзеляжах некоторых машин. Похоже, нападающие еще не осознали опасность. Амадин прищурился, высматривая достойную цель…
В следующую секунду только милость Юнидеуса спасла ксаль-риумца от гибели. Неясное предчувствие заставило его обернуться – сверху стремительно пикировало что-то темное. Вражеский самолет двигался настолько быстро, что взгляд едва успевал уловить его силуэт.
- Ивирцы выше! – выкрикнул Ролан в маску-микрофон, толкнул от себя рычаг управления, вдавил левую педаль горизонтального руля. «Сейкер» резко завалился набок и нырнул вниз, едва не сорвавшись в штопор, а там, где самолет находился мгновение назад, небо пронзили яркие золотистые взблески трассеров. Почти вплотную – от силы метрах в десяти – промелькнул силуэт самолета с красно-желтыми опознавательными знаками. Ивирец атаковал как безумный, рискуя столкновением, а возможно, он на самом деле готов был протаранить врага и погибнуть вместе с ним. Амадин сразу узнал стройные, широко раскинутые крылья, длинный фюзеляж и звездчатый двигатель воздушного охлаждения, придающий самолету сходство с обрубленной на конце сигарой. Анадриэльская «Фаэтта», или «стрекоза», как ее чаще называли за тонкий силуэт.
Ивирец промчался мимо, все четыре крупнокалиберных пулемета в крыльях плевались огнем, но в кого он теперь стреляет, лейтенант Ролан разобрать не успел. Разумеется, враг оказался не один, следом за первой «Фаэттой» появились еще несколько, и вокруг моментально воцарился полнейший хаос. Ксаль-риумские и ивирские самолеты нарезали круги над облаками, обмениваясь пулеметными очередями. Кто-то уже летел вниз, отмечая свой последний путь дымным шлейфом; Ролан даже не понял, свой или враг был сбит. На прицел попал агинаррийский «Раймей», Амадин нажал на гашетку и дал короткую очередь из обоих пулеметов над мотором. Промазал, но кому-то повезло больше – неожиданно правая стойка шасси вражеского самолета вместе с обтекателем отлетела в сторону, повалил дым, и «Раскоряка», оправдывая свое обидное прозвище, неуклюже завертелся в воздухе.
- «Сфирани», не лезте в петушиные бои! – рявкнул на подчиненных терц-капитан Орсон. – Наша цель – ударные самолеты!
«Легко сказать!» - Амадин Ролан короткой очередью из пулеметов отогнал очередную «Стрекозу» с желтыми кругами, пытавшуюся сесть на хвост его ведущему, Кайрену. Мимо промчалась другая «Фаэтта» - ее правое крыло превратилось в лохмотья. Содрогнулся и ринулся вниз очередной «Раймей» с остановившимся винтом. Несмотря на потери, ивирцы дрались отчаянно, стараясь расчистить путь к цели для своих бомбардировщиков и торпедоносцев. Амадин мельком заметил далеко впереди, на синем полотнище моря, белую нить кильватерной струи – «Тамария» уже близко, в пределах видимости. Проклятье!
Затем, совершенно неожиданно для молодого лейтенанта, прямо по курсу вновь оказался строй вражеских бомбардировщиков. Расстояние уже позволяло стрелять прицельно, и Кайрен сразу открыл огонь. Амадин, убедившись, что оба переключателя – пушки и пулеметов – стоят в положении «стрельба», тоже вдавил гашетку. Мощная «Флойя» раскатиство рявкнула, выплюнув за секунду восемь снарядов, истребитель задрожал от силы отдачи, трассеры промелькнули в воздухе, и хвостовое оперение ближайшего «Аквиди» мгновенно превратилось в жалкие ошметки. Самолет резко ушел вниз, а между тем Кайрен пропорол очередью крыло другому «анадриэльцу».
Есть! Ролан позволил себе на мгновение отвлечься, чтобы проводить взглядом падающую жертву. Этот бомбардировщик явно готов – первый на его боевом счету! Между тем к строю пикировщиков пробилось еще несколько «Сейкеров». Сразу два «Аквиди» полетели вниз, пылая и дымя, а остальные резко отвернули в сторону. Черные цилиндры бомб отделились от захватов-трапеций под фюзеляжами и бесцельно полетели в море – самолеты спешили избавиться от груза и выйти из боя. Их никто не преследовал – эти уже не опасны.
Оставшиеся ивирцы, однако, сохраняли плотный строй и огрызались очередями пулеметов, торчащих сзади из кабин, не подпуская имперцев близко. Это были в основном легкие бомбардировщики – «Аквиди» и «Дайбингу» вперемешку. Амадин обстрелял еще один пикировщик, зацепил его пулями «Темпестов», но не сбил, а затем ивирские истребители снова ввязались в бой, отвлекая ксаль-риумцев на себя. В какой-то момент лейтенант Ролан потерял из вида своего ведущего, и искать его было некогда – «Фаэтта» крепко села на хвост его «Сейкеру». Ролан сделал вираж, второй – безрезультатно. Ивирец нещадно жег боезапас, трассеры проходили вплотную к прозрачному фонарю пилотской кабины, а некоторые пули попадали в цель, и в левом крыле «Сейкера» уже зияло несколько сквозных отверстий. К счастью, самолет сохранил управляемость. Ролан с силой толкнул от себя рукоять управления и, на пределе возможностей машины, ушел вниз – в пикировании «Сейкер» был быстрее «Стрекозы». Это сработало: обернувшись, Амадин не увидел противника. Либо тот потерял его, либо ивирцем занялся кто-то другой из ксаль-риумцев. Лейтенант потянул рычаг, выводя самолет из пике, и стиснул зубы от перегрузки. В какой-то момент в глазах потемнело, но слабость быстро отступила. Амадин сглотнул. Его лицо было покрыто липким потом.
- Кайрен, не вижу тебя! – окликнул Амадин. – Ты жив?
- Жив, но слегка потрепан, - пришел ответ с небольшой задержкой.
Амадин перевел дух. Впереди уже повисло в воздухе несколько клочьев серого дыма – пушки «Красотки Тар» вступили в дело. Ксаль-риумец начал набирать высоту, когда внезапно слева от себя заметил несколько больших одномоторных бипланов. Каннивенские «Айзштарне» с подвешенными под брюхом длинными, темными сигарами – торпедоносцы! Пользуясь тем, что все ксаль-риумские «Сейкеры» связаны боем с ивирскими истребителями или атакуют пикировщиков, бипланы, сбросив высоту, незаметно подобрались к «Тамарии» и уже выходили на курс атаки.
- Даэмогос… - буркнул Амадин. – Внимание всем, это «Сфирани-10»! Три торпедоносца заходят на «Красотку», направление – три часа. Иду на перехват!
Рискуя попасть под заградительный огонь собственного авианосца, Амадин Ролан повел «Сейкер» на сближение. Три «Айзштарне» приближались к «Императрице Тамарии» с правого борта, выстроившись уступом; между машинами было не больше пятнадцати метров. Пользуясь превосходством в скорости и маневренности, Амадин нагнал атакующих, заходя сзади, но его приближение быстро заметили. Расстояние сокращалось, левый в ряду из трех торпедоносцев уже запозлал в тройное кольцо коллиматорного прицела, закрепленного поверх приборной панели. Затем ксаль-риумец увидел, как взмахнул рукой, указывая в его направлении, стрелок хвостового пулемета. Он торопливо развернул свое оружие, у дульного среза часто-часто замигала бело-золотая звезда, но ивирец промазал, а в следующую секунду Амадин Ролан вдавил гашетку.
Резкий злой треск двух крупнокалиберных синхронных пулеметов над мотором был заглушен басовитым «гранг-гранг!» автоматической пушки, стрелявшей через втулку винта. Отдача заставила истребитель затрястись всем корпусом и даже немного сбросить скорость, но залп ударил точно: Амадин увидел, как брызнули в стороны клочья обшивки. Отлетел хвостовой пулемет, затем в воздухе промелькнуло нечто странное, темное и продолговатое. Рука, вдруг понял Амадин. Это оторванная рука. Снаряды попали прямо в стрелка и разорвали человека в клочья. Амадин Ролан почувствовал, как в горле образовался мерзкий ком, и судорожно сглотнул.
Лейтенант увел «Сейкер» вправо-вверх, уходя из сектора обстрела пулеметчиков с двух других самолетов, сделал резкий разворот, готовясь повторить атаку, но в этом уже не было необходимости. Один «Айзштарне» - тот, который подбил Ролан – клюнул носом и рухнул в воду, а два других отвернули в сторону. Торпеды отвалились от захватов под фюзеляжамами, но это не была атака: ивирцы поняли, что обречены, если немедленно не выйдут из боя, и, чтобы облегчить самолеты, скинули смертельный груз наугад. Пусть улетают, и без них в небе достаточно врагов. Амадин повел «Сейкер-марин» вверх, туда, где продолжался ожесточенный бой, и самолеты с красно-желтыми и черно-золотыми знаками различия метались среди разрывов зенитных снарядов.

240 километров к северо-востоку от острова Метмер.

Шрапнельный снаряд рванул в опасной близости, и «Дайбингу» дернулся в воздухе, как подстреленная птица. Юкио Като вцепился обеими руками в рычаг, удерживая самолет на курсе. Вокруг громыхало и вспыхивало, ревели моторы и трещали выстрелы. Подобного капитан-лейтенант не видел ни над Сафири, ни даже в небе Тэй Анга три года назад. Ксаль-риумцы защищали свой авианосец отчаянно и, к сожалению, успешно. Не похоже, что «Тамария» пострадала. Атакуй ее настоящая агинаррийская ударная группа, несомненно, имперцам пришлось бы тяжелее, но большинство пилотов Като были ивирцами. Их обучали долго, и они стали довольно хорошими летчиками, однако, увы, все равно остались ивирцами. В свое время Юкио Като, направленный в султанскую армию в качестве воздушного инструктора, приложил много усилий к тому, чтобы его подопечные сравнялись с пилотами из Агинарры, но не преуспел. Как бы он ни старался, какие жестокие тренировки ни устраивал своим подопечным – чего-то недоставало. Като долго пытался понять, в чем тут дело, но, в конечном итоге, просто смирился. Должно быть, причина именно в том, что они ивирцы. Горячий народ, порой смелый до абсолютного безрассудства, жаль - с выдержкой и хладнокровием, которых требует воздушный бой, у них дела всегда обстояли скверно. Как и с упорством. Уроженцы юго-западных островов могли проявить отчаянную храбрость и свирепость в стремительном натиске, но если не добивались успеха сразу, быстро теряли боевой дух.
В общем, бой складывался неудачно. Агинаррийцы делали, что могли, но было их мало, а ивирцы стали легкой добычей для ксаль-риумских летчиков. Пилоты Империи превосходили выучкой султанских вояк, и «Сейкер-Марины» были намного сильнее и «Раймеев», и «Фаэтт». Юкио Като видел, как несет потери его группа. Один за другим самолеты с красно-желтыми опознавательными знаками срывались вниз и летели к воде.
Агинарриец выругался. Он не имел возможности следить за ходом ожесточенного боя, да и, в любом случае, при всем желании не смог бы отдавать приказы: далеко не все устаревшие аэропланы были оборудованы рациями. Единственное, что он мог сейчас делать – вести свою эскадрилью из пяти пикирующих бомбардировщиков вперед, к «Тамарии», силуэт которой был уже отчетливо виден на фоне ярко-синей водной глади. Белый шлейф кильватерной струи выгибался причудливым зигзагом – корабль постоянно менял курс, уклоняясь от атак. Оранжевые вспышки выстрелов вдоль бортов казались крошечными, как булавочные уколы.
Внезапно Шимицу, стрелок, вскрикнул:
- Юкио, «Сейкер» у нас на хвосте! – и тут же затрещал его пулемет.
Като немедленно увел самолет в сторону, избегая вражеских пуль. Оглянулся – и верно, позади маячил ксаль-риумец. Воздушный винт слился в туманный диск, пушка и оба пулемета вспыхивали желтоватыми огоньками. Шимицу отвечал, разряжая диск хвостового пулемета, но огневая мощь была явно неравной. Истребитель не отставал, и через несколько секунд очередь прошила левое крыло «Дайбингу». Затем крупнокалиберные пули пробили плексиглас фонаря, и невидимая смерть пожужжала над самой головой Като. Закричал Шимицу, и крик затих одновременно со стрекотом пулемета. Юкио Като не стал оборачиваться – все было ясно и так. Бомбардировшик внезапно вильнул в сторону, из-под обтекателя мотора потянулась дымная струя, и брызнуло масло, пятная продырявленный несколькими пулями фонарь кабины.
Спасение пришло так же неожиданно, как и угроза. Откуда-то снизу вынырнула «Фаэтта» и разрядила пулеметы, пропоров брюхо «Сейкера» от крыльев до хвоста. Ксаль-риумский истребитель задымил и свалился в штопор, а через несколько секунд огромный сноп пламени поглотил его. Только теперь Като позволил себе обернуться. Разумеется, Шимицу было уже не помочь. Стрелок бессильно обвис на ремнях, его тело было навылет прошито пулями, и липкая кровь покрывала лицо и руки.
Като потянул рычаг управления, пытаясь выровнять самолет. «Дайбингу» послушался, но медленно, неохотно. Двигатель продолжал дымить, кабину наполнил мерзкий запах гари. За дымом и маслом, покрывающим фонарь кабины, почти ничего было не разглядеть. Агинарриец заскрипел зубами от бессильной ярости. Все бесполезно. Он уже отлетался.
- Внимание, «Кулаки», это «Первый». Я подбит. Выхожу из боя. Атакуйте самостоятельно.
- «Первый», говорит «Кулак-2», - откликнулся лейтенант Синдзэн. – Понял вас.
Като дернул рукоять сброса бомбы. Ничего. Он попробовал снова – с тем же результатом. Захваты заклинило.
- Да чтоб вас всех!.. – прорычал капитан, сам не понимая, кого имеет в виду – ксаль-риумцев, ивирцев, Всевластного или Бога-Дракона Риото.
Самолет и так чудом держится в воздухе и едва слушается управления, двигатель может сдохнуть в любой момент, а теперь еще и это. Даже если удастся дотянуть до Метмера, садиться с бомбой – верный способ отправиться в Бездну верхом на огненном шаре. И нет парашюта.
Юкио Като повернул голову в направлении авианосца. «Императрица Тамария» продолжала уклоняться и отстреливаться от нападавших. Похоже, атаки ивирцев по-прежнему не причиняли ей вреда.
- Ну, нет, - пробормотал агинарриец. – Так легко для вас все не закончится…
Он вдавил педаль руля направления, и подбитый пикировщик нехотя послушался, начав разворот и обходя «Тамарию» по широкой дуге.

«Императрица Тамария».

Оставаясь в ходовой рубке на верхнем ярусе надстройки, прайм-капитан Садеф Норвет наблюдал за боем, разгоревшимся вокруг «Красотки Тар». Ивирцы атаковали, а ксаль-риумские «Сейкеры» прикрывали авианосец, который маневрировал на полном ходу и вел огонь из всех орудий. До сих пор оборонительные меры себя оправдывали – несколько бомб упали в воду довольно близко к «Тамарии» и взорвались, но прямых попаданий не было, и серьезных повреждений корабль не получил.
А ведь сегодня значимый день в истории военно-морских флотов всего Дагериона, неожиданно подумал капитан «Красотки». Впервые авианосец отражает атаку вражеских самолетов в морском бою. Не так давно «Тамария» уже продемонстрировала свой наступательный потенциал у Анлакара; позднее она и у Инчи зарекомендовала себя грозным оружием, но в этом «Тамария» не была первой. Агинаррийский Объединенный Флот уже применял авианосцы как ударную силу – и весьма успешно, надо отдать северянам должное – в кампаниях против Айнелина и против Тэй Анга. Но впервые авианосец сам оказался в открытом море под атакой врага и должен бороться за жизнь. Уязвимость кораблей этого класса, увы, совсем недавно продемонстрировала «Императрица Корнелия» из Восточного Флота, что тоже вписало новый мрачный эпизод в долгую историю морских сражений. Несчастная «Леди Кора» стала первым в мире авианосцем, подвергшимся атаке и получившим боевые повреждения. А «Красотка», в отличие от нее, даже не имеет брони на полетной палубе. Единственная бомба, взорвавшаяся в ангаре, способна нанести фатальные повреждения громаде весом в три десятка тысяч тонн.
Очередной залп зенитных пушек отозвался громом в ушах. Не считая четырех совершенно бестолковых 240-миллиметровых орудий в носовых и кормовых казематах – конструкторы не рискнули бросить вызов традиции и оставить корабль водоизмещением тридцать тысяч тонн вовсе без тяжелой артиллерии - «Тамария» несла двенадцать 120-миллиметровых универсальных пушек: две сдвоенные установки в носу и в корме, ниже полетной палубы, и по четыре одиночных на спонсонах вдоль бортов. Тяжелую артиллерию дополняли четырнадцать двуствольных 36-миллиметровых автоматов на галереях по бортам и десять счетверенных крупнокалиберных пулеметов. Орудия громыхали почти без перерыва, помощники выбивались из сил, поднося заряжающим новые снаряды, обоймы и ленты. Эсминцы сопровождения тоже не экономили боеприпасы. Шквал разрывов окружил «Красотку Тар», «Сейкеры» в небе делали все возможное, чтобы отвлечь врага на себя, и все равно, приходилось непросто. Пусть ивирцы до сих пор не добились прямых попаданий, но они продолжали атаковать и старались заходить с разных направлений. Кто бы ни учил султанских летчиков принципам воздушного боя, он хорошо знал, что делает. Неуклюжие бипланы-торпедоносцы удавалось отогнать относительно легко, они были медлительны, и стрелки зенитных автоматов ловили их на прицел, но легкие и проворные «Дайбингу», пикирующие с большой высоты, были гораздо опаснее.
Еще пара «Айзштерне» зашла со стороны левого борта, и, по приказу капитана, «Тамария» начала доворот вправо. Треск пулеметных очередей и частые, короткие хлопки автоматических пушек внезапно заглушил раскатистый гром – выстрелило одно из тяжелых орудий, и высокий фонтан воды взметнулся перед приближающимися самолетами. Хоть какая-то польза от большого калибра – водяные столбы, поднимаемые снарядами, мешали низко летящим торпедоносцам. Оба биплана сбросили торпеды, но дистанция была слишком велика. «Тамария» довершила разворот, и капитан Норвет даже не увидел пенных следов, отмечавших путь торпед. Очередной промах, но атаки не прекращались. Ивирцев было много. Торпедоносцы и пикировщики атаковали со всех сторон. Классический бевой прием «молот и наковальня» - уклоняясь от одних, неминуемо подставишься другим. Садеф Норвет понимал: что бы он ни делал, раньше или позже кому-то из вражеских летчиков повезет.
И, разумеется, вскоре это случилось. Опять затрещали пулеметы, послышался рев мотора, а затем все заглушил мощный, басовитый громовой раскат. Тяжелая бомба нырнула в волны метрах в двадцати от корпуса «Тамарии» и взорвалась, и потоки воды окатили палубу авианосца. Ударная волна, порожденная взрывом, заставила корабль содрогнуться.
- Даэмогос… - пробормотал один из младших офицеров. – Это было слишком…
Он не договорил. Снова послышался громкий, надсадный рев мотора пикировщика. На этот раз капитан Норвет успел заметить стремительную тень, падающую с неба – со стороны солнца, ослепившего зенитчиков. Затем самолет вышел из пике, вильнул в сторону и начал набирать высоту, а темный цилиндрик, отделившийся от него, продолжил падение, и через считанные секунды огромный фонтан поднялся вплотную к борту корабля. Ивирец промахнулся всего на несколько метров. Удар был очень силен. Водяной смерч подбросил стальную громаду весом в три десятка тысяч тонн, как игрушечный кораблик; слышно было, как болезненно застонали, выгибаясь, стальные стрингеры и шпангоуты, составлявшие скелет корабля. И почти сразу – новый удар! Этому ивирцу повезло больше остальных: бомба наконец-то угодила в цель, и взрыв разворотил платформу носовой 120-миллиметровой установки. Все, кто там находились, погибли мгновенно. Оба ствола сорвало с лафета и подбросило высоко вверх. Во все стороны полетели клочья раскаленного металла. Появился огонь, и удушливый дым быстро начал заволакивать полетную палубу.
В рубке офицеры вынуждены были схватиться за поручни, чтобы не упасть. Норвет не удержался и припал на колено, выбросив вперед руку в тщетной попытке сохранить равновесие. Что-то острое впилось в ногу ниже бедра, и капитан «Императрицы Тамарии» стиснул зубы от внезапной боли.
- Капитан! - прайм-лейтенант Рэйно Несс поспешли к нему, протянул руку, помогая подняться.
Норвет встал рывком и не удержался от сдавленного стона. Кажется, при падении он поранил ногу сильнее, чем предполагал. Небольшой осколок металла глубоко застрял в мышцах, причиняя мучительную боль. Правая штанина промокла от крови. Пришлось опереться о поручни, чтобы устоять. Осколки, проникшие через иллюминаторы, зацепили еще двоих на мостике, но, по крайней мере, обошлось без убитых.
- Вам нужно в лазарет, капитан, - заметил старший помощник, секунд-капитан Вейтон Саррен.
- К демонам! – зло отмахнулся Норвет. – Несколько царапин. Это подождет. Что с кораблем?
- Затопления из-за близких разрывов в отсеках семь и восемь по правому борту, - доложил молодой секунд-лейтенант, дежуривший у поста контроля повреждений, где на схеме корабля одна за другой зажигались голубые и красные лампочки, отмечавшие поврежденные отсеки. – Котельные и машинные отделения в порядке.
- И прямое попадание в носовую артиллерийскую установку, - с мрачным видом констатировал лейтенант Несс. – Что очевидно. К счастью, полетная палуба цела.
Дым, подхваченный ветром, стелился над палубой «Тамарии», но аварийные группы уже приступили к работе, заливая огонь струями воды из нескольких брансбойтов. Пожар не казался сильным, и капитан позволил себе облегченно вздохнуть. «Красотка» получила болезненный удар, но не была повержена. Главное, повреждения не помешают взлету и посадке самолетов. «Императрица Тамария» все еще в строю.
Внезапно Саррен вытянул руку, указывая вправо:
- Капитан! Смотрите! Это…
Держась невысоко над водой, к «Тамарии» приближался еще один самолет. «Дайбингу», агинаррийский пикирующий бомбардировщик – их трудно не узнать. Самолет выглядел потрепанным, оставлял за собой дымный след, но держался в воздухе, и можно было видеть бомбу в держателе-трапеции под фюзеляжем.
- Проклятье, он же хочет нас таранить! – старший помощник непроизвольно отступил на шаг от иллюминатора, словно это могло его защитить. – Безумный ублюдок!
Норвет до боли сжал кулаки. Подбитый самолет мчался прямо вперед, нацелившись на надстройку. Столкновение казалось неизбежным, но – благодарение Творцу и всем десяти пророкам его! - офицеры-зенитчики не упустили новую угрозу, и на самоубийце сосредоточили огонь все орудия правого борта. Трассеры потянулись к нему, пулеметная очередь прошила крыло, от фюзеляжа оторвались клочья алюминия, и бомбардировщих охватило пламя. Несмотря ни на что, он не сворачивал с курса. Самолет отделяло от «Тамарии» от силы полторы-две сотни метров, когда удачный залп одного из зенитных автоматов ударил его прямо в лоб. Отлетели лопасти винта, какие-то обломки, и «Дайбингу» резко нырнул вниз, скользнул брюхом по волнам, кувыркнулся, разваливаясь на части, и с огромным всплеском, наконец, рухнул в море в считанных метрах от цели. Только теперь капитан позволил себе перевести дух. Весь этот эпизод занял от силы полминуты, но могло показаться, что прошли часы. Садеф Норвет понял, что взмок от пота, и даже боль в раненой ноге, казалось, отступила.
Но все уже заканчивалось. Бой постепенно стихал. Большая часть ивирских самолетов была сбита, повреждена или отбомбилась. Поредевшая вражеская авиагруппа уходила к Метмеру. «Красотка Тар» была потрепана несколькими близкими разрывами, но не получила ни одного прямого попадания, кроме этой злостастной бомбы, угодившей в носовую платформу универсальных пушек. Но и там огонь уже отступил: аварийные команды отреагировали без задержки, а перегрузочные отделения не позволили пожару проникнуть в хранилища боеприпасов. Повезло. Юнидеус и Даэмогос, хвала тому из вас, кто сегодня покровительствует «Тамарии», авианосцу и его команде безумно повезло…
- Отправьте людей проверить, что с кораблем, - распорядился Норвет. – Истребителям – приказ на приземление.
- Да, капитан, - козырнул лейтенант Тавиар.
Раскалившиеся от долгой стрельбы орудия наконец-то получили заслуженную передышку, и над морем вновь воцарилась тишина. «Тамария» двигалась курсом на восток, и солнце слепило глаза. В воздухе едко пахло дымом и сгоревшим кордитом. Пожар уже прекратился, огонь отступил под напором воды. Команда спешно избавлялась от обломков на палубе, очищая место для посадки истребителей. Отряд сопровождения переговаривался с авианосцем вспышками прожекторов. Один из эсминцев лишился трубы и горел, оставляя за собой густое сизое облако дыма. Другой корабль, держась вплотную к пострадавшему собрату, заливал огонь из водяной пушки.
Вскоре начали приземляться «Сейкеры». Поступили доклады о потерях. Было сбито семь истребителей из двадцати; кто-то из пилотов, скорее всего, выжил, вовремя выбросившись с парашютом. Капитан Норвет задумался, сколько ивирцев удалось уничтожить в небе. Пожалуй, не меньше двух десятков, так что победа, безусловно, осталась за ксаль-риумцами. Но расслабляться рано – не исключено, что последует новая атака. Предстояло пополнить боезапас истребителей, заправить машины и вновь поднимать их в небо. «Красотка Тар» выдержала свое первое крещение огнем, отбилась от всех атак, но возможно, ее испытание на сегодня еще не завершено.